– Что вас так огорчает? Те леди попытались защищаться?
– Призрак-наблюдатель, – прошипел Хэмир, и глаза его блеснули гневом и болью. – Он поджидал тут и напал на меня. Впрочем, я отбился, хотя все еще чувствую боль. А как вы находите эту прекрасную ночь, милорды?
– Скучно, – искренне признался один из них. – Однако возможно, старый дурак сумеет устроить нам какое-нибудь развлечение, прежде чем мы сотрем его в пыль. Позвольте-ка взглянуть.
Эл парил рядом с Хэмиром, опасаясь, что тот может выплеснуть свою ярость на леди, и заодно следил за действиями Старима. Тот сделал шаг вперед, а два эльфа отошли немного в сторону, чтобы прикрыть его с боков, и последовали за ним, на ходу сплетая сложные и мощные заклинания сражений. Все трое двинулись мимо колдуна Ваэлвора и помятых тел двух павших волшебниц.
Из ладоней одного колдуна, сложенных в виде чаши, с силой вырвалось белое пламя, извилистым столбом взметнулось к звездам, как будто гигантский змей рвался в небо. Потом этот «змей» разделился на три длинные шеи, и на конце каждой выросли огромные, как у дракона, пасти. Беспрерывно покачиваясь, эти головы согнулись и ударили в старый камень башни. Там. где их зубы коснулись стены, камень исчез, беззвучно канув в небытие, обнажив внутренние палаты.
С кончиков пальцев второго колдуна тоже выскочили языки пламени, только на этот раз в виде красных копий. Копья понеслись в пробоину, уверенно целясь в какие-то волшебные предметы открывшейся палаты. Некоторые из них вспыхивали яркими снопами искр, другие взрывались, раскачивая башню Падающей Звезды, и расшвыривали осколки камней во все стороны. Осколки неслись сквозь деревья и приземлялись где-то в невидимой дали.
Из рук третьего мага поднялось зеленое облако, из которого с бешеной скоростью выросли зубы и множество когтистых лап. Чудище нырнуло в башню в поисках Митантара.
Прошло немного времени, вздох или два, как вдруг за обрушенными камнями в самой глубине башни вспыхнуло что-то густо-фиолетовое, и яркая стрела этого сияния с ревом вырвалась наружу, разбрасывая во все стороны выдернутые когти зеленого монстра.
Хэмира Ваэлвора, наблюдавшего за происходящим, развернуло и спиной швырнуло в колючий кустарник.
Трое Старимов вздрогнули и бросились во весь опор прочь от башни, в свалке толкая друг друга и торопясь убраться подальше от этого места. Однако фиолетовый поток не иссяк и превратился в три пальца. Каждый палец следовал за одним из эльфов, а настигнув, прорезал его насквозь.
Личные мантии Старимов вспыхивали видимым светом. Один маг замер, когда его опутал черно-фиолетовый дым, вскинул руки, а потом упал и остался лежать недвижим.
Другие два мага кружились вокруг себя и что-то, Эл не разобрал что, кричали друг другу: их высокие голоса были искажены отчаянием и безумным страхом. Кажется, «старый дурак» приготовил для них чуть больше развлечений, чем они ожидали.
Тело упавшего Старима выбросило искры и последние, уже невнятные слова смертельного заклинания, а потом все угасло. Его голова, прижавшаяся щекой к старому пню, так и осталась отвратительно и неестественно повернутой набок, а остальная часть тела медленно таяла и стекала в землю.
Открыв рот от изумления, Ваэлвор пялился на происходящее, но два оставшихся в живых Старима даже не обратили внимания на павшего родственника, потому что деловито плели очередное заклинание. По мере того как порхали их пальцы, воздух вокруг двух эльфов стал трещать и стекать, как скатывается масло по внутренней стороне заполненного водой шара. Крошечные пятнышки света мерцали здесь и там, пока маги плавно кружились, переплетая запутанные узоры магии.
В то время как разворачивалась эта двойная фантасмагория, над головами Старимов появились два светящихся бледно-зеленых облака. Они отбрасывали достаточно света, чтобы стали видны сверкающие капельки пота на напряженных эльфийских загривках и усердно работающие челюсти.
Тем временем, тихо расцветая и набирая свет, одно облачко уплотнилось, собралось в сферу и начало вращаться. Мгновением позже то же произошло и со вторым облаком, и обе сферы стали сильно раскачиваться в воздухе над эльфийскими магами.
Ваэлвор опять выругался, черты его липа заострились. Он побледнел так, будто его лицо высекли из молочного мрамора.
Из разбитой башни заструился красный туман, подползая к незваным гостям длинной, незыблемой волной. Чуть не сбивая друг друга с ног, эльфы начали судорожно хватать из-за поясов жезлы, волшебные палочки, драгоценные камни и прочие мигающие безделушки и швырять их в сферы над своими головами. Каждая вещица, попавшая в цель, начинала лениво плавать внутри сферы, не причиняя ей никакого вреда.
Красный туман был в одном шаге от них, когда один из Старимов выкрикнул какое-то одно-единственное звучное слово – а может, это было имя, – и все принадлежности для волшебства внутри его сферы сразу выстрелили, разрывая воздух на части темнеющими, мрачными трещинами мерцающих звезд. Трещины стали втягивать в себя и сферу, и волшебные игрушки, и красный туман, и часть сада, и даже передний фасад башни. Потом все исчезло с высоким звуком, похожим на вздох.
Второй Старим торжествующе захохотал и тоже произнес слово, которое побудило к действию предметы в сфере над его головой.
Они поднялись, как мухи, которых согнали в жаркий день с какой-то гадости и, вырвавшись, ударили смертельным залпом ярких лучей в отдельно стоявшую башню. Та с оглушительным грохотом взорвалась, осыпая все вокруг дождем камней и поднимая облака темно-красной пыли, как какое-нибудь древнее или неудавшееся волшебство.
Трещина, возникшая вслед за этим, оказалась маленькой и втянула в Себя только сами волшебные вещицы и сферу, в которой они до этого находились. А потом все тоже исчезло; нет сомнения, что заклинание и должно было подействовать именно таким образом.
Два оставшихся в живых Старима, пристально глядя на башню, опять задвигали руками, сплетая незнакомое но, по-видимому, сильное заклятие. Судя по тому, как слаженно действовали эльфы, они видели Митантара, вполне еще живого и очень деятельного.
Эл решился. Он понесся над темнеющим садом, набрал самую большую, какую смог, скорость и врезался в Ваэлвора. На этот раз ощущение было такое, будто его в грудь ударило раскаченное общими усилиями бревно. Он чуть не испустил последний дух, захлебнувшись беззвучным криком, но все-таки пронесся сквозь тело мага и воткнулся в голову ближайшего Старима, как брошенное крепкой рукой копье.
От этого удара Эльминстера закрутило, завертело и понесло в темноту, трясущегося от боли настолько сильной, что прерывалось дыхание. Золотистый туман сумеречного, полубессознательного состояния закружился вокруг него.
Тем не менее Эл успел с удовлетворением заметить, что тот Старим, которого он ударил, катается по земле, скуля и хватаясь за голову. Другой эльф недоверчиво уставился на товарища и потому не увидел темноватой фигуры, выползавшей из башни. Следом за эльфом тянулся шлейф дыма. Фигура могла быть только Митантаром.
Старик обернулся, посмотрел на крошечные огоньки, которые выскакивали из каждого камня его разрушенного дома, покачал головой, вытянул указательный палец по направлению к оставшемуся молодому магу и вдруг исчез.
Через мгновение из пустого пространства вырвался золотистый шар и как раз на уровне груди аккуратно разрезал тело горделивого эльфийского мага надвое.
Спустя миг сфера эльфа возникла опять и втянула в себя верхнюю часть туловища сраженного мага. Две дергающиеся ноги, оставшиеся на земле, сделали неуверенный шаг, а потом разошлись в разные стороны и упали.
– Ты! – Крик был и разъяренный, и испуганный одновременно. Эл, все еще плохо соображая из-за терзающей его боли, развернулся в сторону крика и понял, что последний оставшийся в живых Старим, с трудом поднимись с земли, обращается к НЕМУ. Значит, эльф может видеть человека!
Теперь, если бы он выжил и добрался до Сиринши, чтобы рассказать ей…
Старим выплюнул что-то злобное и поднял руки в броске, который Эльминстер уже видел когда-то: человеческое заклинание, которое называлось «Рой метеоров».
– Мистра, приди, будь со мной сейчас, – пробормотал последний принц Аталантара, когда четыре крутящихся огненных шара понеслись в его направлении и закружились вокруг, чтобы потом взорваться.
Последнее, что видел Эл, было тело Хэмира Ваэлвора. Маг беспомощно кувыркался в его сторону, постепенно превращаясь в пепел. Его тащил за собой ревущий огонь, который, казалось, стремился истребить весь мир вокруг. Фэйрун перевернулся, потом бешено завертелся, а затем унесся куда-то во все пожирающем пожаре.

Глава шестнадцатая
Маг в маске

Народ смотрел на Эльминстера Омара, но не понимал увиденного. Он, Эльминстер, был первым порывом нового ветра, посланным Мистрой. А Кормантор был похож на старую и мощную стену, которая противостояла таким ветрам век за веком, пока даже сами ее строители не забыли, как и зачем она была построена. Но придет день, когда стена рухнет под действием невидимого и вроде бы не сильного ветра, и наступят перемены. Так всегда бывает.
Для гордого королевства этот день пришел, когда коронель назвал человека Эльминстера Омара рыцарем Кормантора. Но стена не знала, что это и есть разрушение, и ждала кувыркающихся камней. Стена рухнула на землю, прежде чем соизволила это заметить. Таким падением, когда оно случится, станет создание мифала. Но камни, поскольку это были эльфийские камни, держались на удивление долго, пока…
Шалхейра Таландрен,
Верховный Бард Эльфов Летней Звезды
из Серебряных Клинков и Летних Ночей:
неофициальная, но истинная история Кормантора, изданная в Год Арфы

Наверху плавали звезды, а под ними поблескивали глаза. Эльминстер нахмурился, сопротивляясь возвращению сознания. Глаза? Он перевернулся – или думал, что перевернулся, – чтобы лучше видеть. Мрак, окружавший его, начал медленно светлеть.
Да, действительно, глаза. Блестящие и мигающие, исчезающие и мерцающие. Это скучающие и пресыщенные эльфы Кормантора, прослышав о суматохе, явились поглазеть на сражение с безопасного расстояния.
Несколько эльфов, судя по тому, как они всматривались и подмигивали ему, определенно заметили неподвижную, мелко пульсирующую среди звезд рябь, которую представлял собой Эльминстер, – клочковатое, туманное облако, напоминающее по форме фигуру человека.
По всей груде обугленных и все еще курящихся дымом разбросанных камней, здесь и там, как любопытные светлячки, мелькали бесчисленные маленькие шарики. Это были глаза находящихся на отдалении Эльфов, которые внимательно рассматривали каждую, даже самую мельчайшую деталь явленного волшебства старинной магии.
Наблюдая за стремительными движениями их взглядов, Эльминстер понемногу начал снова осознавать окружающее, а заодно и самого себя.
Два мертвых Старима лежали недалеко, но третьего было и в помине. Тела двух волшебниц тоже исчезли, Эл надеялся, что Сиринши унесла их подальше, в безопасное место, чтобы вылечить, прежде чем какие-нибудь менее добрые зеваки узнают их.
Два плавающих в руинах глаза вдруг изменили направление взгляда, чтобы рассмотреть что-то под собой» как будто их что-то заинтересовало. Эльминстер ринулся вниз, напугав несколько других мигающих пар, чтобы тоже посмотреть.
Пара глаз уставилась на ничто. Или, вернее, она уставилась на нечто расплывчатое и вращающееся в воздухе, созданное небытием.
Не то конус, не то спираль из дымных прядей целеустремленно двигалась среди руин, натыкаясь на выступы и навалы шатающихся каменных блоков. Там, где проходил дымный вихрь, все твердые предметы исчезали, уносимые неизвестно куда.
Эл переместился поближе, пытаясь рассмотреть, что именно исчезает. Таяло то, что преграждало путь к тому месту, где была магия! Дымная спираль всасывала и незаметно переправляла даже кусочки тех вещей, которыми пользовался Митантар, чтобы хранить в них заклинания или творить с их помощью волшебство.
Сам ли Митантар направил эту штуку подобрать все, что невозможно защитить, но можно спасти, пока не расхватали другие корманторцы? Или этим занимался кто-нибудь другой?
Дымная спираль, казалось, точно знала, где надо искать магию. Эл наблюдал, как «оно» пробирается сквозь преграды – потолочные балки – в угол, чтобы откопать то, что осталось на столе под ними, а потом…
Он переместился еще ближе, чтобы осмотреть место крушения и увидеть, к чему тянется спираль. Это было….
Внезапно дымные пряди завихрились вокруг Эльминстера. Фэйрун закачался и стал стремительно уноситься прочь. Должно быть, сборщик магии нарочно притаился за развалинами и поджидал его. Теперь крутилось все, что могло крутиться, и Эл громко вздохнул. Куда на сей раз?
– Мистра, – почти печально воззвал он, потому что его потянуло куда-то вниз, в темнеющее и отвратительное место, – когда же начнется мой урок? Что мне предназначено? И, ради всех звезд, что это за урок?

Его долго-долго несло и кружило, пока он не забыл, что бывает неподвижность, и даже не очень отчетливо помнил, что бывает свет. Тогда его сердце и рассудок стиснула паника. Он попробовал закричать или заплакать и не смог.
Кружение неустанно продолжалось сквозь пустоту, которая длилась и длилась, невзирая на все крики, которые он пытался издавать. Пустоте было безразлично, что собою представляет призрак человека по имени Эльминстер, молчит он или что-то выкрикивает.
Он не стоил внимания и был абсолютно бессилен.
А раз он ничего не может сделать, так чего и беспокоиться? Человек боролся, он познал любовь богини, и его судьбу Мистра теперь держала в своих руках. В руках, которые могли быть нежными и ласковыми. В руках, которые принадлежали кому-то слишком мудрому, чтобы так запросто отбросить инструмент, с помощью которого можно было сделать еще очень много полезного.
Словно в ответ на эту мысль, вокруг Эльминстера внезапно вспыхнул яркий свет, а с ним в сознание ворвались и краски окружающего мира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46