За ней и начинался дворцовый парк коронеля.
Здесь наблюдатели вполне могли увидеть, как Эл приближается к дворцу. Теперь он двигался очень осторожно из опасения, что волшебства, которые окружали высочайший дом Кормантора, могли быть более мощными, чем те, с которыми он до сих пор сталкивался.
Возможно, так оно и было, но наблюдатели его не увидели. И даже ни один призрак-блюститель не поднялся ему навстречу. Эльминстер проплыл в одно из верхних окон дворца и заскользил вверх и вниз по его залам, ощущая странную боль от этой доступности. Место был роскошное, но его верхний этаж был почти пуст, только несколько слуг, одетых в мягкую обувь и защищенных слабыми заклинаниями, неслышно бродили в поисках пыли.
Самого коронеля не было, но в маленькой дальней башенке на северной стороне дворца он нашел общество, странным образом напоминавшее собрание заговорщиков в замке Мэнделлина: шесть величавых лордов восседали вокруг стола. Правда, на этом собрании присутствовал еще седьмой эльф с весьма серьезным лицом: маг Высокого Суда Эйринспейр. Остальные были Эльминстеру незнакомы.
Лорд Эйринспейр расхаживал по залу. Эльминстер вплыл в комнату и незаметно сел за стол.
– Мы знаем, что существуют заговоры. Их тайно готовят даже сейчас, – говорил старый и довольно тучный эльф. – Каждое собрание, будь то пирушка или официальный прием, отныне нужно рассматривать как потенциальное сражение.
– Скорее нужно опасаться засад, – заметил другой эльф.
Маг Высокого Суда повернулся:
– Лорд Дрот, – сказал он, кивнув полному эльфу, – и лорд Баухарп, пожалуйста, удостоверьтесь, что мы принимаем все необходимые меры. Мы понимаем, что не можем стеной отгородить коронеля от арматоров, ощетинившихся оружием, и…
– Какие меры? – в лоб спросил другой эльф. Он, от макушки до пят, со своими шрамами и мечом наготове, являл собой образец военачальника. Даже зычный голос, которым он, наклонившись вперед, задал свой вопрос, прозвучал командно.
– Секретные меры, милорд Пэрал, – многозначительно ответил Эйринспейр.
Лорд, который сидел рядом с главой дома Пэрала – золотистый эльф, самый красивый среди эльфов мужского пола, да и любой другой расы, каких когда-либо видел Эльминстер, – поднял необыкновенные серебристые глаза и тихо сказал:
– Если вы не можете довериться нам, лорд маг, то Кормантор обречен. Сейчас не то время, когда нужно хранить скромные секреты. Если даже те, кто предан, не знают точно, когда и в каком месте королевства будут разворачиваться события, то наш коронель вполне может погибнуть.
Эйринспейр поморщился, словно от боли, но все же выдавил из себя некое подобие улыбки:
– Как всегда, хорошо сказано, милорд Юникорн. И все же, как ранее указал лорд Адореллан, не нужно, чтобы каждое слово, слетевшее с наших губ, отзывалось звоном доспехов нашего коронеля. В настоящее время по моему совету высочайший лорд скрывается, и…
– А кто его охраняет? – чуть не хором спросили лорд Дрот и лорд Пэрал.
– Маги Суда, – ответил Эйринспейр таким тоном, что стало понятно: он предпочитает большего не говорить.
– Шесть сестер? – спросил шестой эльф, вздернув брови. – Разве это не самый настоящий огнепровод для нападения, особенно если учесть, что некоторые из них – представители домов, которые не слишком убивались бы от горя, увидев Элтаргрима мертвым?
– Лорд Сийрист, – строго остановил его маг Высокого Суда, – я не принимаю вашего мнения о леди, которые столь мудро служат королевству. Езде меньше меня восхищает ваше нескрываемое недоумение по поводу их преданности. Однако, поскольку кое-кто еще испытывает такое же беспокойство, все шесть леди были проверены на магическом кристалле тем самым искусным мастером, который сейчас находится рядом с коронелем и держит наготове целый арсенал заклинаний.
– И кто же это? – твердо потребовал лорд Юникорн.
– Сиринши, – с легким раздражением в голосе ответил Эйринспейр. – И если мы не можем доверять ей, лорды, то кому в Корманторе можно доверять?
Из дальнейшего спора Эльминстеру стало ясно, что лорд Эйринспейр намерен как можно меньше говорить о принимаемых мерах и приготовлениях. Зато он хочет собрать отовсюду магов и воинов под командование избранного. Он не собирался выбирать его из тех домов, о нелояльности которых знал. И, конечно, не желал, что бы то ни было сообщать о настоящем местонахождении коронеля и Сиринши.
Эл даже не думал о том, чтобы перенестись и заглянуть в Хранилище Мудрости: оно было слишком глубоко под землей… Да он и не знал, где оно находится.
Почувствовав внезапное раздражение, он выскочил из комнаты, промчался по дворцу, как нацеленная на противника стрела, и повернул на север, прочь из города. Ему опять нужна была тишина деревьев, чтобы поплавать и подумать. Вероятно, пора прекратить совать свой нос в жизнь эльфов всего города и собирать сведения. Например, он действительно не знал, откуда большинство эльфов берет монеты на все эти вещи, для…
Что-то двигалось там, внизу, между деревьями. Что-то, что показалось ему знакомым и вызывало неприятное ощущение.
Эл медленно снизился, подплывая к предмету с другой стороны, чтобы получше его рассмотреть. Он оказался в том месте леса, куда обычно не заглядывали патрули. Оно находилось на краю небольшого извилистого оврага, заросшего ежевикой.
Предмет, на который он смотрел, был весь исцарапан колючками ежевики, но упорно полз, еле передвигая руки и ноги, точнее, одну руку, поскольку другая была загнута назад замороженным когтем. Ползущее и что-то бормочущее существо вместо руки опиралось на запястье. Острые палки, камни, колючки давно порвали это запястье, так же как, впрочем, и остальное тело. За существом тянулся кровавый след. Скоро кто-нибудь прожорливый может почуять его или наткнуться случайно.
Эл снижался, пока не ткнулся носом в грязь, а потом заглянул сквозь спутанные голубые локоны в измученные, залитые слезами синие глаза красавицы-ардаванши: леди Симрустар Аугламир.

Глава четырнадцатая
Гнев в суде

Эльфы и сегодня еще говорят «блестящий, как двор коронеля», когда описывают роскошь или изящество какой-нибудь работы. И память об этом блеске никогда не умрет.
Двор и Суд коронеля славился своим благолепием. Как известно, даже отпрыски самых могущественных домов замолкали в восхищении и страхе, когда в пышных одеждах свита владыки Кормантора представала их взорам. Из гармонии их речей и деяний вышли самые серьезные и наиболее благородные суждения того века.
Шалхейра Каландра,
Верховный Бард Эльфов Летней Звезды
из Серебряных Клинков и Летних Ночей:
неофициальная, но истинная история Кормантора, изданная в Год Арфы

Громкий, словно сразу ударили по струнам многих арф, нежный и волшебно усиленный голос леди герольда разнесся над зеркально-гладким полом огромной дворцовой Палаты Суда:
– Лорд Халадавар; лорд Урддаск; лорд Малгат.
Среди придворных началось некоторое движение; сразу возник шумок, но тут же сменился взволнованной тишиной.
В зал вошли три старых эльфа-лорда в своих самых лучших одеждах, подобающих их сану. Точнее сказать, они шли по воздуху. Их слуги отстали и присоединились к арматорам, что стояли у дверей палаты. В повисшей напряженной тишине три главы своих домов шествовали по длинному, открытому залу к водоему. За ними следом тянулся шорох, поскольку по мере их продвижения стоявшие по обеим сторонам придворные переходили с места на место, чтобы лучше видеть происходящее. Среди этой волны движений одна невысокая, тоненькая, похожая на детскую фигурка скрылась за гобеленом, скрывавшим тайный выход, и выскользнула из комнаты.
Над пылающим круглым Водоемом Памяти плавал трон коронеля, и на нем в сверкающих белых одеждах непринужденно сидел престарелый лорд Элтаргрим.
– Добро пожаловать, подходите, – хоть и официально, но приветливо сказал он. – О чем вы хотите говорить здесь, перед всем Кормантором?
Лорд Халадавар простер руки:
– Мы хотим говорить о вашем плане Открытия. У нас есть некоторые сомнения по этому делу.
– Прямо сказано, продолжайте в том же духе, – сдержанно разрешил Элтаргрим.
Все три лорда как один развязали пояса своих одежд. Молнии потрескивали на рукоятях объявившихся боевых мечей. Придворные дружно ахнули от ужаса при столь вопиющем нарушении этикета. Не стоило говорить об опасности, которую представляли бы такие мечи, будь они подняты в густой толпе палаты, пусть даже плотно перекрытой заклинаниями.
Со своих мест у дверей двинулись мрачные арматоры, но коронель взмахом руки отослал их обратно. Потом он поднял руку ладонью вверх, призывая к тишине. Когда шум стих, он указал на водоем, мерцающий тревожными огнями, и спокойно сказал:
– Мы уже знали, что вы вооружены, и допускаем, что таким образом вы просто хотели подчеркнуть серьезность вашего решения.
– Совершенно верно, высокочтимый лорд, – ответил Халадавар, а потом добавил тоном, уже не вызывавшим сомнений: – Я рад, что вы это так себе представляете.
– Хотела бы я тоже так думать, – пробормотала Сиринши, незаметно притаившаяся высоко под потолком. Волшебница повозилась, устраиваясь поудобнее, и нацелила на троицу аристократов Посох Раскола. – Теперь, когда вы позволили себе этот жест, можете вести себя как вам заблагорассудится, – бормотала она, как будто они все еще были детьми, а она их наставницей. – Кормантор отблагодарит вас за это.
С этими словами она убедилась, что все нацеленные вниз волшебные палочки находятся на своих местах и только ждут ее прикосновения, чтобы показать, насколько плохи с ними шутки.
– Да поможет Коллерон, чтобы не пришлось ими воспользоваться, – прошептала волшебница и перенесла все свое внимание на события внизу.
Не ожидая опасности сверху, трое лордов выстроились в линию лицом к Водоему Памяти, и глава дома Урддаска осмелился говорить один.
– Высокочтимый лорд, – отрывисто, почти грубо начал он, – у меня не бойкий язык, я вообще не люблю сладких речей. Я всегда говорю коротко и прямо. Прошу не принимать за оскорбление то, что я скажу, но считаю, что вы имеете право это знать. Если вы отвергнете наши опасения без переговоров, то нам придется пустить в ход эти мечи. Я говорю об этом с прискорбием и молюсь о том, чтобы оружие не понадобилось. Но клянусь, мы будем услышаны! Мы подвели бы Кормантор, если бы молчали сейчас.
– Я вас выслушаю, – спокойно пообещал коронель, – я здесь именно для этого. Говорите.
Лорд Урддаск посмотрел на третьего лорда. У лорда Малгата был хорошо подвешен язык, он слыл безукоризненным – кто-нибудь даже употребил бы слово «ловким» – оратором. Сейчас же, зная, что взоры всех присутствующих обращены только на него, он не мог отказать себе покрасоваться.
– Высочайший, – зажурчал он, – мы боимся, что королевство, каким мы его знаем, будет сметено и уничтожено гномами, полукровками и кем-нибудь еще хуже, если им будет дана воля сновать взад и вперед по Кормантору. Они будут губить деревья и оттеснять нас. О, я слышал, что, по вашему замыслу, всех нас, лордов, заставят управлять лесом, устанавливая декретом, какое дерево можно трогать, а какое должно остаться. Но, лорд Элтаргрим, подумайте сами: когда дерево срублено, то дело сделано. Никакое заламывание рук, никакие извинения за ошибку не восстановят его. Учтите, сколько мудрости наших лучших магов, сколько их энергии было потрачено за прошедшие двенадцать зим на то, чтобы заставить деревья расти из пней. А сколько сил ушло на поддержание жизнестойкости других деревьев? Это восполняющее волшебство не понадобилось бы, если бы мы просто не пускали людей. Немного ранее вы говорили, что людская лень будет гарантией того, что большинство из них не доставит нам неприятностей. Возможно, так оно и есть, но мы видим и совсем другой сорт людей – беспокойных проходимцев, не столько исследующих, сколько выслеживающих и уничтожающих все ради власти. Мы видим таких, и слишком часто. Мы знаем также, что люди алчны, как… почти как карлики. А теперь вы хотите пустить и тех и других в самое сердце Кормантора. Люди будут валить деревья, а карлики будут еще больше все запутывать и нарочно создавать беспорядок, чтобы им было чем разжигать огонь своих кузниц.
Когда лорд Малгат оглушил всех ревом последних слов, то кое-кто из придворных поддержал его криками. Коронель ждал почти три вздоха, пока шум не начал стихать.
Когда наступила относительная тишина, он спросил:
– В этом единственная ваша забота, лорд? Что королевство, каким мы его знаем сегодня, будет сметено и уничтожено, если мы позволим другим расам осесть в нашем городе и других местах, которые мы охраняем и которыми дорожим? В частности, о полукровках: много полуэльфов и даже некоторые люди в течение многих лет жили на окраинах королевства. И все же сегодня мы собрались здесь, чтобы открыто и свободно об этом поспорить. Я прикажу арматорам проверить Палату Суда, если хотите, но уверен, что сегодня никакие люди не наводнили этот зал.
По рядам придворных прокатился смех, но лорд Халадавар рыкнул:
– Это не тот вопрос, над которым я могу посмеяться, высокочтимый лорд. И люди, и карлики или не обращают внимания на любую власть, поставленную над ними, или просто сбрасывают ее. Они презирают и притесняют наш народ, где и когда только могут. Их больше, чем нас, и если мы позволим им войти, они с самого начала будут спариваться с нами и обманывать нас. И очень скоро мы будем вытеснены из Кормантора!
– Ах, лорд Халадавар, – коронель наклонился к нему с трона, – вы привели те самые причины, по которым я и предлагаю это Открытие. Я хочу сказать, что если мы не позволим людям иметь какую-то долю ответственности сейчас, под нашим управлением и контролем, то они придут сюда с армией, и не с одной. Они покорят нас еще в этом веке, ну, может быть, в следующем. И вытеснять из Кормантора будет некого, потому что мы все погибнем.
– Полнейшая чушь! – запротестовал лорд Урддаск. – Как можно говорить, что люди могут вывести в поле какую-то армию, способную победить хотя бы в одной стычке отборные части Кормантора?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46