– А я увязла в нем по уши. – Я ласково похлопала его по гладкой щеке. – Дорогой, ты ведь хотел, чтобы я не давала тебе скучать.
– Если б я только знал… Извини, милая.
– Нет, это ты меня извини, – перебила я, не вполне понимая, как можно извиняться за то, что пригласила в дом к друзьям убийцу. – Я могла сказать нет. Или устраниться, когда этим делом занялась полиция. Но я не устранилась. Это мой выбор. Вот только тебя не стоило во все это втягивать.
Мы стояли, равно потрясенные, ошарашенные, совершенно обессиленные. Шон привлек меня к себе и поцеловал в макушку.
– Прошу тебя, Элль, будь осторожна, – проворчал он. – Я тебя не для того спасал, чтобы тебя убили.
Припомнить не могу, когда меня в последний раз обнимали. Совсем забыла, как хорошо быть согретой чьим-то теплом. Как драгоценна и хрупка искренняя забота настоящего друга. Повезло мне – впервые за долгое-долгое время.
Я посмотрела на Шона и постаралась улыбнуться.
– Ни одно доброе дело не остается безнаказанным.
Краем глаза я увидела в дверях перепуганную Молли.
– Он ушел, Молли, – сказала я ей. – Все в порядке.
Она справилась с собой и неторопливо зашла в конюшню, уже непохожая на маленькую девочку, которая стремглав бежала за помощью.
– Кто это был? – деловито спросила она. – Один из похитителей?
– Пока не могу сказать. Может быть. Но я точно знаю, что он плохой человек. Мне повезло, что ты появилась так вовремя, Молли. Спасибо тебе.
Молли взглянула на Шона и обратилась ко мне тоном юной деловой женщины:
– Елена, мне нужно переговорить с вами наедине.
Шон поднял брови.
– Пойду-ка займусь Д’Артаньяном, – предложил он. – Надо же как-то нервы успокоить. А пить еще рано, день на дворе.
Я поблагодарила его и проводила Молли в гостиную. В комнате вкусно пахло Ирининым кофе. «Интересно, зачем ей было спускаться, чтобы приготовить его? – вяло подумала я. – Ведь у нее есть наверху своя кухонька… А, ладно, неважно. В кофейнике что-то осталось, и спасибо».
Я налила себе полную чашку, донесла до барной стойки и щедро плеснула виски. Тоже рановато начинаю. Ну и плевать.
– Тебе чего-нибудь налить? – спросила я Молли. – Воды? Содовой? Виски?
– Нет, благодарю, – вежливо ответила она. – Вы уволены.
– Прошу прощения?
– Сожалею, но я вынуждена расторгнуть наш договор.
Я посмотрела на девочку долгим пристальным взглядом, пытаясь понять, что это на нее нашло. И тут же, прорезав туман завуалированных угроз Ван Зандта, в мозгу вспыхнули слова Лэндри.
– Молли, я знаю о последнем звонке. Лэндри мне рассказал.
Ее серьезное личико побелело. За стеклами очков в глазах блестели слезы.
– Они хотят убить Эрин из-за меня. Потому что я наняла вас, а вы подключили полицию.
Я в жизни не видела человека более одинокого и несчастного, чем Молли сейчас. Она стояла посреди комнаты, в красных брючках и темно-синей футболке, сцепив руки и мужественно пытаясь не расплакаться. Выглядела ли я хоть вполовину столь же отчаявшейся, когда говорила Лэндри, в общем, те же самые слова?
Выйдя из-за стойки, я жестом пригласила ее присесть в кожаное кресло, а во второе опустилась сама.
– Молли, не казни себя, ты правильно поступила, обратившись за помощью. Где бы сейчас была Эрин, если бы ты не нашла меня? Что сделал бы Брюс, чтобы вернуть ее?
Вот теперь слезы хлынули из ее глаз.
– Н-но они ск-казали, ник-какой полиции!.. Может… если б вы одна…
Я взяла ее ручки в свои и крепко сжала. Они были холодные как лед.
– Молли, одному человеку здесь не справиться. Нам нужно подключить все доступные силы, чтобы попытаться вернуть Эрин и задержать тех, кто ее похитил. У полиции есть доступ к записям телефонных разговоров, есть картотеки по правонарушениям; они имеют право ставить телефоны на прослушивание, анализировать вещественные доказательства. Было бы ошибкой не привлечь их. Молли, ты ничего плохого не сделала. И я тоже. Единственные люди, которые поступили плохо, – те, у кого сейчас твоя сестра.
– Н-но голос все время повторял, ч-что она заплатит за то, что мы н-нарушили уговор!
Она высвободила руки, полезла в сумку на поясе, достала диктофон и протянула мне.
– Вот, послушайте.
– Ты записала разговор?
Молли кивнула, снова покопалась в сумке и извлекла клочок бумаги.
– И номер с определителя списала.
Я взяла диктофон, бумажку и нажала кнопку пуска. Из крохотного динамика раздался металлический, искаженный голос: Ты нарушил правила. Девчонка за все заплатит. Снова и снова, прерываемый отрывистыми репликами Брюса Сибрайта. А потом: Принеси деньги на место. В воскресенье. В шесть вечера. Без полиции. Без сыщика. Ты один.
Молли зажала себе рот ладонью. По ее щекам катились слезы.
Мне хотелось перемотать пленку и прослушать ее сначала, но не при Молли. Ей и так этот голос будет сниться в кошмарах.
Без полиции. Без сыщика.
Кого они имели в виду? Лэндри? Меня? Так или иначе, откуда узнали? В дом к Сибрайту никто ни на служебной машине, ни в форме не показывался. Прямого контакта с похитителями тоже не было. Если они следят за домом на расстоянии, то видели всего-навсего, как в субботу в дом заходили, а потом выходили посторонние люди.
Без полиции. Без сыщика.
Какие могут быть варианты? Даже если кто-то догадался, что Лэндри – полицейский, кому было известно…
– Во сколько звонили? – спросила я.
– В три двадцать утра.
Значит, после моего бесславного вторжения в дом к Ван Зандту.
Итак, кто, кроме Ван Зандта, знает о моем участии в деле? Сами Сибрайты, Майкл Берн, Лэндри. Молли и Кристал не в счет. Брюс отвечал на звонок, следовательно, не мог звонить сам. Хотя соучастия в похищении это не исключает, поскольку известно, что похитителей минимум двое, а Брюс солгал о своем местонахождении в момент похищения.
Ван Зандт тоже вряд ли мог позвонить из своего коттеджа, зная, что полиция уже подозревает его в убийстве и задает вопросы насчет Эрин. Чтобы сделать звонок, ему пришлось бы выйти из дому. Хотя, конечно, он со всеми удобствами мог позвонить из своей спальни, с мобильного, смотря порнушку по видео. А в соседней комнате сидела Лоринда Карлтон со своей паршивой собачонкой.
– Я хотела перезвонить по тому номеру, но боялась, – сказала Молли. – Я знала, что полиция прослушивает телефон.
Я встала, подошла к стойке бара, сняла трубку телефона. Набрала номер и долго слушала длинные гудки на том конце провода, глядя на выписанные четким девчоночьим почерком цифры на бумажке. Ну и ребенок: записала разговор, раздобыла номер… Двенадцать лет, а ответственности больше, чем у всех остальных в семье.
Интересно, что делала Кристал, пока Молли здесь спасала мою жизнь и пыталась спасти жизнь сестры?
– Пойдем со мной, – сказала я.
Мы пошли в домик для гостей, и я достала из кипы бумаг список номеров с определителя Брюса Сибрайта. Номер, записанный Молли, совпадал c одним из них – тем самым, с которого поступили два звонка.
Этот список я давала Лэндри. Сейчас он уже должен был ко всем номерам подобрать имена – если только они существуют.
Как, по-вашему, мог Дон Джейд быть соучастником Ван Зандта? В похищении?
Значит, по этому номеру Лэндри выследил Джейда? И эту-то информацию решил оставить при себе?
Впрочем, с трудом верится, чтобы Джейд был настолько беспечен, что о выкупе договаривался по телефону с определяемым номером. Любому дураку хватит осмотрительности позвонить из автомата или с одноразового мобильного.
Но если звонили с одноразового мобильного, как мне накануне, и полиция вычислила, каким магазином продан телефон, то у продавца можно было выяснить и личность покупателя. То есть Джейда.
– Что теперь будет? – спросила Молли.
– Во-первых, я отдам тебе вот это, – сказала я, протягивая ей специально купленный новый мобильный телефон и листок со всеми моими номерами. – Чтобы ты всегда могла связаться со мной. Оплачен час разговоров, потом он перестанет работать. Здесь мои телефоны. Увидишь или услышишь что-нибудь насчет Эрин – звони сразу же.
Она посмотрела на дешевенькую трубку так, будто я подарила ей золотой слиток.
– Твои знают, что тебя нет дома?
– Я сказала маме, что поеду покататься на велосипеде.
– Она была в себе?
– Почти.
– Сейчас отвезу тебя домой, – сказала я. – Вовсе ни к чему, чтобы тебя тоже искали с полицией.
Мы вместе шагнули к двери, но Молли вдруг остановилась и взглянула на меня.
– Вы будете присутствовать при передаче выкупа? – спросила она.
– Нет, нельзя. Но мне надо проследить другие ниточки. Я у тебя еще работаю или нет?
Молли замялась.
– А вы хотите?
– Да, – сказала я, – хочу. И даже если б ты меня уволила, я не ушла бы. Когда я начинаю дело, то довожу его до конца. Я хочу вернуть Эрин живой.
Все еще сжимая в кулаке трубку, Молли подошла ко мне, обняла и уткнулась лбом в мое плечо.
– Спасибо, Елена, – слишком серьезно для двенадцатилетней девочки сказала она.
– Тебе спасибо, Молли, – ответила я серьезнее, чем ей могло показаться. Я очень надеялась оправдать ее доверие и ее благодарность. – Ты редкий человечек, – добавила я, когда она отстранилась. – Для меня честь быть знакомой с тобой.
Она не нашлась что ответить, эта чудо-девочка, которую в упор не замечали те люди, что должны были ценить как зеницу ока. А в общем, может, оно и неплохо. Молли куда лучше воспитала себя, чем это сделала бы ее мать.
– Не хочу я быть редкой, – тихонько призналась она. – Хочу быть нормальной, жить нормальной жизнью в нормальной семье.
Ее слова задели меня за живое. Мне тоже было когда-то двенадцать, и я тоже мечтала о нормальной семье, где я не была бы паршивой овцой и отрезанным ломтем. Нелюбимой человеком, который считался моим отцом. Обузой женщине, которая считалась мне матерью. В двенадцать лет я давно уже утратила свою ценность как атрибут их жизни.
И я произнесла единственное, что могла:
– Ты не одна, Молли. Мы, «редкие детки», друг дружку за версту чуем.
32
– Ну что, берем его? – спросил Вайс.
Они толпились в кабинете лейтенанта – Лэндри, Вайс и еще два детектива – Майклс и Дуайр. Здесь же находился не званный на этот праздник гость, специальный агент ФБР Уэйн Армеджан. Начальник отдела грабежей и убийств, лейтенант Уильям Дуган, высокий, загорелый, седовласый, подбоченившись, стоял за столом. Больше всего он мечтал выйти в отставку и отправиться в турпоездку для старших полицейских чинов.
Дуган посмотрел на Лэндри.
– Что скажете, Джеймс?
– По-моему, все, чем мы располагаем, слишком неосновательно. Разве только кровь Джейда по группе совпадет с той, что обнаружена в деннике, где убили Джилл Морон. Если б еще мы знали его группу крови. Он-то сам черта с два скажет, а чтобы взять анализ, нужно распоряжение суда. Кроме того, мы все равно знаем, что там, скорее всего, кровь Ван Зандта.
– По-твоему! – передразнил Вайс. – Нам известно, что Джейд ссорился с девушкой в «Игроках». И солгал, что не возвращался на ипподром.
– Он солгал, что ему не надо было туда, – поправил Лэндри. – Никто из привратников не видел, как он входил. И у конюшен его не видели.
– Ван Зандта тоже никто не видел, – вставил Вайс.
Лэндри пожал плечами.
– Оба знают про запасной выход. В «Игроках» Ван Зандт увивался за Джилл Морон, пока не приехал Джейд. После этого он оттуда ушел. Кроме того, мы не должны забывать об окровавленной рубашке.
– Которой у нас нет, – напомнил Вайс. – Не знаем даже, существует ли она. Но знаем точно, что Джилл Морон испортила Дону Джейду несколько дорогущих костюмов. Если он вошел и застукал ее за этим… Мог сгоряча убить, потом замаскировать под попытку изнасилования и повесить все на Ван Зандта. Может, сам и рубашку подбросил, и звонок в Службу спасения 911 организовал.
– Давайте считать, что это сделали они оба, – предложил Лэндри. – И я буду абсолютно доволен. И отбывать будут вместе.
– А что известно про звонок на девять-один-один? – спросил Дуган.
– Звонили с уличного телефона-автомата, в городском торговом центре, в полуквартале от коттеджа, где проживает Ван Зандт, – не сводя глаз с Лэндри, отчеканил Вайс.
– Адвокат Ван Зандта вопит о нарушении прав личности и неприкосновенности жилища, – заметил Дуган.
Лэндри пожал плечами.
– По мнению судьи Боуитта, у нас были достаточные основания для обыска. Так что Берт Шапиро может поцеловать в задницу его и меня .
– Неприкосновенность жилища тут при чем? – спросил Армеджан.
– Вчера вечером, пока Ван Зандт сидел у нас, кто-то залез в его квартиру, – пояснил Вайс. – А потом поступил тот самый донос об окровавленной рубашке.
– Пожалуй, к лучшему, что вы ее не нашли, – сказал Армеджан. – Суд эту улику не принял бы. А Шапиро утверждал бы, что рубашку подбросили. – Он повернулся к Лэндри.
– Вы в самом деле думаете, Ван Зандт и Джейд вместе участвуют в похищении?
– Возможно. Ван Зандт извращенец, а Дон Джейд – мозговой центр, кукловод. Или Джейд и кто-то третий.
– Мотивы?
– Деньги и секс.
– А что у вас на него есть?
– Джейд последний, кто видел Эрин Сибрайт. Утверждает, будто она уволилась и уехала из города, но она ни разу никому не обмолвилась, что увольняется, – сообщил Лэндри.
– Звонки похитителей в дом Сибрайта сделаны с мобильного телефона с оплатой по карточке, – вступил Дуайр. – По номеру нам удалось установить название компании сотовой связи, а от них узнать серийный номер аппарата, с которого звонили. Телефон был приобретен на ярмарке радиотоваров в Ройял-Палм-Бич. За неделю перед похищением Эрин Сибрайт они продали семнадцать трубок. Трех покупателей мы вычислили по кредитным картам. Остальные платили наличными.
– Мы показали там фотографию Джейда, – подхватил Майклс. – Никто из персонала его не опознал, но одному из сотрудников показалось знакомым имя.
– Зачем бы Джейду покупать телефон на свое настоящее имя? – усомнился Армеджан.
– Мы могли бы привести его сюда и спросить, – ответил Лэндри. – Но он уже грозился вызвать своего адвоката, а если адвокат у него того же полета, что и у Ван Зандта, он и трех минут с нами не проведет. А мы сорвем передачу выкупа, потому что нечем будет крыть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50