Но почему тогда кассета была адресована Кристал? И зачем ему было скрывать от нее пленку? Если в результате планировалось избавиться от Эрин, но представить это как похищение с неудачным исходом, жена должна знать хоть что-то. Бессмысленно держать в тайне абсолютно все.
Однако, каковы бы ни были мотивы, бездействие очевидно. Готова спорить, действовать он еще начнет, несмотря на мои угрозы.
Я сбросила Лэндри на пейджер свой номер телефона. Вместе с телефоном у него должно высветиться имя Шона Авадона, но так оно и лучше – авось перезвонит все-таки. А то увидел бы мое имя и, не раздумывая, стер сообщение.
Ожидая звонка, я налила себе кофе и принялась ходить по комнате, обдумывая другие подробности дела. Эрин ухаживала за Звездным, а Звездный погиб; эта ниточка тянется к Джейду, точнее, к его темному прошлому. Связь Эрин с Чедом Сибрайтом, их ссора за два дня до ее исчезновения… Она бросила его – ради какого-то взрослого мужчины, как сказал Чед. А Молли говорила, что Эрин была неравнодушна к своему шефу…
Зазвонил телефон. Я схватила трубку.
– Говорит детектив Джеймс Лэндри. Я получил сообщение с этого номера.
– Лэндри, это Эстес. Эрин Сибрайт похитили. Ее родители получили видеозапись с требованием выкупа.
Молчание. Видимо, переваривает новость.
– Вы по-прежнему считаете, что здесь нечего делать? – спросила я.
– Когда они получили кассету?
– В среду. Ее отчим должен был вчера передать деньги. Но не передал.
– Как-как?
– Это долгая история. Давайте встретимся. Я вам все расскажу, а потом отвезу к ним.
– В этом нет необходимости, – сказал он. – Я сам узнаю подробности у родителей. Спасибо за помощь и совет, но вы мне там не нужны.
– Плевать мне, нужна я вам там или нет! – отрезала я. – Я там буду.
– Сорвете официальное расследование.
– До сих пор срыв расследования был вашей прерогативой, – возразила я. – Если б не я, и расследования никакого не было бы. Отчим не желает ничего предпринимать. Он с радостью скажет «Что ж теперь делать?» – и будет ждать, пока девушку найдут в какой-нибудь канаве с камнем на шее. А я уже три дня занималась этим делом и щупаю тех, у кого она работала.
– Вы больше не полицейский.
– Не хватало, чтобы вы мне об этом напоминали! Идите вы к черту, Лэндри!
– Я так, к слову. Насколько я знаю, Эстес, вы не склонны принимать огонь на себя. Предпочитаете подставлять под пули других. Так что ни с вами, ни на вас я работать не буду.
– Отлично. Тогда и я оставлю при себе то, что знаю. Пока, говнюк!
Я швырнула трубку и пошла одеваться.
Таких упертых кретинов, как легавые, на свете очень мало. Это я говорю с уверенностью, потому что сама оттуда. Может, у меня и нет больше служебного жетона, но дело не в жетоне. Полицейский – это диагноз, это характер. Независимо от чина, мундира, места службы и возраста.
Я понимала Лэндри, потому что мы с ним одной крови. Не любила, но понимала. Подозреваю, что и он понимал меня на том же уровне, как и любой другой из наших. Он не признал бы этого, и я ему неприятна, но ход моих мыслей ему ясен.
Я влезла в бежевые брюки и черную майку без рукавов. Когда застегивала на руке часы, опять зазвонил телефон.
– Где вы живете?
– Я не хочу, чтобы вы приходили ко мне в дом.
– Почему? Вы что, наркотиками торгуете? Или краденое укрываете? Чего вы боитесь?
Я не хотела, чтобы чужие вторгались в мое убежище, но не объяснять же это Лэндри. Нельзя показывать противнику свои слабости. Мое замешательство и так слишком красноречиво. Я продиктовала адрес, ругая себя, что уступила даже в такой малости.
– Буду через тридцать минут, – пообещал он и повесил трубку.
Через двадцать три я уже открывала ему калитку.
– Ничего себе домик, – заметил Лэндри, глядя на хоромы Шона.
– Я тут в гостях.
Я повела его от стоянки мимо конюшни, к своему флигелю.
– Недурно, – усмехнулся, он. – Знакомство с людьми, которые не живут в картонных коробках и не кормятся из помойки, возвышает.
– А у вас именно такой круг общения? – спросила я. – Могли бы и повыше брать. Все-таки на побережье живете.
Лэндри покосился на меня с подозрением, оскорбленный тем, что я без его позволения что-то о нем разузнала.
– Откуда вы знаете?
– Вычислила. Свободные руки и Всемирная паутина…
Это ему совсем не понравилось. Вот и хорошо. Пусть знает, что я умнее его.
– Группа крови у вас четвертая, резус отрицательный, на прошлых выборах голосовали за республиканцев, – сказала я, отпирая входную дверь. – Кофе?
– А какой я предпочитаю, вы тоже знаете? – съязвил он.
– Черный. Сахара два куска.
Он вытаращил глаза.
Я пожала плечами.
– Случайно угадала.
Лэндри встал напротив меня, у дальней стены кухоньки, и скрестил руки на груди. Хоть сейчас на плакат о вербовке! Крахмальная рубашка, белая в тонкую бордовую полоску, кроваво-красный галстук, темные очки, военная выправка.
– Вид у вас как из ФБР, – заметила я. – Что это вы так? Профессиональная зависть?
– Почему вы так мною интересуетесь? – огрызнулся он.
– Знание – сила.
– То есть для вас это вроде игры?
– Вовсе нет. Просто хочу знать, с кем имею дело.
Лэндри нахмурился:
– Вы про меня и так уже все узнали. А теперь просветите меня насчет Сибрайтов.
Я показала ему видеозапись, рассказала, что произошло накануне вечером в доме Сибрайтов. Лэндри и бровью не повел.
– По-вашему, у отчима есть в этом какой-то интерес? – спросил он.
– Как он относится к Эрин, совершенно ясно. И с похищением он «разбирается» что-то очень странно. Кроме того, мне не нравятся его знакомства. Но если похищение инсценировано и он принимал участие, зачем прятать пленку? Вот чего я не понимаю.
– Может, на всякий случай, – предположил Лэндри, перемотав пленку, чтобы посмотреть еще раз. – Ждет, пока все закончится, девушка умрет, вот тогда он покажет пленку жене и расскажет, как оберегал ее от ужасной правды и принимал те решения, которые считал верными.
– Ах, да! Решения в семье принимает тот, кто лучше для этого подготовлен, – пробормотала я.
– Что?
– Семейный девиз. Брюс Сибрайт патологически педантичен, просто сдвинулся на идее контроля. Эгоист, шантажист, всех держит в страхе. Семейка будто из пьес Теннесси Уильямса.
– Тогда все сходится.
– Да, – согласилась я. – Эта девушка жила в настоящем гадюшнике. Если хотите, могу назвать еще трех подозреваемых.
– Валяйте.
Я рассказала про Чеда Сибрайта, потом еще раз про Дона Джейда.
– И еще я жду по Интерполу данных на Томаса Ван Зандта, известного своим недостойным поведением с молодыми дамами и вообще первостатейного мошенника.
– Эти лошадники просто прелесть что за люди, – заметил Лэндри.
Я пожала плечами:
– Наш бизнес – жизнь в миниатюре. Есть люди хорошие, есть плохие. Есть прекрасные и безобразные.
– Имущие и неимущие. Потому и в тюрьмах битком, – хмыкнул Лэндри. – Ревность, алчность, сексуальные извращения правят миром. – Он вздохнул и снова перемотал пленку на начало. – Эстес, а какая у вас роль в этой буче?
– Я же говорила. Помогаю младшей сестренке.
– Зачем? Почему вообще она пришла именно к вам?
– Долго рассказывать, да и неважно. Я уже впряглась и буду тянуть свою лямку до конца. У вас есть возражения?
– Да, есть, – не отрываясь от экрана, кивнул он. – Но я уверен, они вас не остановят.
– Верно.
Когда на экране появился белый фургон, он нажал кнопку «пауза» и прищурился.
– Можете разглядеть номер?
– Нет. Пыталась, но и на пленке Сибрайта ничего не разобрать. Технических возможностей магнитофона недостаточно. Послушайте, Лэндри, я уже выяснила всю подноготную окружения Джейда. Я очень охотно буду работать с вами. А вам глупо отказываться. Уверена, в вас много всякого, но глупость – это не ваше.
Он посмотрел на меня долгим взглядом, пытаясь проникнуть глубже, чем я бы позволила.
– Я тоже навел справки, – сказал он. – Вы, Эстес, женщина без тормозов. И всегда такой были, насколько мне известно. Это мне не нравится. Вы считаете Сибрайта свихнувшимся педантом, а для меня педантичность – достоинство. Когда я берусь за дело, то им занимаюсь только я. Точка. Я не хочу каждый день задаваться вопросом, что€ еще вы учудите завтра. И, уверяю вас, никто в нашей конторе не захочет. Если мое начальство узнает, что вы сунули нос в это расследование, будет мне нагоняй.
– Ничем помочь не могу. Я уже взялась и отступаться не собираюсь. Я сказала, что буду с вами работать, но работать на вас я не намерена. Вы мне не указ, Лэндри. Если вас это тревожит, значит, у вас проблема. Как бы то ни было, цель у нас одна: вытащить Эрин Сибрайт живой. Так что, может, приступим к делу? Тратим попусту дневной свет.
Лэндри усмехнулся и шагнул к двери.
– Черт с вами, ведите. Надеюсь, я об этом не пожалею.
Я ответила такой же усмешкой:
– Значит, действуем вдвоем.
Брюс Сибрайт не был рад меня видеть. К двери он вышел сам – вне всякого сомнения, запретив остальным высовываться, – одетый для игры в гольф, в брюках хаки и ярко-оранжевой рубашке поло. На нем были такие же мокасины, как у Ван Зандта. А времени было 8.15 утра.
– Мистер Сибрайт, это детектив Лэндри из полиции округа, – сказала я. – Он говорит, что никаких сообщений от вас не получал.
– Сегодня суббота, – возразил Сибрайт. – Я не знал, как рано можно звонить.
– И потому подумали, что лучше подождать до вечера?
– Мисс Эстес говорит, что вашу падчерицу похитили, – вступил Лэндри.
Сибрайт свирепо зыркнул на меня.
– Похитители запретили звонить в полицию – вот я и не звонил. Искренне надеюсь, что мисс Эстес не подвергла Эрин еще худшему риску, приведя вас сюда.
– Не думаю, чтобы наше вторжение было хуже неуплаты выкупа, – возразила я. – Можно войти?
Сибрайт неохотно посторонился и поспешно закрыл за нами дверь, чтоб соседи ничего не увидели.
– А потом похитители еще выходили на связь? – спросил Лэндри, идя вместе со мною за хозяином в его святилище.
В доме было тихо, как в гробнице. Кристал к нам не вышла, зато я заметила Молли. Она сидела на корточках на верхней площадке лестницы и подглядывала за нами сквозь перила.
Сибрайт провел нас в кабинет, закрыл дверь и шагнул к письменному столу. Но Лэндри уже успел занять место за столом, облокотясь на спинку кресла.
– Повторяю вопрос: они вам звонили?
– Нет.
– Когда они объявлялись в последний раз?
– Вечером в четверг.
– Почему вы не заплатили выкуп, мистер Сибрайт?
Брюс нахмурился.
– Безусловно, мисс Эстес сообщила вам: я вообще не убежден в том, что это не блеф.
– Вы достаточно убеждены, чтобы не звонить в полицию из страха навредить Эрин, но недостаточно, чтобы платить выкуп, – подытожил Лэндри. – Не уверен, что понимаю вас, мистер Сибрайт.
Тот прошел в дальний угол комнаты и скрестил руки на груди.
– Виноват, не знаю, что€ предписывает этикет жертвам похищения. Со мной это впервые.
– Деньги у вас здесь?
– Могу достать.
– В субботу-то?
– Если надо… Президент моего банка – мой близкий друг. У нас много общей работы, прочные деловые связи.
– Хорошо, – кивнул Лэндри, – звоните. Скажите, что вам понадобится триста тысяч долларов мечеными купюрами. Поскольку ему вряд ли удастся сделать это быстро, скажете, что кто-нибудь из полиции округа подъедет в банк, чтобы помочь ему.
Сибрайт явно оторопел.
– Н-но мы ведь не собираемся на самом деле отдавать им деньги?
– Собираетесь, если хотите увидеть вашу падчерицу живой, – отрезал Лэндри. – А вы хотите, не так ли, мистер Сибрайт?
Тот со вздохом прикрыл глаза:
– Да. Разумеется.
– Отлично. В течение часа я пришлю людей – они поставят ваш телефон на прослушивание. При следующем звонке мы сразу вычислим абонента. Вы организуете передачу денег. Скажете, что сами подвезете деньги, но Эрин должна быть там, иначе сделка не состоится. Они уже знают, что вы слов на ветер не бросаете. Если они уже не убили ее, то привезут. Им нужны деньги, а не девушка.
– Уму непостижимо! – пробормотал Сибрайт. – А вы там будете? При передаче денег?
– Буду. Я уже говорил со своим начальством о вашей истории.
– А как насчет ФБР? – спросил Сибрайт. – Разве их не всегда привлекают в случае похищения людей?
– Автоматически – нет. Но если вы пожелаете, можно подключить и их.
– Не пожелаю. Все и так уже из ряда вон… Нам велели не звонить в полицию, а теперь весь наш дом будет кишеть полицейскими!
– Мистер Сибрайт, мы будем очень осторожны, – пообещал Лэндри. – А еще мне понадобится переговорить со всеми, кто проживает в доме.
– Жена приняла снотворное и спит. Кроме Кристал, здесь только я, мой сын Чед и Молли, младшая дочь Кристал.
– Детективу Лэндри известно о близких отношениях между Эрин и Чедом, – вставила я, и багровая краска залила шею Сибрайта от загривка до корней волос. – Он, безусловно, захочет побеседовать с Чедом.
– Мой сын тут совершенно ни при чем!
– Потому что вы так сказали? – с вызовом бросила я. – В случае с Эрин ваш сын очень даже при чем. За два дня до того, как она пропала, он ссорился с нею в ее квартире, что могут подтвердить свидетели.
– Это все ее фокусы, – злобно процедил Сибрайт. – Эрин соблазнила его назло мне.
– А вы не думаете, что Чеду тоже хотелось поступить назло вам – по своим собственным причинам?
Cамообладание окончательно покинуло Сибрайта. Он шагнул ко мне, прицелился пальцем мне в лицо.
– Хватит с меня ваших обвинений! Мне плевать, на кого вы работаете, убирайтесь из моего дома! Теперь этим делом занимается полиция. Уверен, частный сыщик им тоже ни к чему. Верно, детектив Лэндри?
Сибрайт посмотрел на Лэндри, Лэндри – на меня. Лицо у него было абсолютно непроницаемое, под стать моему.
– Вообще-то, – изрек он наконец, – сотрудничество с мисс Эстес в этом деле крайне для нас важно. И если б не она, меня здесь тоже не было бы, мистер Сибрайт.
Хороший следователь и плохой следователь. Я еле сдержала улыбку.
– Может, вы предпочтете объяснить это начальству детектива Лэндри? – сказала я Сибрайту.
Ему хотелось взять меня за горло и придушить. Я читала это в его глазах.
– Уверена, ему будет интересно узнать, как вы не хотели утруждать себя из-за похищения вашей падчерицы, – продолжала я, предусмотрительно отойдя от него на пару шагов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50