Из ящика стола вытащила перетянутую резинкой пачку двадцатидолларовых купюр. На мгновение ей стало жаль Сьюзиту, которой придется остаться здесь… Но что же делать?Схватив одной рукой сумку, а другой зажав сына под мышкой, Кэрри тихонько выбралась из квартиры.Коляска Стива стояла у подъезда. Она посадила ребенка в нее и быстрым шагом пошла по улице.Она устремилась вперед, к своей новой жизни, и никто был не в силах остановить ее. ДЖИНО. 1950 Мария улыбнулась. У нее самая замечательная в мире улыбка и самый большой в мире живот. Сидя в саду возле их дома в Ист-Хэмптоне, она негромко проговорила:
— Джино, я думаю, что будет лучше, если ты отвезешь меня в клинику.Джино охватила паника.— Боже! Куда мне звонить? Что нужно делать?— Позвони в клинику и скажи им, что мы выезжаем. И не нервничай.— Я не нервничаю! Господи! Откуда ты знаешь, что уже пора?Она смущенно улыбнулась.— Уже пора.— Ну и ну! Посиди пока здесь.Он бросился в дом, чтобы позвать кого-нибудь себе в помощь.Миссис Кэмден, сиделка, которую они наняли, что-то вязала, попивая чай и слушая радио.— Живее! — скомандовал Джино. — Она уже готова!Миссис Кэмден была не в состоянии двигаться так быстро, как этого хотелось бы Джино. Она аккуратно положила свое вязанье на стол, поправила белоснежные седые локоны — волосок должен быть к волоску — и только после этого медленно, с достоинством, поднялась.От волнения Джино подпрыгивал на месте. Прокричав что-то шоферу и телохранителю, он кинулся наверх — за чемоданом для Марии. Вещи в него были уложены еще неделей раньше.Ему с трудом верилось, что уже действительно пора. Стать отцом в сорок четыре года! Он уже было потерял всякую надежду.— Как ты себя чувствуешь, девочка? Все в порядке? Ты можешь сама идти?— Ну конечно. — Смеясь, Мария неторопливо приближалась к машине, поддерживаемая с одной стороны миссис Кэмден, а с другой — Джино. — В клинику ты уже ведь позвонил, да?Он хлопнул себя по лбу.— Дьявол! Забыл. Подождите!Со всех ног Джино бросился в дом, сердце его готово было выпрыгнуть из груди. Не попадая пальцами в отверстия диска, кое-как набрал номер.— Приготовьте все необходимое, миссис Сантанджело сейчас будет у вас!Голос женщины на том конце провода звучал возмутительно спокойно и холодно. Джино готов был бы задушить ее. Да что с ними со всеми происходит, неужели ни у кого не осталось никакого чувства реальности?!Он побежал к машине. Мария с сиделкой удобно устроились на заднем сиденье. Втиснувшись рядом, Джино бережно взял жену за руку.— Может, вам будет лучше на переднем, мистер Сантанджело? — со значением спросила сиделка.— Нет-нет, не беспокойтесь обо мне. Лицо Марии слегка исказилось от боли, она нежно провела рукой по своему животу.— Господи! Что такое? Ред, ты когда-нибудь стронешь с места эту долбаную машину?Миссис Кэмден осуждающе поджала губы. Огромный зеленого цвета «кадиллак» домчался до клиники за рекордное время. Марию тут же провели внутрь, и внезапно Джино почувствовал себя здесь абсолютно лишним.— Не стоит так волноваться, сэр, — обратилась к нему молоденькая сестра. — Если вы хотите чашечку кофе…Чашечку кофе! Да она что, рехнулась?Поддавшись привычке, Джино заходил по длинному больничному коридору.Мария. Его жена.Это оказалось трудным для них обоих. Каким мощным было противодействие… Какие вопли и истерики… Мария ехала в Сан-Франциско с таким ощущением, будто она — преступница.— Я хочу жениться на ней, — сообщил Джино Косте.— Ты сошел с ума? Не она тебе нужна, ты вбил себе в голову, что любишь ее, потому что Мария похожа на Леонору.— Чушь! Я люблю ее.— Оставь, Джино. Опомнись. Ты несправедлив ко всем, а к ней в первую очередь. Ведь она даже не понимает, что происходит. Она всего лишь старшеклассница. А тут вдруг ты!— Мария — не школьница, Коста. Ей двадцать один год, и я собираюсь жениться на ней.— Забудь об этом. Леонора никогда этого не допустит.Однако получилось так, что у Леоноры не оставалось другого выбора. Мария забеременела и пришла в неописуемое волнение. Ей удалось позвонить ему и поделиться новостью. Джино немедленно принял меры к тому, чтобы найти решение проблемы. Не прошло и недели, как они встретились в Мэриленде и в тот же день официально стали мужем и женой.Леонора поклялась, что никогда в жизни не заговорит больше со своей дочерью. Эдвард вынужден был с неохотой поддержать супругу.Ни Марию, ни Джино это особенно не взволновало. Они чувствовали себя немыслимо счастливыми. Он приобрел особняк в Ист-Хэмптоне — тот самый, где они так любили друг друга, выкрасил его белой краской, выкопал небольшой простенький бассейн, оставив сад заросшим и нестриженым.Впервые в жизни он познал состояние блаженства, о котором раньше мог только мечтать.Мария была само совершенство. Он боготворил ее. И ни разу больше не вспоминал о том, что она похожа на свою мать.— У вас замечательная девочка. Семь фунтов пять унций. Просто чудо!— Господи Всеблагий! Боже!— Мистер Сантанджело, прошу вас!Подхватив медсестру, Джино закружил ее в танце.— Мистер Сантанджело! Отпустите меня! Забыв о галантности, он разжал руки.— А жена? Как моя жена?— Она в полном порядке. Хирург только что наложил шов и…— Что значит «наложил шов»?— Обычная процедура. Несколько стежков… Врач вам все объяснит.— Черт побери! Я все-таки отец! — Он хлопнул сестру по ягодицам. — Эй! Не хотите ли сигару?Ребенок был самым удивительным созданием — после Марии — которое он когда-либо видел. Маленькая, смуглая, с черными волосиками на макушке девочка. Удивительно!День за днем проводил Джино в клинике, глядя на нее и не в силах поверить, что это крошечное существо — его дочь.— Она тебе нравится? — с улыбкой спрашивала Мария.— Ты еще задаешь вопросы!Мария сидела на постели, похожая на аккуратную куколку, лицо ее светилось от счастья.— Так вот, — негромко сказала она. — Пришло время выбрать имя. Ей уже шесть дней, и мне надоело звать ее просто «малышкой».— Я уже думал над этим.— Тем лучше.— Как насчет Лаки? Счастливая!— Счастливая кто?— Счастливая Сантанджело! Ты не против?— Если тебе нравится.Склонившись, он поцеловал жену.— Мне нравится.— Тогда мы назовем ее Лаки.Одной темы в своих разговорах они никогда не касались — его бизнеса. Однажды Мария спросила его, и Джино с многозначительным видом поднес палец к губам.— Больше не спрашивай меня об этом. Я делаю то, что сам считаю лучшим для нас обоих.Ему вовсе не нужна вторая Синди, знавшая всю его подноготную. Но Мария и за миллион лет не смогла бы стать второй Синди. Она внесла в его жизнь столько тепла, один ее вид успокаивал и поднимал настроение. А сколько у Марии достоинств! Ребенок всего лишь позволил им заиграть всеми своими гранями.Джино очень угнетало то, что семья Марии отказалась от нее. Сама она никогда не вспоминала об этом, никогда не жаловалась. Но когда родилась дочь и Дженнифер приехала посмотреть на нее, он слышал, как Мария негромко спросила:— Ты сообщила моей матери? Дженнифер вздохнула.— Конечно. Но знаешь, дорогая, Леонора никогда не простит тебя…Он не должен был этого услышать. Но услышал. Отразившееся на лице жены огорчение заставило его действовать.Джино отправился в поездку на побережье, чтобы проверить, как идут дела с «Миражем». Здание отеля было уже выстроено, оно обошлось на миллион сверх сметы, сейчас там велись отделочные работы. Ему собственными глазами хотелось видеть, на что уходили деньги. А пока он будет в Калифорнии, вполне можно заскочить проведать свою тещу. Какая ирония судьбы!Ехать вместе с ним Мария не захотела. Слишком мало времени прошло после родов, да и Джино будет отсутствовать всего несколько дней. В это время в доме поживет Дженнифер. А кроме нее есть еще няня, управляющий и телохранители. По мере того как влияние Джино возрастало, увеличивалось и количество его врагов. Такова правда жизни, с которой он уже привык считаться. В прошлом году на Боннатти было две попытки покушения, обе неудачные. Молодые мафиози, полные жадности, уже ни во что не ставили своих бывших наставников. С кривой усмешкой Джино вспомнил об Усатом Пите, главе рэкета в начале двадцатых. Тот с насмешкой относился к молодежи за ее нелепые одеяния и отсутствие всяких манер. К нему самому в то время мало кто испытывал уважение.Расцеловав на прощание жену и дочь, Джино без особой охоты тронулся в путь.Парнишка выглядел еще более процветающим, чем обычно. Может, из-за легкого загара, покрывавшего лицо, может, из-за постоянной улыбки. Несмотря на частые телефонные разговоры с Пиппой Санчес, Джино тут же учуял, что Парнишка ворует.— Поздравляю! Вот это новость! — Джейк был само радушие. — Я приготовил подарок для твоей крошки — так, мелочь.Джино раскрыл обернутый в дорогую подарочную бумагу сверток. Внутри лежала сделанная из чистого золота щетка для волос и набор расчесок, на каждой из которых золотом же вилась надпись: «Лаки Сантанджело».— Спасибо, Джейк.— Я же сказал тебе, это мелочи. Они встретились за ужином в отеле «Беверли-Хиллз», и Пиппа Санчес сидела рядом с Парнишкой.— Я послала тебе пятнадцать сценариев, — с укором бросила Пиппа. — Тебе что, ни один не понравился?— Во всяком случае, не настолько, чтобы рисковать своими деньгами, — ответил Джино. Пиппа нахмурилась. Джейк толкнул ее под столом.— Ни о чем другом она и думать не может — только о своей будущей карьере, — пошутил он. — Я же ей говорю — лучшая карьера, которую ты сможешь сделать, — это весь свой рабочий день проводить рядом со мной!— Готов в это поверить, — не моргнув глазом откликнулся Джино.Поднявшись из-за стола, Пиппа направилась в дамскую комнату, бросив напоследок на обоих негодующий взгляд.— Женщины! — воскликнул Джейк. — Кстати, тебе не понадобится кто-нибудь на ночь? У меня есть одна такая, что…— Нет, — резко прервал его Джино. — Теперь я стал человеком семейным.— О да. Безусловно. И все же…— Моим инвесторам не очень-то пришлось по вкусу внезапное удорожание всех работ. По правде говоря, они просто рвут и мечут. — Непроницаемые глаза Джино в упор смотрели на Парнишку.Тот сохранил полную невозмутимость.— Эй, брось! Мы построили такой отель, которым можно гордиться. Подожди, сам увидишь. Там есть абсолютно все.— Иного и быть не должно — за такие-то деньги!— Не хочу хвастаться, — сказал Джейк, — но дождись, пока не увидишь его собственными глазами. Ты ахнешь. — Он приветственно взмахнул рукой проходившей мимо их столика кинозвезде. — Джанет, детка, ты выглядишь бесподобно. Как там Тини? Нам нужно повидаться!Джино решил пустить пробный шар.— До меня дошли слухи, что далеко не каждый потраченный доллар пошел на строительство. Говорят, что несколько монет закатилось в твой карман.Лицо Джейка вспыхнуло от злости.— Кто же это говорит? Кто, черт возьми, распускает эти сплетни?Впечатленный реакцией Парнишки, Джино пожал плечами.— Просто слухи. Беспокоиться совершенно не о чем. Зачем нервничать, если все это вымысел…На этот раз с ними летел Тини Мартино, рыжеволосый гигант, бывший на протяжении последних двадцати пяти лет звездой комедийного кино. Он был настоящей звездой, до кончиков ногтей, и тем не менее к Джино относился, как к члену королевского дома.— Никогда в жизни я не занимался рекламой, — заявил Тини, — но для тебя, Джино, для Джейка я готов стать первым постояльцем «Миража». Больше того, я обещаю не реже двух раз в год останавливаться в нем на пару недель.Джино едва удар не хватил, когда он услышал о той сумме, которую они должны платить Тини за эту высокую честь.— Он отработает каждый цент, — убеждал Джейк.— На центы мне наплевать. Меня беспокоят доллары. За эти деньги мы могли бы нанять двух таких, как Фрэнк Синатра.— Оба твоих Синатры не привлекут к нам столько народу, как один Тини.Что ж, может, Парнишка и прав.Джино оказался вынужденным признать, что «Мираж» смотрится просто великолепно. Джейк сделал все, что должен был сделать, и даже гораздо больше. Все остальные отели побережья бледнели в сравнении с «Миражем», с его мраморными полами, хрустальными люстрами и портьерами из переливающегося узорами атласа. По зданию еще сновали тут и там рабочие, внося последние, завершающие общую картину штрихи.— Ну, — с гордостью повернулся к Джино Парнишка, — что скажешь?— Скажу, что ты построил дворец, — медленно выговорил Джино. — Может, даже чересчур роскошный.— О? — В глазах Джейка появился некий бдительный блеск. — Как я должен это понимать?— Предполагалось, что мы будем принимать здесь людей, то есть обычный отель для обычных людей. Для чего тогда вся эта пышность?— Пойми же, — с готовностью откликнулся Парнишка, — все это окупится. Когда в Вегас понаедут всякие крестьяне, то первым делом они ринутся именно сюда.— Дай-то Бог.— Так и будет.Впереди было достаточно времени для того, чтобы выяснить, воровал ли на самом деле Джейк или нет. Джино проинструктировал Косту, тот должен направить сюда своих лучших бухгалтеров — пусть они как следует покопаются в книгах, проверят все счета. Пусть учтут каждый кирпич. А до тех пор можно позволить себе немного расслабиться, подождать. Если «Мираж» и в самом деле будет таким, как его расписывал Джейк, то какое значение имеют несколько сотен тысяч — между друзьями-то? Джейк, ничего не скажешь, ловкий сукин сын. Джино надеялся, что у Парнишки хватит ума и ловкости на то, чтобы не запускать свою руку в его карман во второй раз.В Сан-Франциско стояла жара, и только свежий океанский бриз приносил облегчение. Сняв номер в «Фэйрмонте», Джино позвонил Леоноре.Снявшая трубку горничная осведомилась, кто беспокоит хозяйку.— Мне хотелось бы поговорить с миссис Грационе, — произнес Джино. — Скажите ей, что это ее старый друг из Нью-Йорка.В трубке повисло долгое молчание. В нетерпении Джино барабанил пальцами по поверхности стола. Леонора. Он произносил это имя про себя, мог произнести вслух — теперь оно для него ничего не значило, просто сочетание звуков. Мать Марии. Вот она кто для него, и не более.— Алло? Кто это? — Голос ее остался прежним.— Привет, Леонора, это Джино.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62