Георг позволил себе разнежиться, что бывало очень редко.
– Посмотрим, как пойдут дела. Худшее, что может случиться – нас отправят назад в Ганновер. А по мне так это не такая уж и плохая мысль.
Эрменгарда ответила, что для нее наихудшее – это мысль о грозящей ему опасности. Но она понимает, что ему виднее, и поэтому спокойна.
И когда Эрменгарда возвращалась к себе, ее узнали и выкрикивали вслед насмешки. А она, увидев мужчин и женщин с белыми кокардами, подумала: «Королю виднее, что лучше. Если захочет, он останется, а если захочет, то уедет».
Но она надеялась, что они останутся. Зачем ей тосковать по родному Ганноверу, если Англия предлагает неограниченные возможности для роста состояния? Хотя король, конечно, занимал в ее сердце первое место, но сразу после него шли деньги.
* * *
Герцог Мальборо принял сторону короля, но Георг смотрел на великого полководца с большим подозрением. Он стал бы прочной опорой трона… если бы ему можно было доверять. Герцог уже не находился в расцвете сил, и годы ссылки во время правления королевы Анны нанесли ему больший урон, нежели все трудности войны.
Но теперь он предлагал свою помощь, и Георг, сам будучи солдатом, положительно оценил его поступок.
Положение создалось нелегкое. Против ганноверцев выступала армия, в которой уже было пять тысяч человек. Если позволить им пересечь границу и водрузить свой штандарт в Англии, то положение действительно будет очень опасным. Гражданской войны допустить нельзя. Мятеж не должен перерасти в войну. Но нельзя забывать, что это может произойти очень быстро.
– И что вы собираетесь сделать? – спросил Георг.
– Собрать всех, кого можем, и послать на север. Сейчас у нас только восемь тысяч человек. Если мы пошлем всех на север, а у нас вспыхнут мятежи на юге, мы потерпим поражение. Надо немедленно создать новые полки. Придется послать за датскими войсками. Кроме того, мы должны разбить в парке лагерь и укомплектовать его пушками, чтобы показать народу Лондона, что их ждет, если мятеж станет реальностью. Принц может сослужить нам очень хорошую службу. Он и принцесса пользуются у горожан популярностью, которой…
– Которой нет у меня? – Король нахмурился.
– Ваше Величество не владеет английским, и это, естественно, служит барьером.
– Насколько я понимаю, английский принца не назовешь хорошим.
– Правильно, Ваше Величество. Акцент сильный. Это комично, а вы знаете, как ваши подданные любят посмеяться.
– Они не дождутся, чтобы я смешил их и коверкал их тарабарщину.
Конечно, не дождутся, Ваше Величество. Но принц говорит по-английски, и это создает ему определенную популярность. Он будет с войсками в парке. Он будет принимать участие в смотре войск вместе с вами и принцессой. Думаю, Мне тоже надо быть с вами. Мы покажем, что в трудный час Королевская семья держится вместе, и какие бы ни существовали небольшие различия в мнениях, они забываются перед грозящей опасностью.
Король хмыкнул. Он не мог не оценить мудрость предложения Мальборо. Будучи сам солдатом, Георг понимал, что как бы ни был герцог переменчив, как бы ни был ненадежен, он заслуживает восхищения, ибо Мальборо – величайший воин среди живущих, а может быть, и среди живших на свете.
Мальборо был на высоте положения. В Сент-Джеймсском парке устроили военный лагерь. Действие «Хабеас Корпус» о неприкосновенности личности было приостановлено. Народу прочитали закон о мятеже, и недовольство было совсем незначительным.
Люди начали понимать, что хотя на улицах бывает очень интересно, но там может быть и опасно.
Принц с огромным наслаждением проводил смотр войск в парке. Он сиял от удовольствия и, проходя между рядами солдат, хвалил их за прекрасный внешний вид, за очевидную храбрость и больше всего за то, что они были англичанами.
Король часто бывал вместе с ним, и ему всегда удавалось скрыть от посторонних свою неприязнь к сыну. И когда в Англию прибыли датские войска, когда были арестованы и посажены в Тауэр некоторые якобиты, когда герцог Аргилл, командующий королевскими вооруженными силами, направился к границе, напряжение спало. Похоже, что ганноверец Георг сидел на троне прочнее, чем считали многие.
Яков прибыл в Питерхед мрачным декабрьским днем, и погода соответствовала его настроению.
Он не мог забыть предупреждения Болингброка. «Лучше бы Болингброк не приезжал во Францию», – думал претендент. Он так давно планировал свою высадку на остров, что последние годы правления Анны ни о чем другом не мог и шпорить. Но все равно в глубине души Яков оставался фаталистом и не верил, что трон Англии когда-нибудь будет принадлежать ему. Претендент унаследовал многие качества отца, но был лишен его умения привлекать людей на свою сторону. Красивый человек, он обладал знаменитым очарованием Стюартов, и, чтобы добиться успеха в любой компании, ему требовалось совсем немного времени. Но меланхоличный по природе, он всегда больше верил в провал, чем в победу.
При таком характере казалось странным, что он решился высадиться в Шотландии. Сам же Яков предвидел, что после смерти королевы Анны обстоятельства заставят его сделать этот шаг. Его друг, Людовик XIV, ради процветания католицизма страстно желал, чтобы Стюарт стал королем Англии. Людовик надеялся, что Яков сделает все возможное, чтобы вернуть Стюартам трон. И подразумевалось, что при благоприятных обстоятельствах Яков сумеет стать королем Англии. И вот час настал. Мар поднял в Шотландии его штандарт, и верные друзья ждали его.
Он направился к берегам Шотландии на маленьком судне всего с восемью пушками и шестью верными друзьями, одетыми в форму французских морских офицеров. Когда он увидел землю предков, настроение у него немного поднялось. Шотландия особенно дорога Стюартам, и, естественно, что он должен был там высадиться и найти верных друзей. Для истинных шотландцев было проклятием видеть на троне немца в то время, когда жив славный король Стюарт.
В Питерхеде его встретила очень небольшая группа, но прием был теплый. Сохраняя инкогнито, он пересек Абердиншир и встретился с графом Маром, который приветствовал его от имени Шотландии, за что и получил титул герцога.
– Ваше Величество, – объявил Мар, – если вам угодно, в январе мы коронуем вас в Скоуне как Якова Восьмого, короля Шотландии, и Якова Третьего, короля Англии.
– Если такое случится, я буду рад.
– Это случится, Ваше Величество, – заверил его Мар.
Так во дворце Скоуна решили устроить двор Якова III. Его обставили со всей помпезностью и церемониями Сент-Джеймсского двора. Ни у кого не должно быть сомнений, что это действительно дворец и двор короля!
Это было приятно. Яков разрешил, чтобы к нему относились как к королю. И он выглядел таким грациозным и очаровательным. «Как он выгодно отличается от неотесанного Георга Ганноверского!» – говорили придворные.
Собирались дать бал и устроить банкет, чтобы отпраздновать возвращение короля.
Но денег было мало, так что их приходилось где-то искать. Всем, кто владел драгоценностями, предложили отдать их, чтобы сделать корону для короля и выделить деньги, необходимые для празднования коронации.
И пока Мар и Яков праздновали прибытие Якова в Шотландию, пока занимались подготовкой к коронации в Скоуне, Аргилл на севере наступал, ведя за собой датские войска, которые прибыли в Англию.
* * *
Когда Яков услышал эти новости, он печально покачал головой.
– Мы проиграли, – вздохнул он. – На что нам надеяться, если в борьбу вступил Аргилл?
– Ваше Величество, Аргилл – шотландец, – напомнил ему Мар. – Говорят, что он только откладывает свое участие и вашем деле, но вовсе не служит немцу.
– Нет, – печально проговорил Яков. – Слишком многое против нас. По крайней мере, я не удивлюсь, если мне не повезет. Ведь неудача преследует меня со дня рождения. Сначала сомневались, что я сын короля, а вскоре после моего появления на свет отца лишили трона. На какую удачу я могу рассчитывать сейчас?
– Ваше Величество, фортуна переменчива.
– Не моя, – бормотал он, – не моя.
Шотландские горцы проявляли нетерпение. Они спрашивали, почему их не посылают на юг. Они собрались, чтобы встретить врага, враг приближается – отчего же они медлят? И что думает король Яков? Почему он не показывается? Почему никогда не разговаривает с солдатами? И почему, когда они видят его, то он похож на человека, чье дело безнадежно?
На эти вопросы мог быть только один ответ: все происходит так потому, что дело действительно безнадежно.
Яков и его Совет решили, что при приближении армии Аргилла лучше отступить. И пока войска уходили на север, Мар и Яков подготавливали возвращение претендента во Францию.
Так знаменитый мятеж, известный как мятеж 1715 года, был подавлен чуть ли не раньше, чем начался.
Что могли сделать шотландцы, когда услышали, что их вождь отбыл во Францию? Не было смысла воевать без причины. Они вернулись в горы и спрятались там, пока события 1715 года не были забыты.
Удача, а не мастерство, принесла победу Георгу I.
Улицы Лондона приняли свой обычный вид. Якобиты по-прежнему втайне провозглашали свои тосты. Из парка исчез военный лагерь, и солдаты вернулись с севера домой.
Эрменгарда опять чувствовала себя счастливой и открыла новые возможности для наращивания своего капитала. Георг ворчал, сам не понимая, надо ли ему радоваться или огорчаться. Его все еще мучила ностальгия по Ганноверу. Принц и принцесса Уэльские в сопровождении придворных и друзей продолжали прогулки по Меллу, болтали на жуткой смеси немецкого с французским и английским, не переставая смешить этим окружающих, и сообщали каждому, что они восхищаются Англией и англичанами.
Теперь они обрели уверенность. Яков больше не претендовал на английский престол. Принц и принцесса были даже в большей безопасности, чем прежде. Попытка прогнать их была сделана и провалилась. И это выглядело так, будто народ вынес свой приговор.
Но памфлетисты работали не покладая перьев, и самые популярные строчки повторялись во всех кофейных и трактирах, всюду, где собирались мужчины и женщины.
«Боже, благослови короля!
Боже, благослови защитника нашей веры!
Боже, благослови – ведь нет вреда!
В благословении – претендента!
И кто претендент, а кто король?
Боже, благослови нас всех! Это совсем другое дело».
ОТЪЕЗД КОРОЛЯ
Мэри Белленден высунулась из окна, пытаясь увидеть красивого молодого человека, пересекавшего двор и готового скрыться за дверью, которая вела в апартаменты принца.
Он помахал ей рукой и ушел, она вздохнула и резко обернулась, почувствовав, что за ней наблюдают две фрейлины.
В природе не могло быть двух девушек, менее похожих друг на друга, чем Маргарет Медоуз и Софи Хоув. Маргарет, сжав руки перед собой, осуждающе смотрела на Мэри. А Софи сочувственно посмеивалась.
– Какое неприличное поведение, – проворчала Маргарет.
– Не вижу ничего неприличного, – отрезала Мэри.
– Конечно, не видишь. Ты привыкла к таким манерам, и они кажутся тебе приемлемыми. Но для меня это уже слишком.
– Право, Маргарет, – запротестовала Софи. – Скажи, что плохого в том, если мы помашем из окна друг другу рукой?
– И, несомненно, назначите свидание.
– И в этом нет ничего плохого, – возразила Софи. – Конечно, все зависит от того, что случится во время свидания. – И Софи так весело засмеялась, что Маргарет решила: не иначе, как девушка вспомнила собственное нескромное поведшие.
– Замолчите обе, – приказала Мэри. – Не хочу, чтобы вы плохо говорили о Джоне.
– Итак, его зовут Джон? – воскликнула Софи.
– Да, Джон, и он благородный человек. Я не хочу, чтобы вы сплетничали о нем. Понимаете?
– О, понимаем, понимаем! – обрадовалась Софи. – Мы отлично понимаем, что наша Мэри наконец влюбилась.
– Не кричи, – одернула ее Маргарет. – Никогда не видела более неприличного поведения. Ты, Софи Хоув, ведешь себя ужасно. Что же касается тебя, Мэри Белленден, то будь осторожна. Мужчины способны без конца говорить о любви, пока не добьются того, чего хотят, и тогда…
– Это правда, Мэри, – согласилась Софи. – Ох, как они умеют говорить о любви! А потом смеются, рассказывают своим друзьям об уступившей им леди и советуют попытать у нее удачи.
– Ты не понимаешь, и ты, Маргарет, тоже не понимаешь. Ты ведь такая недотрога, а ты, Софи, слишком увлечена флиртом.
– А ты, наша дорогая Мэри… Ты такая, какой нужно быть, да? – засмеялась Софи.
– Я… я серьезная девушка.
– А он? – Софи хохотала до слез. – Могу тебе открыть один секрет. Если хочешь хоть что-нибудь узнать о самой интересной вещи на свете, приходи к Софи.
– И что же это за вещь?
– Мужчины! – воскликнула Софи.
– Если ты что-то и знаешь о них, Софи Хоув, то во всем остальном ты полная невежда.
– А больше ничего и не надо знать, уверяю тебя, Маргарет.
Мэри мечтательно слушала их. Полковник Джон Кэмпбелл – красивый молодой человек из свиты принца. Когда-нибудь они поженятся, но пока придется ждать. У бедного Джона мало денег. А Мэри, одной из первых красавиц двора, по всеобщему убеждению, предстояло сделать блестящую партию. Вообще-то, все уже заметили, что принц обратил на нее внимание. «Нет, – сердито подумала Мэри, – это уж слишком». Она не намерена выбирать легкую дорогу к почестям, став любовницей принца, а потом, может быть, и короля.
«И я действительно была бы дурой, – рассуждала Мэри, – если бы приняла всерьез намеки принца. Его сами по себе женщины не очень интересуют. Для него главное – доказать свою мужскую силу. И он думает, что лучший способ для этого – выставлять себя ненасытным любовником».
Каким пошлым и глупым казалось такое тщеславие по сравнению с любовью, которую она и Джон Кэмпбелл питали друг к другу!
«Наступит день, – мечтала Мэри, – и мы поженимся. Может быть, сначала тайно… но какое это имеет для нас значение?» Джон рассказывал ей о великой любви своего героя, герцога Мальборо, к герцогине. Они поженились тайно, задолго до тех дней, когда к герцогу пришла слава. И что бы ни говорили о великом герцоге и его необузданной герцогине, никто не сомневается в их любви друг к другу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53