Что ей за дело?
Ее фрейлины начали что-то подозревать; она замечала, как они тайком обменивались хитрыми улыбками. Однажды, ранним утром, выходя из ее спальни, Струенси услышал, как кто-то осторожно прикрыл в коридоре дверь.
Он сказал ей, что за ними следят. Тогда влюбленные стали вести себя осмотрительней.
– Кто знает, – промолвил он, – какую форму мести выберет Кристиан?
– Но я же ему не нужна.
– Да, но он может воспротивиться тому, чтобы ты была нужна кому-то другому.
Поэтому временно они стали встречаться чуть реже, но Каролина-Матильда заявила, что не желает сдерживать своих чувств, влюбленные перестали соблюдать осторожность и не стали сохранять свои отношения в тайне. Весь двор был в курсе того, какого рода дружба связывает королеву и Струенси.
Но Струенси был не только искусным врачом и опытным любовником, но и весьма честолюбивым человеком. Он поставил перед собой грандиозную цель – добиться политической власти.
Он уже вовсю пустился в политику; хорошее отношение к нему короля и преданность королевы, вкупе с его собственной способностью к интригам, породили у него большие надежды на успех. Струенси рисовал себе картины, как Данией будет править королева-регент, а он сам будет силой, стоящей возле ее трона. Но чтобы добиться этого, нужно избавиться от короля, объявив его безумным. Его мечта не была столь уж нереальной, поскольку у Кристиана уже неоднократно проявлялись признаки психической неустойчивости.
Влияние Струенси росло не по дням, а по часам. Он уже успел подорвать доверие к правительству и неотступно шел к своей цели – править Данией. Король был почти также очарован им, как и Каролина-Матильда; это стало ясно, когда граф фон Хольк лишился благосклонности короля. Кто еще кроме Струенси был способен на такое? Этот человек просто пленил королевскую чету. Он стал членом аппеляционного суда при Королевском совете, а позднее – членом кабинета министров; его взлет был настолько быстрым, что уже стали поговаривать о том, что слово Струенси имеет больший вес, чем слово самого короля. Он получил титул графа, заполнил кабинет министров своими креатурами. Струенси взобрался на такую высоту, на какую хотел, но его политические амбиции не могли быть полностью удовлетворены до тех пор, пока он не станет фактическим правителем Дании.
Однако Струенси не учел одного – реакции народа. Кто такой этот авантюрист? – спрашивали люди. Какое он имел право так возвыситься? Подумаешь, какой-то врач, сумевший угодить королю; и лишь потому, что король близок к помешательству, а королева – распутница, он будет править страной!
Мы должны были предвидеть беду, подумала Каролина-Матильда. Интересно, что думает обо всем Кристиан? Никто никогда не мог сказать, что действительно проникало в его затуманенный ум. Но он стал к ней добрее с тех пор, как Струенси сделался ее любовником. Он не показывал того, что ему не нравятся близкие отношения между нею и Струенси; порой ей даже казалось, что он, в сущности, поощряет их.
Как-то Кристиан сказал ей, что им следует завести еще одного ребенка, и это было правильно. Она, пожертвовав собой, отдалилась на время от своего любовника и выполняла свои супружеские обязанности до тех пор, пока не забеременела вновь.
И именно после этого она заметила, что Струенси переменился к ней. Его ласки стали механическими. Его интересовала власть, а не она как женщина.
Конечно, все с подозрением отнеслись к рождению малышки Луизы Августы. Люди в открытую спрашивали, от короля ли этот ребенок или от Струенси?
В первые месяцы после рождения ребенка ее не очень волновало то, что Струенси стал менее пылким любовником. У нее была малышка Луиза Августа, которая вместе с маленьким Фридрихом полностью поглощала ее внимание. Каролина-Матильда уже начала задумываться о том, что, возможно, наибольшее счастье в жизни ей принесут дети; кроме того, у нее возникли подозрения, что чувства Струенси скорее имели отношение к ней как к королеве, а не как к женщине.
Ей следовало быть готовой ко всему тому, что произошло потом. Волнения на улицах. Непристойные карикатуры королевы и ее любовника, расклеенные по стенам домов. А при дворе – заговоры, ставившие целью устранить Струенси.
Он оказался дальновиднее ее и заметил приближение опасности. Каролина-Матильда помнит, как однажды он пришел к ней и заявил, что должен покинуть страну.
– Почему? – спросила она. – Ты хочешь оставить меня? Струенси запротестовал и поклялся в своей преданности ей. Он никогда не покинет ее, пока она нуждается в нем, но…
– Тогда ты останешься здесь, – холодно сказала она ему.
– Ходят дикие слухи, – ответил он. – Говорят, что мы с тобой намерены избавиться от короля, установить регентство и править вместе.
– Ну и что же, – заметила она, – разве они так уж неправы?
Струенси не мог понять ее. Эта женщина уже больше не была его преданной любовницей. С тех пор, как у нее родился ребенок, он не забывал о том, что она – королева. Это он виноват в том, что их отношения изменились. Если бы тогда, когда Струенси думал, что может обойтись без нее, он не показал ей, что главная причина его любви к ней это – власть, которую она может дать ему, Каролина-Матильда никогда бы не изменила своего отношения к своему возлюбленному.
В такой ситуации вряд ли следовало ожидать, что Юлиана Мария останется в стороне и ничего не предпримет. Она должна думать о своем сыне Фридрихе. Незадолго перед этими событиями она уехала во Фреденсберг и оттуда внимательно следила за тем, что происходит при дворе. Ее окружали сторонники, и там они организовали заговор.
Во дворце Кристиансберг состоялся костюмированный бал. Каролина-Матильда танцевала со Струенси, когда появились заговорщики. Заговорщики! Они еще посмели назвать себя патриотами! Свои планы они разработали в апартаментах Юлианы Марии, и народ их поддержал.
Струенси арестовали. Она видела, как его уводили прямо у нее на глазах, но не поверила, что они осмелятся тронуть ее.
– Я – королева! Прочь руки от меня! – кричала она.
Но они не обращали на эти слова никакого внимания. Она сопротивлялась, но ее все-таки увели из зала. Ни один человек из ее окружения не попытался предотвратить этот произвол.
Первое, о чем она подумала, были дети. Она умоляла не разлучать ее с ними. Они стали для Каролины-Матильды важнее всего на свете. Стражники поразмыслили и, в конце концов, принесли ей маленькую дочку. А сыну Фридриху не разрешили видеться с ней, поскольку он являлся крон-принцем и принадлежал государству. Но, по крайней мере, у нее была Луиза.
И вот Каролину-Матильду доставили в тюрьму на Саунде, и начались дни ее заточения.
Интересно, что теперь происходит в Копенгагене, во Фридрихсберге, в Лондоне. Ее мысли задержались на Лондоне. Георг узнает, что случилось с ней, и ни за что не позволит этим людям обращаться со своей сестрой подобным образом.
Ей хотелось крикнуть им: «Неужели вы не понимаете, что я сестра короля Англии?» Но она промолчала. Каролина-Матильда постарается сообщить ему, и он ее не оставит. Люди могут смеяться над Георгом, говорить, что он примитивен, похож на респектабельного буржуа, но он добрый и никогда не оставит свою сестру в беде.
Какие ужасные дни она пережила в тюрьме, узнав о суде над Струенси. Его пытали, и под пытками он сознался в своей любовной связи с ней, рассказал самые интимные подробности их отношений. Она понимала, что заговорщики хотели обвинить в преступлении не только его, но и ее. Им нужно было унизить и убить ее.
Ей показали признание ее любовника. Это правда? – потребовали они ответа. А она молча смотрела на них. Да, это правда, она любила этого человека; было время, когда ничто в мире, кроме него, не имело для нее значения; и вот теперь они держат его в заключении, а в наказание за грехи ждет ужасная смерть.
Каролина-Матильда крикнула:
– Это – моя вина. Я беру вину на себя.
Заговорщиков обрадовали эти слова; именно их они и ждали от нее. Ей предъявили обвинение; она должна будет развестись с королем, а ее любовник – умрет… варварски. А она сама? Что будет с ней?
Каролина-Матильда ждала сообщений о казни своего любовника, но новостей никаких не было. Однажды апрельским днем ее охватило страшное уныние и она подумала: «Это произойдет сегодня.»
Позднее она узнала, что оказалась права. Она с содроганием представляла себе, как мучили его некогда прекрасное тело, и мысль о том, что он уже стал трупом не выходила у нее из головы.
А что же будет с ней? Единственная надежда на Георга.
Георг шагал из угла в угол в покоях своей матери.
– Что, по-твоему, они с ней сделают, а? Что? Неужели они задумали казнить ее также, как они поступили со Струенси?
– Мы не можем допустить этого, – сказала вдовствующая принцесса.
– Конечно, не допустим!
Каролина-Матильда! Взгляд Георга смягчился. Его маленькая сестренка, такая смышленая и милая! Нужно что-то предпринять, чтобы спасти ее.
– Я посоветуюсь с Нортом, – сказал он. – Больше уже нельзя откладывать. Кто знает, какой следующий шаг предпримут эти датчане. Мы должны показать им могущество Англии, а?
– Как бы я хотела, чтобы той свадьбы не было никогда.
– И я тоже! – согласился Георг. – Но что мы можем сделать? Нельзя же оставлять наших женщин незамужними… старыми девами, а? Что? Плохая для них перспектива. А в Европе так мало монархов-протестантов.
– Хуже этого Кристиана трудно себе представить, Георг. Он просто безумен. Моя бедная, бедная девочка.
Вдовствующая принцесса стала немного сентиментальнее с тех пор, как заболела. Теперь она думала о Каролине-Матильде, ее младшенькой, рожденной после смерти своего отца, принца Уэльского. Вдовствующая принцесса так хорошо помнила те месяцы, когда ждала рождения своего последнего ребенка и ее милый лорд Бьют ждал вместе с ней. Когда Каролина-Матильда появилась на свет, принцесса сняла траур по своему мужу и к своей радости переключилась на лорда Бьюта. Все это случилось так много лет назад, и вот теперь эта ее девочка в большой беде, а она сама слишком больна, чтобы как следовало бы, позаботиться о ней.
– Я переговорю с лордом Нортом, – продолжал между тем Георг. – Мы не можем позволить этим датчанам забыть, что их королева – наша сестра. Они должны обращаться с ней как с особой королевской крови.
Вдовствующая принцесса кивнула, и Георг впервые заметил ее апатичный вид. Она стала какой-то другой; лицо ее выглядело болезненным и носило на себе следы шедшего изнутри разрушения.
– Ты больна, – сказал он внезапно.
– Нет-нет, – запротестовала она.
– Боюсь, что все это очень тебя расстроило.
– Да, – ответила она. Пусть думает так. Она не собирается признаваться Георгу в своей болезни. Она будет бороться до конца.
Из Дании пришли неутешительные вести. Там упорно придерживались мнения, что королева заслужила той же участи, что и Струенси, так почему же ей не испытать ее?
Датский посол встретился с королем и его министрами. Ему напомнили, что в его стране не должны забывать о том, что королева Дании – английская принцесса.
– Мое правительство никогда не потерпит казни английской принцессы, – заявил король.
От датского двора пришел ответ, что в решении своих внутренних дел они обойдутся без подсказок Англии. Результатом того явился приказ военно-морской эскадре Англии отправиться к берегам Дании.
Датчане встревожились и несколько изменили свою позицию лишь потому, что это грозило разрывом дипломатических отношений между двумя странами. Они заявили, что королева должна будет развестись с королем; ее не лишат жизни, но из Дании она отправится в ссылку.
Приказ об отправке эскадры был отменен, но положение вещей требовало каких-то действий, поэтому было решено направить к Эльсинору два фрегата и сторожевой корабль, чтобы обеспечить безопасный отъезд королевы из Дании.
Георг во всех подробностях обсудил это дело со своей матерью. Каролина-Матильда действительно виновата в супружеской измене, и им не следует забывать этого. Нельзя полностью винить датское правительство в таком обращении с нею. Она сама признала, что Струенси был ее любовником; он поплатился за это. Они не могут требовать полной амнистии для Каролины-Матильды только на том основании, что она – английская принцесса. Но датчане должны помнить, что она – сестра короля, и поэтому курсирующие у их берегов военные корабли должны послужить предупреждением датчанам, чтобы они не забывали о высоком ранге английской принцессы.
У датчан не было желания нарываться на неприятности с Англией. Единственное, чего они добивались, – это избавиться от Каролины-Матильды. Им достаточно, если она разведется и будет сослана. Правда, британскому послу удалось выхлопотать для нее пенсию почти в пять тысяч фунтов в год.
Прощай, Дания! Каролина-Матильда горько рыдала, но не потому, что ей не хотелось покидать эту страну, в которой она пережила такие бурные годы. Она презирала своего мужа, разочаровалась в любовнике, и у нее остались только ее дети. И теперь самым большим наказанием будет разлука с ними.
Фридрих! Луиза! Они уже больше не принадлежат ей. Они принадлежат датскому королевству. А ей придется отправиться в ссылку, по иронии судьбы – в замок Селль.
Именно в этом замке провела свое счастливое детство ее пра-прабабушка София Доротея, трагическая королева Георга Первого. И жизнь бедняжки Софии Доротеи почти полностью походила на жизнь Каролины-Матильды. Она тоже вышла замуж за грубого, эгоистичного человека – Георга Первого. У нее был любовник, ее заставили развестись с мужем, а любовника зверски убили. У нее отняли детей, а ее саму выслали. Остаток своей жизни она провела в одиночестве.
София Доротея пробыла в ссылке, наверное, более двадцати лет, подумала Каролина-Матильда. Господи, хоть бы моя ссылка не оказалась такой долгой.
Вот так закончилась жизнь Каролины-Матильды в Дании; у нее отобрали детей, любовник оставил ее навеки, а она сама направлялась в изгнание в замок Селль.
ВДОВСТВУЮЩАЯ ПРИНЦЕССА ПРОЩАЕТСЯ
Семейные неприятности на этом не закончились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48