Вошедший сочувственно посмотрел на Питта и скорчил гримасу.
– Боже мой, Уильям, – сказал он и покачал головой. – Представляю, что ты чувствуешь. Вот глянул на тебя и вспомнил, что пережил сам. Только в моем случае всему виной было пьянство. А с тобой другое дело, Уильям. Это стихийное бедствие. Но если бы я знал, что моим ногам суждено носить канцлера, я бы лучше заботился о них в молодости.
– Сочувствие от товарища по несчастью, – проворчал Питт, бросая взгляд на письмо, которое Нортингтон держал в своих руках и еще не передал ему. – Большое спасибо. Но теперь-то ты не страдаешь!
– Эта старая чертовка-подагра дала мне небольшую передышку, Уильям. Молю Бога, чтобы и с тобой она поступила бы также. Когда ты прочтешь это письмо, ручаюсь, тебе станет лучше.
– От…
– Верно, Уильям. От самого Георга. Он уже не доверяет этой компании во главе с Ротингемом, и я, черт возьми, тоже.
Питт протянул руку за письмом.
«Ричмонд, понедельник, 7 июля 1766 г.
Мистер Питт, Ваше исполненное сознанием долга и прекрасное поведение прошлым летом вызвали у меня желание услышать ваше мнение относительно того, как сформировать дееспособное и достойное уважения правительство. Я прошу вас приехать в город ради этой благотворной цели.
Я не могу закончить свое письмо, не сказав вам о том, насколько мои мысли относительно основы, на которой должно формироваться новое правительство, созвучны идеям, высказанным вами по этому предмету в парламенте за несколько дней до Вашего отъезда в Сомерсетшир.
Передаю это письмо через графа Нортингтона, поскольку в моем окружении кроме него нет человека, на которого я бы мог полностью положиться, и который, как мне известно, абсолютно согласен со мной по содержанию данного письма.
Георг. Король.»
Питт выразительно посмотрел на Нортингтона. Наблюдавшая за ними Эстер перехватила этот взгляд и поняла, что он значит. Казалось, Уильям стал выглядеть лет на пять моложе; следы боли, словно каким-то удивительным образом, стерлись с его лица.
– Надеюсь, тебе все понятно, – обратился он к Эстер и протянул ей письмо.
– Вот именно, разве ты не согласилась бы?
– Георг знает, что не может обойтись без тебя, Уильям, – вставил Нортингтон.
– Но ты же понимаешь, что недостаточно здоров, – сказала Эстер.
– Моя дорогая, я знаю только одно, что это тот случай, когда я не могу устоять.
– Но…
– Послушай, он готов подчиниться мне безоговорочно. Правительство – на моих условиях. Это именно то, чего я всегда добивался. И теперь Георг просит меня сформировать его.
– Георг взрослеет! – заметил Нортингтон. Но во взгляде Эстер читалось беспокойство.
– Не бойся, – сказал ей муж, – это лучший стимул из тех, которые мне могли бы предложить.
– Значит, ты напишешь королю? – спросила Эстер.
– Немедленно.
Он встал с постели, правда прихрамывая, но его состояние поразительно улучшилось.
Это и есть жизнь. Это то, чего он хотел. А теперь – особенно, объяснил он Эстер. Разве она не помнит, что именно он сделал Англию империей? Разве не он прекратил это нелепое растрачивание людских ресурсов и денег в Европе и обратил свое внимание на мир, лежавший за морями? А теперь они могут потерять американские колонии, если во время не вмешаться.
– Это чудовищный гербовый сбор, придуманный твоим братцем, прости меня за эти слова, Эстер, будет началом краха всего того, что я сделал. Я не для того присоединил Америку к нашей империи, чтобы терять ее. Но в Англии у власти стоят дураки, Эстер, вот в чем вся суть.
Питт сел за письменный стол и написал ответ королю; послания его было несколько льстивым, но в этот момент он обожал короля.
«Сир,
Глубоко тронутый бесконечной добротой Вашего Величества ко мне и исполненный чувства долга и горячего желания трудиться ради чести и счастья самого милостивого и снисходительного из монархов, я поспешу прибыть в Лондон так быстро, как только смогу; был бы счастлив сменить свою немощь на стремительные крылья, чтобы поскорее воспользоваться оказанной мне высокой честью положить к стопам Вашего Величества скромное, но искренне предложение ничтожных услуг от самого покорного и самого преданного слуги Вашего Величества.
Уильям Питт.»
Георг прочитал письмо Питта с огромным удовольствием. Питт – величайший политик в стране, но он никогда не забывает проявлять должного уважения к королю.
Бывали времена, когда Георг понимал, что должен учитывать ужасную вероятность нового приступа заболевания, и именно поэтому он стремился сформировать сильное правительство на тот случай, если понадобится ввести регентство.
Углубленное знакомство с государственными документами, осознание того факта, что он все больше и больше разбирается в государственных делах, как и понимание того, что его многочисленные министры недееспособны – все это придавало ему уверенность, что он в состоянии сам управлять страной. Исчезла застенчивость, связанная с его скромным образом жизни в юные годы; он стал упрямым, и если уж он решился признать какую-либо точку зрения, то придерживался ее, несмотря ни на что. И вот теперь он был убежден, что вместе с мистером Питтом и его сторонниками они могут наилучшим образом управлять страной.
Скоро здесь появится мистер Питт, и обсуждая с ним вопрос о новом составе кабинета, он забудет о том страхе, который сидит в нем и причиняет боль, и от которого он пока еще не смог окончательно избавиться. Георг знал, что когда эта болезнь наваливалась на него, он на несколько дней переставал быть самим собой, и это вызывало в нем острое чувство незащищенности. Потом он даже не мог вспомнить, что происходило с ним в то время. Он, король Георг, становился жалким созданием, неспособным контролировать свой собственный разум. Страшно об этом подумать. Но он все предусмотрел на случай регентства. Лучший способ застраховаться от всяких случайностей, это – подготовиться к ним. Порой к нему возвращались мысли о Ханне. Но Ханна умерла. Он больше никогда не должен думать о ней. Его жена – Шарлотта, а она добрая женщина. В сентябре в их семье будет еще один малыш, а во время беременности она едва ли думает о чем-либо другом, кроме будущего ребенка.
Да, Шарлотта оказалась действительно хорошей женой, именно такой, какую он хотел, и ему не на что жаловаться. Она вполне смирилась с тем, что ей приходится жить тихо, в стороне от государственных проблем.
– Женщины не посмеют вмешиваться в мои дела, – пробормотал король, и вдруг подумал о своей матери, которая всегда, насколько он мог вспомнить, только так и поступала.
– Я прекращу это, – вновь сказал он вслух.
Но существовал еще лорд Бьют, которого он удалил от себя, но который через некоторое время непременно объявится вновь; и все это благодаря вдовствующей принцессе. Их любовная связь, на всем ее протяжении имела вполне благопристойный вид, но Георг никогда не одобрит этого. И еще одно сомнение терзало его: он долгие годы считал, что между ними чисто платонические отношения, а все вокруг знали об истинном характере их связи, все – кроме самого Георга.
В прошлом Бьют был добр к нему, но почему? В надежде, что обретет власть, когда Георг сядет на трон?
Поняв все это, Георг решил, что никогда больше не воспользуется советами лорда Бьюта. Рот Георга сложился в знакомые упрямые складки, когда он сел за письменный стол, чтобы написать Бьюту о своем решении.
Получив письмо короля, лорд Бьют удивился тому, что Георг смог объясняться с ним в таком тоне. Ведь это просто немыслимо, если вспомнить их дружеские отношения в прошлом, торжественное признание его заслуг, неоднократно повторяемые уверения в том, что неизвестно, смог бы он принимать правильные решения, не окажись Бьют рядом.
Теперь же Георг писал, что Бьют слишком честолюбив, если вознамерился создать оппозицию и стать во главе ее. Далее он писал, что советы Бьюта в прошлом, как оказалось, были исключительно неудачными.
О, нет! Этого не может быть! Но так действительно сказано в письме! Когда Бьют попытался встретиться с королем, ему ответили, что аудиенция в данный момент невозможна.
Георг изменился, от послушного прилежного юноши не осталось и следа; его место занял король-простак, он всегда будет таким, человеком, не сознающим своей собственной неполноценности.
«Уверяю Вас , – писал Бьют королю, – что я едва мог поверить своим глазам, когда прочитал Ваше письмо. Неужели Вы не видите разницы между мной и людьми, преследующими бунтарские и честолюбивые цели. Я уже никогда и никоим образом не собираюсь заниматься политикой и не посмею просить кого-либо следовать за мной, поскольку я утратил благорасположение Вашего Величества. Но я твердо заявляю, что бесконечно предан Вашему Величеству. Заканчивая, я обращаюсь с мольбой к моему несравненному королю простить меня за то, что я побеспокоил его своим утомительным письмом. Но я надеюсь и молю Ваше Величество поверить, что я предан вам более, чем кто-либо другой был и будет предан Вам в этой стране».
Запечатав письмо и отправив его с посыльным, лорд Бьют тяжело опустился в кресло и облокотился на стол. Его память вернулась к тем давним дням, когда был еще жив другой принц Уэльский – отец Георга. Как однажды ему довелось сыграть в вист в компании принца, пережидавший дождь. Это было начало. Затем он стал «персона грата» в королевской семье; а когда принц Уэльский внезапно умер, Бьют действительно увидел возможность втереться в доверие к его сыну – наивному юноше, которому предстояло стать королем, когда скончается его стареющий дедушка – тогдашний король. К тому же удачно получилось, что в него влюбилась мать мальчика, вдовствующая принцесса Уэльская.
Какой счастливый случай предоставился ему – шотландскому пэру, лишенному во многих отношениях возможности повышения в чинах по той лишь простой причине, что он шотландец, а не англичанин – найти покровительство в столь высоких кругах! И это продолжалось много лет. Его отношения с принцессой стали уютными, почти семейными; она была предана ему, возможно, даже больше, чем он ей, а Георг относился к нему как к отцу. А теперь… все изменилось.
Необходимо немедленно сообщить об этом принцессе, может быть она разъяснит ему, в чем дело. Проезжая по улицам города, Бьют забился в угол кареты. Правда, теперь люди относились к нему менее враждебно, но они не забывали об его отношениях с принцессой Уэльской и в любой момент могли наброситься на него. Если они устроят потасовку или начнут возмущаться – такая угроза была и это дойдет до ушей короля, он еще больше прежнего настроится против него. Георг даже может запретить ему встречаться с вдовствующей принцессой. О, нет, она никогда не допустит этого, в этом она сможет повлиять на короля.
Принцесса приняла его также тепло, как и прежде.
– Почему ты взволнован? – спросила она. – Прошу тебя, расскажи, что случилось. Иди сюда, мой дорогой, садись со мной рядом. Мне не нравится, когда ты так встревожен.
Слуги принцессы предусмотрительно исчезли, как делали это всегда, когда приезжал ее любовник.
– Крайне неприятное письмо от короля. Он не желает меня больше видеть.
– О, нет!
– Это правда. Вот оно.
Принцесса прочла письмо и прищелкнула языком.
– Георг – дурак! – воскликнула она. – Всегда был дураком, дураком и останется. Он не представляет себе, что значит быть королем.
– Почему же, постепенно он начинает понимать это, – возразил Бьют. – Сейчас у него уже сложилось представление о том, каким должен быть король. И, поверь мне, именно таким королем он и собирается стать. Он сделался чересчур упрямым. Если уж он принял какое-то решение, то ничто на свете не заставит его отказаться от него. К тому же… он настроен против меня.
– На Георга как-то повлияла его болезнь, – задумчиво сказала принцесса. – Он стал очень странным. Эта обрывистая… почти раздражительная манера говорить. Прежде он никогда не был таким. Он был медлительным и даже иногда заикался. Боюсь, что болезнь изменила его характер. Но, возможно, это временное явление и перед нами вскоре предстанет прежний Георг.
Бьют покачал головой.
– Не думаю. Кажется, он очень невзлюбил меня, и когда я думаю о той привязанности, которую он некогда питал ко мне…
– Мой дорогой, он оказался неблагодарным, но ведь мы есть друг у друга.
– Боюсь, что он может попытаться прекратить мои визиты к тебе.
– А вот этого я никогда не допущу.
Бьют улыбнулся и нежно обнял ее, но при этом подумал, что былое волнение уже ушло из их отношений. Теперь они больше походили на степенную, пожилую пару.
Уехав от вдовствующей принцессы, лорд Бьют по пути домой заглянул к мисс Вэнситтарт, весьма привлекательной леди из добропорядочной семьи. И все же Бьют, которому перевалило за пятьдесят, был гораздо старше ее.
Она приняла его с радостью и без удивления, потому что он ее навещал уже в течение некоторого времени, находя встречи с ней своего рода контрастом после общения с вдовствующей принцессой.
Мисс Вэнситтарт – женщина скромная, всем сердцем была привязана к Бьюту. Она не предъявляла к нему никаких требований, и это особенно радовало его.
Они не так уж давно стали любовниками, но встречались без особой страсти и нерегулярно, что соответствовало и ее характеру, и преклонным годам Бьюта.
Лорд Бьют поделился с мисс Вэнситтарт, что король настроен против него. Она утешала своего любовника, а он рассказал ей о верности вдовствующей принцессы, о прочности их отношений. Мисс Вэнситтарт откровенно восхищалась им, а он пообещал ей, что поговорит с принцессой, и когда освободится место в ее окружении, его займет мисс Вэнситтарт.
Мисс Вэнситтарт пришла в восторг от перспективы служить женщине, которая в течение нескольких лет была фактически женой, за исключением разве что имени, восхитительного лорда Бьюта. А тот явно уже забыл обиду, нанесенную ему королем и наслаждался обществом своей обаятельной подруги. Объяснял, какими привилегиями пользуются те, кто служит при дворах членов королевской семьи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48