Узнав, что эту возмутительную шутку сыграл с ним Уилкис, Сэндвич затаил на него злобу, и когда «Эссе о женщине» попало к нему в руки, он увидел в этом возможность отомстить обидчику за старые грешки.
Всего несколькими месяцами ранее Сэндвич стал одним из государственных секретарей и кардинально изменил свой образ жизни в сравнении с теми днями, когда он был одним из вдохновителей Медменовского кружка. И теперь, ужасаясь как могло такое крайне непристойное и богохульное произведение быть написано, он зачитал отрывки из него перед Палатой лордов. На полях своего эссе Уилкис сделал замечания, подписавшись именем епископа Уорбертона, потому что в свое время Уорбертон сделал заметки на полях эссе, написанного Папой. Епископ, услышав, что его имя было использовано в этом непотребном документе, пришел в ярость и жестоко разбранил Уилкиса, сравнив его с дьяволом. А затем он извинился перед дьяволом за то, что причислил его к компании Уилкиса. Гнев епископа оказался столь неистов, что даже те, кто был склонен поддерживать Уилкиса, отвернулись от него. На этот раз Уилкис зашел слишком далеко. И когда Уорбертон предложил возбудить против Уилкиса судебное дело, обвинив его в богохульстве, все согласились, что так и следует поступить.
Тем временем и в Палате общин не обошлось без критики в адрес Уилкиса. Член Палаты общин от Кэмелфорда Сэмюел Мартин назвал его трусом и негодяем. Уилкис заявил на это, что ему ничего не остается, как вызвать Мартина на дуэль.
Теперь драма была в самом разгаре. Все ждали развязки. И когда Уилкис, встретившись с Мартином в Гайд-парке, был ранен, народ пришел в негодование.
Поползли слухи, что враги Уилкиса преднамеренно приказали Мартину ранить Уилкиса, и возбужденные люди высыпали на улицы.
Проведав, что один из городских шерифов по приказу парламента принялся сжигать 45-й номер «Норт Бритона» перед Королевской биржей, огромная толпа ринулась спасать газету. Оставшиеся экземпляры «Норт Бритон» с триумфом пронесли по улицам города. А в костер полетели юбки и сапоги, показывая тем самым, что прекрасно понимают, кто стоял за всеми этими бедами.
Тем временем Уилкис, под предлогом того, что ранен, оставался у себя дома и отказывался предстать перед судом Палаты общин и ответить за свои грехи.
Уилкис решил сначала потянуть время, а поняв, что дольше уже не сможет избегать появления в суде, ускользнул на континент. Здесь он случайно встретился с известной куртизанкой Коррадини, с которой зажил общим домом. Его друзья, решительно настроенные поддерживать Уилкиса и дело свободы, присылали ему деньги. Несколько месяцев Уилкис жил припеваючи, забавляясь мыслью как ловко он перехитрил всех по ту сторону пролива.
Отъезд Уилкиса не улучшил ситуации в стране. Появились проблемы с налогом, который сэр Дэшвуд, будучи канцлером казначейства, предложил наложить на сидр; возник конфликт в парламенте, когда Джордж Гренвил попытался поддержать эту меру, указав на необходимость введения новых налогов.
– Поскольку джентльмены так возражают против налога на сидр, – уныло сказал Гренвил, – то хотелось бы услышать, что они предложат обложить налогом?
Поднялся Питт и, подражая прискорбному голосу Гренвила, повторил слова известной песни: «Милый пастушок, скажи мне, где?..»
Гренвил разгневанно спросил, допустимо ли столь неуважительное отношение к джентльмену. На что Питт отвесил глубокий поклон и, прихрамывая, вышел из зала заседаний. После этого случая стоило Гренвилу появиться на улице, как толпа кричала ему вслед: «Милый пастушок».
Люди рады были поднять на смех любого, а тем более какого-нибудь незадачливого политика. Горе и смех соседствовали, а толпа всегда с готовностью устраивала развлечения.
Но главной мишенью для насмешек был Бьют. Над ним глумились с особым пристрастием. Как только его карета появлялась на улице, горожане оставляли все свои дела, хватая что попадется под руку, а зачастую даже дубинки, и бросались ей в догонку. Вдовствующая принцесса жила в постоянном страхе, опасаясь за своего любовника.
– Я не могу вынести этого, – твердила она, когда Бьют навещал ее. – Я просто в ужасе.
Для Бьюта события последних месяцев тоже не прошли даром. Как он изменился! В прежние времена он был убежден, что для него открыты все пути; теперь же он признавал свое поражение.
– Все, о чем я мечтал, пустое. Благодаря Питту. Если бы только нам удалось удержать Питта, то все было бы хорошо. – Он состроил гримасу. – А я, Августа, – не Питт.
– Этот человек бросил нас и страну, – воскликнула принцесса.
Бьют улыбнулся ей и, взяв ее руку, поцеловал.
– Ты так верна мне, Августа. Я не стою тебя. Давай смотреть правде в лицо. Я потерпел поражение.
– Что за чепуха! Ты не знаешь, что такое – поражение!
– Если бы ты сегодня днем была со мной в карете… если бы только слышала крики этой черни… видела их угрожающие лица…
Она содрогнулась.
– Прошу тебя, не говори об этом.
– Но это же все – действительность, Августа, любовь моя. Видишь ли, я считал, что смогу стать великим политиком. А на деле у меня это не получилось. Мне не добиться таких высот, каких достигли… Питт и Фокс. Такие люди, как они выходят из народа и заставляют всех выглядеть карликами в сравнении с ними.
– Мой дорогой, ты переутомился. Если бы только я смогла сделать с этой бесчувственной толпой то, что мне хочется…
– О, она далеко не бесчувственна. Они понимают, что такое величие. Слышала, как они приветствуют Питта?
– Не говори мне об этом человеке. Из-за него…
– Милая, он – великий политик. Давай не закрывать на это глаза. Страна нуждается в том, чтобы он стоял во главе правительства. Ведь с тех пор, как я занимаю этот пост, популярность правительства, да и самого короля, значительно снизилась. И потом эти постоянные сплетни о нас с тобой.
– Дорогой, а как ты предполагаешь решить эту проблему?
– Уйти в отставку. Посоветовать королю призвать обратно Питта и попытаться договориться с ним.
Августа уткнулась лицом в его плечо. Они строили совсем иные планы. Они оба верили, что будут вместе править страной, что станут главными наставниками короля. Но все сорвалось. Началось это тогда, когда Питт дал ясно понять, что останется в правительстве только в том случае, если будет принимать решения сам.
Да, их планы провалились, это следует признать. Но если она хочет обезопасить своего возлюбленного, если стремится к тому, чтобы их отношения продолжались достойным образом, ей следует увести его от этой ослепительной мишуры известности. Да, Августа жаждала власти, но в первую очередь она была женщиной, которой больше всего на свете хотелось иметь счастливую семейную жизнь. Она смотрела на Бьюта как на своего мужа, фактически, он был для нее мужем даже больше, чем когда-то Фредерик.
Главное – не подвергать опасности любимого человека и продолжать жить вместе как муж и жена.
– Хорошо, – сказала она, – давай пойдем к Георгу и сообщим ему о твоем решении.
Бьют нежно обнял ее.
– Быть с тобой, ощущать твою любовь и заботу обо мне, как делаешь это ты, этого ли недостаточно для любого мужчины.
Выслушав лорда Бьюта, Георг не выказал ни особого удивления, ни разочарования.
– Мое здоровье не вынесет этого напряжения, – объяснил Бьют. – Оставаясь во главе правительства, я лишь причиню вред Вашему Величеству.
Георг посмотрел на «своего дорогого друга» ничего не выражавшим взглядом. Разве можно было когда-нибудь предположить, что он услышит подобные признания! И это был Бьют, всегда такой энергичный; это – человек, к которому Георг обращался со своими юношескими проблемами. А теперь он сознается, что постарел и не может больше трудиться на своем посту.
– Полагаю, вы правы, – ответил король.
Бьюта задело то, что Георг воспринял его сообщение так спокойно. Он ожидал глубокого сожаления, даже просьбы продолжать руководить правительством. Это привело его в замешательство. Но Георг так изменился в последнее время. Он тоже был разочарован Бьютом.
– Если бы руководство страной принял бы на себя Питт… – начал было Бьют, но король покачал головой.
– Он постоянно указывает, что мне делать. А мне это не нравится.
– Тогда Гренвил, – продолжал Бьют.
– Да, я думаю, что это должен быть Джордж Гренвил.
Бьют ушел, и вернувшись к вдовствующей принцессе, сообщил ей, что король весьма спокойно воспринял его решение об отставке. Бьют чувствовал, что Георг ускользает от них и, очевидно, верит в то, что отлично сможет справиться с делами и без них.
– Тебе не кажется, что это Шарлотта отделяет его от нас? – спросила вдовствующая принцесса.
– Шарлотта! Но ведь ей же никогда не давали возможности участвовать в каких-либо делах!
– Конечно, нет. Но Георг часто бывает в Ричмонде, а там очень уютная домашняя обстановка. Шарлотта стала довольно хорошо говорить по-английски и понимает, что происходит вокруг. Она вовсе не такое уж кроткое создание, каким ее считают некоторые. Ты же помнишь, она написала письмо Фридриху Великому. Разве девушка, которая смогла написать такое письмо, удовольствуется тем, чтобы оставаться в тени?
– Не думаю. Мне кажется, что ты права.
– А Георг ездит к ней, как только представляется возможность. Похоже даже, что он глубоко привязался к ней. И еще дети… они объединяют их. Пока она еще не беременна в третий раз… или если и беременна, то я об этом не слышала. Но она уже родила двух мальчуганов, и король ею очень доволен. О да, конечно, красавицей ее не назовешь. Но Георг всегда был таким податливым, и я определенно думаю, что Шарлотта вполне может оказывать на него влияние.
– Он всегда утверждает, что не потерпит никакого женского влияния.
– Бедный Георг, – улыбнулась Августа, – он часто сам себя не понимает.
Вдовствующая принцесса прибыла в Ричмонд с визитом к королеве. Шарлотта выглядела хорошо и сообщила, что жизнь в Ричмонде ей по вкусу, и безумно рада, когда королю удается оторваться от своих дел и побыть с семьей.
Принцесса внимательно оглядела свою невестку. Пока нет никаких признаков новой беременности. А жаль! Это отвлекло бы ее.
Принцессу проводили в детскую, и на душе у нее потеплело при виде детей. Маленький Георг был довольно шустрым, и как утверждала его мать, очень умным мальчуганом. Ему немногим больше года, но он живо реагировал на окружающий мир, а няньки говорили, что еще не встречали такого смышленого ребенка.
Вдовствующая принцесса слушала, кивая головой как старый китайский мандарин. Все молодые мамы говорят одно и то же.
– Ну, а как младенец?
– О, малышка Фред просто восхитителен.
– Интересно, будет ли он похож на своего дедушку, – улыбнулась Августа. – О, да он вылитый отец! Георг тоже так считает?
– Георг думает, что он немного похож на меня, – призналась Шарлотта.
«Упаси Боже!» – подумала принцесса. Нет, у него такие же большие глаза и подбородок как и у его отца. И как только Георг смог увидеть у такого очаровательного создания крокодилий рот! Подумать только, похож на Шарлотту! Если он и вправду так считает, то значит становится излишне доверчивым дураком.
Эти размышления напомнили ей о крайне важном деле, ради которого она приехала в Ричмонд.
Неужели Георг и вправду попал под такое влияние Шарлотты, что уже больше не испытывает нежных чувств к матери и лорду Бьюту? Что ж, это вполне возможно.
– Бедняжка Георг, правительство так утомляет его.
– О да, и еще он был очень огорчен из-за этого ужасного Уилкиса.
Он действительно делится с ней, подумала принцесса.
– Эти опасные люди. Они не дают нам спокойно жить.
– Мистер Гренвил тоже удручает короля, – продолжала Шарлотта. – Георг рассказывал, что мистер Гренвил, проговорив с ним в течение двух часов, посматривает на часы, чтобы узнать, нельзя ли потерзать его еще часок, – со смехом сообщила Шарлотта, но тут же рассудительно добавила: – Но особенно трудно ему приходится с правительством. Король чувствовал бы себя гораздо счастливее, если бы вернулся мистер Питт, но, конечно, мистер Питт никогда не сделает этого, разве только на своих собственных условиях.
– Так значит Георг обсуждает с тобой подобные дела?
Шарлотта склонила голову набок. Было бы неправдой утверждать это, но ей так хотелось сказать «да». Когда она пыталась заговаривать с королем о политике, его ответы были очень лаконичными. Большую часть новостей она узнавала от своих фрейлин. И тем не менее ей вовсе не хотелось признаваться в этом принцессе.
– Это ведь очень важные вопросы, – уклончиво сказала Шарлотта.
Вот и весь ответ, подумала принцесса. Нас отодвинул на задний план, а сам, тем временем, поверяет свои проблемы этой глупой девчонке, которая совсем не разбирается в государственных делах.
Она дает советы королю, и он отворачивается от своей матери и ее… да и его тоже, любезнейшего друга!
Шарлотта слишком уж мнит о себе. Она не знает, с какой неохотой женился на ней Георг. Она не знает, как он страстно стремился к Саре Банбери, тогда еще Леннокс. Она наверное думает, что когда она появилась здесь, Георг взглянул на нее и сразу же влюбился? Неудивительно, что это маленькое, глупое существо держится столь высокомерно. Вдовствующая принцесса не допустит этого.
– Я рада, что ты счастлива с Георгом, моя дорогая, – произнесла она спокойно, но ледяным тоном. – Мы, на первых порах, были немного обеспокоены. Полагаю, ты слышала об его увлечении Сарой Леннокс? При дворе ходили всякие разговоры и сплетни.
– Сара Леннокс… – повторила Шарлотта, наморщив лоб.
– Она вышла замуж за Чарлза Банбери как раз перед тем, как король заболел. Хорошенькая, но пустоголовая женщина.
Шарлотта вспомнила ее. Она была подружкой невесты на их свадьбе. Самая красивая девушка, какую ей приходилось когда-либо видеть. И Георг смотрел на нее тогда… горящим желанием взглядом. На Шарлотту вдруг нашло уныние.
– Он очень хотел жениться на ней. Конечно, это оказалось совершенно невозможно. Затем он образумился… и поступил так, как и должен был поступить король. И как он оказался прав.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48