водолей.ру
Суть дела заключается в
том, что Бахтин не пытается ни закрыть, ни возродить старую риторическую
традицию, а, подключаясь к ней диалогически, открывает новую. Да, слышим мы
Бахтина, риторика - это способ действовать речью, это главное согласие, но
способ этот должен быть другим и риторика эта должна быть иной. Задача: не
просто отвергнуть ограниченность старой риторики, но существенно разограничить
ее, вывести на самые границы всех культурных сфер (этика, эстетика, познание),
которые раньше были замкнуты в
50
риторику, а теперь диалогически граничат с ней.
Конечно, менее всего отсюда следует правота какого бы то ни было релятивизма,
отрицающего автономность истины и пытающегося сделать ее чем-то относительным и
обусловленным" чуждым ей жизненно-практическим или иным моментом именно в ее
истинности. При нашем взгляде автономность истины, ее методическая чистота и
самоопределяемость совершенно сохраняются; именно при условии своей чистоты она
и может быть ответственно причастна бытию-событию, относительная изнутри самой
себя истина не нужна жизни-событию. Значимость истины себе довлеет, абсолютна и
вечна, и ответственный поступок познания учитывает эту особенность ее, это ее
существо. Значимость того или иного теоретического положения совершенно не
зависит от того, познано оно кем-нибудь или не познано. Законы Ньютона были в
себе значимы и до открытия их Ньютоном, и не это открытие сделало их впервые
значимыми, но не было этих истин как познанных, приобщенных единственному
бытию-событию моментов, и это существенно важно, в этом смысл поступка, их
познающего. Грубо неправильным было бы представление, что эти вечные в себе
истины существовали раньше, до их открытия Ньютоном, так, как Америка
существовала до ее открытия Колумбом; вечность истины не может быть
противопоставлена нашей временности - как бесконечная длительность, для которой
все наше время является моментом, отрезком. (88-89)
_________
12 В цитируемом издании здесь стоит запятая, но явно это или опечатка или описка
в оригинале.
51
Выпад против релятивизма понятен, так как релятивизм связан с эклектикой
культурных сфер, их неразграничением. У Бахтина все становится на свои места. Не
вполне ясна оппозиция неоткрытого закона Ньютона и не открытой еще Америки. Ведь
и закон Ньютона был и действовал до его открытия, и Америка была и так или иначе
влияла на нас до ее открытия... Может быть, какой-то дефект рукописи...
Временность действительной историчности бытия есть лишь момент абстрактно
познанной историчности; абстрактный момент вневременной значимости истины может
быть противопоставлен абстрактному же моменту временности предмета исторического
познания, но все это противопоставление не выходит из границ теоретического мира
и только в нем имеет смысл и значимость. Но временная значимость всего
теоретического мира истины целиком вмещается в действительную историчность
бытия-события. Конечно, вмещается не временно или пространственно (все это суть
абстрактные моменты), но как обогащающий его момент. Только бытие познания в
отвлеченно-научных категориях принципиально чуждо теоретически же
отвлеченно-познанному смыслу, действительный акт познания не изнутри его
отвлеченно-теоретического продукта (т.е. изнутри общезначимого суждения), но как
ответственный поступок приобщает всякую вневременную значимость единственному
бытию-событию. Однако обычное противопоставление вечной истины и нашей дурной
временности имеет не теоретический смысл; это положение включает в себя
некоторый ценностный привкус и получает эмоционально-волевой характер:
вот вечная истина (и это хорошо) - вот наша преходящая дурная временная жизнь (и
это плохо). Но здесь мы имеем случай участного мышления, стремящегося преодолеть
свою данность ради
52
заданности, выдержанного в покаянном тоне; но это участное мышление протекает
именно в нами утверждаемой архитектонике бытия-события. Такова концепция
Платона. (89)
C.С.Аверинцев трактует этот абзац, транскрибируя его по Платону, на мой взгляд,
несколько произвольно: "Бахтин хочет сказать - с полным основанием, - что учение
Платона, противопоставляющее незыблемость "истинно-сущего и зыбкость
мнимо-сущего, меона, имеет целью вовсе не простую констатацию различия
онтологических уровней, но ориентацию человека по отношению к этим уровням: от
человека ожидается активный выбор, т.е. по-бахтински, "поступок", - он должен
бежать от мнимости и устремляться к истине" (159).
Активный выбор производится не между истиной и мнимостью (по-бахтински,
разумеется, а не по-платонски), а между тьмой разных истин, дороже которых,
правда, не обман, а оживляющий, актуализирующий истину речевой поступок.
Приведенная трактовка характерна для Аверинцева, абсолютизирующего и
завершающего риторику как риторику познания, что, впрочем, не может приуменьшить
его колоссальных заслуг, связанных с четким выделением этапа риторического
рационализма13.
Вполне возможно трактовать конец бахтинского периода как критику Платона за
теоретическую невыдержанность (ценностный привкус и эмоционально-волевой
характер), но в целом этот абзац еще слишком черновик для какой-либо хоть
относительно завершенной трактовки. Начало же следующего абзаца скорее
подтверждает критическую направленность Бахтина по отношению к Платону.
Еще более грубым теоретизмом является попытка включить мир теоретического
познания в единое
_______
13 См.: С.С.Аверинцев. Риторика и истоки европейской литературной традиции. -
М., 1996. Книга - результат четвертъвековой работы автора в этом направлении,
работы, как мне кажется, еще очень мало оцененной.
53
бытие как бытие психическое. Психическое бытие - абстрактный продукт
теоретического мышления, и менее всего допустимо мыслить акт-поступок живого
мышления как психический процесс и затем приобщение его теоретическому бытию со
всем его содержимым. Психическое бытие такой же отвлеченный продукт, как и
трансцендентная значимость. Здесь мы совершаем уже чисто теоретически весомую
нелепость: большой теоретический мир (мир как предмет совокупности наук всего
теоретического познания) мы делаем моментом маленького теоретического мира
(психического бытия как предмета психологического познания). Поскольку
психология, оставаясь в своих границах, знает познание только как психический
процесс и переводит на язык психического бытия и содержательно-смысловой момент
познавательного акта, и индивидуальную ответственность его свершения-поступка,
она права, поскольку она претендует быть философским познанием и выдает свою
психологическую транскрипцию за действительно единственное бытие, не допуская
рядом с собой столь же правомерную трансцендентно-логическую транскрипцию, она
совершает грубую, и чисто теоретически, и философско-практически ошибку. (89-90)
Претензии психологии, отпочковавшейся в ХIX в. от риторики, ясны14, понятна и
критика малой теоретичности психологии, оторвавшейся от слова, ушедшей или в
субъективизм изолированного внутреннего сознания или в объективизм
поведенческих, чисто внешних реакций. Эта критика психологии станет перманентной
______________
14 См.: И.В.Пешков. О(т)речение мысли // Л.С.Выготский. Мышление и речь.
Риторический комментарий. - М., 1996.
54
для Бахтина 20-х годов15.
Интереснее для интерпретации концовка периода, констатирующая терминологическую
оппозицию теоретически/философско-проктически. Последний амбивалентный термин,
видимо относится к поискам самоидентификации и снова ведет к тому же:
практической философией во все времена была риторика.
Менее всего в жизни-поступке я имею дело с психическим бытием (за исключением
того случая, когда я поступаю как теоретик-психолог). Можно помыслить, но отнюдь
не совершить попытку, ответственно и продуктивно поступая в математике, скажем
работая над какой-нибудь теоремой, оперировать с математическим понятием как с
психическим бытием; работа поступка, конечно, не осуществится: поступок движется
и живет не в психическом мире. Когда я работаю над теоремой, я направлен на ее
смысл, который я ответственно приобщаю к познанному бытию (действительная цель
науки), и ровно ничего не знаю и не должен знать о возможной психической
транскрипции этого моего действительного ответственного поступка, хотя эта
транскрипция для психолога с точки зрения его целей является [1нрзб] правильной.
(90)
Некая "психика", отъятая от процесса подготовки (обдумывания, вынашивания) и
осуществления речи (поступок), как показывает Бахтин, есть самая абстрактная
абстракция.
Подобным же теоретизмом являются попытки приобщить теоретическое познание
единственной жизни, помысленной в биологических категориях, экономических и
других, т.е. все попытки прагматизма
____________
15 См. книги, входящие в Тетралогию и вышедшие в серии Бахтин под маской:
В.Н.Волошинов. Фрейдизм, Мapксизм и философии языка.
55
во всех его видах. Всюду здесь одна теория делается моментом другой теории, а не
моментом действительного бытия-события. Нужно приобщить теорию не теоретическим
построениям и помысленной [?] жизни, а действительно свершающемуся нравственному
событию-бытию - практическому разуму, и это ответственно делается каждым
познающим, поскольку он принимает ответственность за каждый целокупный акт
своего познания, т.е. поскольку познавательный акт как мой поступок включается
со всем своим содержанием в единство моей ответственности, в котором и которым я
действительно живу-свершаю. Все попытки изнутри теоретического мира пробиться в
действительное бытие-событие безнадежны; нельзя разомкнуть теоретически
познанный мир изнутри самого познания до действительного единственного мира. Но
из акта-поступка, а не из его теоретической транскрипции есть выход в его
смысловое содержание, которое целиком приемлется и включается изнутри этого
поступка, ибо поступок действительно свершается в бытии. (90-91)
Риторика поступка не отрицает риторику познания, а только раз(о)граничивает их.
Причем конкретная весомая ширина границ поступка может включать в себя любые
замкнутые теоретико-познавательные области, размыкать их на свою
ответственность, в то время как теории в любом их наиболее практическом изводе
могут лишь замыкать на себя и в себе транскрипцию поступка (сам поступок,
конечно, им недоступен).
Мир как содержание научного мышления есть своеобразный мир, автономный, но не
отъединенный, а через ответственное сознание в действительном акте-поступке
включенный в единое и единственное событие бытия. Но это единственное
бытие-событие
56
уже не мыслится, а есть, действительно и безысходно свершается через меня и
других, между прочим, и в акте моего поступка-познавания, оно переживается,
утверждается эмоционально-волевым образом, и в этом целостном
переживании-утверждении познавание есть лишь момент. Единственную единственность
нельзя помыслить, но лишь участно пережить. Весь теоретический разум только
момент практического разума, т.е. разума нравственной ориентации единственного
субъекта в событии единственного бытия. В категориях теоретического безучастного
сознания это бытие неопределимо, но лишь в категориях действительного
причащения, т.е. поступка, в категориях участно-действенного переживания
конкретной единственности мира. (91)
Что это за категория участно-действенного переживания конкретной единственности
мира, если это, как только что было сказано вовсе не психическое переживание?
Других вариантов категорий, для которых теоретический разум лишь момент, причем
не основной момент, кроме риторических европейская традиция нам не предлагает.
Можно, конечно, отречься от традиции, но где же тогда будут историчность с
причастностью? Бытие, свершающееся через меня и других, есть бытие речевого
общения, как прояснит Бахтин уже в 20-х же годах, от замысла переходя к
осуществлению поступка своей жизни. Участное переживание осуществляется главным
образом через речь. Организация речевых взаимодействий - задача риторики.
Самоорганизация речи человеком - задача риторики поступка.
Характерной чертой современной философии жизни, пытающейся включить
теоретический мир в единство становящейся жизни, является некоторая эстетизация
жизни, несколько затушевывающая слишком очевидную несообразность чистого
теоретизма
57
(включение большого теоретического мира в малый теоретический же мирок). Обычно
элементы теоретические и эстетические слиты в этих концепциях жизни. Такова и
самая значительная попытка философии жизни Бергсона. Главный недостаток всех его
философских построений, не раз отмечаемый в литературе о нем, - методическое
нерасчленение разнородных моментов концепции. Методически неясным остается и его
определение философской интуиции, противопоставляемой им рассудочному,
анализирующему познанию. Нет сомнения, что в эту интуицию в ее фактическом
употреблении Бергсоном входит тем не менее в качестве необходимого элемента
рассудочное познание (теоретизм), это было с исчерпывающей ясностью вскрыто
Лосским в его превосходной книге о Бергсоне. За вычетом этих рассудочных
элементов из интуиции остается чисто эстетическое созерцание, с ничтожной
примесью, с гомеопатической дозой действительно участного мышления. Но продукт
эстетического созерцания также отличен от действенного акта созерцания и не
принципиален для него, отсюда и для эстетического созерцания неуловимо
единственное бытие-событие в его единственности. Мир эстетического видения,
полученный в отвлечении от действительного субъекта видения, не есть
действительный мир, в котором я живу, хотя его содержательная сторона и вложена
в живого субъекта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
том, что Бахтин не пытается ни закрыть, ни возродить старую риторическую
традицию, а, подключаясь к ней диалогически, открывает новую. Да, слышим мы
Бахтина, риторика - это способ действовать речью, это главное согласие, но
способ этот должен быть другим и риторика эта должна быть иной. Задача: не
просто отвергнуть ограниченность старой риторики, но существенно разограничить
ее, вывести на самые границы всех культурных сфер (этика, эстетика, познание),
которые раньше были замкнуты в
50
риторику, а теперь диалогически граничат с ней.
Конечно, менее всего отсюда следует правота какого бы то ни было релятивизма,
отрицающего автономность истины и пытающегося сделать ее чем-то относительным и
обусловленным" чуждым ей жизненно-практическим или иным моментом именно в ее
истинности. При нашем взгляде автономность истины, ее методическая чистота и
самоопределяемость совершенно сохраняются; именно при условии своей чистоты она
и может быть ответственно причастна бытию-событию, относительная изнутри самой
себя истина не нужна жизни-событию. Значимость истины себе довлеет, абсолютна и
вечна, и ответственный поступок познания учитывает эту особенность ее, это ее
существо. Значимость того или иного теоретического положения совершенно не
зависит от того, познано оно кем-нибудь или не познано. Законы Ньютона были в
себе значимы и до открытия их Ньютоном, и не это открытие сделало их впервые
значимыми, но не было этих истин как познанных, приобщенных единственному
бытию-событию моментов, и это существенно важно, в этом смысл поступка, их
познающего. Грубо неправильным было бы представление, что эти вечные в себе
истины существовали раньше, до их открытия Ньютоном, так, как Америка
существовала до ее открытия Колумбом; вечность истины не может быть
противопоставлена нашей временности - как бесконечная длительность, для которой
все наше время является моментом, отрезком. (88-89)
_________
12 В цитируемом издании здесь стоит запятая, но явно это или опечатка или описка
в оригинале.
51
Выпад против релятивизма понятен, так как релятивизм связан с эклектикой
культурных сфер, их неразграничением. У Бахтина все становится на свои места. Не
вполне ясна оппозиция неоткрытого закона Ньютона и не открытой еще Америки. Ведь
и закон Ньютона был и действовал до его открытия, и Америка была и так или иначе
влияла на нас до ее открытия... Может быть, какой-то дефект рукописи...
Временность действительной историчности бытия есть лишь момент абстрактно
познанной историчности; абстрактный момент вневременной значимости истины может
быть противопоставлен абстрактному же моменту временности предмета исторического
познания, но все это противопоставление не выходит из границ теоретического мира
и только в нем имеет смысл и значимость. Но временная значимость всего
теоретического мира истины целиком вмещается в действительную историчность
бытия-события. Конечно, вмещается не временно или пространственно (все это суть
абстрактные моменты), но как обогащающий его момент. Только бытие познания в
отвлеченно-научных категориях принципиально чуждо теоретически же
отвлеченно-познанному смыслу, действительный акт познания не изнутри его
отвлеченно-теоретического продукта (т.е. изнутри общезначимого суждения), но как
ответственный поступок приобщает всякую вневременную значимость единственному
бытию-событию. Однако обычное противопоставление вечной истины и нашей дурной
временности имеет не теоретический смысл; это положение включает в себя
некоторый ценностный привкус и получает эмоционально-волевой характер:
вот вечная истина (и это хорошо) - вот наша преходящая дурная временная жизнь (и
это плохо). Но здесь мы имеем случай участного мышления, стремящегося преодолеть
свою данность ради
52
заданности, выдержанного в покаянном тоне; но это участное мышление протекает
именно в нами утверждаемой архитектонике бытия-события. Такова концепция
Платона. (89)
C.С.Аверинцев трактует этот абзац, транскрибируя его по Платону, на мой взгляд,
несколько произвольно: "Бахтин хочет сказать - с полным основанием, - что учение
Платона, противопоставляющее незыблемость "истинно-сущего и зыбкость
мнимо-сущего, меона, имеет целью вовсе не простую констатацию различия
онтологических уровней, но ориентацию человека по отношению к этим уровням: от
человека ожидается активный выбор, т.е. по-бахтински, "поступок", - он должен
бежать от мнимости и устремляться к истине" (159).
Активный выбор производится не между истиной и мнимостью (по-бахтински,
разумеется, а не по-платонски), а между тьмой разных истин, дороже которых,
правда, не обман, а оживляющий, актуализирующий истину речевой поступок.
Приведенная трактовка характерна для Аверинцева, абсолютизирующего и
завершающего риторику как риторику познания, что, впрочем, не может приуменьшить
его колоссальных заслуг, связанных с четким выделением этапа риторического
рационализма13.
Вполне возможно трактовать конец бахтинского периода как критику Платона за
теоретическую невыдержанность (ценностный привкус и эмоционально-волевой
характер), но в целом этот абзац еще слишком черновик для какой-либо хоть
относительно завершенной трактовки. Начало же следующего абзаца скорее
подтверждает критическую направленность Бахтина по отношению к Платону.
Еще более грубым теоретизмом является попытка включить мир теоретического
познания в единое
_______
13 См.: С.С.Аверинцев. Риторика и истоки европейской литературной традиции. -
М., 1996. Книга - результат четвертъвековой работы автора в этом направлении,
работы, как мне кажется, еще очень мало оцененной.
53
бытие как бытие психическое. Психическое бытие - абстрактный продукт
теоретического мышления, и менее всего допустимо мыслить акт-поступок живого
мышления как психический процесс и затем приобщение его теоретическому бытию со
всем его содержимым. Психическое бытие такой же отвлеченный продукт, как и
трансцендентная значимость. Здесь мы совершаем уже чисто теоретически весомую
нелепость: большой теоретический мир (мир как предмет совокупности наук всего
теоретического познания) мы делаем моментом маленького теоретического мира
(психического бытия как предмета психологического познания). Поскольку
психология, оставаясь в своих границах, знает познание только как психический
процесс и переводит на язык психического бытия и содержательно-смысловой момент
познавательного акта, и индивидуальную ответственность его свершения-поступка,
она права, поскольку она претендует быть философским познанием и выдает свою
психологическую транскрипцию за действительно единственное бытие, не допуская
рядом с собой столь же правомерную трансцендентно-логическую транскрипцию, она
совершает грубую, и чисто теоретически, и философско-практически ошибку. (89-90)
Претензии психологии, отпочковавшейся в ХIX в. от риторики, ясны14, понятна и
критика малой теоретичности психологии, оторвавшейся от слова, ушедшей или в
субъективизм изолированного внутреннего сознания или в объективизм
поведенческих, чисто внешних реакций. Эта критика психологии станет перманентной
______________
14 См.: И.В.Пешков. О(т)речение мысли // Л.С.Выготский. Мышление и речь.
Риторический комментарий. - М., 1996.
54
для Бахтина 20-х годов15.
Интереснее для интерпретации концовка периода, констатирующая терминологическую
оппозицию теоретически/философско-проктически. Последний амбивалентный термин,
видимо относится к поискам самоидентификации и снова ведет к тому же:
практической философией во все времена была риторика.
Менее всего в жизни-поступке я имею дело с психическим бытием (за исключением
того случая, когда я поступаю как теоретик-психолог). Можно помыслить, но отнюдь
не совершить попытку, ответственно и продуктивно поступая в математике, скажем
работая над какой-нибудь теоремой, оперировать с математическим понятием как с
психическим бытием; работа поступка, конечно, не осуществится: поступок движется
и живет не в психическом мире. Когда я работаю над теоремой, я направлен на ее
смысл, который я ответственно приобщаю к познанному бытию (действительная цель
науки), и ровно ничего не знаю и не должен знать о возможной психической
транскрипции этого моего действительного ответственного поступка, хотя эта
транскрипция для психолога с точки зрения его целей является [1нрзб] правильной.
(90)
Некая "психика", отъятая от процесса подготовки (обдумывания, вынашивания) и
осуществления речи (поступок), как показывает Бахтин, есть самая абстрактная
абстракция.
Подобным же теоретизмом являются попытки приобщить теоретическое познание
единственной жизни, помысленной в биологических категориях, экономических и
других, т.е. все попытки прагматизма
____________
15 См. книги, входящие в Тетралогию и вышедшие в серии Бахтин под маской:
В.Н.Волошинов. Фрейдизм, Мapксизм и философии языка.
55
во всех его видах. Всюду здесь одна теория делается моментом другой теории, а не
моментом действительного бытия-события. Нужно приобщить теорию не теоретическим
построениям и помысленной [?] жизни, а действительно свершающемуся нравственному
событию-бытию - практическому разуму, и это ответственно делается каждым
познающим, поскольку он принимает ответственность за каждый целокупный акт
своего познания, т.е. поскольку познавательный акт как мой поступок включается
со всем своим содержанием в единство моей ответственности, в котором и которым я
действительно живу-свершаю. Все попытки изнутри теоретического мира пробиться в
действительное бытие-событие безнадежны; нельзя разомкнуть теоретически
познанный мир изнутри самого познания до действительного единственного мира. Но
из акта-поступка, а не из его теоретической транскрипции есть выход в его
смысловое содержание, которое целиком приемлется и включается изнутри этого
поступка, ибо поступок действительно свершается в бытии. (90-91)
Риторика поступка не отрицает риторику познания, а только раз(о)граничивает их.
Причем конкретная весомая ширина границ поступка может включать в себя любые
замкнутые теоретико-познавательные области, размыкать их на свою
ответственность, в то время как теории в любом их наиболее практическом изводе
могут лишь замыкать на себя и в себе транскрипцию поступка (сам поступок,
конечно, им недоступен).
Мир как содержание научного мышления есть своеобразный мир, автономный, но не
отъединенный, а через ответственное сознание в действительном акте-поступке
включенный в единое и единственное событие бытия. Но это единственное
бытие-событие
56
уже не мыслится, а есть, действительно и безысходно свершается через меня и
других, между прочим, и в акте моего поступка-познавания, оно переживается,
утверждается эмоционально-волевым образом, и в этом целостном
переживании-утверждении познавание есть лишь момент. Единственную единственность
нельзя помыслить, но лишь участно пережить. Весь теоретический разум только
момент практического разума, т.е. разума нравственной ориентации единственного
субъекта в событии единственного бытия. В категориях теоретического безучастного
сознания это бытие неопределимо, но лишь в категориях действительного
причащения, т.е. поступка, в категориях участно-действенного переживания
конкретной единственности мира. (91)
Что это за категория участно-действенного переживания конкретной единственности
мира, если это, как только что было сказано вовсе не психическое переживание?
Других вариантов категорий, для которых теоретический разум лишь момент, причем
не основной момент, кроме риторических европейская традиция нам не предлагает.
Можно, конечно, отречься от традиции, но где же тогда будут историчность с
причастностью? Бытие, свершающееся через меня и других, есть бытие речевого
общения, как прояснит Бахтин уже в 20-х же годах, от замысла переходя к
осуществлению поступка своей жизни. Участное переживание осуществляется главным
образом через речь. Организация речевых взаимодействий - задача риторики.
Самоорганизация речи человеком - задача риторики поступка.
Характерной чертой современной философии жизни, пытающейся включить
теоретический мир в единство становящейся жизни, является некоторая эстетизация
жизни, несколько затушевывающая слишком очевидную несообразность чистого
теоретизма
57
(включение большого теоретического мира в малый теоретический же мирок). Обычно
элементы теоретические и эстетические слиты в этих концепциях жизни. Такова и
самая значительная попытка философии жизни Бергсона. Главный недостаток всех его
философских построений, не раз отмечаемый в литературе о нем, - методическое
нерасчленение разнородных моментов концепции. Методически неясным остается и его
определение философской интуиции, противопоставляемой им рассудочному,
анализирующему познанию. Нет сомнения, что в эту интуицию в ее фактическом
употреблении Бергсоном входит тем не менее в качестве необходимого элемента
рассудочное познание (теоретизм), это было с исчерпывающей ясностью вскрыто
Лосским в его превосходной книге о Бергсоне. За вычетом этих рассудочных
элементов из интуиции остается чисто эстетическое созерцание, с ничтожной
примесью, с гомеопатической дозой действительно участного мышления. Но продукт
эстетического созерцания также отличен от действенного акта созерцания и не
принципиален для него, отсюда и для эстетического созерцания неуловимо
единственное бытие-событие в его единственности. Мир эстетического видения,
полученный в отвлечении от действительного субъекта видения, не есть
действительный мир, в котором я живу, хотя его содержательная сторона и вложена
в живого субъекта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22