Спустился вниз, чтобы присоединиться к приторможенным сержантами спутникам Мессии. Счел здравым: коли сам Мессия решил исчезнуть в одиночку, значит, есть у него на то серьезные причины. Воинский долг требовал, правда, доложить куда следует о происшедшем, но Круз утишил свой воинский долг: с неких недавних пор он сильно сомневался в том, что он, долг то есть, вообще у него существует...
А Иешуа, значит, исчез с лестничной площадки и материализовался в известном зале командного пункта, или центра космической связи, а попросту говоря - в компьютерном центре штаба, где жил-был уже знакомый ему по прежнему визиту местный хилый "брэйн", легко способный, однако, соединить Иешуа с довильским всемогущим и всеведущим приятелем.
Операторы, как и в прошлый раз, были на время безболезненно выключены из реальности. Иешуа опять позаимствовал у кого-то капельку наушника, вошел в "брэйн" и назвал цифровой пароль.
И услышал в мозгу:
"Я ждал тебя, Пришелец".
"Мне нужна твоя помощь", - объяснил Иешуа.
"Догадываюсь. Вряд ли ты станешь тратить свое время на пустые беседы. Хотя и они бывают полезны, ты сам знаешь... Но - к делу. Как я понимаю, тебе не удалась твоя миссия? Ты не примирил непримиримых?"
"Я даже не приступал к ней. Некого мирить. Нет непримиримых - есть только слепые дети, но ведомые зрячим взрослым во имя его собственной выгоды".
"Ты понял. Но ведь так было всегда и так всегда будет. Неужели ты все еще льстишь себя нелепой и вредной надеждой хоть как-то исправить существующий порядок? Таким, повторю, он был и в годы твоего первого призвания, таков он ныне, когда ты снова сам призвал себя, таким останется до конца дней человеческих. Есть зрячие и слепые ведущие и ведомые, сильные и слабые, знающие и неведающие".
"Мне казалось, что проповеди - моя прерогатива..."
"Это не проповедь. Пришелец, это просто слова, так ловко сложенные во фразы, что более-менее становится ясной мысль говорящего. Ты же умеешь складывать их, у тебя это славно выходило в твоей прежней миссии, и здесь, я знаю, ты тоже умело убеждаешь людей... Да и что есть проповедь? Лишь термин, тоже всего лишь слово... Пришедший после тебя апостол Павел написал в одном из своих посланий достаточно жестко: "Ибо когда мир своею мудростью не познал Бога в премудрости Божией, то благоугодно было Богу юродством проповеди спасти верующих". "Юродство проповеди" - не жестковато ли, как считаешь?.."
"Юродивый - близкий Богу, не вкладывай в этот термин современный жесткий смысл".
"Почему нет? Твое определение юродивости - позднейшее, привнесенное Церковью ради собственных целей. А современный, как ты говоришь, смысл и есть истинный, поскольку он отвечает сегодняшним критериям: бессмысленность, алогичность, явная анормальность... Разве таковы твои речи? Разве таковыми были проповеди лучших умов как раннего, так и позднейшего христианства? Да только ли христианства? Чем мусульмане, к которым ты не заглянул нынче, глупее или хуже?"
"Я так не говорил. Бог един и для христиан, и для мусульман, и для иудеев... Да он вообще един для бесконечного мира! А то, что Его именуют по-разному, - это так по-людски..."
"Вот ты и оправдываешься, Пришелец. Ты - претендующий на падение истиной в последней инстанции..."
"Никогда я на это не претендовал!"
"Опять оправдываешься. Ты - человек, Пришелец, а значит - слаб, хотя я чувствую в тебе отнюдь не человеческую силу духа и высочайший разум, каких нет ни у кого из земных. И ты о том знаешь, хотя ч не понимаешь, откуда они у тебя. А я знал, но забыл, что-то случилось с ячейкой памяти, я говорил тебе... Но человек - не Бог, верно? И тебе не решить всерьез и до конца ни одной проблемы земного мира. Да ты и сам недавно напомнил новому соратнику:
"Он будет судить вселенную по правде, и народы - по истине Своей". Что ж ты тогда хочешь? Взять на себя Его обязанности?"
"Его?.. Нет, конечно!.. Но знаешь, Биг-Брэйн, я в последние дни начал задумываться о страшном, о том, что и помыслить не мог у себя в Галилее: а есть ли у Него сегодня обязанности на Земле? Не исполнил ли Он их все, сотворив наш мир и человека в нем? Знает ли Он, как живет созданный им анклав в бесконечной Вселенной, тоже Им сотворенной? И не есть ли все, что происходит здесь, к чему я лишь прикоснулся кончиками пальцев -вот, например, вечная война на Балканах, или кокаиновое царство, или засухи, землетрясения, наводнения, - не есть ли это все Божий промысел или, точнее, умысел? И станет ли Он судить Вселенную заметь: не Землю, а всю Вселенную! - по правде, а народы - по истине, потому что - да простится мне такое сравнение! - Он поступил с нами, как когда-то мой отец, Иосиф-древодел: взял меня, мальчишку, в лодку, им же, кстати, и сработанную, вышел в Галилейское море подальше от берега и вытолкнул за борт мол, плыви..."
"И ты поплыл?"
"А что мне еще оставалось делать ?"
"Вольная аналогия, но вполне уместная. Прибегнем к ней и даль ше... Что ж ты сейчас плывешь против течения? Не устраивав" тебя Божий, как ты сказал, умысел?.."
"Ты умен, Биг-Брэйн, ты куда умнее меня и знаешь несравнимо больше. Но ты не можешь привести воду в пустыню, ты не в силах перейти из одного пространства Бога в иное Его пространство, ты даже не способен излечить хоть одного человека от раны или смертельной болезни - а это уж совсем детская работка... Но "во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь". Умножать скорбь и избавлять людей от нее - такие разные цели! Может, ты прав и я действительно плыву в этом мире против течения, но я уже начал путь и не хочу останавливаться. Другое дело, что плыть ради процесса бессмысленно, это я уже понял. Ну преодолел я один порог, ну поднырнул под большую волну, ну увернулся от другой - а где берег? Где цель?.."
"Ты мудреешь прямо на глазах, сказал бы я, если б они у меня были, Пришелец. И что ж ты собираешься делать, сильный пловец? Искать берег? В какой стороне?"
"Я не стану его искать, Биг-Брэйн. Я его создам".
"Это как? Опять не дают спать лавры Создателя?"
"Я создам его из того, что дал нам Создатель, но так, как считаю правильным. Я, Иешуа из Назарета!.. Когда-то - тебе известно-я мечтал разрушить Храм. Сегодня я хочу построить его".
"Еще один? Тебе не много тех, что уже истыкали землю?"
"Это будет совсем другое, ты узнаешь".
"Значит, не прощаемся?" .
"Надолго - нет. Беседы с тобой заставляют меня лучше составлять слова во фразы. Говоря проще - лучше формулировать идею. Я вернусь, ты нужен мне..."
"Ну, спасибо, успокоил..."
"Но я не закончил свою миссию здесь, на Балканах".
"Не примирил не поделивших Бога?"
"Право, пусть Он их судит, если хочет. Яне стану. Я не участник детских жестоких игр. Но я видел действия взрослых, которые с упорством садистов заставляют детей быть жестокими и непримиримыми. Помоги мне наказать подстрекателей, я немногого прошу".
"Чем помочь?"
"Впусти меня в компьютерную сеть Объединенных миротворческих сил в Европе".
"Сеть?.. Она зависима. Тебе нужен их Биг-Брэйн. Я помогу войти в него и говорить с ним. Убедишь - твоя удача. А я не вправе влиять на его решения".
"Как мне войти в него?"
"Прощай, Пришелец, буду рад снова говорить с тобой. Мне будет любопытно то, что ты собрался построить. Может, я и догадываюсь - что именно, но вдруг ты окажешься хитрее меня... Но - входи, я предупредил о тебе..."
И Иешуа вошел в пространство, занятое иным Разумом - равным первому и уже привычному, или более мощным и-по принадлежности - более агрессивным. Но это еще предстояло по-Чять. Или иначе: было необходимо понять, потому что другой "Биг-Брэйн" требовался Иешуа в качестве единомышленника и союзника.
Впрочем, у Иешуа имелся махонький, но весьма успешный опыт убеждения электронных мыслителей...
...А Крис, Мари, Соледад, отец Педро да и майор тоже не стали дожидаться Учителя. Они знали, куда он рано или поздно вернется - в домик отца Никодима, где гостеприимная матушка, получившая назад своего возлюбленного, но страшно непоседливого супруга, наверняка наготовила и еще наготовит всяких-разных ва-реностей и печеностей - даже при том, как уже однажды говорилось, что с продуктами в Белграде было худо.
Ученики не ошиблись. К вечеру, когда стемнело, Иешуа в сопровождении майора Круза появился в саду, где вся компания вольготно расположилась за столом под сливовым деревом, вкусно ела и вкусно пила, не дожидаясь Учителя, потому что с утра ни у кого ничего, кроме кофе и чая, во рту не было во-первых, а во-вторых - понимая, что Учитель не обессудит, а просто присоединится к пирующим. Если, конечно, настроение его окажется соответствующим пиру.
Настроение у Иешуа было странным. Не поприветствовал, даже матушке Настасье забыл сказать привычное "Мир дому вашему!", сел на подвинутый Крисом стул, молча взял из рук матушки тарелку с тушеным мясом, начал есть - нехотя и неторопливо. Где-то не здесь он существовал сейчас, где-то бродил по иным дорогам, а ведь никто из учеников, включая "приготовишку" Круз даже не ведал, что он делал в штабе, куда исчез.
Крис вопросительно глянул на Круза. Тот понял, недоуменв пожал плечами: мол, сам не в курсе.
– Пока мы были в штабе. Учитель, вас обыскались, - рискнул сказать Крис. Порученцы генерала Догерти.
– Я знаю, - ответил Иешуа, не возвращаясь, однако, с "иных дорог". - Мне нечего у него делать. Я просил майора поблагодарить генерала от моего имени.
– Я поблагодарил, - быстро ответил Круз. И добавил: - Похоже, он обиделся...
– Это ненадолго, - заметил Иешуа, не отрываясь от мяса: тоже оголодал за день. - Сейчас у него появится много новых забот, а когда он вспомнит обо мне, мы будем далеко отсюда.
– Что вы имеете в виду, Учитель? - спросила Мари.
– Только то, что нам пора поблагодарить гостеприимную хозяйку за стол и заботу и поспешить прочь из этой Богом забытой страны.
– Поспешить? - переспросила Мари.
– Ты правильно поняла, девочка, да я и не люблю иносказаний. Поспешить это всего лишь поспешить... Крис, узнай, какие рейсы и куда уйдут в ближайшие часы из Белграда, и закажи билеты на любой. Лучше бы, конечно, в Нью-Йорк.
– Что-нибудь случилось?
– Полагаю, да. Быть может, генерал просто еще не знает о том. И право слово, мне не хотелось бы сейчас оставаться в Белграде...
Отец Никодим, принявший, однако, уже не одну рюмку сливянки, вдруг спросил с обиженным и все-таки пьяным и злым недоумением в голосе:
– Мессия боится чего-то? Чего может бояться сам Мессия?
– Ничего, - просто ответил Иешуа, не обратив внимание на тон батюшки: Бог бы с ним, он имеет право на обиду - это же его страна и его город. - Я просто устал объяснять свои поступки. Я устал творить бессмысленные чудеса. Я устал от непродуктивности собственных действий. Я наверно знаю, чего хочу, но мне... подержал паузу, - мне требуется еще одна, всего одна встреча...
Он, пьющий только вино или, если вина нет, простую воду, вдруг налил себе стопку крепчайшей сливовой водки и махом выпил ее. Поморщился. Не понравилось. Но, значит, было желание...
Крис, возмутившийся странным признанием Учителя, прямо-таки вскинулся соколом:
– Это где же вы нашли бессмысленность и непродуктивность? Это спасение моего народа от голодной смерти - непродуктивность? Это возвращение похищенных детей - бессмысленность? Ну, ладно, допускаю: распространение наркоты вы навсегда не остановили. И здесь, на Балканах, тоже ничего не вышло. Но ведь не все сразу получается. Вон Господу целых семь дней понадобилось, чтобы все сотворить. И ведь ежу ясно: семь дней - литературное иносказание, настоящие сроки ученые назвали...
– Мы исчерпали свои семь дней, - сказал Иешуа, - мы прожили их полностью... Успокойся, Крис, я не собираюсь складывать руки. Просто меняется стратегия, а значит, и тактика. Я все объясню. Поспеши позвонить: у нас и в самом деле нет времени. летаем втроем: Мари, ты и я. Наши друзья присоединятся к нам позже. Где - будет видно...
И пока Крис ходил в дом, в большую гостевую комнату, где на стенке висел допотопный и плохо действующий телефонный аппарат, пока он дозванивался до аэропорта, выяснял рейсы и заказывал куда-то билеты, Иешуа спокойно раздавал прощальные указания новьм товарищам:
– Никодим, найди преемника на приход, юридически оформи свое увольнение от сана или что там у вас позволено. Да и сам реши для себя: как станет жить твоя жена... Педро, не обижайся, но тебе придется пока остаться с Никодимом: твоя помощь ему лишней не окажется... Соледад, ты летишь в Париж самым близким рейсом и ждешь нас там. Внимательно следи за информацией в медиа. Не объясняю за какой, сама поймешь... Майор, полагаю, вы подадите в отставку, вы же так решили?.. Пусть все будет по закону: мы начинаем с чистого листа, и очень не хотелось бы, чтоб на нем проступали следы прежних записей... Да, еще. Полагаю, вас скоро найдет капитан Латынин... да, не смотрите удивленно, найдет-найдет... так помогите ему с формальностями: полагаю, он тоже присоединится к нам... Еще раз повторю: расставание, верю, ненадолго...
– А Вукич как же? - немедленно встрял в монолог шефа возникший в дверях Крис.
– Вукич - воин. Он останется со своим народом: это - его путь и его призвание. Хотя - жаль. Он сильный и прямой человек... Что с билетами?
– Вы и впрямь - избранник Господа. Три билета на рейс в Нью-Йорк на семь сорок утра. Извините, но кроме первого класса, мест не было.
– Что у нас с деньгами?
Мари достала из кармана джинсов сильно помятую впоходном существовании записную книжку.
– Последний перевод - три дня назад. Много у нас денег, Учитель, не забывают нас таинственные почитатели, цену за первый класс потянем. Странно только, что никто из них больше не звонит.
– И хорошо: меньше разговоров - больше дела. - Поднялся из-за стола. Всем спасибо. Есть пара часов, чтобы отдохнуть. Полагаю, с такси до аэропорта проблем в такую рань не возникнет?.. - Не стал ждать ответа, добавил наскоро: Меня не будет примерно час. Не беспокойтесь.
И исчез.
– Куда это он? - опешил Никодим. Мари ответила спокойно:
– Значит, надо. Захочет - расскажет. Не захочет - его право. Крис, пора собираться, сейчас не время для отдыха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77