– Не понимаю, о чем речь.– Джимми не говорил, что ему нужна помощь «Альфы»?– Ничего подобного он не говорил.– Может, он какое-то деловое предприятие задумал?– Я же сказал, ничего подобного.– Кто еще там был? Я имею в виду, из «Альфы».– Только мы четверо.– Кто именно?– Я, Джимми, Карл Фирсен, который собрался в Амстердам улетать, и Руди Тэннер – он из Калифорнии заявился.– А как нам найти этих двоих, не подскажете?– Адрес Тэннера у меня есть. А Фирсен сказал, что ему надо писать в Амстердам через «Америкен Экспресс».– Вы обменялись адресами?– Да.– И Джимми тоже?– Джимми тоже.– Вы дали ему свой адрес?– Мы все дали друг другу адреса.– И Джимми писал вам?– Нет.– А если бы он написал другим, вы узнали бы об этом?– Это как же, интересно?– Лейтенант Таталья был на сборе?– Нет. Мы как раз дивились, чего это его нет, он ведь служит в Форт-Ли, Виргиния, не такой уж далекий путь, вон, Тэннер аж из самой Калифорнии прилетел.– А откуда вам известно, где он служит?– Таталья? А там, на сборе, был один капитан, он когда-то командовал первым взводом, ну и ребята с ним разговорились. Он сказал, что Таталья теперь майор и служит в Форт-Ли.– Это кому же он сказал?– Да я уж и не помню, кто там был поблизости. По-моему, Джимми, я и еще один парень, только он не из «Альфы».– Откуда же?– Он из «Браво». Их немного осталось. Двое были убиты в бою в тот самый день, когда ранили Джимми, и еще один погиб сразу после Рождества.– А этот, который был на сборе – вы знаете его по имени?– Конечно, я знаю его по имени, Дэнни Кортес, он живет в Филадельфии.– Его адрес у вас есть?– Да, я записал.– А у Джимми его адрес был?– Не знаю. Я ведь не ходил за Джимми по пятам и не следил, чей адрес он записывает, а чей нет.– Но что он записал адреса сослуживцев из «Альфы» вы знаете точно?– Да, потому что мы там стояли, трепались, ну и адреса записывали – одним карандашом.– А о чем трепались?– Я же говорил, старые времена вспоминали. Было о чем вспомнить – вместе нахлебались в свое время всякого.– И чего же вы нахлебались?– Как чего? Воевали. Больше всего в джунглях, но случалось, и в борделях.– А в каких боях вы участвовали?– Да главным образом, деревнями занимались. Бывало, окружишь деревню ночью, а с восходом, еще и женщины со своими мисками риса не успеют уйти назад в джунгли, – в атаку. Все сметали на своем пути – что мины, что запасы сахара или соленой рыбы, в общем, что под руку попадалось.– А когда Джимми ранили, вы тоже деревню жгли?– Нет, то была «Ала Моана». Большая операция. Целый батальон участвовал.– Ну и как прошло?– Да так себе. Куда больше людей положили, чем писали в газетах. Ведь всегда как? – чужие трупы считают, не свои.– А Джимми ладил с ребятами в «Альфе»?– Да.– Со всеми?– Да.– А как вы думаете, мог кто-нибудь желать его смерти?– Чушь.– И с тех пор вы не встречались? С августа?– Да, это был последний раз.– Ну ладно, а теперь можно записать адреса? – закончил беседу Хейз.И снова телефонная трубка...Телефон для полицейского такой же жизненно необходимый инструмент, как для вора отмычка. Теперь у них были адреса Руди Тэннера и Дэнни Кортеса, служившего в огневом расчете «Браво» второго отделения. Знали они также, что с Карлом Фирсеном можно связаться через «Америкен Экспресс» в Амстердаме, но это мало что дает, потому что кто же будет платить за трансатлантический звонок, даже если удастся выяснить номер Фирсена. Через справочную они узнали телефоны Тэннера в Лос-Анджелесе и Кортеса в Филадельфии. Сначала Карелла позвонил Тэннеру. Он задал ему все те же вопросы о декабрьском бое и получил фактически те же ответы. Все сходилось. Карелла двинулся дальше.– А когда вы его в последний раз видели?– В августе. На сборе.– Он ни о каких своих планах не говорил?– О планах? Что вы имеете в виду?– Ну, о планах, которые могли бы иметь отношение к «Альфе»?– К «Альфе»? Не понимаю.– Помочь не просил в осуществлении какого-нибудь плана?– Нет. Точно нет.– А он не писал вам после сбора?– Нет.– Но адрес свой вы ему оставили?– Да.– А когда вы в последний раз были здесь, в городе?– В августе, когда ехал на сбор.– И с тех пор не были?– Нет.– Ну что ж, спасибо.Так, вешай трубку, берись за свои заметки, сверяй то, что услышал только что от Тэннера, с услышанным от Татальи, Хоупвелла и Пула. Думай. Шевели мозгами. А пуще всего попытайся разобраться в кошмарах Джимми, которые, по словам врача, объясняются тем, что он был свидетелем изнасилования в подвале. А изнасилования-то и не было. Так, не забыть позвонить полицейскому психиатру – как его, бишь? Прими в соображение, что убийства могли быть и безмотивными.Были времена, когда большинство убийств являлись результатом семейной ссоры, решавшейся с помощью топора или пистолета. Найдешь женщину мертвой на полу в ванной, – ищи мужа. Найдешь мужчину с переломанными ногами и с ножом в сердце, – ищи мужа любовницы, да поживее, пока муж и супругу свою для ровного счета не выкинул из окна. Добрые старые времена. Попробуй-ка раскрой убийство, если все рассчитано заранее – жена хочет избавиться от мужа и вырабатывает сложный план, с использованием яда, извлеченного из желез зеленой южноамериканской змеи: она каждый вечер подливает капельку этого яда мужу в рюмку с коньяком, и через полгода бедняга в страшных конвульсиях умирает, а жена в это время наслаждается жизнью на Ривьере с любовником из Копенгагена. Это все новомодные штучки, раньше ничего подобного не было. В старые добрые времена обычным среднестатистическим убийцей была женщина: она приходила домой, видела, что муж снова валяется в стельку пьяный, трясла его, как грушу, а потом, разозлившись, наконец, говорила – к черту, шла на кухню, брала кочергу и наносила шестнадцать ударов в грудь и в горло. Такая вот была жизнь. А если интересуешься всякой белибердой, читай детективный роман, написанный какой-нибудь дамой из Суссекса. Триллер. Аж дыхание захватывает.В старые добрые времена ты, случалось, справлялся с делом за три-четыре часа – между обедом и ужином, так сказать. И обычно преступником оказывался не дворецкий и даже не таинственное чудовище, а твой собственный брат или брат жены, или дядя Тим из города Нома, штат Аляска. Теперь все не так. По статистике тридцать процентов убийц даже не знают своих жертв. Абсолютно чужие друг другу люди, совершенные незнакомцы буквально на секунду оказываются в какой-то извращенной близости – на ту секунду, которой хватает, чтобы спустить курок или вонзить лезвие ножа. Так почему бы не предположить, что и Джимми, и Изабел, и Эстер стали жертвами какого-то совершенно не знакомого им человека, какого-то маньяка, у которого идиосинкразия на слепых? В самом деле. Почему? Он знал об этой категории людей только понаслышке, может быть, от соседей, и видел, как, неуверенно нащупывая дорогу, они бредут по улице, и само их появление было для него почему-то непереносимо. И ему захотелось разделаться с ними. Да почему бы и нет?Все возможно.Карелла вздохнул и набрал филадельфийский номер Дэнни Кортеса. Настенные часы в инспекторской показывали половину шестого, и Карелла рассчитывал, что тот уже вернулся с работы. После трех гудков к телефону подошла женщина.– Да? – уже по первому слову Карелле показалось, что он улавливает испанский акцент.– Мне хотелось бы переговорить с Дэнни Кортесом.– А кто его спрашивает? – теперь уже в акценте ошибиться было нельзя.– Детектив Карелла, восемьдесят седьмой участок, Айсола.– Кто?– Полиция.– Полиция? Que desea usted?– Мне нужно переговорить с Дэнни Кортесом. А кто у телефона?– Его жена. Qual es su nombre?– Карелла. Детектив Карелла.– А он знает вас, мой муж?– Нет. Знаете ли, я звоню из другого города...– Ах, из другого города? Одну минуту, por favor.Карелла ждал. До него доносилась приглушенная испанская речь. Затем тишина.– Да? – послышался, наконец, мужской голос.– Мистер Кортес?– Да, я.– Говорит детектив Карелла, восемьдесят седьмой участок, Айсола. Я звоню вам в связи с убийством, которое мы сейчас расследуем.– В связи с убийством?– Да. Убили человека по имени Джимми Харрис. Он служил с вами в армии, помните такого?– Да, конечно. Так, говорите, его убили?– Да. Хочу попросить вас ответить на несколько вопросов.– Ну конечно, пожалуйста.– Когда вы его в последний раз видели, мистер Кортес?– Джимми? В августе. У нас был ротный сбор. Я поехал в Нью-Джерси. Вот там мы и встретились.– Вы разговаривали с ним?– Естественно.– А о чем?– Да так, о том о сем. Мы ведь, как вы, наверное, знаете, воевали вместе, только он в «Альфе», а я в «Браво». Это мы в тот день, когда Джимми ранили, вытащили их из переделки. Они угодили в западню, а мы их выручили.– А вы с ним дружили?– Да не сказал бы, так, приятельствовали. Ребята из «Альфы» и «Браво» жили в одном пузырьке...– В одном – в чем?– В пузырьке.– А что это такое?– Да бросьте разыгрывать, все знают, что такое пузырек.– Я вот, например, не знаю.– Ну это где живут солдаты. В расположении части. В общем, в пузырьке нас было восемь, сержанты жили в своих апартаментах.– То есть что-то типа палатки?– Ну да, вроде того, снизу дерево, а сверху металлическая сетка от москитов. У нашего пузырька была железная крыша, но это редкость.– И стало быть, всего вас было там восемь?– Да, четверо из «Альфы», четверо из «Браво». У сержантов – командиров отделений – были свои пузырьки. Но вообще-то хотя мы и жили вместе, ребята из «Альфы» были ближе друг другу, чем к нам. Может потому, что в огневом расчете у солдат особенная спайка. Твоя жизнь зависит от того, как будет стрелять товарищ, понимаете, о чем я? Одну похлебку хлебаешь. У нас в «Браво» была своя похлебка, у них – своя, понимаете? Хотя воевали бок о бок.– Г-м, – неопределенно хмыкнул Карелла. – А чем «Альфа» занималась отдельно от вас?– Да мало ли чем. И в бою они часто решали свои задачи, да и не только в бою. Понимаете, о чем я? – Кортес понизил голос. – В бар они вместе ходили, и к шлюхам тоже.– А в бою-то у них были какие задачи?– Ну, деревни зачищали, потом еще «Ала Моана»... Это была крупная операция, и в ней участвовали ребята из «Альфы», тогда как раз лейтенанта убили.– Это вы о лейтенанте Блейке?– Ну да. Он командовал взводом.– "Браво" в этой операции не участвовала?– Ну как сказать? Мы двинулись в сторону высотки. Вперед еще раньше была выслана разведывательная группа, и ребята наткнулись – и нам по радио сообщили – на десяток укрепленных точек и пару рядов траншей. Туда мы и направились.– Вы – это «Браво»?– Ну да. «Альфа» в это время отдыхала.– Ах вот как, отдыхала.– Ну да. Весь этот месяц шли тяжелые бои. Ребята из «Альфы» были у подножия этой горки, где лейтенант как раз устроил свой командный пункт, прямо посреди бамбуковых зарослей.– Командный пункт, – эхом откликнулся Карелла.– Да. Ну, не совсем пункт. Я хочу сказать, там ни блиндажа не было, ни палатки, ничего такого в этом роде. У нас командный пункт считался в том месте, где находился офицер. Откуда он руководил боем, понятно?– М-да, – протянул Карелла. – И стало быть, там лейтенанта и убило? Где «Альфа» стояла?– Ну да. Хотя, впрочем, погодите, не совсем там. Вот как это все было. «Альфа» расположилась там под командой взводного сержанта...– Татальи?– Джонни Татальи. «Браво» двигалась вверх по склону, туда, где окопался противник. Лейтенант пошел назад посмотреть, куда запропастилась «Альфа». Понимаете, он хотел, чтобы они поднялись и прикрыли нас с тыла.– Ясно.– Тут-то и начался артиллерийский обстрел. Эти гады пристреляли точки в бамбуковых зарослях, ну и буквально залили их свинцом.– И тут-то лейтенанта и убило?– Да, во время обстрела. Наверное, осколком. Страшное дело. Когда начался обстрел, «Альфа» укрылась, так что до лейтенанта даже после никто добраться не мог.– Как это?– Ну, видите, на той войне надо было не только раненых, но и мертвых своих подбирать, иначе их просто на куски рвали. То есть если они доставались противнику, понимаете, что я хочу сказать?– Именно это случилось с лейтенантом Блейком?– Да. Наверное, в него попало, когда он спускался. Ребята из «Альфы» потом говорили, что не могли подойти к нему из-за обстрела. И им только и оставалось смотреть, как его волокут в джунгли. Потом они нашли его в канаве – из него ремни нарезали. Эти сволочи так обычно и поступали – разрезали тела на части и швыряли в канаву.– М-да.– Штыками, понимаете?– Н-да, ничего себе.– В общем, я это все к тому, что в таких переделках люди как братья становятся. Понимаете меня?– Понимаю. Скажите, все это ведь было третьего декабря, я не ошибаюсь?– Вот уж не помню. Мы-то ведь даже не были там, понимаете меня? Мы высотку брали. Надо сказать, сюрпризов нам приготовили немало. Я это к тому, что есть в бою вещи, которые до самого сердца достают, только когда с тобою самим случаются. Ну а если тебя тут нет, если только слышишь о том, что было, – так это совсем другое дело. Вот почему я не могу сказать вам, когда был убит лейтенант – третьего, четвертого или когда еще. Для меня это просто – какой-то день. Я был занят своим делом, и с этой стороны опасность мне не угрожала. Артиллерия била по другому месту. До нас только грохот разрывов долетал. Вы когда-нибудь под артиллерийский обстрел попадали? Грохот страшный стоит, даже если дело далеко от тебя происходит.– М-да. Мистер Кортес, когда вы встретились на сборе в Нью-Джерси, Джимми с вами ни о каких своих планах не говорил?– О планах? Нет. Мы просто вспоминали старые времена, войну. А что за планы?– Заработать деньги.– Что ж, на эту тему я с удовольствием бы поговорил, – засмеялся Кортес. – Уж как распорядиться деньгами, я знаю.– А с другими он на эту тему не говорил, не знаете случайно?– Понятия не имею. Вообще-то, если хотите знать, никто из нас особенно не преуспел, понимаете меня? В Нью-Джерси мы как раз и говорили, в каком гнусном положении оказались. Я имею в виду, ветераны. И если у Джимми были какие-то идеи, как подзаработать деньжонок, что ж – стоило ему только свистнуть... – Кортес снова засмеялся. – Особенно если бы нам это ничего не стоило.– Но ничего о существовании такого плана вы не знаете?– Нет.– Джимми вам свой адрес оставил?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30