Карелла поднялся, прошел в холл и поблагодарил хозяев. Престон вопросительно посмотрел на него. Карелла, чувствуя себя заговорщиком, коротко кивнул. Глава 7 Два гроба были установлены в часовне так, чтобы между ними остался проход и пришедшие отдать последнюю дань не устраивали толкучки. Тут были и черные, и белые. Часть из них шепотом переговаривалась снаружи, в вестибюле, устланном ковром. Некоторые сидели в часовне на складных деревянных стульях, некоторые молились, опустившись на колени у железной решетки, за которой стояли на каталках обитые черным крепом гробы.Софи Харрис сидела в первом ряду, вся в черном – черные туфли и чулки, черное платье и черная шляпа с вуалью. Она напоминала Карелле женщин из его семьи – овдовевших троюродных теток и сестер, которых он видел только в черном. Он сел рядом с Софи, та бегло посмотрела на него через плечо и тут же отвернулась.– Миссис Харрис, – сказал он, – мы не могли бы выйти на минуту?– Мне нечего вам больше сказать.– Ну здесь-то давайте не спорить.Она посмотрела на гробы.– Мне надо с вами поговорить, – настаивал Карелла. – Давайте выйдем.Она неохотно поднялась со стула и молча прошла сквозь открытые арочные двери в вестибюль. Карелла следовал за нею.– Ну что, насчет Чарли удовлетворились? – тихо проговорила она, едва разжимая губы и сцепив руки на животе.– Я должен был поговорить с ним.– Но почему? Я же вам сказала, что он тут ни при чем.– Надо было проверить.– Ну и как, проверили?– Да, это действительно не он.– Вы привязались к нему, потому что он черный.– Нет. Это не так, миссис Харрис. И к тому же я не привязывался к нему. Я задавал ему вопросы. И только потому, что он мог оказаться убийцей вашего сына и снохи.Женщина пристально посмотрела на него.– Я хочу найти того, кто их убил.Она по-прежнему не сводила с него глаз.– Прошу вас, поверьте.– Ну хорошо, – кивнула она.– Я на нуле, – признался Карелла. – Просто на нуле. И мне нужна ваша помощь. Я прошу вас вспомнить, может, Джимми или его жена с кем-нибудь не ладили...– Нет. – Софи отрицательно покачала головой. – Не было такого.– Или просто не сошлись в чем-то. Бывает, люди обижаются по совершенным пустякам, и тогда...– Нет. Если бы вы знали Джимми... Он и грубого слова никому сказать не мог.– Миссис Харрис, человек, который убил Изабел, похоже, что-то искал. Вы не представляете себе, что именно?– Нет.– Джимми никогда не говорил, что прячет деньги или драгоценности, что-нибудь в этом роде?– Нет.– Бывает, люди прячут дорогие вещи от воров...– У него не было дорогих вещей.– Миссис Харрис, а Джимми не был связан с людьми подозрительными, с преступным прошлым?– Нет, – сказала Софи и тут же добавила: – А белому вы бы такой вопрос задали?– Знаете, – возмутился Карелла, – давайте покончим с этим. Ваш сын зверски убит, а убийство – это самое тяжкое преступление, и я хочу знать, может, среди его знакомых были преступники. Это совершенно естественный вопрос, цвет кожи тут ни при чем, так что не будем об этом. – Карелла понизил голос и повторил: – Так как, были у него знакомые с преступным прошлым?– Нет. Во всяком случае, прямо он никогда об этом не говорил.– То есть как вас понять? А не прямо?– Нет, ни о каких знакомых преступниках он никогда не говорил.– Тогда что вы имели в виду, употребив слово «прямо»?– Мой сын никогда в жизни не сделал бы ничего дурного.– Миссис Харрис, вы только что сказали, что ваш сын никогда прямо не говорил о своих знакомых с уголовным прошлым. Что это значит?– Ничего.– А не говорил ли он о какой-нибудь преступной деятельности, к которой имел отношение?– Мой сын не имел отношения ни к какой преступной деятельности.– Может, он задумывал что-нибудь в этом роде?– Не знаю. Честное слово, не знаю. Он был нездоров.– То есть как это нездоров? А что с ним было?– Кошмары.– Какие кошмары?– Они у него с тех самых пор, как он выписался из Форт-Мерсера.– А что такое Форт-Мерсер?– Военный госпиталь на севере штата. Недалеко от тюрьмы.– Так что за кошмары?– Иногда он просыпался с криком. Я заходила к нему в комнату, он сидел на кровати и вглядывался в темноту, словно зрячий. Я обнимала его, а он был весь в холодном поту. «Что с тобой, Джимми, что случилось, сынок?» – спрашивала я, но он не отвечал ни слова. Он просто дрожал у меня в руках.– А днем он про эти кошмары когда-нибудь говорил?– Нет. Но Изабел рассказывала мне, что он от них так и не избавился.– И когда же она вам об этом говорила?– Да совсем недавно.– Итак, миссис Харрис, вам ничего не известно о планах Джимми. А в принципе там могло быть нечто противозаконное?– Пожалуй, да.– Он говорил вам что-нибудь в этом роде?– Он говорил, что они разбогатеют.– Кто?– Они с Изабел.– А каким именно образом, не говорил?– Мистер Карелла, я должна сказать вам правду. Мне кажется, он задумал что-то не совсем чистое.– Он говорил это?– Нет.– Так почему же?..– А зачем бы иначе ему понадобился старый приятель по армии?– Что вы имеете в виду?– Он сказал мне, что нашел одного из своих приятелей.– По армии?– Да, по-моему, так он и сказал.– И кто же это?– Имени я не запомнила.– А он не сказал, зачем ему понадобился этот приятель?– Сказал, что тот поможет им с Изабел разбогатеть.– А каким образом, не сказал?– Нет.– Так почему же вы решили, что тут что-то нечисто?– Сама не знаю. Может, потому что солдат учат обращаться с оружием.– Но прямо сын ничего вам не говорил...– Нет.– Ну что ж, – Карелла пожал плечами. «Как в кино, – подумал он. – Двое старых фронтовых друзей находят друг друга, чтобы очистить банк или казино в Лас-Вегасе. Вообще-то и такое возможно. Все возможно. Но сомнительно. И все же – возможно, черт возьми». – Спасибо, – сказал Карелла, – вы нам очень помогли.Но сам он в этом совсем не был уверен. * * * В это субботнее утро инспекторская скорее походила на церковь. Кроме шуток. Лучи ноябрьского солнца сплошной пылевой дорожкой пробивали под острым углом длинные зарешеченные окна и золотистыми пятнами собирались на крышках столов и пишущих машинках. Радио на столе Дженеро передавало органную музыку. Карелла ожидал божественного чуда, но его все не было.Дженеро печатал.Он купил себе карманный словарь в мягкой обложке и время от времени сверялся с ним, отрываясь от работы. Эта стрекотня машинки, да еще с перерывами, раздражала Кареллу. Печатать в храме – святотатство. А помимо всего прочего чудес в мире больше не происходит, и дело его было совсем табак – черствее, чем вчерашний хлеб.Органная музыка заполнила инспекторскую. Карелле даже захотелось исповедаться. Он не был на исповеди с того самого времени, как перестал ходить в церковь. То есть с пятнадцати лет. По странному совпадению тогда же он потерял невинность на крыше одного жилого дома в Риверхеде, с девушкой по имени Сузи Райан, ирландкой. Она ходила в ту же церковь, что и Карелла. После посвящения на крыше Карелла решил, что надо исповедаться в своем грехе. Но потом подумал, что священник может поинтересоваться ее партнершей, соучастницей греха. Таким образом всплывет имя Сузи Райан, такой щедрой, такой страстной. В те ранние годы Карелла готов был и в пекло за ней пойти. В общем, он колебался и в конце концов решил не ходить на исповедь. А заодно и вообще никогда больше не ходить в церковь, но это решение к Сузи Райан никакого отношения не имело. Просто церковь всегда навевала на него сон.«Отчего ты больше не ходишь в церковь?» – спросил отец. «А ты отчего, папа?» – ответил Карелла вопросом на вопрос. «Ну так забудем об этом», – подытожил отец.А сейчас он подумал, что если бы не многолетнее отступничество, то можно было бы помолиться Богу и попросить его сотворить чудо или хотя бы дать в руки путеводную нить, и тогда все проблемы развеялись бы как дым. А так – по радио звучала органная музыка, да Дженеро стучал на машинке, а у Кареллы не только не было путеводной нити в руках – он даже не представлял себе своего следующего шага.«Ладно, позвоним в Форт-Мерсер», – подумал он.Ход его мыслей не имел ничего общего с классической дедукцией. Звонок – это просто от отчаяния. До разговора с Софи об убитом он не знал практически ничего. Когда расследуешь подобное дело, весьма важно знать, как человек провел последние двадцать четыре часа жизни – с кем встречался, где был, что видел. Что касается Изабел Харрис, то здесь была хоть какая-то ясность: она провела их в постели с Фрэнком Престоном. Но о Джимми он знал только, что в то утро он, как обычно, ушел из дома в половине десятого, в течение дня занимался своим нищенским бизнесом на Холл-авеню, потом скорее всего зашел в бар, чтобы переждать час пик, и, наконец, двинулся домой.Карелла забыл спросить у Изабел, всегда ли Джимми заходил в один и тот же бар. Ошибка. Может быть, большая ошибка. У Изабел теперь уж ни о чем не спросишь, а ведь нельзя исключить возможность, что Джимми в баре с кем-то встретился, поспорил, слово за слово – черт, все могло быть. Бар оставался загадкой, причем исключительно по его собственному растяпству. Как же он так мог опростоволоситься? Эта мысль раздражала его, но он не позволил себе слишком уж впадать в отчаяние. Лучше заняться фактами, которыми он располагает – вроде никакой внутренней связи между ними нет, но, во всяком случае, в их свете Джимми Харрис из трупа превращается в живое существо.Что касается информации номер один, то сейчас из нее ничего не извлечешь. Если Джимми Харрис и впрямь связался с каким-нибудь старым приятелем по армии, чтобы сделать – и возможно, незаконным путем – быстрые деньги, убедиться в этом Карелла мог только одним способом: потолковать со старыми армейскими приятелями Харриса. Пока его сведения касательно военной карьеры Джимми были весьма скудны: он служил в огневом расчете «Альфа» второго отделения и в результате полученного во время операции ранения ослеп. Если повезет, капитан Маккормик в ближайшее время предоставит ему сведения, которые он запрашивал у армии. Впрочем, тут на удачу особо рассчитывать не приходится. Но от Софи Харрис он узнал и еще одну вещь.Ее сына преследовали кошмары.Карелла позвонил в справочную. После долгих выяснений девушка-оператор дала ему код Форт-Мерсера, и Карелла принялся за дело: набрал единицу, код города, 555, и, наконец, 1212. Занимаясь этой длинной вереницей чисел, он забыл все на свете: зачем звонит, номер своего полицейского значка, номер страховой карточки и свое второе имя. Снова голос дежурной: «Справочная, с кем вас соединить?» Карелла объяснил, что дозванивается в Форт-Мерсер, это где-то рядом с Роли. «Форт-Мерсер находится в городе Пэкстон, – сказали ему, – но там много номеров. Что именно вам нужно?»– Госпиталь.– Там два госпиталя – Главный и для выздоравливающих.– Давайте начнем с Главного.– Запишите, пожалуйста, номер, сэр.– Да, записываю.– 963-7047.– Спасибо. А 963...Но в справочной уже повесили трубку. Карелла вздохнул, набрал единицу, затем код, а затем номер. Послышались гудки. Дженеро перевел радио на другую волну, и теперь в комнате звучала легкая музыка. Телефон в Пэкстоне продолжал звонить. «Может, по субботам там никого нет», – подумал Карелла.– Госпиталь, – раздался в трубке мужской голос.– Это Главный госпиталь Форт-Мерсер?– Да, сэр.– Говорит детектив Карелла, из восемьдесят седьмого полицейского участка в Айсоле. Мне хотелось бы выяснить кое-что об одном вашем пациенте десятилетней давности. Может, мне кто-нибудь...– А с кем бы вы хотели поговорить, сэр?– С любым, кто может мне подробно рассказать об этом пациенте.– Да, сэр... но мне-то откуда знать, кто это?– Хорошо, тогда с кем-нибудь, кто работал у вас десять лет назад. Есть такие?– Да, сэр, наверняка есть. Но... видите ли, у нас тут большое учреждение, и я, право, не знаю, с кем вас соединить.– А можно поговорить с кем-нибудь из руководства?– Да, сэр, например, с генералом Ригли.– Можете соединить меня с ним?– Одну минуту, сэр.Буквально тут же в трубке раздался женский голос:– Приемная генерала Ригли.– Говорит детектив Карелла из восемьдесят седьмого полицейского участка в Айсоле. Нельзя ли переговорить с генералом?– Весьма сожалею, сэр, но его нет и сегодня не будет.– Может, вы мне поможете?– Да, сэр, а в чем дело?– Мы расследуем убийство человека, который когда-то находился на излечении в вашем госпитале. И мне хотелось бы узнать об этом пациенте как можно больше.– А когда он у нас был?– Десять лет назад.– Ого.– Да, давнее дело, я понимаю.– Это уж точно.– Но я уверен, что архивы того времени еще не уничтожены.– Конечно, нет, сэр, это не проблема.– А в чем же проблема?– Боюсь, по телефону вам выяснить ничего не удастся.– Видите ли, я просто хотел сберечь время. Ведь речь-то идет об убийстве.– Хорошо, я свяжу вас с архивом.– Спасибо.– Не вешайте трубку: будет щелчок, это я просто переключаю вас на нужный номер.– Спасибо.И вновь потянулись минуты ожидания. Убийство, думал Карелла, это нечто вроде вторжения в чужую жизнь. А такого никто не любит, никому не нравится, когда звонят из большого города и спрашивают о человеке, который здесь лечился десять лет назад. «Я свяжу вас с архивом. В архиве вам, наверное, помогут...» В архиве имеют дело с историей, давней и не столь отдаленной. «Я свяжу вас с архивом, потому что, видите ли, здесь люди хоть и больные, но живые, и у нас нет времени заниматься трупами...»– Архив. Сержант Холлистер у телефона.– Говорит детектив Карелла из восемьдесят седьмого полицейского участка. Я собираю информацию о человеке, ставшем жертвой убийства.– Ничего себе, – присвистнул сержант Холлистер.– Его зовут Джеймс Харрис, он был на излечении в Форт-Мерсере десять лет назад.– Второе имя есть?– Рэндольф.– Потребуется некоторое время. Разрешите, я перезвоню вам.– Мой номер Фредерик 7-8024. Только, сержант...– Да, сэр?– Вообще-то мне хотелось переговорить с кем-нибудь, кто знал его, когда он лежал у вас. Я хочу сказать, это важнее, чем данные, которые вы мне зачитаете.– Мне все равно надо найти его карту, сэр. Я перезвоню.– Сержант, речь идет об убийстве.– Да, сэр, понимаю.– Спасибо, буду ждать звонка. Послышался щелчок – трубку повесили. Карелла взглянул на настенные часы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30