Аквариус остановился у палатки Страйдера Блэкмора. Посмотрел на левую руку, которую всегда скрывал до запястья, чтобы никто не проведал о том позоре, через который ему пришлось пройти. И не узнал, кем ему пришлось стать.
Страйдер был третьим по списку.
Пальцы его еще крепче обхватили рукоятку ножа, как только он вспомнил, какую ненависть питал к тому, кого величают Воитель.
«Спасибо за утешение, мальчик. Может, однажды ты тоже выйдешь отсюда живым…»
Эти слова непрестанно кружились у него в голове. Но произнес их не Страйдер. Это был Сирил. Тот самый, которого Страйдер послал освободить его. Только он не исполнил приказа. Вместо того чтобы вызволить его из плена, Сирил надругался над Аквариусом, как и все прочие до него, и бросил мальчишку умирать.
Так называемое Братство, поклявшееся освободить всех, не забыть ни одного из своих товарищей, оставило несчастную дрожащую душу на растерзание врагам. Более тысячи дней и ночей Аквариус терпел надругательства и наказания, расплачиваясь за побег остальных. Теперь настал его черед наказать их.
Он провел рукой по красно-белой ткани палатки Страйдера. Сегодня граф не умрет. У убийцы есть другая жертва. Тот, кто заслуживает смерти куда больше, чем граф Блэкмор.
Аквариус поспешил в другой конец лагеря.
Страйдер проснулся от странных ударов. Кто-то стучал по деревянной стойке его палатки. Он поморгал, вглядываясь в полумрак. На дворе еще темно. Едва-едва рассвело.
Он застонал и перевернулся на другой бок.
— Лорд Страйдер?
Еле слышный шепот явно принадлежал женщине.
— Я сплю, — буркнул он.
К его удивлению, полог палатки откинулся, и в просвете показалась Ровена.
Девушка уверенно направилась к нему, но застыла на месте, когда увидела, что Страйдер лежит в чем мать родила. Она чуть не выронила лютню!
Ей никогда в жизни не приходилось видеть голого мужчину, но отчего-то она была твердо уверена, что такого красавца днем с огнем не сыскать. Он был весь — покрытые загаром мускулы. Настоящее пиршество для взора. Взгляд против воли хозяйки приклеился к самому интимному месту его тела — напряженному, словно палка.
Опомнившись, Ровена тотчас же повернулась к нему спиной.
— Не могли бы вы прикрыться, милорд?
— Зачем это? — угрюмо пробурчал он. — Вы уже и так успели все увидеть.
Краска залила ее лицо.
— Вы всегда такой грубиян?
— Только когда женщина будит меня в моих собственных покоях. У меня есть полное право обидеться на вас. Вам не кажется?
— Я полагала, что вы уже встали.
— С чего вы это взяли?
— Так ведь уже рассвело, милорд, вот с чего!
Он фыркнул, обнаженным вылез из кровати, прошел мимо незваной гостьи и выглянул наружу.
— Солнце еще даже не встало. В такой час все спят.
Ровена судорожно прижала к груди лютню и прикусила губу, созерцая его скульптурно вылепленный зад. Она хотела было отвернуться, когда он оглянулся на нее, но заставила себя не делать этого.
В его глазах загорелся насмешливый вызов.
— Если вы решили выставить себя передо мной напоказ, милорд, так тому и быть. Я вам не мышка, которая трясется от страха, едва завидит кошку.
При этих словах он развернулся и предстал перед ней в полной красе.
У Ровены перехватило дыхание, едва она охватила взглядом его целиком, от кончиков пальцев на ногах до макушки.
Он был великолепен.
Широкие плечи, узкие бедра. Смуглая кожа словно испускала свечение в сероватом утреннем полумраке. Его тело покрывала легкая темная поросль, подчеркивающая каждый мускул. Мужское достоинство по-прежнему вздымалось вверх, несмотря на прохладу сырого воздуха. Внушительное зрелище.
Она вздрогнула и подумала: интересно, как это — иметь в любовниках такого мужчину? Способен ли он быть нежным? Или возьмет ее грубо, как настоящий варвар? Дерзко…
— Вы бы поаккуратнее, леди, — полушутливо-полусерьезно предупредил он ее. — А то как бы вас не обвинили в непристойном поведении.
Она пожала плечами:
— Если бы меня обвиняли только в этом, мне бы поистине повезло. Я ведь знаю, как меня называют за спиной и что обо мне думают, но мне все равно.
Ее смелость поразила Страйдера. Интересно, найдется ли на свете хоть что-то, перед чем эта женщина дрогнет? Если бы не пылавшие огнем глаза, он бы подумал, что она из тех дам, которые вообще не нуждаются в мужчинах.
Но Ровена не похожа на последовательницу Сафо. Она ощущала его наготу каждой клеточкой своего тела. Полыхавшие щеки говорили о том, насколько он смущает ее. А как она прижимает к груди лютню, будто хочет защититься ею от него, словно щитом!
Стоило бы, конечно, прикрыться, но надо признать, ему нравится, как она на него смотрит. И заливается при этом краской.
Как она будет выглядеть распростертой в постели, лицо искажено страстью, а он показывает ей, почему трубадуры так много пишут о любви. Или хотя бы о плотских утехах.
— Вас когда-нибудь целовали, миледи?
— Извините? — нахмурилась она.
Он. осторожно подошел к ней. Очень медленно. Ему совершенно не хотелось, чтобы она с криками выскочила из его палатки.
— Прижимался ли когда-нибудь мужчина своими губами…
— Я знаю, что такое поцелуй, милорд. — И?
Она сделала шаг назад.
— Мои губы не ваша забота. Как, впрочем, и другие части тела.
— Тогда зачем вы здесь?
— Я пришла начать с вами уроки.
— В такой час? — изумился он.
— По крайней мере нас едва ли кто-нибудь потревожит.
— А я вряд ли соглашусь обучаться чему бы то ни было в это время суток, миледи. Мой сон — драгоценная вещь и слишком дорого мне достается, чтобы я жертвовал им ради столь сомнительной вещи, как песня.
Он вернулся обратно в постель.
— Приходи в полдень, Ровена, тогда и поговорим.
— Но…
— Никаких «но», миледи. Я измотан и хочу спать.
Ее передернуло от этого безапелляционного тона, но разве у нее был выбор?
Ей захотелось по-детски топнуть ножкой. Только какой в том прок? Никакого. Она вздохнула и поставила лютню. Незачем таскать инструмент туда-сюда.
Не успела она подойти к выходу, как по лагерю разнесся пронзительный крик.
Лорд Страйдер молнией выскочил из постели. Снаружи начался настоящий кавардак.
Ровена вышла на улицу, Страйдер — следом. В руке у него сверкал меч. Он промчался мимо Ровены к палатке, куда со всех сторон стекались люди. Ее обгоняли полуодетые сонные рыцари.
Народ обступил красно-синюю палатку на вершине холма. Едва Страйдер подскочил к месту сбора, все разом обернулись к нему.
— Ты! — накинулся на Страйдера лорд Руперт, брат Сирила. — Ты убил моего брата!
Ровена не могла бы сказать, кого из них это обвинение повергло в больший шок — ее или Страйдера.
— Ты угрожал ему при свидетелях, — рычал Руперт.
— Сегодня ночью я никого не убивал, — раздраженно парировал Страйдер.
— Лжец!
— Я собственными глазами видел, как он выходил из палатки Сирила вскоре после заутрени, — вставил другой рыцарь. — Герб Блэкморов ни с чем не перепутаешь.
Не успел Страйдер и глазом моргнуть, как его скрутили, и толпа расступилась, пропуская к нему Генриха. Руперт повторил свое обвинение перед лицом короля.
— Что скажете, лорд Страйдер? — спросил Генрих.
— Я невиновен.
Из палатки появился один из младших братьев Сирила, сжимая в ладони окровавленный медальон, и протянул находку королю.
Генрих внимательно изучил вещицу и снова обратил свой взор на Страйдера.
— Вы с Сирилом были вместе в Святой Земле?
— Да, сир.
— И куда вы направились вчера вечером, после того как покинули трапезную?
— К себе.
— Один? — Да.
— Вот видите! — выплюнул Руперт. — Он виновен. Он убил моего брата, и я требую наказания.
— Мы расследуем это дело, — не дрогнул король. — А пока граф будет взят под стражу и объявлен под опекой короля.
Страйдер не верил собственным ушам, Ровену и ту поразили слова короля. Генрих собирается арестовать своего героя, причем без каких бы то ни было веских оснований?
Королевская стража забрала у Страйдера меч и заломила ему руки за спину.
— Подождите!
Все головы разом обернулись к возникшей из толпы Элеоноре. Королева бросила раздраженный взгляд на мужа, потом на Ровену и Страйдера.
— У лорда Страйдера есть алиби.
Ровене никогда не приходилось видеть столько разом насупившихся лиц и бегающих взглядов.
— Умоляю вас, только не говорите, что он был в это время с вами, — устало вздохнул король.
— Нет, милорд, — насмешливо хмыкнула Элеонора. — Этот мужчина провел ночь с Ровеной, согласно вашему приказу.
Теперь уже все взгляды обратились к Ровене. У нее округлились глаза. С ее языка чуть не сорвалось несогласие, но никто не может назвать королеву Англии лгуньей и при этом сохранить свой язык.
— Разве не так, лорд Страйдер? — спросила Элеонора. Страйдер открыл рот и взглянул на Ровену.
— Отвечайте же, милорд, — приказала Элеонора. — Мы знаем, что вы хотите защитить репутацию дамы, но пусть уж лучше пострадает ее реноме, чем слетит с плеч ваша голова.
— Страйдер с сукой из Суссекса? — послышалось в толпе. — Не верю!
Раздались смешки. Кровь бросилась Ровене в лицо. Высоко подняв голову, она встретилась глазами со Страйдером и заметила в них странное, похожее на мольбу выражение.
— И чем же они занимались, ваше величество? — поинтересовался Руперт. — Не то чтобы я не доверял вашему королевскому слову, однако трудно поверить, что у этих двоих роман.
— Никакого романа нет. — Элеонора даже бровью не повела. — Леди обучала его сиятельство игре на лютне.
Взрыв хохота.
Ровену охватила паника. О чем только думает королева?
— Разве это не так, Ровена? — обратилась к ней Элеонора.
Девушка лишь кивнула в ответ.
— Эта девица обманула вас, моя королева, — вставил Руперт. — Все знают, что граф ненавидит музыку.
— Обманула? — Элеонора выгнула дугой бровь. — Леди Ровена, где ваша лютня?
— В палатке лорда Страйдера. — Слава Богу, хоть тут не пришлось лгать.
Королева послала за лютней оруженосца. Как только паренек вернулся обратно, стража была вынуждена отпустить Страйдера.
— Покажите, чему вы научились, милорд, — спокойно приказала королева, заглянув Страйдеру прямо в глаза.
Ровена затаила дыхание. Он хоть знает, как лютню держать?
Взгляд Страйдера немного смягчился, и он взялся за | лютню. Ровена была поражена, увидев, что его руки сразу же заняли нужное положение и дрожащие пальцы взяли верный аккорд.
Повисло молчание.
Этот мужчина умел играть…
У Ровены голова пошла кругом.
Генрих вздохнул и кивнул:
— Ладно, похоже, у графа действительно алиби.
— Нет! — выкрикнул рыцарь, который чуть раньше обвинил Страйдера. — Я видел его!
— Вы могли и ошибиться, — возразила Элеонора. — Может быть, вы видели другого человека. Похожего на графа.
Рыцарь насупился, он явно был уверен, что видел именно Страйдера и никого другого.
Генрих забрал у Страйдера лютню, окинул Ровену подозрительным взглядом и передал ей инструмент. Бедняжка тряслась от страха.
— Успокойтесь, дитя мое, — сказал ей Генрих. — У вас есть месяц, как мы и обещали. Мы будем молиться, чтобы вы использовали его с толком.
Король сказал свое слово и направился прочь.
Толпа стала медленно рассасываться, но Руперт не двинулся с места и не сводил с этих двоих пронзительного взгляда.
Страйдер был явно расстроен всем произошедшим. Ровена видела это по его лицу. Не говоря ни слова, он пошел к себе.
Ровена последовала за ним.
— Лорд Страйдер?
— Оставьте меня в покое! — прорычал он. Она ускорила шаг и поймала его за руку:
— Милорд, прошу вас…
— Что еще тебе от меня надо? — сверкнул он на нее глазами.
— Кто научил вас играть?
— Какая разница?
Ровена сама не знала, почему ей так важно получить ответ на этот вопрос.
— Отчего вы так ненавидите музыку?
— По той же причине, по которой вы ненавидите рыцарей, миледи. Музыка отобрала жизнь у самого дорогого мне человека, и с тех пор я ненавижу не только ее, но и всех, кто способен извлечь ее из инструмента.
Глава 5
Ровена смотрела вслед графу, не в силах двинуться с места. Она сделала было шаг вперед, но кто-то поймал ее за руку.
— Дай ему побыть одному, Ровена.
Она остановилась, увидев в глазах Кита мольбу.
— Ты слышал? Он кивнул.
— Должно быть, он сильно любил свою даму.
— Да, сильно. Он до сих пор возит с собой кольцо нашей матери.
— Вашей матери? Он снова кивнул.
— Ее убил отец Страйдера, когда узнал о том, что у нее есть внебрачный сын, то есть я. Говорят, он так бесился, что никто не посмел подойти к нему близко — никто, кроме Страйдера. В ярости отец обвинил его в том, что он тоже бастард. Он сбил мальчишку с ног и чуть не отрезал ему голову. — Кит показал на своей шее то место, где у Страйдера до сих пор остался ужасный шрам. — Пока брат истекал на полу кровью, отец убил у него на глазах нашу мать.
— А потом покончил с собой, — добавила Ровена.
— Так говорят.
Ровена уловила в его голосе странные нотки.
— Но? — подстегнула она его. Однако Кит предпочел сменить тему.
— Наша мать была очень похожа на тебя. Она тоже любила играть на лютне и петь. Мой отец был менестрелем благородного происхождения, он появился в их доме, когда отец Страйдера находился в отъезде. Сам я не слишком хорошо помню мать, мне было всего пять, когда она умерла. Но по рассказам я знаю, что она родила меня в доме своей сестры и потом отослала к отцу, чтобы муж не узнал о моем существовании.
— Они со Страйдером приезжали как-то к нам, когда ты жил у нас, — смутно припомнила Ровена. Ни до, ни после Кита никто не навещал.
— Да. Она и так сильно рисковала. К несчастью, именно такой вот визит к моему отцу и повлек за собой ее смерть. Отец Страйдера вернулся домой чуть раньше, а их нет. Один из слуг предал ее.
— О, Кит! Мне так жаль!
Он сглотнул, в глазах — тоска.
— Не того ты жалеешь, Ровена. Я горюю по ней, потому что она была моей матерью, но я слишком плохо знал ее. А Страйдер — тот был поистине сокрушен и раздавлен. Он боготворил ее.
Слезы навернулись на глаза Ровены, стоило ей лишь на секунду представить терзавшую Страйдера боль.
— Жизнь моего брата была трудна, но полна доблести. Я не знаю никого, кто прошел бы через подобные испытания и не растерял благородства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35