— Отлично.
Кристиан хлопнул друга по спине и продолжил подъем к вершине холма.
По пути Страйдер принялся срывать с доспехов и шлема ленточки и тому подобную дребедень, которой обвешали его дамы.
— На тебя, видно, наложили страшное проклятие — быть вечной дичью для прекрасного пола, а? — усмехнулся Кристиан.
Страйдер бросил на него лукавый взгляд.
— Может, поведать им на досуге о принце Кристиане, как ты думаешь? Это подарит мне несколько минут покоя и хоть на время избавит от упорных попыток загнать меня в брачные сети.
— Вряд ли это тебе поможет, я уже помолвлен.
— А-а! — мрачно изрек Страйдер. — Та самая таинственная принцесса, которую ты никогда не видел. Неужто ты и в самом деле рассчитываешь, что она будет ждать тебя до седых волос?
— Как бы мне хотелось, чтобы дело обстояло именно так. Но мой дядя уже забросал меня письмами — хочет, чтобы я поскорее вернулся домой и женился на ней. Вот тогда я, говорит, узнаю, какая она кроткая девушка. Сидит и терпеливо ждет моего приезда. — В голосе Кристиана послышалось раздражение.
Страйдер хорошо знал своего друга и понимал: он действительно хотел, чтобы девушка нашла себе кого-нибудь еще и вышла замуж. Как и ему самому, Кристиану нравилась вольная холостяцкая жизнь, и он не испытывал особого желания связывать себя с женщиной. По крайней мере не больше чем на одну ночь.
Страйдер вошел в свою красно-белую полосатую палатку, снял шлем, положил его на стол и стянул рукавицы.
— И скоро ты собираешься возвращаться домой? В глазах Кристиана вспыхнуло раздражение.
— Я вообще домой не собираюсь. Может, я и принц, но я им ничем не обязан. Мои верность и преданность целиком и полностью отданы Братству.
Страйдер сочувственно кивнул. В свое время именно горячо любимые родственники отправили Кристиана в монастырь, который впоследствии захватили сарацины. Ему было шесть, когда он лишился своих родителей, и его дядя определил мальчика к монахам в надежде на то, что Кристиан поймет, где его место, и вернется в Византию послушной куклой.
Однако этому плану не суждено сбыться: стоящий перед Страйдером человек был прочнее стали, никто и никогда не сможет диктовать ему условия.
В этот момент в палатку ворвался оруженосец Страйдера Дрюс — неуклюжий долговязый юнец четырнадцати лет с черными кудрявыми волосами: такие, сколько ни стриги, все торчком стоят. Мальчишка постоянно витал в облаках. Но Страйдер был всегда терпелив с ним. Как и сам граф в его годы, Дрюс был сиротой и находился под опекой короны.
— Извините, что опоздал, милорд. — Дрюс схватил табурет и поволок его к Страйдеру. — Там одна сказительница приходила — просто удивительно! Так бы и слушал ее дни и ночи напролет, она все про влюбленных рассказывает, над которыми сама судьба посмеялась. — Дрюс забрался на табурет и принялся снимать со Страйдера доспехи. Тот хмыкнул и опустился пониже, чтобы облегчить Дрюсу задачу.
И тут Дрюс заметил Кристиана. Мальчишка опрокинул табурет, свалился на пол, чуть не сбив Страйдера с ног. Юнец поглядел вверх, на лице и в глазах — вселенское раскаяние.
— Простите меня, лорд Страйдер! Я вас прервал?
— Нет, — заверил его Страйдер, помогая мальчишке подняться. — Мы с Кристианом просто болтали. Ничего важного. Кристиан из Акры, это Дрюс, мой подопечный и оруженосец.
Привет тебе, Дрюс, — сказал Кристиан и перевел взгляд на Страйдера — в глазах еще больше тревоги, чем прежде. — А где Рейвен? С ним что-то случилось?
— Да нет. Его посвятили в рыцари несколько месяцев тому назад, и теперь он сам себе хозяин.
Кристиан расслабился, с усмешкой наблюдая за Дрюсом, который снова вернулся к своему занятию.
Мальчишка никак не мог успокоиться по поводу сказительницы, слова так и лились из него рекой.
— Вы когда-нибудь слышали про Леди Любовь, милорд?
— Нет, — огрызнулся Страйдер,
— А я слышал. — Кристиан присел у стола и налил себе кружку эля. — Эта дама как раз для тебя, Страйдер. Прославленный трубадур, она ненавидит рыцарей и пишет только о вечной любви да о том, как она нужна в наш век страданий и насилия.
Страйдер брезгливо скривил губы. Если он и питал к чему-то особую ненависть, так это к воспеванию добродетелей утонченной любви. Эти так называемые высокие отношения унесли много жизней и посеяли среди людей больше раздора, чем любой меч. «Чума на тех, кто держит лютню».
— Нет, милорд, — мечтательно закатил глаза Дрюс. — Она красивее самой Венеры, а голос у нее слаще, чем у жаворонка. Ей нет равных на земле. Вам стоило бы послушать, как она поет о мире без войны, — с такой же страстью, с какой мы восхваляем сражения.
Страйдер с Кристианом обменялись понимающими взглядами.
— Ты пока еще слишком молод, Дрюс. Однажды ты поймешь, что все женщины одинаковы. Им всем только одно подавай — мужчину, который бы заботился о них, а они станут его пилить и шпынять, пока не заклюют до смерти. Они только для одного дела годны.
— Для какого же, милорд? — загорелся Дрюс.
В глазах Кристиана заблестели веселые искорки:
— Скоро сам узнаешь, мальчик мой. Но пока ты еще слишком мал для этого.
Дрюс вытянул губы трубочкой, давая понять, что он не такой уж темный в подобных делах, и начал собирать доспехи Страйдера.
Страйдер бросил оруженосцу мешочек с монетками:
— Отнесешь снаряжение оружейнику, пусть почистит, потом можешь быть свободен. Отдыхай и развлекайся.
Дрюс просиял, поблагодарил его, взвалил доспехи на плечо, бережно зажал в кулаке монетки и выскочил на улицу.
— Ты его балуешь, — покачал головой Кристиан. Страйдер пожал плечами:
— Детей надо баловать. Вот бы с нами кто-нибудь так обращался в его возрасте.
В глазах Кристиана отразилась мука, и Страйдер подумал: интересно, в его взгляде тоже можно прочесть боль прошлого? Их с Кристианом воспитывали одинаково по принципу «беречь палку — портить ребенка».
Страйдер был способен одним ударом сбить взрослого человека с ног. Но от мысли о том, чтобы ударить слабого, ему делалось дурно. Один неосторожный взмах рукой — и он может запросто выбить из мальчика дух. Между прочим, когда он сам был в возрасте Дрюса, его сеньор сломал ему челюсть только за то, что он уронил меч. Страйдер лучше руку себе отрубит, чем поднимет ее на слабого.
Он потянулся за полотенцем, когда полог палатки распахнулся. Страйдер было подумал, что это очередная поклонница, которая пришла предложить ему себя, и сильно удивился, увидев брата: Кит не питал любви к баталиям и частенько отказывался даже близко подходить к его палатке.
Как и Дрюс, Кит поначалу не обратил внимания на сидящего в углу Кристиана.
Одетый в ярко-красное с оранжевым Кит держал в руке огромную корзину, битком набитую письмами и различными безделушками.
— Что это? — удивился Страйдер, когда Кит высыпал содержимое корзины к его ногам.
Кит стащил с себя оранжевую шляпу и вытер рукой лоб.
— Презенты от твоих обожательниц. Мне поручено лично передать их тебе и проследить, чтобы ни одна другая живая душа не коснулась их.
Кристиан расхохотался. Кит резко обернулся и увидел его, вальяжно развалившегося в кресле. На животе была водружена глиняная кружка с элем, скрещенные ноги вытянуты вперед.
У Кита глаза на лоб полезли.
— Ты теперь священников развлекаешь?
— Нет, Кит, — фыркнул Страйдер. — Познакомься, мой старинный друг Кристиан. Кристиан, это мой младший брат Кит.
Кристиан кивнул.
Кит подозрительно уставился на шпоры и отделанные металлическими пластинами сапоги, выглядывающие из-под черной сутаны.
Страйдер кашлянул, стараясь привлечь к себе внимание Кита. Когда тот обернулся, он отрицательно покачал головой и бросил в сторону Кристиана многозначительный взгляд.
Кит понял намек и без лишних вопросов повернулся к Кристиану спиной. Порывшись в куче, он извлек из груды знаков внимания ярко-красную ленточку с привязанным к ней ключиком.
— Вот эта, например, была особенно настойчива и взяла с меня слово удостовериться, что ты получил ее дар, в противном случае обещала подсыпать мне яду в пищу. Так что передаю тебе эту штуку лично в руки, уж больно не хочется нанимать нового дегустатора.
Страйдер был вне себя, наблюдая, как Кит вскрывает печать на записке, которая болталась на ленте рядом с ключиком.
Брат зачитал послание вслух:
«Милорд, я вручаю вам ключ от своего пояса верности. Ждите меня нынче ночью в розарии. Ваша навеки
Чарити Йоркская».
— Ключ от пояса верности? — развеселился Кристиан.
— Ага, — саркастически хмыкнул Страйдер. — И прямая дорога к подневольному браку, насколько я понимаю.
Кристиан снова рассмеялся.
— А ты еще спрашиваешь, почему я предпочитаю странствовать по миру в монашеской сутане. Это же идеальная защита от посягательств так называемых невест, да и то не всегда срабатывает, сам видел.
Страйдер вернул ключик Киту.
— Скажи даме, что я уже помолвлен.
Кит приподнял бровь и направился к металлическим пластинам от доспехов Страйдера. Тот нахмурился, наблюдая, как Кит засовывает себе в рейтузы одну из них.
— Что ты делаешь?
— В прошлый раз, когда я передал отказ одной из твоих потенциальных возлюбленных, она чуть не лишила меня мужского достоинства. Лучше перестраховаться, так, на всякий случай.
Страйдер тоже не удержался и присоединился к Кристиану, который никак не мог остановиться и хохотал до слез.
— Это не смешно, — обиделся Кит. — Думаешь, ты подвергаешься опасности на поле боя? Побыл бы ты хоть минуту на моем месте, когда я встречаюсь от твоего имени с толпой твоих поклонниц, тогда бы понял, что такое настоящий риск.
— Вот почему я посылаю к ним тебя, брат мой. У меня не хватает смелости.
— Что? — Кристиан мастерски изобразил шок. — Страйдер Блэкмор — и боится? Вот уж не думал, что доживу до того дня, когда обыкновенная девица заставит тебя дрожать от страха.
— В тот день, когда вы, ваше величество, скинете с себя сутану и водрузите на голову корону, я скажу вам: вы смелый человек и можете сколько угодно насмехаться надо мной. А до тех пор добро пожаловать в ряды трусов.
В глазах Кристиана плясали веселые бесенята:
— Женщины кого угодно в труса превратят.
Кит открыл было рот, но, видимо, решил оставить свои идеи при себе и направился к выходу, прихватив щит.
— Если я не вернусь к ночи, похороните меня на моей родине.
Страйдер покачал головой, хотя…
Нет. Ни одна из его поклонниц не причинит Киту вреда.
Как только Кит ушел, Страйдер взял тазик, вымылся до пояса и вытерся насухо полотенцем.
— А я и не знал, что у тебя есть брат. Как же так вышло, ведь мы столько пережили вместе? — спросил Кристиан.
Страйдер накинул полотенце на плечи и пошел налить себе вина, стараясь не подать виду, что этот, казалось бы, невинный вопрос задел его за живое и отозвался болью в душе. Да, они с Кристианом действительно немало пережили вместе, но есть вещи, которыми Страйдер не делился ни с кем и никогда. И вовек не поделится.
— Мы братья по матери, росли порознь.
— А-а! — кивнул Кристиан, наблюдая за тем, как друг устраивается напротив него.
Вид у Страйдера усталый. В голубых глазах сквозит тревога, но ведь у него всегда тяжело на сердце. Его друг, как и он сам, вечно был не в меру серьезен.
Впрочем, по-другому и быть не могло — они слишком рано познакомились с темными сторонами жизни и беспредельной человеческой жестокостью.
Есть от чего стать пессимистами.
— Шотландца давно видел? — спросил Страйдер.
— Год назад, в сентябре.
— И как он?
Кристиан вздохнул, припомнив их товарища, который решил укрыться в Англии, не желая возвращаться к своей семье в Шотландию.
— Ничего нового. Сидит затворником, никуда носа не кажет. Еле-еле уговорил его встретиться со мной, когда проезжал мимо.
Страйдер нахмурился еще сильнее. Кристиан прекрасно знал, что он винит себя в том, что случилось с Шотландцем в плену.
— Ты ни в чем не виноват.
Кристиан имел в виду эпизод, когда один из их товарищей отважился на побег. Мальчишке было всего шестнадцать, и о его планах узнали прежде, чем он успел удрать.
Когда сарацины пришли к ним разбираться, Шотландец добровольно выступил вперед, прикрыв настоящего виновника, донимая, что парнишка не выдержит наказания и умрет.
Тюремщики мучили Шотландца ни много ни мало две недели. В камеру он вернулся без глаза и в ужасающих шрамах. Шотландец так и не смог до конца оправиться, и Страйдер по сей день страдал, что не взял вину на себя.
— Ты не можешь взвалить на свои плечи все горести мира, Страйдер. Есть вещи, которых просто-напросто не избежать.
Страйдер от души хлебнул вина, но промолчал. К чему пустые речи? Эти двое так давно знакомы, что Кристиан и без слов прекрасно понимал, что у друга на уме.
Задача их трудна, и неизвестно, сумеют ли они ее разрешить. Они столько времени провели в заточении, что другим и не снилось, и оба чувствовали ответственность за каждого члена своего Братства.
Их жизнь — это одиночество.
Да, они могли заполучить любую женщину, какую только пожелают, — девственницу или опытную даму, выбирай не хочу. Но что потом? Ни один из них не собирался вешать себе на шею жену, которая прежде всего потребует от него времени, а время у них и так на вес золота.
Кристиана ждало королевство, которое однажды может предъявить на него права, а Страйдер… Им заправляют демоны. И они не дадут ему покоя. Никогда.
Кристиану оставалось только надеяться, что они не сведут его друга с ума, как когда-то отца Страйдера. Ни для кого не секрет, что Джеффри Блэкмор погиб от своей собственной руки. Но прежде пытался убить родного сына.
Глава 2
— Жаль, что тебя там не было, Ровена.
Ровена де Витри изобразила на лице вежливую улыбку, внимая пустой болтовне Элизабет, дамы из своей свиты, пока горничные сооружали им прически — скоро выходить к ужину. Обе сидели на деревянных стульях у раскрытого окна.
— Лорд Страйдер высунулся из палатки, когда мы направлялись к замку. Всего в трех футах от нас — и чуть ли не голышом! — Элизабет мечтательно закатила глаза и вздохнула.
Ровена еле сдержалась, взирая на подругу, которая вела себя хуже малолетней девчонки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35