— скривил губы Нассир.
— Потому что в ту ночь мы все боялись, что нас поймают, — напомнила им Зенобия. — Самому старшему из вас едва стукнуло двадцать. Вы и сами были совсем еще мальчишками.
— Все равно. — В голосе Кристиана сквозили боль и вина. — Кто-то должен был пойти и проверить, когда они вернулись одни.
— Мы им доверяли, — спокойно возразил ему Суон. — Зачем им было лгать нам? Кроме того, у нас каждая секунда была на счету, и мы тряслись от ужаса.
— Как бы то ни было, Страйдер не должен узнать об этом никогда, — вмешался Нассир.
— Почему? — нахмурилась Ровена.
Все разом обернулись к ней, и она вдруг припомнила клятву, которую он принес мальчику, сидевшему за стеной в соседней камере.
— О Господи, мальчишка был из того крыла? — У нее так перехватило горло, что она еле выдавила эти слова.
Они кивнули.
Нассир удрученно вздохнул:
— Он никогда не простит себе этого.
— Ты прав, — кивнул Кристиан и увидел, как через двор к ним направляется Вэл.
— У нас проблема, — заявил великан.
— Нам только этого не хватает, — насупился Суон.
— В чем дело? — спросил Нассир, не обращая внимания на Суона.
— Испытание для Страйдера назначено — поединок.
— И в чем же проблема? — изумился Суон. — Ни один человек во всем христианском мире не сравнится с ним. Не успеем мы глазом моргнуть, как он выйдет на свободу.
Однако по лицу Вэла Ровена поняла, что новости действительно не из лучших. В испытании поединком короля представляет его рыцарь, но поскольку на данный момент единственным рыцарем Генриха в Хексеме является сам Страйдер, сам собой напрашивается вопрос:
— С кем он будет сражаться? За Сином Макаллистером пошлют или за Дрейвеном Рейвенсвудом?
— Это первое, о чем подумал сам Генрих. — Вэл был как никогда серьезен. — Но брат Сирила напомнил ему, что Саймон Рейвенсвуд — ближайший друг Страйдера. У Дрейвена рука на Страйдера не поднимется, как и на самого Саймона.
— А Син — один из ближайших друзей Генриха, — задумался Кристиан. — Генрих не станет рисковать и сводить его со Страйдером.
— И кто же остается? — нахмурилась Ровена.
— Сами подумайте, — бросил Вэл, обращаясь ко всем разом. — Кто тот человек, на которого Страйдер никогда не поднимет руки, лучше сам бросится в пасть льву?
— Один из нас? — предположил Суон. Вэл покачал головой.
— Кит? — выдвинул другое предположение Суон.
— Демьен Сен-Сир, — обреченно буркнул Кристиан.
Ровена содрогнулась, услышав это имя. Демьен СенСир был младшим братом королевы Франции, человеком необычайно богатым, влиятельным и известным. Она знала, что он здесь, но поскольку он всегда сторонился людей, она, как и большинство придворных, еще не встречалась с ним.
— Кто это? — поинтересовался Нассир. — Он не из наших.
Кристиан нервно провел рукой по светлым волосам.
— Нет, но должен бы быть.
— Как это?
Кристиан привалился спиной к каменным воротам, словно нуждался в твердой опоре.
— Как-то несколько лет назад, вскоре после нашего побега, мы со Страйдером были на турнире в Гамбурге, и однажды вечером туда явился Демьен со товарищи. Страйдер побелел как смерть. Через два дня, когда он изрядно выпил, я узнал почему. Когда-то Страйдер и Демьен были хорошими друзьями. Даже больше — молочными братьями. Демьен был со Страйдером, Саймоном и Рейвеном, когда их взяли в плен в Утремере.
— Тогда почему его не было с нами в тюрьме? — спросил Суон.
— Потому что он не послушался Страйдера. Вместо того чтобы скрыть свое происхождение, как советовал ему Страйдер, Демьен выложил сарацинам, кто он такой. Они увели его, и Страйдер больше его не видел. До той самой ночи в Гамбурге.
— Какое происхождение он должен был скрыть? — поинтересовался Нассир.
— Он правнук Вильгельма Завоевателя, — ответила Ровена. — Его сестра Алике — королева Франции, а племянник Генриха — граф Блуа, Шампани и Труа. К тому же Генрих женат на дочери Элеоноры Аквитанской и французского короля Людовика VII.
— Что-то я ничего не понимаю, — нахмурилась Зенобия. — Звучит так, словно он сын своего родного брата.
Нассир покачал головой, услышав комментарий Зенобии:
— Есть ли хоть одна королевская семья, с которой не связан этот мужчина?
— Моя, — сказал Кристиан.
— Ты уверен? — прищурилась Зенобия. — Ты ведь знаешь, что Элеонора и Луи ходили в крестовый поход, а твой отец был французом.
Кристиан склонил голову к плечу, сделав вид, что обдумывает эти слова.
— Хотя…
Нассир поднял руки, прекращая эту бессмысленную перепалку.
— Давайте вернемся к нашим баранам, леди и священник. Почему Страйдер не станет сражаться с этим человеком?
На его вопрос ответил Кристиан:
— Да потому что у Демьена на лице две сарацинские метки. По одной на каждой щеке.
Зенобия похолодела. Нассир изрыгнул проклятие.
— Что за метки? — округлила глаза Ровена. — Никто никогда не видел лица Демьена. Он всегда закрывает его на людях.
— Я их видел, — сказал Суон. — Один раз, когда он потерял шлем во время тренировки. Это арабская вязь, но я не смог прочесть.
— Это знак раба, — прошептала Зенобия.
— Да, — кивнул Кристиан. — Демьен смертельно ненавидит Страйдера. Винит его за то, что они попали в плен.
— Страйдер действительно завел их в ловушку, — просипел Вэл. — И поэтому он никогда не будет сражаться с Демьеном. Он считает себя виноватым в том, что сталось с этим мужчиной.
— Но это не так, — возразил ему Кристиан. — Спроси у Рейвена или у Саймона, они были там. Они попали в плен из-за Демьена. Страйдер взял вину на себя и несет этот груз до сих пор. По словам Саймона, вся проблема Демьена заключалась и заключается в том, что, поскольку он принц без королевства, ему всегда хотелось получить хоть немного власти. Как только они оказались на Святой Земле, он не пожелал и далее признавать лидерство Страйдера и в один прекрасный день, чтобы показать себя, вывел людей против банды сарацин, которая и взяла их в плен. Страйдер повел остальных спасать Демьена, и в итоге все либо погибли, либо попали в лапы врага.
Повисло гнетущее молчание. Каждый стоял и думал о злосчастной судьбе, столкнувшей Страйдера с человеком, которого он жалел и по отношению к которому испытывал чувство вины.
— И когда им предстоит сразиться? — спросил Нассир у Вэла.
— Завтра на рассвете.
Ровена молча размышляла над тем, что же им делать. Как и все эти люди, она нисколько не сомневалась, что Страйдер не захочет причинить Демьену вреда.
Пока погруженная в раздумья компания стояла посреди арены; к ним присоединился непомерно мрачный Кит.
— Похоже, вы уже в курсе? Нассир с Кристианом кивнули.
— Какие будут предложения? Что нам делать? — спросил Суон.
— Убить Демьена, — сказал Нассир.
— Мы не можем, — скривился Кристиан.
— Еще как можете, — вставил Суон. — Вы с ним не родственники, и никто из Франции и Англии никогда не победит вашу страну.
— Я не могу убить человека ни за что ни про что, — ужаснулся Кристиан.
— Нассир? — спросил Суон. — Ты — наш демон пустыни. Почему бы тебе не забрать у него душу?
Нассир сверкнул в его сторону глазами.
— Давайте я убью его, — предложил Вэл. — Брошу ему за ужином вызов и убью.
Суон покачал головой:
— Нет, ничего не выйдет. Я видел его в деле. Ты хорош, Вэл, но он лучше.
— Тогда убейте его прямо в зале.
Все выкатили глаза на Кита, говорившего сурово и непреклонно:
— Вы можете подойти к нему сзади, сделать вид, что споткнулись, и воткнуть в спину лезвие прямо напротив сердца. Пока народ сообразит, что он смертельно ранен, вас уже и след простынет.
Нассир и Зенобия ошеломленно смотрели друг на друга:
— Откуда тебе известен этот трюк?
— Я менестрель. Я знаю, как расправляются с врагами.
— А я никогда не слышала об этом, — прошептала Ровена.
Кит пожал плечами.
— Ты не странствуешь с менестрелями, которые воспевают войну. — В глазах Кита загорелся странный огонек. — Представь свои чувства, когда ты наносишь удар человеку, который не ожидает этого. В устремленных на тебя глазах — страх и уважение, он вдруг понимает, что ты вовсе не слаб и не беззащитен. Последний вздох врага щекочет твою щеку, и он падает замертво к твоим ногам.
Ровене сделалось дурно, в душе шевельнулись недобрые предчувствия. — Кит?
— Что? — взглянул он на нее невинными глазами.
— Ты пытаешься нам что-то сообщить?
— Нет, — непонимающе моргнул он. — Я пересказываю то, что слышал от других, только и всего.
И все же между ними возникла неловкость, » каждый словно увидел Кита в новом свете.
Способен ли Кит?..
Нет, решила Ровена. Он не принадлежит к любителям отнимать чужую жизнь.
Она была уверена в этом. Но даже если бы он и мог сделать это, он бы никогда не повесил свою вину на Страйдера. Он слишком сильно любит брата.
Какие глупые мысли лезут ей в голову! Ее ум готов схватиться за соломинку. Кроме того, она убеждена, что убийца — женщина. В этом предположении куда больше смысла. Рыцари питают к Киту еще меньше уважения, чем к Ровене. Никто не пригласит его к себе в палатку, и засади он за решетку своего брата, вокруг него образуется пустота. Суон вздохнул:
— Что ж, если мы не можем убить Демьена…
— Позвольте мне поговорить с ним, — оборвала его Ровена.
— Хорошо ли ты его знаешь? — спросил Кристиан.
— Не слишком, но мы с ним встречались несколько раз, и нас представляли друг другу.
— С какой стати он станет слушать тебя? — спросила Зенобия.
Расстроенная Ровена оглядела всех по очереди.
— Я готова выслушать все ваши предложения, за исключением убийства. У кого-то есть идея получше?
— Я за предложение Кита, — угрюмо пробормотал Вэл. Суон толкнул великана в бок.
— Отлично, Ровена, ты — наша единственная надежда. Если тебе не удастся отговорить Демьена от участия в завтрашнем поединке, Страйдер умрет.
Эти слова обрушились ей на плечи и придавили к земле. Теперь все зависит только от нее. Она кивнула и побрела обратно к замку, но по пути поняла кое-что.
Это тот самый груз ответственности, с которым Страйдер живет с юных лет. Он — глава Братства. Жизни товарищей всегда были в его руках, в некоторой степени это так и до сих пор. И свое тяжкое бремя он несет с честью.
А через секунду она поняла еще кое-что, куда более пугающее.
Она любит Страйдера Блэкмора. Рыцаря. Варвара. Героя.
И она сделает все от нее зависящее, чтобы вытащить его из тюрьмы.
Глава 11
Получить аудиенцию у Демьена Сен-Сира оказалось куда сложнее, чем добиться встречи с королем.
Он жил рядом с покоями короля и королевы. Фактически он приехал в Хексем в компании их королевских высочеств и пользовался особыми привилегиями.
В отличие от других знатных персон он не ел в общей трапезной и не выходил с другими рыцарями на тренировки. Ему отвели специальное время на арене на восходе и на закате, он проводил тренировки только под руководством самых известных учителей, никаких других рыцарей в это время и близко не подпускали.
Ровена удивлялась, как Суону вообще удалось увидеть щеки этого человека, особенно если учесть, что верхнюю часть лица принца все время закрывала золотая маска. Его никогда не видели без плаща, и даже в самый жаркий день он натягивал на голову скрывающий маску капюшон.
Ровена не знала, как выглядит эта самая маска. Она только слышала пересуды других придворных. Многие утверждали, что он обгорел в юности и теперь ему приходится скрывать свои шрамы. Другие были уверены, что он уродлив от рождения, и никто не видел его истинного лица и волос.
Но если Суон прав насчет татуировки…
— Он примет вас, миледи.
Ровена вздохнула с облегчением, когда лакей отступил на шаг и распахнул перед ней двери в покои принца.
Ровена боязливо и неуверенно переступила порог богато украшенной комнаты: стены обиты бургундскими драпировками, кресла красного дерева обтянуты плюшем, шторы темно-синие. Справа от нее обнаружилась закрытая дверь, вне всякого сомнения, соединявшая гостиную со спальней.
Демьен стоял к ней спиной, глядя в угловое окно. Это был очень высокий мужчина. Можно даже сказать, устрашающих размеров.
— Ровена де Витри, — произнес ее имя мягкий шелковистый голос. Глубокий и хорошо поставленный. — Что привело всем известную Леди Любовь пред очи столь ничтожного человека, как я?
Она сглотнула, сожалея, что так мало знает об этом благородном муже. Но, по правде говоря, слухов о нем тоже было маловато, да и те в основном крутились вокруг непомерной важности его семейства. И влиятельности самого Демьена.
— Я пришла просить у вас одолжения, милорд.
Он повернулся к ней. Ровена не видела ни его лица, ни фигуры. Широкий плащ полностью скрывал его. Даже руки обтянуты темно-серыми перчатками.
Было в его поведении нечто настолько властное, что у Ровены подкосились ноги.
— И какого же одолжения вы собрались просить у меня, миледи?
— Вы должны сразиться со Страйдером Блэкмором зав…
Он издал звук, наполненный такой злобой и ненавистью, что Ровена чуть не подпрыгнула от изумления и тут же затолкала оставшиеся слова обратно в горло.
— Простите меня, Ровена. Могу я называть вас так? Она кивнула, сердце было готово вырваться из груди. Он подошел поближе и встал рядом, словно башня, нависая над ее хрупкой фигуркой. У Ровены сложилось впечатление, что он сделал это нарочно, пытаясь запугать ее. И этот трюк сработал гораздо лучше, чем ей того хотелось бы.
Демьен протянул руку, приподнял ее подбородок так, что ей пришлось взглянуть на скрытые капюшоном неясные черты лица своего собеседника.
— Вы прекрасны, — проговорил он. — Я понимаю, почему он взял вас.
— Прошу прощения?
— Никогда ничего не просите, Ровена. Это унизительно.
Она попыталась отстраниться от него, но он схватил ее за руку чуть выше локтя и притянул к себе. И мрачно расхохотался, упиваясь ее тщетными попытками освободиться.
— Вам со мной не совладать, Ровена. Я все знаю про вас и этого ублюдка. Чем вы занимались нынче утром в камере, уверенные, что вас никто не видит. Как выдумаете, кто заставил Генриха разлучить вас, невзирая на протесты Элеоноры?
— Я не понимаю, о чем вы, — похолодела Ровена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35