Тогда он поначалу лишь рассеянно наблюдал за происходящим, считая, что от него ничего не зависит. Сэр Вальтер, однако, заметив это, всякий раз устраивал ему серьезную выволочку.— А что, если я что-то забуду? — орал бывало сэр Вальтер. — Что, если меня укокошат прежде чем я успею переговорить с капитанами?Хью смиренно просил прощения и обещал исправиться, хотя в душе смеялся над самой мыслью о том, что хозяин может что-либо забыть или не успеть чего-либо сделать. Иногда он даже сожалел, что попал в оруженосцы к такому опытному и искушенному в военном деле сюзерену, поскольку безнадежно, как ему казалось, терялся в его тени. Присутствие на военных советах и выволочки сэра Вальтера не прошли для него даром. Юный оруженосец научился не только запоминать то, что относилось к его непосредственным обязанностям, но и увязывать в мыслях услышанное вполуха, подхваченное случайно и подмеченное уже после сражений, после чего с немалым изумлением обнаружил, что может, как при игре в шахматы, визуально следить за двумя враждующими армиями и предсказывать наиболее вероятные результаты их действий.Предводители очень быстро распределили наличные силы, в сущности каждый из них остался при своем, получив в качестве подкрепления по отряду наиболее обученных и мало-мальски вооруженных йоменов — из тех, что откликнулись на призыв Тарстена. Де Лэйси передал сэру Вальтеру дюжину независимых рыцарей с их небольшими дружинами, а сэр Вальтер распределил свои отряды таким образом, что Хью достались без малого все латники, приведенные сэром Вальтером из собственных земель. Хью попытался было возразить, но сэр Вальтер так свирепо глянул на него, что он мигом осекся. Лишь позже молодой рыцарь понял, что для этого были веские причины, поскольку большинство из благородных вассалов сэра Вальтера по привычке видели в нем лишь оруженосца сюзерена и сочли бы для себя оскорбительным подчиняться его приказам. С другой стороны, многие из латников сражались бок о бок с Хью под Эксетером, где он командовал собственным отрядом, все они не только знали, но и уважали его. Заместителем Хью был назначен сэр Люсиус — один из вассалов сэра Вальтера, крепкий флегматичный молодой человек, заслуживающий, несомненно, доверия. И напоследок Элбемарль предложил оставить Пеперелю в резерв исключительно конницу.Хью, услышав слова Элбемарля, кивнул головой с такой решительностью и таким энтузиазмом, что обратил этим на себя внимание графа. Припомнив дельное замечание молодого рыцаря о его наблюдениях во время заключения перемирия с шотландцами, Элбемарль не замедлил напомнить об этом иным членам совета и предоставил ему слово.— Я не уверен, что об этом стоит говорить, — начал нерешительно Хью, боясь обидеть благородных рыцарей напоминанием о столь очевидных вещах, которые, с другой стороны, могли быть кому-то из них менее очевидными, чем ему самому, — но все же скажу, хотя заранее прошу прощения, если это прозвучит так, словно я считаю вас людьми несведущими, — я, разумеется, далек от этой мысли. Нам, я считаю, нужна в резерве именно конница и, уважаемые милорды, я надеюсь, что, хотя мы с вами будем сражаться в пешем строю, каждый из вас будет держать своего скакуна где-нибудь поблизости.Все заулыбались — Хью был чуть ли не самым молодым из присутствующих на совете — и, соглашаясь, кивнули головами. Какой из рыцарей, закованных в тяжелые доспехи, отпустит далеко своего верного коня, если в том нет крайней нужды?— Ну да, — недоумевающе сказал де Лэйси, — чтобы преследовать бегущих, когда они сломают зубы на наших боевых порядках.— Нет! — воскликнул Хью, не обращая внимания на немедленно последовавшие гневные взгляды. — Нет! Боюсь, как только мы отобьем горцев, на нас навалится рыцарская конница. Между вождями пиктских кланов и теми новыми людьми, которые возвышены королем Дэвидом, не стихают споры и дрязги. Они бесятся от ревности и на каждом шагу норовят подставить ножку друг другу. Не стану утверждать с полной уверенностью, но все же думаю, что ставленники короля Дэвида — те, которых он щедро наделил землей и властью, — воспользуются возможностью доказать, что они стоят большего, чем пешая орда диких горцев.Гневные взгляды, если таковые еще остались, были адресованы уже не Хью: при обсуждении высказанного им предположения разгорелись такие яростные споры, что он начал сожалеть, что вообще завел об этом речь. Зная, с какой неохотой рыцари покидают седла, чтобы сражаться в пешем строю, Хью боялся, что весь план сражения окажется радикально пересмотренным, но Элбемарль и сэр Вальтер настояли на своем и не допустили больших изменений, чем перемещение нескольких рыцарей из передовой линии в резерв и обратно. И все же молодой рыцарь не удержался и сказал сэру Вальтеру о своих сомнениях, когда они возвращались в небольшой домишко, избранный сюзереном для постоя в Аллертоне. Сэр Вальтер расхохотался.— То есть ты хочешь сказать, что ляпнул это, не подумав, по простоте душевной? — воскликнул он, восхищенно качая головой. — Надо же, а я-то думал: ну умница, ну ловкач, чуть было ногами не затопал от восторга.— Умница, ловкач? С чего это вы? — удивился Хью.— Хью! — рявкнул сэр Вальтер. — Ну поработай же, наконец, мозгами. Когда держишь оборону, существуют три опасности. Во-первых, стена защиты может быть проломлена. Если шотландцев окажется слишком много, живые побегут по трупам, и мы окажемся просто-напросто погребенными под телами убитых. Во-вторых, стена может рухнуть из-за трусости: дрогнет и побежит один или двое латников, пустяк, кажется, но из-за этого может вспыхнуть такая паника, что все сложат головы. И в-третьих, если противник побежит или даже просто дрогнет и начнет отступать, обороняющиеся вынуждены будут перестраивать порядки, чтобы преследовать его; и если тот оправится и перейдет в контратаку, судьбу сражения будет опять-таки решать количество.— Я прекрасно знаю об этом, — запротестовал Хью, — но все еще никак не могу сообразить…Сэр Вальтер ловко наклонился в седле и отвесил Хью подзатыльник.— Тогда лучше слушай, а не перебивай старших. Что касается первой опасности, тут от нас ничего не зависит. Если задохнемся под горами трупов, такова, стало быть, воля Божья. Господь по какой-то одному Ему ведомой причине решил от нас избавиться. Не думаю также, что нам стоит слишком много думать о трусости. Люди, которые станут завтра в наших рядах, либо терзаются жаждой мести за то, что сотворено с ними и их семьями, либо пойдут на все, чтобы остановить врага на этом рубеже, не пустить его на свои земли, расположенные южнее. Нет, я боюсь не того, что они побегут, а того, что среди них окажется много сорвиголов, которые ринутся за отступающими, не обращая внимания на приказы. Наиболее горячих из них мы в результате обсуждения твоего «простодушного» предложения смогли запихнуть в резерв.— Но вы послали их в резерв… — начал было Хью, однако тут же расхохотался во весь голос так, что сэр Вальтер вынужден был наградить его вторым подзатыльником. — Да понял я, понял. Резерв успеет отсечь от нас любую конницу, откуда бы она не появилась, — мне следовало бы самому об этом подумать.Сэр Вальтер поощряюще кивнул головой и ухмыльнулся.— Может, мне не стоит больше мешать тебе учить ученых? Если ты, целясь в белый свет, кладешь стрелу в самый центр мишени, лучшего и желать-то не следует.Поскольку с непосредственными заботами было покончено, мысли Хью устремились к тому, что терзало его сердце кровавой занозой, лишь слабо приглушаясь беспокойством о Тарстене или несчастных йоменах.— Если мы одержим победу, — нерешительно начал он, — вы уже решили, что будете делать дальше? Я имею в виду, будет ли армия преследовать Дэвида, снимая осаду северных королевских крепостей? Или…— Ты беспокоишься о Джернейве, — мягко сказал сэр Вальтер. — Я уверен, с ним не может случиться ничего дурного, но… — усмехнулся он, — сердцу не прикажешь, и я на твоем месте, не сомневаюсь, чувствовал бы то же самое. — Рыцарь помрачнел и задумчиво добавил: — Нет, никаких планов на этот счет мы не строили. По правде говоря, судя по тому, что мы знаем сейчас о шотландцах, вряд ли много крепостей осталось сейчас в осаде. Дэвид собрал в кулак все или почти все силы, которые привел из Шотландии. Вопрос о том, что делать дальше, действительно ставился, но отвечать на него придется уже после сражения. Передохнем денек-другой, залижем раны, вот тогда и решим, за что примемся в первую очередь.Хью промолчал, но лицо его было беспросветно мрачным, когда они оба спешились и бросили поводья одному из оруженосцев сэра Вальтера, чтобы тот отвел коней в стойла. Молодой рыцарь по привычке поспешил вперед, чтобы войти в дом первым и придержать дверь перед хозяином, но сэр Вальтер остановился на крыльце. Хью знал, что армия после сражения скорее всего просто-напросто развалится; кто-то помчится следом за шотландцами, чтобы отогнать их как можно дальше на север; кто-то, убедившись, что опасность вторжения в южные регионы миновала, этим и ограничится и спокойно вернется домой с сознанием хорошо выполненного долга. Лишь дружины предводителей останутся и будут ждать приказа. Хью чувствовал, что не сможет ждать, но, с другой стороны, хотя его не связывала больше клятва верности сюзерену, он не считал возможным оставить службу без разрешения сэра Вальтера, кроме того у него было всего пять человек — если они еще уцелеют в предстоящем сражении.Вместо того чтобы перешагнуть порог, сэр Вальтер повернулся к Хью.— Каким бы ни оказался исход битвы, — сказал он, — ты, не дожидаясь приказа, бери моих латников и скачи на север, к Джернейву Их не хватит, конечно, чтобы тягаться с целой армией, но если вы по дороге отловите десяток-другой беглецов и зашлете их в лагерь осаждающих, у тех поубавится гонора, и с ними можно будет разговаривать.Прежде чем Хью успел выдавить из себя слова благодарности, сэр Вальтер повернулся на пятках и поспешил в дом, громогласно требуя накрывать на стол, тащить побольше вина и «заняться, наконец, его треклятыми доспехами».Хью стоял, содрогаясь от дрожи, охватившей все его тело. В выражении лица и голосе сюзерена было нечто странное. Хью впервые за все это время поддался сомнениям: им противостоит огромная армия, вдруг осуществится первая из возможностей, упомянутых сэром Вальтером: они задохнутся под горами вражеских трупов? В голове Хью промелькнула ужасная догадка: неужели сэр Вальтер поставил его на край фланга не для того, чтобы укрепить оборону, а потому, что стремился удалить его возможно дальше от Штандарта? Если стена рухнет и дальнейшее сопротивление окажется бессмысленным, у него будет по крайней мере шанс уйти лесом или хотя бы попытаться это сделать.Накатившая на Хью горячая волна любви и нежности к стареющему покровителю взметнула его руки в гневном жесте: вот сейчас он подойдет к сэру Вальтеру и выложит все, что об этом думает. Руки, однако, тут же опустились, морщины на лбу разгладились, глаза затянуло тусклой пеленой безнадежной тоски. Нет смысла говорить с ним об этом. Сэр Вальтер опять разорется, начнет метать громы и молнии, выставит его последним дураком. Хью вздохнул, повернулся и посмотрел в сторону севера. Невысокий холм скрывался за крышами домов, но были видны трепетавшие на свежем ветру полотнища священного штандарта и поблескивающая время от времени дарохранительница, укрепленная на самой верхушке освященного флагштока. Молодой рыцарь вспомнил о бесчеловечной жестокости шотландцев, об ужасных следах нашествия, оставленных ими вдоль Диа Стрит. — Нет, — сказал он себе, — Господь нас не оставит. Святой отец недаром провозгласил нас ангелами-мстителями. Победа будет за нами! Глава XXVIII Воодушевленный верой в то, что Господь не оставит своими заботами английскую армию, которую собрал и благословил на ратный подвиг сам архиепископ, Хью, присоединившись к сэру Вальтеру, с аппетитом уничтожил то, что подано было к трапезе, спокойно лег в постель и крепко уснул. Проснувшись уже где-то в третьем часу ночи, он встал, стараясь поменьше шуметь, оделся, оседлал коня и, выехав из города, направился к лагерю. Повсюду на земле, там, где собирались сражаться, спали, завернувшись с головами в одеяла и пледы, латники и йомены. Августовская ночь была, к счастью, сухой и теплой. Хью был удовлетворен тем, что его по дороге несколько раз окликнули должным образом: часовые исправно несли службу. Он не заговаривал с ними, а лишь отзывался, предоставляя им возможность самим решать кто он, но позже выяснилось, что для бдительности имелись все основания, так как шотландцы подтянулись и были совсем рядом.Хью отыскал свой шатер, и Морель сообщил, что в лагере все спокойно. Правда, некоторое время назад не далее чем в полумиле вспыхнули огоньки костров — поначалу единичные, затем сплошным заревом — но, если не считать нескольких мелких заварушек в лесу, ничего серьезного шотландцы так и не предприняли. Хью, внимательно выслушав слугу, молча махнул рукой: пара-другая лазутчиков могла, конечно, незаметно проскользнуть в лагерь, но о внезапном нападении шотландцев значительными силами не могло быть и речи — лес битком набит йоменами. Столь же пренебрежительно отнесся Хью к сообщению Мореля о многочисленных кострах, напомнив слуге, как горцы пытались запугать их под Хьюгом подобным же образом. Однако утром, когда ночной мрак рассеялся и можно уже было увидеть все собственными глазами, он убедился, что был не прав.Взглянув на север, Хью показалось, что оттуда надвигается грозовая туча, затянувшая небо до самого горизонта, но, приглядевшись, понял, что все обозримое пространство перед английской армией заполнено людьми. Инстинктивно крутнув головой, он метнул взгляд на Штандарт. Дарохранительница горела ровным кроваво-алым светом в первых лучах восходящего солнца, полотнища стяга вяло висели в мертвом безмолвии, характерном для этих нескольких минут, когда предрассветные сумерки сменяются ярким сиянием августовского утра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76