Он всегда знал, что это рано или поздно случится.
Его могила на Арлингтонском кладбище уже была занята, и не имело никакого значения, что там покоился не его прах, а какого-то несчастного русского. Его жизнь уже стала чем-то лишним, точно так же, как и лишними стали жизни находящихся здесь пилотов. С самого начала Сэм знал, что, играя в игру Айлеви, приближал именно этот конец, и он подумал, что совершенно справедливо для него оказаться сейчас здесь, вместе с этими людьми, которые никогда не вернутся домой.
И еще он знал, что мог бы выскочить из радиорубки двумя минутами раньше. Но задержался там вполне сознательно, углубившись в постижение человеческого безумия.
Холлис простил Айлеви, поскольку тот добровольно пошел на смерть за свои убеждения. Но такие, как Чарлз Бенкс, и те, кто разыгрывает подобные партии в Вашингтоне и Москве, – это совсем другое дело. Неплохо бы им оказаться здесь, в этом лагере, чтобы вернуться к реальности.
Холлис закрыл глаза и мысленно вызвал образ Лизы, такой, какой он впервые увидел ее в рабочем кабинете на дежурстве в ночь исчезновения Фишера. Именно той ночью какая-то ниточка протянулась между ними, и он сразу понял, чем это кончится. Поэтому Сэм и попытался тогда отдалить ее от себя. Если он и сожалел о чем-то, то только о том, что лишь теперь понял, что должен был любить ее сильнее.
Ветер усилился, и Холлис глубоко вздохнул. Сосны и влажная земля пахли все еще приятно, чем-то своим, по крайней мере их еще не поразили ядовитые миазмы. Он почувствовал слабую тошноту и странное раздражение на коже. Кто-то резко вскрикнул вдалеке и застонал. Сэм удивился, что газ настигает русских с подветренной стороны.
Он посмотрел в небо. Огромная черная тень опускалась прямо на него. Затем Сэм увидел крылья и понял, что это вовсе не галлюцинация, а вертолет, расчищающий воздушное пространство над его головой, создавая тем самым крошечный оазис жизни в смертельной зоне. Холлис тряхнул головой.
– Нет! Убирайтесь! – Это был второй вариант хайфонской бухты. Ладно, он заслужил один подарок судьбы, однако не заслужил этот второй. – Убирайтесь!
Вертолет немного накренился на бок, и Сэм увидел ее. Лиза стояла на коленях у открытой дверцы. Она была в десяти футах над ним, ее рука тянулась к нему. Рядом с ней – Бреннан, а в иллюминаторе он увидел Миллза. О'Ши управлял вертолетом с таким мастерством, что превзошел самого себя.
Холлис замотал головой и отмахивался от них руками.
– Сэм! Я прошу тебя! – Она еще дальше высунулась из двери, а Бреннан, придерживая ее сзади, скинул вниз веревку с петлей на конце.
Вертолет завис, и Холлис понял, что машина сейчас борется с собственной силой тяжести. Он знал, что О'Ши будет висеть над ним до тех пор, пока либо вертолет не упадет, либо все они не отравятся газом. Холлис продел петлю веревки у себя под мышками и тут же почувствовал, как его тело оторвалось от земли и взлетело в воздух. Потом он уже ничего не чувствовал.
Глава 42
Холлис открыл глаза в темноте. Далекие огоньки приблизились и обрели знакомые очертания приборной доски. Было почти шесть часов утра. Сэм повернулся и взглянул на О'Ши.
– Куда вы направляетесь, черт возьми?
– Привет! Нормально себя чувствуете? – улыбнулся он.
– Превосходно. Отвечайте, капитан, – сказал Сэм.
Лиза наклонилась к нему сзади и поцеловала в щеку.
– Привет, Сэм.
– Привет тебе. Привет всем, кто там, позади. Так куда же мы летим, черт возьми? Посольство всего в двадцати минутах...
– Нам нельзя в посольство, генерал, – проговорил Берт Миллз. – Капитан О'Ши, Билл и я официально находимся в Хельсинки. Вы с Лизой – официально мертвы. Додсон погиб уже лет двадцать назад, а главная наша трудность – это Буров.
– Я понимаю, – кивнул Холлис. – Мы летим к заливу.
– Да, сэр, – сказал О'Ши. – К Финскому заливу. На встречу с кораблем. Поздравляю с повышением по службе.
Сэм хмыкнул.
– Благодарю вас.
– Как вы себя чувствуете? – спросил Миллз. Холлис пошевелил ногами и руками. Он почувствовал запах рвоты, исходящий от спортивного костюма. Правая сторона его лица онемела, и, коснувшись пальцами щеки, Сэм нащупал марлевый тампон на том месте, куда его укусил Буров.
– Я в полном порядке, – заключил он, повернулся на сиденье и испытующе посмотрел на Миллза. – Вы применили пралидоксим?
Миллз кивнул, подтверждая, что они оба имели в виду антидот нервно-паралитического, а не усыпляющего газа.
– У меня были конвульсии?
– Совсем немного. Но раз вы себя чувствуете нормально, значит, все в порядке. Значит, лекарство действует.
– Не думала, что усыпляющий газ может вызвать у тебя такую рвоту, – сказала Лиза.
Все промолчали.
– Додсон выкарабкается. – Миллз решил прервать неловкую паузу. – Ему нужно лишь несколько раз плотно пообедать. Буров же... ему придется подправить физиономию. Надеюсь, что мозги у него остались в порядке.
– У него и раньше с мозгами было не все в порядке, – заметил Сэм и почувствовал, как Лиза крепко сжала его руку. – Как я рад видеть тебя. – Он поцеловал ее в ладонь.
– Мы ждали тебя, но... – начала она.
– Вообще-то предполагалось, что вы не будете ждать и тем более возвращаться, рискуя всем.
– Мы голосовали, и я проиграл, – сказал Миллз. – Туг ничего личного не было, генерал. Я действовал по плану. Правда, по плану вы с Сэзом тоже не должны были дожидаться меня. Но огромное вам спасибо.
Холлис снова взглянул на приборную доску.
– Далеко мы от залива? – спросил он.
– Я думаю, что осталось около ста пятидесяти километров. У меня есть навигационная карта, но я не могу разглядеть никаких наземных ориентиров. Мы направляемся в сторону Ленинграда. Когда увидим огни города, изменим курс.
Холлис посмотрел на индикатор скорости и высоты. Они летели со скоростью 150 км в час на высоте 1600 метров. Сэм проверил все показатели и убедился, что вертолет действовал исправно. Единственной проблемой было горючее: похоже, его не хватит.
О'Ши заметил его беспокойство и сказал:
– Наверное, последние сто ярдов нам придется преодолевать вплавь.
– Вы сожгли часть горючего, возвращаясь за мной, – заметил Холлис.
О'Ши промолчал. Холлис повернулся к Миллзу.
– Если я вас правильно понял, то вы, Бреннан, и мой бывший помощник находитесь сейчас в Хельсинки, и, видимо, вы больше не возвратитесь в Москву.
– Верно.
– А Буров с Додсоном навсегда исчезнут в американской «школе обаяния», – добавил Сэм.
Миллз задумчиво кивнул.
– А нас с Лизой ожидает торжественная встреча в Нью-Йорке.
Миллз некоторое время помолчал, затем спросил:
– Ну... разве Сэз ничего не рассказал вам?
– Да. Мне известно, что не предполагалось, что мы с Лизой окажемся в этом вертолете. Но раз мы здесь...
– Ну... полагаю, мы сможем заявить, что при катастрофе вашего вертолета было допущено ошибочное опознание. Думаю, что можно разработать версию вашего воскрешения из мертвых.
– Благодарю вас. Что вы отлично разработали, так это – версию нашей гибели.
Миллз смущенно улыбнулся. Лиза переводила взгляд с одного на другого.
– Как всегда, я что-то не совсем вас понимаю.
Холлис посмотрел ей в глаза.
– Это был не усыпляющий газ, – сказал он. – Это был нервно-паралитический газ. Яд.
– Что?
– Переговоров об обмене пленными не будет. Все, кто остался там, погибли. И Сэз вместе с ними.
– Нет!
– Да. Предполагалось, что мы с тобой погибнем тоже.
– Но почему?.. – Она посмотрела на Миллза. – Сэз... мертв? Нет, он не может быть мертвым. Берт сказал, что его захватят, а потом обменяют на Бурова. Да, Берт?
– Это очень трудно объяснить, Лиза. – Миллз взял ее за руку.
– Нет, Берт, вовсе не трудно, – возразил Холлис. – Все очень просто. Госдепартамент, Белый дом, Пентагон и ЦРУ заключили сделку. «Школа обаяния миссис Ивановой» закрылась навсегда, и скоро откроется «Школа обаяния миссис Джонсон».
– Не думаю, что вам стоит говорить еще что-нибудь, генерал, – произнес Миллз. – Полагаю, Сэз не хотел, чтобы она это знала.
Холлис, не обращая на него никакого внимания, продолжал:
– Было две на вид неразрешимых проблемы: первая – каким образом разоблачить русских в Америке, и вторая – как поступить с пленными американцами, которых тайно держали в России. И вот некий человек, генерал Суриков, помог решить первую проблему, что позволило Сэзу разобраться и со второй. – И Холлис пересказал Лизе все, что ему поведал Айлеви. Когда Сэм закончил, она на удивление твердым голосом спросила:
– И все это была идея Сэза?
– Да. Но к его чести должен сказать, что перед смертью его мучили угрызения совести. И он не смог убедить себя в том, что тебе необходимо погибнуть. В самом конце он испытывал ко мне двойственное чувство. Я говорю все это тебе, потому что ты имеешь право знать все. Тебе ведь всегда этого хотелось, Лиза.
– Не думаю, что это сразу изменит мое отношение к нему. Я даже представить себе не могу всех этих людей мертвыми... этих мужчин, их жен, детей... Джейн, похищенных американок... – Она в ужасе затрясла головой. – Я не могу поверить, что он лгал насчет усыпляющего газа и обмена пленными. – Она посмотрела на Холлиса. – Ты знал, что это ложь, не так ли?
– Это казалось слишком правильным, слишком хорошим, и совсем не соответствовало тому, что случилось в действительности.
Холлис повернулся к Миллзу.
– Я полагаю, что моя жизнь и жизнь Лизы по-прежнему в опасности.
Миллз, казалось, чувствовал себя неловко.
– Во всяком случае, я вам не опасен. Мы что-нибудь придумаем.
– Например? Пожизненное заключение в новой «школе обаяния»?
– Я думаю, единственным требованием Сэза к вам обоим было ваше обещание никому не рассказывать об увиденном.
«Так возникает легенда», – подумал Сэм.
Лиза закрыла лицо руками. По ее щекам текли слезы.
Холлис повернулся к О'Ши:
– Вы сделали все возможное, чтобы сжечь максимальное количество топлива. Уменьшите скорость.
– Не могу.
– Почему?
– Наше рандеву с кораблем должно состояться до рассвета. Корабль не должны обнаружить. В этих водах могут находиться советские военные и торговые суда.
– Понятно.
– Восход солнца в семь двадцать две. И даже на этой скорости мы рискуем опоздать.
Небо сверху затянуло облаками. Внизу не было видно ни единого огонька.
Холлис взялся за штурвал со своей стороны.
– Отдохните немного. Расслабьтесь, – сказал он капитану.
О'Ши потянулся и с облегчением вытянул ноги.
– Не хотите пересесть на правое сиденье? – спросил он.
– Нет, мне не хотелось бы никуда переходить, даже в лучший мир.
Холлис знал, что управление вертолетом выматывает одного пилота за час. О'Ши был буквально приклеен к штурвалу почти два часа.
– Давайте поднимемся, – сказал Холлис. Он перевел вверх ручку на медленный подъем, прибавил мощности и установил нужный циклический шаг. – Похоже, он неплохо слушается. Однако мне не хотелось бы выполнять на нем какой-нибудь сложный маневр, например, садиться на корабль во время качки и при сильном ветре.
На высоте трех тысяч метров Холлис прекратил подъем, и скорость снова упала до 150 километров.
– Вот так-то лучше, – заключил Сэм.
– Может быть, мне следовало раньше подняться? – спросил О'Ши.
– Возможно. Но раньше встречный ветер мог оказаться сильнее.
– Трудно определить это, когда нельзя позвонить и справиться о сводке погоды.
– Совершенно верно. – Холлис уже прекрасно освоился с управлением и приборами. Он сопоставил скорость, высоту, нагрузку, горючее, время в полете, предположительное расстояние до места посадки, но все же не мог сказать с уверенностью, увидят ли они Финский залив до рассвета. А может быть, они вообще не увидят ни Финского залива, ни рассвета.
Мысли О'Ши, похоже, работали в том же направлении.
– Если мы хотя бы увидим какой-нибудь наземный ориентир, то можно будет определить, сколько нам еще лететь. Но меня беспокоит горючее.
– Послушайте, а не стоит ли нам сбросить часть груза? – спросил Миллз.
– Уверен, вы уже сделали это.
– Да, – сказал О'Ши. – Одежду, багаж, питьевую воду, кое-какие железяки, всего фунтов на сто.
– Я имел в виду кое-что иное, – произнес Миллз.
– Кто у вас на уме, Берт? – спросил Холлис.
– Ну... Додсон или Буров...
– Они нужны вам. Не хотите, чтобы выпрыгнул я?
– Нет. Я не хочу, чтобы вертолет вел капитан О'Ши. Он действует мне на нервы, – улыбнулся Миллз и добавил: – Послушайте, если нужно, мы можем избавиться от Бурова.
Холлис и О'Ши промолчали.
– Ладно, забудем. Я не играю в игру «спасайся кто может». Здесь решаете вы, вот и решайте, – сказал Миллз.
Холлису, в общем-то, нравился Миллз, когда он был самим собой. Но вот когда Миллз старался стать Айлеви, результат получался один: показной цинизм, без изящества и уверенности в себе, присущих его боссу.
– Ради Бога, умоляю, я не желаю больше слышать об убийствах, – проговорила Лиза.
Холлис решил сменить тему.
– Самолетов не видно? – спросил он капитана О'Ши.
– Нет, сэр.
– И как вы собирались избежать советских радиолокаторов?
– Ну, парни из ВВС, с которыми мы консультировались, полагали, что когда в Москве сделают какие-либо выводы, мы будем уже вне их досягаемости. Нас нельзя засечь визуально, с выключенными опознавательными огнями. Правда, предполагалось, что я полечу достаточно низко, чтобы избежать авиационных радиолокаторов, смешавшись с наземными радиопомехами, и не сразу возьму курс на залив. Но мне и тогда казалось, что запаса горючего не хватит дотянуть до залива.
– Вам правильно казалось, – заметил Холлис. – Даже если нас пока не разыскивают, все равно мы покажемся на чьем-нибудь экране, стоит войти в воздушное пространство Ленинграда.
– Поэтому нам придется лететь низко, ниже радара, – сказал капитан. – Мы рискуем лишь тем, что в это время нас просто увидят над населенным пунктом, поскольку мы полетим буквально над крышами домов. Надо сесть до того, как они выйдут на перехват.
– Я думаю, что вы не учли советский морской радар, контролирующий пространство над заливом. Если будет организован специальный поиск, то нас наверняка обнаружат. Пока же они, видимо, не связали пропажу вертолета Аэрофлота Ми-28 с событиями под Бородином.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57