Но это ваша личная точка зрения. Знаете, по-моему, наша работа похожа на чтение карты, сделанной с космического спутника. Вы видите все несколько иным, чем на самом деле на земле. Вы вступаете в страну и вдыхаете ее запахи, прислушиваетесь к ее ритмам, чтобы по-настоящему узнать ее.
– А если вы приехали, чтобы просто познакомиться со страной, и вдруг полюбили ее? – спросила Лиза.
– Это может создать проблемы, – ответил Буров. – Но мы с ними справляемся. Наши выпускники лояльны, но мы внушаем им, что в Америке за ними ведется постоянное наблюдение. Им также известно, что здесь об их семьях позаботятся. Вам понятно?
– Безусловно, полковник.
– Мы здесь пробуем и кое-что новое, – продолжал Буров. – Выпускники нашей школы, которые провели по крайней мере шесть лет в Америке, возвращаются сюда инструкторами. Мы ведь не можем вечно полагаться на иностранных инструкторов. Мы научимся воспитывать учителей. Наступит время, когда эта школа будет выпускать две тысячи «американцев» ежегодно. К концу столетия в вашей стране окажется наша «пятая колонна».
И Холлис, и Лиза молчали. Буров подвел их к небольшому деревянному домику с зелеными ставнями.
– Здесь жил майор Додсон, – сказал он. – Вы можете пожить в нем эту неделю. Вам ведь столько времени потребуется для принятия решения? Проходите.
Сэм огляделся вокруг. Дом был простым, но удобным. Над камином – книжные полки. Додсон предпочитал английские романы и детективы.
– Эта дверь ведет в маленькую кухоньку, – сказал Буров Лизе. – Там вы найдете стаканы и какую-нибудь выпивку. Вы не будете так любезны приготовить напитки?
Она враждебно посмотрела на него и прошла на кухню.
– Эта женщина очень независима, – понизив голос, сказал Буров Сэму. – Американские женщины... И как вы только их терпите?
– Они занятны, – ответил тот.
– Они – избалованные сучки.
Буров включил электрообогреватели и попросил Холлиса растопить камин.
– Вы хорошо переносите русские зимы?
– Вполне сносно. У меня же награда Джоэла Барлоу.
– Я прослушивал эту запись, вы знаете. Это было оскорбительно, низко и омерзительно, Холлис.
– Наверно, вам просто не стоило подслушивать чужие разговоры.
– Вашей подруге нравится Россия.
– Но не люди, правящие ею теперь.
– Теперь и навсегда.
– Я так не думаю, полковник.
– Будьте же реалистом, Холлис.
– Стараюсь.
– Вот вам один совет: постарайтесь держать рот на замке. Мы очень снисходительны к вам только потому, что нам нужны ваши знания. Однако кое-кто из инструкторов заходит слишком далеко, – сказал Буров.
– И вы их расстреливаете.
– Только в крайнем случае.
Из кухни вернулась Лиза с тремя стаканами бренди на подносе. Один она подала Холлису, второй взяла себе, а третий поставила на край стола. Буров поднял свой стакан.
– За ваш новый дом, господа. Надеюсь, вы находите его более привлекательным, чем камера?
– Пока нет, – ответила Лиза.
Буров сделал несколько глотков и сказал:
– Вам, наверное, интересно знать, как здесь обстоят дела с сексом. Каждому позволено выбрать себе партнера. Вы можете в это поверить? – Буров отпил бренди и продолжил: – В самом начале большинство мужчин оказались чрезвычайно неразборчивыми в своих связях. Теперь они поутихли и вступили в моногамные отношения. Все женщины из ГУЛАГа, в основном политические, но есть и несколько уголовниц. Главным образом осужденные за экономические преступления. Между прочим, Додсон был один из тех, кто избегал женской компании. Кое-кто утверждает, что он вел исключительно целомудренный образ жизни, храня верность своей жене.
– Тут есть законные супружеские пары? – спросила Лиза.
– Нет, но некоторые заключают псевдорелигиозные браки. Самые неуемные по пятницам собираются на нашем «курорте». Там можно встретить всех учениц. Думаю, что вы будете здесь меньше скучать по дому, чем в посольстве.
Холлис почувствовал, что Буров ему до смерти опротивел.
– Нам бы хотелось побыть вдвоем, – сказал он.
– Конечно, – кивнул Буров, вставая. – Для вас обоих это время было довольно трудным. – Он шагнул к двери. – Если что-нибудь понадобится, сообщите об этом интенданту, он в штабе. Здесь неподалеку торговый центр. В спальне вы найдете ваши вещи. К сожалению, весь ваш багаж отослан вашим ближайшим родственникам.
– А что с иконой мисс Родз? – спросил Холлис.
– О, если хотите, я верну вам ее. А кто же все-таки вырезал на ней серп и молот?
– Келлумы, я полагаю, – сказал Холлис.
– В самом деле? Это было варварским поступком с их стороны. Итак, я пришлю вам икону, если хотите. Так вам нужно что-нибудь еще? Нет? Что ж, прекрасно, я превосходно провел утро. Надеюсь, вы тоже. – С этими словами Буров удалился.
Холлис внимательно осмотрел комнату и заглянул в спальню.
– Вообще-то мне здесь не очень нравится. Не в моем вкусе, – заметил он.
Лиза обняла его.
– Хочу, чтобы ты знал и никогда не забывал, что я люблю тебя, – сказала она.
– Надеюсь, что это так. Мне кажется, что мы рискуем остаться здесь на всю жизнь.
– Мы не останемся здесь на всю жизнь, Сэм. Нет! Ни за что! Или мы вернемся домой, или умрем.
– Не говори глупостей, – возразил Холлис и потер кончики пальцев друг о друга.
Она поняла его предостережение.
– Я зверски устала и вымотана до предела. Мерзко себя чувствую. Боже, как все это ужасно, Сэм... эта камера... я просто ненавижу этого человека!
– Ложись-ка лучше на диван и отдохни. – Он уложил ее и накрыл курткой, а сам уселся в кресло.
– Ну как, я смело себя вела? – спросила Лиза.
– Очень. Спи. Поговорим позже.
Холлис уставился на огонь. Его мысли вернулись к соотечественникам, которых он здесь встретил. Они выглядели жалкими, несчастными призраками, потерявшими свои души, брошенными на произвол судьбы, существовавшими между жизнью и смертью. Сэм пытался представить себе, как они прожили здесь почти два десятилетия, и не мог. Он пытался понять всю чудовищность системы, породившей подобное место, и не мог. Он пытался придумать какой-нибудь выход, и не мог.
Глава 33
Вечером Сэм и Лиза вышли прогуляться.
– Наконец-то мы можем поговорить, – вздохнула Лиза, когда они шагали по дорожке к футбольному полю.
– Не здесь, чуть дальше, – сказал Сэм. – На дорожках могут быть установлены подслушивающие устройства, направленные микрофоны.
Они свернули на тропинку и через несколько минут оказались у небольшого оврага.
– Лучше нам говорить шепотом, Лиза.
– Значит, мы пробудем здесь всю оставшуюся жизнь, Сэм?
– Надеюсь, нет.
– Сэзу известно, где мы?
– Думаю, он понимает, что мы не попадали ни в какую вертолетную катастрофу. Может быть, он догадывается, что мы здесь, а не где-нибудь еще. А вообще-то нам повезло, что мы оказались тут, а не на Лубянке.
– Значит, нас попытаются вытащить отсюда или обменять на кого-нибудь?
– Не знаю.
– Знаешь. Ты знаешь. Почему ты лишаешь меня последней надежды?
Холлис коснулся ее руки.
– Я предупреждал – чем меньше тебе известно, тем лучше для тебя. И чем меньше знаю я, тем лучше для меня. Ты слышала о детекторе лжи и сыворотке правды? Буров еще не закончил с нами.
– Я рассказала ему все, что знала, – кивнула Лиза. – И больше, как говорится, ничем не смогу помочь. Я всегда считала, что смогу сопротивляться... но вот за какую-то неделю я превратилась в ничто... Я не Лиза. Мне стыдно за себя.
– Они профессионалы, дорогая, – произнес Холлис. – Они могут сломать кого угодно. Они практиковались на миллионах людей, прежде чем к ним попала ты. Не мучай себя.
Она медленно опустила голову.
– Но я понятия не имела, что они могут сделать с человеком...
– По-моему, ты знала...
– Раньше КГБ казался мне абстрактным страшилищем, которого следует бояться. Вы с Сэзом предупреждали, что мне следует соблюдать осторожность с русскими.
– Да не думай ты об этом.
– Меня все еще трясет от этого...
Сэм прижал ее к себе. Она положила голову ему на плечо и шепнула:
– Буров пытался заставить меня ненавидеть тебя. Он сказал, что я соучастница совершенных тобою убийств. Но я понимала, что он лжет. Их совершенно не волнуют те двое убитых. Их интересуем мы.
– Да, у них другие моральные принципы. Ты не преступница, Лиза. Ты политическая заключенная.
– Верно, политическая заключенная.
– И охранники стали жертвами своих же собственных незаконных действий.
Она взяла его за руку.
– От твоих слов мне становится намного легче.
– Вот и хорошо. И я почувствую себя намного лучше, если нам удастся здесь кое-что сделать.
– Не хочу говорить об этом, Сэм. Я устала от этой постоянной вендетты. Я мечтаю только о том, чтобы выбраться отсюда и вызволить из этого ужаса наших людей.
– Хорошо, – кивнул он. – Тогда давай поговорим с кем-нибудь из них.
– Сэм... надеюсь, ты поймешь... но мне кажется, нам не стоит спать вместе... ну по крайней мере хоть какое-то время.
– Понимаю.
– Правда? Только не думай, это не имеет к тебе никакого отношения.
– Все в порядке, – успокаивал он ее.
– Я люблю тебя, – она поцеловала его, и, взявшись за руки, они вернулись на тропинку. – Как ты думаешь, они дадут мне Библию?
– Полагаю, они дадут тебе почти все, что ты захочешь. В этом-то и заключается их замысел. Они не будут стараться промывать нам мозги. Напротив, им нужно, чтобы ты оставалась Лизой. И они хотят, чтобы ты подготовила для них других Лиз.
– Я не буду.
– Обязательно будешь.
– Я не обещала, что буду этим заниматься. Ты сказал за меня.
– Хочешь, чтобы тебя расстреляли?
– Может быть.
Холлис пристально посмотрел ей в глаза.
– Лиза, просто тяни время. Ладно?
– Видишь ли, мне кажется, что эти летчики тянут время уже почти двадцать лет.
– Я прошу одну неделю. Обещай мне.
– Одну неделю, – кивнула она.
Они гуляли по сосновому бору.
– До чего же здесь красиво, Лиза! – вздохнул Сэм.
– Несмотря на все, что с нами случилось, я не разучилась наслаждаться красотой! – воскликнула Лиза. – А это что? – показала она.
Холлис повернулся к закату и прищурил глаза. Примерно в ста метрах, сквозь молодые сосенки, он увидел высокую деревянную вышку. Он не смог разглядеть колючей проволоки, но знал, что она есть. Сэм заметил еще одну вышку, отстоящую метров на двести от первой. Он прикинул, что если лагерь занимал площадь около двух квадратных километров, а вышки отстояли друг от друга на двести метров, то значит, по периметру их было штук сорок. На каждой из них не менее двух часовых, и их смены длились по восемь часов. Следовательно, требуется не менее двухсот сорока охранников только для вышек. Примерно столько же патрулируют лагерь по периметру и по главной дороге, плюс сотрудники штаба и люди, обслуживающие взлетно-посадочную полосу для вертолетов. Холлис прикинул, что в лагере должно находиться не менее шестисот человек из КГБ. Внушительная сила. Слишком уж много народу «заботились» о том, чтобы ни один американец не смог вырваться отсюда. И почти за двадцать лет, по-видимому, ни одному не удалось этого сделать. Значит, Додсон совершил практически невозможное.
– Теперь это – граница нашего мира, не так ли, Сэм?
– По-видимому.
– Мне бы хотелось иметь крылья.
– Я уверен, что летчики, заключенные здесь, помнят о тех временах, когда они их имели.
– Я по-прежнему испытываю страшную слабость, – проговорила Лиза.
– Хочешь, постоим, передохнем?
– Потом. Мне хочется погулять, пока еще светит солнце. Я буду держаться за твою руку.
Тропинка повернула, и они увидели идущих навстречу мужчину и женщину в джинсах и лыжных куртках.
– Будь с ними любезна, – предупредил Холлис.
– Одну неделю, – напомнила она.
Пара, улыбаясь, приблизилась к ним.
– Привет, меня зовут Джеф Руни, а это – Сьюзи Трент. А вы, наверное, полковник Холлис и Лиза Родз, – сказал молодой человек.
Ему было лет двадцать пять, вероятно, он отслужил в Советских ВВС два или три года, потом прошел обучение в разведшколе ВВС и, несомненно, один год проучился в институте США и Канады в Москве. Руни выглядел смуглым и довольно низкорослым.
Он протянул руку, и Холлис почувствовал уверенное, крепкое рукопожатие. Затем Руни пожал руку Лизе.
– Рад познакомиться с вами. А мы в некотором роде вас искали. Полковник хотел, чтобы Сьюзи познакомилась с Лизой.
Сьюзи Трент улыбнулась. Это была крошечная женщина лет двадцати с грязными белокурыми волосами, острым носиком, угреватой кожей и с бюстом, слишком крупным для ее небольшой фигурки.
– Это очень здорово, что вы здесь, Лиза. Я прибыла сюда полгода назад и поступила в женский класс. Он очень небольшой. У нас двенадцать учениц и шесть инструкторов-женщин. Мне уже пора начинать общение с инструктором один на один, но у нас не хватает наставниц. Так что, я надеюсь, вы будете моей наставницей и научите меня, как стать вами.
Лиза вздохнула.
– Разумеется, если хотите. – Она выдавила улыбку. – Но спать с моим приятелем вы не сможете.
Джеф и Сьюзи громко расхохотались, а Сьюзи предложила:
– Лиза, вы с нами не выпьете чаю после обеда? Мы встречаемся в половине шестого, после занятий. Соберутся все девушки.
– Девушки?
– Да. Любой вам скажет, где нас вероятно найти.
– Сможет рассказать, где вас найти, – поправила Лиза.
– Да, благодарю вас. Конечно, сможет. Я знаю правила, но не всегда знаю, как их применять.
– Когда вы сомневаетесь в выборе слова, употребляйте «Can». Многие американцы делают здесь ошибку. Когда русские разговаривают по-английски, то ошибаются в другую сторону, слишком часто используя «maj», и это бросается в глаза.
– Обязательно запомню это.
– Также запомните, что американцы, разговаривая, не подходят так близко к собеседнику, как это сделали вы.
– О да! Простите. – Сьюзи отступила на шаг и спросила: – А вы из богатой семьи? Смогу ли я научиться манерам и привычкам богатых людей?
Лиза взглянула на Холлиса и ответила:
– Я родилась в семье среднего достатка.
– Где?
– На Лонг-Айленде.
– О... значит, меня пошлют куда-то в другое место. А мне так бы хотелось попасть в Нью-Йорк.
– Сьюзи, – вмешался Джеф, – по-моему, Лизе это не слишком интересно. Ты ведешь себя не очень тактично.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57