Только потому, что наконец-то связал себя. Глава 5 Мэт почувствовал, как тараторки-гоблины протопали вверх по его позвоночнику и расположились в мозгу.— Стегоман!— Да?— Я загублю нас всех, помяни мое слово. Добром его не кончится. Еще одно чудо — и я пущу нас всех под откос, потому что мне совершенно непонятно, что я такое делаю.— Спокойно, — сказал дракон. — Ты что — уже помер? А разве мало ты уже натворил чудес?— Действительно. — Мэт глубоко и прерывисто вздохнул. — Полезно, когда тебе напоминают о реальности. Спасибо. — Он проглотил ком в горле и стал рассуждать здраво: — Когда я произношу заклинание, вокруг, по моему ощущению, стягиваются какие-то силы — силы магического порядка. Это, несомненно, какая-то форма энергии — типа электромагнитных волн. А раз так, ею должны управлять определенные законы...— Законы? Что за бред? У чудес — законы?Мэт пожал плечами.— Почему, у чудес вполне могут быть свои законы. Ну а уж у энергетических полей — просто в обязательном порядке. И если я эти законы вычислю, тогда я смогу манипулировать таинственной энергией.— Что, что? — пробурчал дракон. — Уж не хочешь ли ты сказать, что собираешься подвести законы под волшебство?— Именно на это я и нацелен. Хотя и допускаю, что искать порядок в такой особой форме энергии — дело скорее поэта, чем ученого.— Не знаю, как насчет ученых, но поэт для этого дела точно подходит. Самые великие из магов — непременно поэты.— Ага, вот я, значит, какого ранга... Нет, тут у вас магией действительно правят рифмы, то бишь слова. А любому идиоту от литературы известно, что слово не есть вещь, а только символ вещи. Поэт выстраивает символы так, чтобы они били в цель.— Значит, маг, он же поэт, проделывает такую же штуку с магическими силами?— Именно. — Мэт твердо кивнул. — Слова — это только форма, в которые поэт и маг вкладывают свою энергию. И даже небольшого ее количества довольно, чтобы стронуть с места залежи энергии магической, которые расположены повсюду.— Стронуть с места?— Ну да. Стронуть и направить куда надо. Как из звуков поэт — маг формует свои мысли, так и из магической руды он выковывает те орудия, которые ему нужны. И когда стихотворение завершено — о чудо! — магическая энергия устремляется туда, куда ей прикажут.— Звучит-то красиво, — с сомнением буркнул Стегоман. — А хватит тебе смелости попробовать?— Если я поразмыслю еще пару минут, может, и не хватить. Так что давай попробуем сразу.Мэт засунул руки в карманы, огляделся.— Что бы нам такое учинить?— Ты обещал наряд принцессе, — напомнил Стегоман.— Ах да. Подумаем, что ей нужно. Никаких особых затей — подозреваю, что нам предстоит трудное путешествие. Какой костюм принят тут у вас для верховой езды?— Для леди? Платье с корсажем, высокие башмачки и накидка с капюшоном на случай дождя.— С последней деталью повременим, пока не соберутся тучи.Мэт сбросил куртку и закатал рукава рубахи.— Итак, «Верный Томас», дивная старинная баллада; там, кроме магической тональности, есть кое-что про детали туалета.Стегоман предусмотрительно отошел в сторонку. Мэт принялся выписывать в воздухе контуры разных предметов одежды. Зачем, он и сам не понимал, но чувствовал, что это помогает. Пусть явится платье из шелка. Корсаж — изумрудный гипюр, И юбка аглицкого толка, И башмачки — от кутюр... Все лучшее, как на подбор — Чтоб вздрогнул крестьянин Диор! На последней строке он уже обливался потом: энергетическое поле сгустилось вокруг июльским пеклом. Однако он довел дело до конца, завязав руками невидимый узел.Тут же воздух у его ног стал уплотняться, посверкивать, колыхаться, как студень, и затвердевать — и на траве оказался наряд: длинное зеленое платье со шнуровкой и с узкими рукавами, выглядывающими из широких, и пара изящных башмачков. Стегоман то ли вздохнул, то ли всхлипнул. Мэт непроизвольно поклонился.— Да-ссс, — прошипел дракон. — У тебя есть Дар.— Дар? — Внезапный штиль установился в душе Мэта. — Какой еще дар?— Ты что, не понимаешь? — Дракон вытаращил на него глаза. — Ты еще скажи, что чудо может сотворить каждый.— Ну, в сущности...— Наивный ты человек. Сим магическим даром наделены весьма и весьма немногие. Самый что ни на есть ученый чернокнижник ничего не выбьет из заклинания, если у него нет Дара.— О! — Мэт даже губы сложил трубочкой. — Ты имеешь в виду, что не каждый может почувствовать нагнетание вокруг себя магических сил, когда читает стихи, и поэтому не может с ними взаимодействовать?— Если в этом суть магии, то да. Мне трудно судить. У меня нет Дара.— Понятно. — Мэт откашлялся. — А те... ну... те люди, у которых он есть, — как на них действует этот самый Дар, если они начинающие?— По-разному. Человек без опыта, только что открывший в себе Дар, имеет достаточно шансов погубить и себя, и тех, кто оказался поблизости. Почему, этого я сказать не могу, но я слышал про многие такие случаи.— Интересно! Знаешь ли ты, что я превращаюсь в этакую критическую массу, когда произношу заклинание? От меня надо держаться подальше, иначе это может стоить тебе жизни.— Нет, — сказал Стегоман непререкаемо. — Ты владеешь ремеслом. Твои заклинания безопасны.— Вот как? — Взгляд Мэта остановился на дамском костюме для верховой езды. — Я думаю, принцесса уже чиста как стеклышко. — Он подавил в себе видение мокрой Алисанды, выходящей на берег: такое легкомыслие до добра не доводит.Стегоман уткнулся мордой в новые одежки, что-то невнятно пробубнил себе под нос и пошел прочь, оставив Мэта в одиночестве. Тот сел на поваленный ствол дерева, закрыл лицо руками, желая только одного: оказаться в своей тесной, захламленной квартирке.— Господин маг!Мэт вскинул голову. Туман воспоминаний рассеялся, и он увидел принцессу. Алисанда и прежде была хороша собой, но сейчас она ослепляла. Зеленый цвет платья оттенял золотой, светящийся ореол волос, а глаза, и без того огромные, казались теперь в пол-лица.Она улыбнулась, озорно засмеялась и закружилась, выделывая пируэты.— У вас отличный вкус, сэр. Если вам когда-нибудь надоест магия, не сомневаюсь, что вы станете знаменитым кутюрье! — Она вдруг опустилась рядом, усмиряя вихрь юбок. — А теперь, когда вы так хорошо управились с этим заданием, может быть, вы сотворите еду? Я умираю от голода. Последние две недели меня держали на хлебе и воде.— Да, да, конечно, — промямлил Мэт, не спуская с нее глаз.Ему пришлось зажмуриться, помотать головой, и, только отвернувшись от принцессы, он снова открыл глаза. Ее смех рассыпался ласковыми жемчужными трелями.Если ее морили голодом, сразу много есть нельзя и нужно что-нибудь легкоусвояемое. Суп! Нам долбят — хорош суп Магги. А Галлина Бланка суп? Жаль, что я в рекламной магии До сих пор немного туп. Пусть же явится суп Кнорр — Он не вызовет запор! И суп явился, дымящийся, в красивой супнице. Алисанда наклонилась над ней — и вдруг нахмурила брови.Мэт взглянул вопросительно.— В чем дело? Предпочитаете бульон?— Нет, суп — прекрасная вещь, но... но я думала, что вы наколдуете мне какого-нибудь зайца.Мэт поджал губы.— После длительного голодания нельзя сразу наедаться. Может быть, вас вдохновит серебряный сервиз?— Нет, нет, — отмахнулась принцесса. — Я ценю ваши усилия, господин маг, но, насколько мне известно, с магией нужно осторожней. Нельзя пускать ее в ход по пустякам. Если к ней относиться без уважения, она отомстит.— А вы не преувеличиваете? — усомнился Мэт. — Это ведь не живое существо с характером. Магия — всего лишь род энергии, безличный и...Выхлоп желтого дыма взметнулся на лугу футах в двадцати от них.Мэт обернулся, и у него волосы стали дыбом. Запахло серой. «Кого это черт принес»?Из клочьев дыма, уносимых ветром, проступила фигура старой старухи в черной накидке с капором: крючковатый нос доставал до подбородка, мутные глаза слезились, пара-другая бородавок завершала образ.— Кто тут у нас завелся? — проскрипела она. — Еще один блестящий юный маг? Я так и поняла: кто еще по пустякам разбазаривает два заклинания за полчаса? Дай, думаю, взгляну на молодца. Полюбуюсь на эту спесь и фанаберию! Некоторым непременно надо вытеснить бедную старую Молестам из ее владений; им непременно хочется самим казнить и мучить. Из молодых, да ранние, ух, ненавижу!— Мадам! — Мэт выпрямился — воплощение оскорбленного достоинства. — Уверяю вас...— Как будто мало было распрей среди нашей братии! — не слушала его Молестам. — Только все успокоится и наладишься мирно тиранить своих подопечных крестьян, как тут же очередной нахал и авантюрист норовит тебя выпихнуть. Не то что в прежние времена, когда можно было делать свое дело и доить своих крестьян, и никто тебя пальцем не трогал. Теперь же в собственной вотчине, подумать только, нельзя поступать как тебе заблагорассудится, особенно с тех пор, как этот выскочка Малинго стал лезть во все щели. Не допущу! Мои владения! Ишь, нашелся новоиспеченный чудотворец! Вот я тебя сейчас!Она начертила в воздухе сложную фигуру, приговаривая: Чума, сифилис, гангренис — Пусть отвалится твой... — Нет! — взревел Стегоман, сделав бросок вперед и выпустив из ноздрей десятифутовый язык пламени.Колдунья задрожала, но быстро превозмогла страх, сузила глаза и простерла руку к Стегоману. О, ужасные горгульи. Вам работа предстоит! Попросить я вас могу ли? Прилетайте, гули-гули, И по адскому закону Обратите-ка дракона Вы в базальт или гранит! Стегоман застыл на месте огромным комом глины. Глина медленно темнела, превращаясь в глыбу черного камня.Мэт проворно столкнул принцессу в ближайшую яму и сам спрыгнул вслед за ней. От трансмутации углеродистой смеси в кремний могло произойти радиационное излучение, и он не хотел рисковать. Яма хоть какое, а укрытие.Они услышали приближающийся голос Молестам:— Вы от меня не спрячетесь, наглецы желторотые! Я вас из-под земли достану!— Нельзя ли ее утихомирить? — спросила Алисанда.— Попытаюсь, — мрачно ответил Мэт. Он покрутил пальцем, как будто просверливал невидимую пробку, и нараспев произнес: Давно бутылочку вина Не открывал мой штопор, Но ежели идет война, То позже выпью я до дна, Ну а сейчас будь добр — Верни старуху Молестам Ты в землю. Пусть загнется там. Испуганно вскрикнув, Молестам закружилась вокруг своей оси — все быстрее, все стремительнее, с отчаянным воем. Ее остроносые башмаки вонзились в землю, и она начала тонуть, как в болоте.Мэт подумал, что, пожалуй, перегнул палку. Конечно, она была злой колдуньей, но для вынесения смертного приговора нужны веские доказательства. Поэтому он добавил еще одну строфу: В Сибири есть страна Урал. Там добывается уран, На рудниках тепло и сухо — Пусть под землей живет старуха! С последним воплем Молестам провалилась сквозь землю.Принцесса обессиленно прислонилась к Мэту. Он поддержал ее под локоть.— Все в порядке. Теперь все в порядке. Она сгинула, а мы остались.Алисанда, вновь обретя королевское достоинство, слегка отодвинулась от Мэта. Мэт не мигая смотрел на то, во что превратился Стегоман, и принцесса проследила за его взглядом.— Ах, бедняжка! Несчастное животное!Мэт направился к неподвижной глыбе.— По крайней мере он не чувствует боли. Посмотрим, не можем ли мы что-нибудь для него сделать.Принцесса, подобрав юбки, вылезла из ямы и присоединилась к нему.— Что же можно для него сделать, господин маг?— Не знаю, не знаю.Мэт приложил к глыбе руку.— Еще теплая. И какой вычурной формы! Ярчайший образец безвкусицы в скульптуре.— Это ваш друг, а не скульптура, — напомнила Алисанда с укором. — Как вы его растопите?— Растоплю? Нет, ваше высочество, дело тут не в том, чтобы растопить. Тут налицо онтогенез, повторяющий филогенез.— Что-о?— Ну, развитие индивида, повторяющее историю видов. Есть версия, по которой жизнь на земле произошла в результате выщелачивания химических элементов из камня.— Какая чушь! — сказала Алисанда. — Даже дети знают, что жизнь сотворил Господь Бог.— Да, но в отчетах умалчивается, каким образом он это сделал... Отойдите-ка подальше, ваше высочество. Не подвергайте себя опасности. Я попробую одно заклинание.Принцесса хотела было что-то возразить, но раздумала и отступила назад, приговаривая:— Прошу вас, будьте осторожны. Мне небезразлично, что с вами будет.— Мне тоже, — рассеянно отозвался Мэт, уже обдумывая план действий. Он решил прибегнуть к языку не только поэзии, но и жестов. Упомянуть эволюционный процесс и Бога, подкрепив слова физическим символом — застыть изваянием, а затем, словно оживая, пошевелить вытянутой рукой и наконец задвигаться.Набрав в легкие воздух, он приступил к делу. Когда Господь, по роду их, Ты создал рыб и гад морских — Мир сохранил идиллию. Прости, но вынужден и я Из камня в щелочь бытия Восстановить рептилию. Онтогенез, филогенез — О, йес! Мэт выписал рукой волнообразную линию и затаил дух.С таким треском, как будто начался ледостав, Стегоман медленно повернул шею. Потухшие глаза налились молочным блеском, в них наметились и выросли черные зрачки, тело задрожало по всей длине, меняя цвет из серого в темно-зеленый. Дракон прищурился и, зевая, проговорил:— Что стряслось, Мэт? Во мне каждый мускул налит тяжестью и ноет.Мэт перевел дух.— Тебя, Стегоман, превратили в камень. Это первоначальное, естественное состояние всего живого.— Да, припоминаю. — Дракон перестал зевать. — Сволочная ведьма наложила на меня заклятие. Ты ее, выходит, пересилил. — Особого удивления в голосе Стегомана не было. — Расскажи, как это у тебя получилось.— В другой раз.У Мэта вдруг подкосились ноги, он сел на траву, уронив голову на колени.— Что с тобой? — прогромыхал дракон.— Ему дурно? — заволновалась Алисанда. — Моли Бога, Стегоман, чтобы с ним ничего не случилось. Это было бы слишком несправедливо: он так храбро сражался с колдуньей и сотворил такие чудеса!Мэт, качаясь, поднялся и прислонился к боку Стегомана.— Ничего, ничего. Просто замедленная реакция на магию. Очень расходуешься.— Но остается больше, чем отдано. — Принцесса тронула его за плечо и взглянула снизу вверх сияющими глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46