Мэт подскочил к принцессе.— Кто двинетша ш мешта — убью! — пригрозил Стегоман.Саесса замерла, а Мэт размахнулся своей алебардой.— Слишком поздно ты приходишь, лорд Мэтью, — сказала принцесса, выпрямляя над головой руки и натягивая цепи.Мэт набрал в грудь воздуха и рубанул. Правая цепь с лязгом упала, тогда, перейдя на другую сторону, он перерубил и левую.— Простите, что я не смог прийти раньше. Неотложные дела, знаете ли.— Да, да, знаю, дела на ложе, — процедила сквозь зубы Алисанда.Пока Мэт перерубал цепи, державшие Черного Рыцаря, Саесса нашептывала что-то над телами своих стражников, и они потихоньку оживали.— Вы поспели вовремя, — приветствовал его сэр Ги и обратился к Саессе: — Что будем делать с ведьмой?— С ведьмой?— А ты, лорд Мэтью, заблуждался на ее счет? — Алисанда подобрала клеймо и вертела его в руках. — Коварная ведьма, которая разжигает в мужчинах похоть — на их же погибель. Она лишила жизни уже полсотни человек, выпила из них все силы.Алисанда и Саесса скрестили глаза, и Саесса в ярости крикнула:— Стража! Взять их!Солдаты бросились выполнять приказ. И, пока сэр Ги выхватывал из костра кочергу, Стегоман, крикнув:«Держись!» — дохнул огнем и покоробил каменный пол перед шеренгой стражников.— Взять их! — еще раз исступленно крикнула Саесса. — Они же здесь все порушат!Мэт завел речитатив: Мы кузнецы и дух наш молод. И чтобы дать отпор врагу — Вздымайся выше, наш тяжкий молот, — Перекуемте кочергу, А также прочие орала — Перекуемте на мечи. А ну-ка, ведьма, замолчи! Ишь, как зараза заорала! То будут счастия ключи... Кочерга и клеймо заплясали, удлиняясь и уплощаясь, и вот уже сэр Ги, довольный, полоснул прекрасным мечом по воздуху. Алисанда, бросив взгляд на Мэта, обернулась к Саессе.Ведьма отпрянула.— Смерть им! Или вам снова хочется превратиться в ничто?Ужас исказил лица солдат, сменившись решимостью отчаяния.Стегоман снова дохнул жаром, но пока он переводил дыхание, солдаты опять кинулись вперед. Алисанда и сэр Ги скрестили с ними мечи, поражая насмерть.Угроза Саессы вернуть своих людей в ничто, всколыхнула в Мэте воспоминания о недавнем. Одним ударом он повалил стоявшего на пути стражника и присоединился к принцессе и рыцарю, размахивая алебардой и крича:— Крушите иллюзии! Они только кажутся плотными, а сами сделаны из ничего.— А если эта иллюзия отрубит тебе голову? — проревел один из воинов. — Попробуй уничтожь меня. Сумеешь?— Еще как сумею! — отвечал Мэт, парируя смертоносный удар. Ваше веселье окончено. Вот и актеры, Как я предсказывал — призраки, дым и обман, — В воздухе тонком прозрачные руки простерли И растворились, пропали, как утром — туман. Словно бы ткань потянули за нитку основы — Башни с вершинами в небе смещаются вбок, Храмы с молитвами вздрогнули, как от озноба, В мареве гаснут. И солнце не включат нам снова, И разметался Земли разноцветный клубок. Нет и следов карнавала. Что странно — нет сора. Небо свернулось. Исчезли слова режиссера. Саесса испустила душераздирающий вопль, который был подхвачен другими голосами. Пейзаж заколыхался, пошел рябью и волнами. Краски выцвели, формы сдвинулись и заструились, подернувшись пеленой тумана. Потом туман рассеялся, оставив только излучающую тепло дымку.Но и она постепенно растаяла.Топор вывалился у Мэта из онемевших пальцев. Он обнаружил, что находится на дне неглубокого кратера, по краю которого теснилась, дрожа и неуверенно поглядывая вниз, толпа юношей и девушек. Юношей было гораздо больше. У их ног лежало несколько неподвижных тел — зловеще неподвижных. Вокруг кратера стелилось опустошенное пространство, а посредине, рыдая, согнутая горем, на коленях стояла Саесса в плаще, наброшенном поверх грубой домотканой рубахи.Внезапно выпрямившись, она выхватила из-под плаща нож и, высоко занеся его, направила себе в сердце.Мэт рванулся вперед и успел перехватить ее за запястье. Подскочивший сэр Ги завел ей руки за спину, и нож упал на землю. Саесса забилась с воплем и обмякла в его руках, причитая:— Дайте мне умереть! Я проклята, мне нет спасения. Слишком велики мои грехи, такие не отпускаются. Дайте мне умереть!— Нет, твоя роль еще не доиграна, — строго сказала Алисанда. — И грехи искупать придется.Она дернула Мэта за пояс, которым была подпоясана его хламида. Мэт сконфуженно отшатнулся.— О, избавь меня от своего ханжества, — возмутилась Алисанда. — Надо связать ей руки.Пока сэр Ги держал Саессу, Мэт и принцесса связали ее по рукам и ногам поясом и оторванной от подола ее же рубахи полосой грубой ткани. Потом сэр Ги осторожно опустил пленницу на землю.Алисанда обратила взгляд к толпе, стоящей на краю кратера. Мэт спросил:— Откуда они взялись?— Это ее жертвы, соблазненные всеми мыслимыми я немыслимыми блаженствами, — жестко сказала принцесса. — Ходят целые истории о тех мерзостях, которые она с ними вытворяла, а когда, изнуренные, они больше не могли доставлять ей наслаждение, распутница превращала их в каменные статуи — памятники тому, что считала своей женской силой.— Выходит, я их всех оживил. Почти всех, — задумчиво сказал Мэт. — Но снять столько злых чар одним-единственным стишком — что-то слишком хорошо.— Вы просто сняли главное заклятие — с нее, — объяснил сэр Ги.— Заклятие? С нее?— Молва говорит, — вмешалась Алисанда, глядя на рыдающую Саессу, — что она была простой крестьянкой, правда, необыкновенной красоты.Сэр Ги подхватил:— К тому же у нее было доброе сердце, она никогда не отказывала мужчинам. Она отдавалась всем, пока не отдала свое «я».— То есть беспорядочные связи разрушили ее личность, это вы имеете в виду? — уточнил Мэт. — А что, если ее личность состояла именно в том, чтобы отдавать себя?— Да, о такой личности только и мечтают похотливые самцы! — с вызовом бросила Алисанда. — Она старалась угодить им — и потеряла себя. Ее блуд сделал ее легкой добычей для сил Зла, и один старый любострастный колдун заклял ее и, собственной услады ради, превратил в ту распутную ведьму, которую ты и встретил. Вскоре после того колдун умер на костре, а у нее осталась власть над мужчинами и власть налагать чары на тех, кто теряет голову.— Значит, это все держалось на том заклятии старого колдуна? И ее великолепный дворец, и слуги — все мираж?Сэр Ги кивнул.— А привратники?— Корни мандрагоры, — отвечала Алисанда с нотками презрения в голосе. — Как же ты не узнал их — ты, маг?— В жизни не видал корня мандрагоры, — честно признался Мэт. — Так что же, теперь она больше не ведьма, а снова обычная девушка?— Да. — Алисанда смерила его проницательным взглядом. — Но берегись, маг. Врожденная сила — при ней, и ее хватит, чтобы разрушить самого стойкого из мужей.Саесса приподняла голову с земли.— Дайте мне нож, развяжите мне руки, я хочу умереть. Я мерзка самой себе и недостойна жить.— Достойна, если еще можешь так говорить. — Алисанда посмотрела на несчастную чуть ли не с симпатией. Но, обернувшись к Мэту, посуровела. — Вот что сделали с ней вы, мужчины!— Во всяком случае, не я и не мое заклинание. — Мэт не понимал, чем так раздражена принцесса, и ему это стало надоедать. — Следите за тоном, леди!Глаза сэра Ги расширились от ужаса, а принцесса побледнела и на миг потеряла дар речи. Потом, понизив голос, в котором дрожал гнев, она произнесла:— Мы поговорим об этом после, сэр, когда вы исполните свой долг здесь.— Долг? Кому же и что я тут должен?— Им. — Алисанда взмахнула рукой в сторону, нагой и смущенной толпы. — Этим бедным жертвам колдовства, раздетым до нитки, беззащитным перед холодом ночи. Если у вас есть хоть какое-то понятие о нравственности, сэр, вы должны одеть их. В моем туалете также многого недостает, а сэр Ги без доспехов.— Нас связали во сне, привезли сюда и все отобрали, — добавил сэр Ги. — Но мои доспехи должны быть где-то здесь, надо поискать.Он отошел. Мэт стоял, глядя в глаза Алисанде. И наконец со вздохом сдался.— Ладно, попробую. Но не ждите чудес, леди, я не всесилен.С минуту он поразмыслил. Нужно было подобрать что-то оригинальное, а художественные достоинства — дело десятое. Что-то ветер силен. Да и мы, экселенц, не нудисты, Инфлюенцию здесь подхватить можно просто на раз... Пусть одежды, что были на каждом, окажутся чисты И прикроют носителя вновь — от простуд и от глаз! Зашелестело, и Мэт почувствовал, что под хламидой, в которую его переодела Саесса, на нем снова сидят рубашка и джинсы. Алисанду облекло первоначальное платье. Появился сэр Ги в черных доспехах. Мэт поднял глаза на толпу молодых людей — голых не было.— Какой класс!Его заклинание не просто сотворило ворох тряпок, но и одело каждого в подобающий ему наряд.— Вы довольны? — обратился Мэт к Алисанде. Та не ответила. Сделав шаг-другой к толпе на краю кратера, она воздела руки и позвала:— Слушайте! Слушайте меня!Молодые люди перестали пялиться на свои наряды и устремили испуганные глаза на принцессу.— Я — принцесса Алисанда, — провозгласила она торжественно. В ней было величие, которое достигается только особым воспитанием и непоколебимой уверенностью в себе. — Я и мои вассалы спасли вас. Мы сняли с вас заклятие и оживили всех, кого можно было оживить. Возблагодарите же за это Господа! Немедля найдите церковь, исповедуйтесь, и тогда вы еще можете получить надежду на спасение. Затем расходитесь по домам. Прощайте!Наблюдая, как толпа снимается с места, унося своих покойников, Мэт почувствовал на плече прикосновение. Он обернулся — сэр Ги протягивал ему серебряную шариковую ручку.— Никогда таких вещиц не видел. Это, конечно, ваша волшебная палочка, не так ли?— Что-что?.. — ошалело спросил Мэт. — Уф, что-то в этом роде. Благодарю, сэр Ги.— А это? — Сэр Ги держал в руках острый черный меч. — Тоже ваше?Мэт без особой уверенности кивнул.— Отчасти. Я сделал его из вашей кочерги. Так что он скорее ваш.— Нет, возьмите себе, — улыбнулся сэр Ги. — Я разыскал свой собственный.Алисанда, проводив взглядом последних из уходящей толпы презрительно обронила:— Ну что, маг, очнулся от ночных грез?— Каких еще грез? — проворчал Мэт. — Я на эту скользкую дорожку не вступал.— Дорожку? Путь к гибели! — уточнила Алисанда. — Если бы не присяга, ты тоже стал бы каменным болваном.Мэт опешил.— Присяга? О чем вы?— О присяге на верность, которую ты принес мне, когда я посвящала тебя в лорды. Если бы не это, я не смогла бы сломить злые чары, которыми тебя оплели. Знай, что твоя клятва дает мне власть над тобой.— А мне — власть над вами. Я помню, там в тексте было кое-что об этом.— Разумеется. И моя клятва, и клятва сэра Ги связывают нас круговой порукой. Разве непонятно, что ты своим любострастном подверг нас опасности?— Ну вот! Началось-то не с этого. Я просто защищал женщину...— Красотку, конечно, и в изящном неглиже.— Положим. Но не думаете же вы, что я бросился спасать ее от тролля только из-за ее прелестей?— Какой там тролль! Фантом, ею же созданный, и под полным ее контролем. Никакая опасность ей не грозила.— Кто бы мог подумать!Впрочем, звучало это вполне вероятно. Не окажись у него, например, меча, Саесса призвала бы своих стражников пораньше, а потом все равно взяла бы его во дворец врачевать раны.— Если бы в твоей душе не было греха, искушение не задело бы тебя, — сурово изрекла Алисанда. — Будь чист — и прислужники Зла не осилят тебя.— Чего вы от меня хотите? Да, я не святой! — взорвался Мэт. — Что же касается опасности, которой я вас якобы подверг, то почему вы не предупредили меня, что мы вступаем во владения ведьмы?— Потому что, по нашим сведениям, она должна была обитать в сутках пути отсюда, — отвечал сэр Ги.— Какая разница? — вступила Алисанда. — Никакой. Для рыцаря, разумеется, а не для дремучего деревенского колдуна.— Вот как! — вскипел Мэт. — И что бы тут стал делать рыцарь, в отличие от меня?— Он распознал бы Зло — и сумел бы противостоять ему!Мэт вскинул голову, встречая взгляд Алисанды.— Ясное дело, леди. Рыцари никогда не поддаются соблазну, это исключено. Астольф, надо думать, не рыцарь, иначе он не узурпировал бы трон!Принцесса вспыхнула, хотела что-то возразить, но внезапно стиснула зубы и, повернувшись на каблучках, ушла в ночь.— Что с ней такое, в конце концов? — спросил Мэт у сэра Ги. — Я что, по ее мнению, должен быть каменным?— Неплохо бы. Она неприятно удивлена, что это не так. — Тень улыбки прошла по лицу сэра Ги. — Если вас, лорд и маг, может ввести в искушение женщина, успех нашего дела ставится под вопрос.Мэт озадачился.— Каким образом мои прегрешения могут поставить под угрозу дело?— А таким, лорд Мэтью, что мы с вами — ее единственная опора в борьбе за трон, причем из нас двоих вы ей нужнее...— Но у нас достаточно сил, мы не подведем, — возразил Мэт.— Как знать. По сути дела, идет борьба между Добром и Злом. Перевес дают в такой борьбе маги и колдуны. Колдуны должны соблюдать целибат, не отвлекаясь на плотские страсти. Но еще больший спрос с мага, потому что малейший грех ослабляет его связь с силами Добра. Вот принцессе Алисанде и приходится думать о вашей душе.— Понятно, — мрачно сказал Мэт, — однако это явное вмешательство в частную жизнь.— Пожалуй. Особенно откровенно принцесса вмешалась в вашу частную жизнь, когда напомнила вам вашу клятву и спасла от ведьмы. — Сэр Ги лукаво усмехнулся, но тут же посерьезнел. — Присяга на верность принцессе, господин маг, послужила вам и путами, и защитой от самых сильных ведьминских чар. Хотя и не тотчас же.«Так вот почему всякий раз, когда доходило до самого интересного, кто-то врывался в наши покои!» — подумал Мэт, но затем его мысли приняли другое направление:— Раз я такая важная персона, может быть, этим объясняется, что замок Саессы оказался вдруг гораздо южнее, чем ему положено? И, может быть, это Малинго послал против меня обеих ведьм, молодую и старую?Сэр Ги задумчиво наморщил лоб.— Может быть. И это знак, что еще не одна ловушка подстерегает вашу душу. Будь я на вашем месте, я посвящал бы больше времени молитве. Но пойдемте, леди в нетерпении. Зовите своего приятеля Стегомана, а я поищу мою добрую лошадку. Глава 8 Мэт ворочался на постели из еловых лап — рыдания Саессы, безутешно оплакивавшей свой воздушный замок, не давали ему уснуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46