— Туда! — Мэт махнул рукой, обозначая свой маршрут. — Уношу ноги от прошлого.Первая волна нищих с ревом выплеснулась из-за угла. Они увидели воинов и встали как вкопанные. Удар сзади второй волны вынудил их расползтись по сторонам. В окаменевшую при виде конников вторую волну врезалась третья и уже накатывалась ничего не подозревающая четвертая.Сержант, как про себя окрестил его Мэт, невозмутимо и насмешливо сидел в седле, мертвой хваткой держа Мэта за плечо.Когда толпа, сообразив наконец, в чем дело, приостановилась, он перекрыл ее гул зычным криком:— Пошумели — и хватит! В чем дело? — А Мэту бросил: — Ну и прошлое у тебя, парень.Народ мгновенно смолк. Из задних рядов вперед с важным видом протолкался Мордастый и, прочистив горло, объявил:— Этот человек — колдун!— Неужто? — с издевкой сказал сержант. — Хотя одет он и в самом деле странно. Что же такого он наколдовал?Мордастый разразился целой историей, которая дала бы сто очков вперед Уолполу и в которой Мэт играл заглавную роль. Он учинил бурю с громом и молнией у самых дверей лавки Мордастого, превратил свинец в серебро, выдернул почву из-под ног у четверых добропорядочных граждан. Он поставил под угрозу честь нации, вызвав, как духов, орды иноземной рабочей силы, грозящей отнять работу у местных жителей. В довершение же всего он превратил честного и добропочтенного булочника в мерзкую жабу.— Ну, это уж слишком! — не выдержал Мэт. — Никого и никогда я в жабу не превращал!— А все остальное верно?Он был ушлый, этот сержант. Мэт смешался.— Э... ну... в общем...— Так я и думал. — Сержант удовлетворенно кивнул. — Что ж, господин колдун...— Лучше — маг. — Мэт решил сразу расставить все по местам. — Не колдун, нет. Никаких сделок с дьяволом. Маг и чародей.Сержант пожал плечами.— Как вам будет угодно. Что вы предпочитаете: исчезнуть с наших глаз или пройти с нами в караул на суд к капитану?Мэт оглянулся. С той минуты как Мордастый запустил свою идею об импорте рабочей силы, толпа заметно помрачнела, и, кажется, в ней начались перешептывания, что по Мэту плачет позорный столб. Недолго думая Мэт сделал выбор.— Пожалуй, я пойду с вами, сержант.До караула было недалеко, и Мэт не успел обдумать как следует, что происходит. Все сводилось, в сущности, к простейшим вопросам. Где он? Когда он? Как он сюда попал? Откуда столько нищих? С какой стати солдаты патрулируют город?Почему ведут его не к судье, а к капитану?Военное положение? Это означает, что город недавно завоеван. Но кем? Солдаты говорят явно на том же языке, что и горожане, без малейшего акцента, насколько мог судить Мэт.Выходит — гражданская война, что подразумевает два варианта: либо распрю между династиями наподобие войны Алых и Белых Роз, либо узурпацию власти.Интересно, почему сержант не испугался человека, сознавшегося, что он маг? Может быть, сержант — скептик и считает, что магия — ерунда? Нет, не может быть: в средние века даже самые образованные люди безоговорочно верили в магию. Вероятнее, что он не испугался, потому что за ним стоит другой маг или колдун, помогущественнее Мэта.Этого Мэту нечего было бояться, он-то знал точно, что магия — ерунда.И все-таки — откуда столько нищих? * * * Капитан был высок, темноволос и красив, и от него веяло аристократизмом — скорее всего из-за бархатного плаща, наброшенного поверх блестящей кольчуги.— Ты похож на чужеземца, — заявил он Мэту.— Я чужеземец и есть, — кивнул Мэт. Капитан поднял брови.— В самом деле? Из какой же страны?— Это зависит от того, где я нахожусь сейчас.Капитан нахмурился.— Что-то не понимаю.— Еще бы! Скажите же — где я?Капитан склонил голову набок и смерил Мэта пристальным взглядом.— Как же ты мог сюда попасть, если не знаешь, где это?— А так, как не знаешь, куда попал, когда идешь, куда идешь, но не знаешь, как идешь.Капитан помотал головой.— Опять не понимаю.— Я тоже. И все-таки — где я?— Однако... — Брови капитана сошлись на переносице. Потом он вздохнул и сдался. — Пожалуйста. Ты находишься в городе Бордестанге, столице Меровенса. Ну так откуда ты прибыл?— Не знаю!— Что?! — Капитан налег грудью на стол. — И это после всего того, что... Да как ты смеешь!— Я мог бы сказать, откуда я, если бы я был в нормальном месте. Но я в ненормальном месте, поэтому сказать не могу. То есть я знаю, откуда я, но не знаю, как моя страна называется здесь. В том случае, если она вообще еще есть на свете.Капитан зажмурился и встряхнул головой.— Минутку-минутку. Ты хочешь сказать, что не знаешь, как мы тут называем твою страну?— Пожалуй, я хочу сказать именно это.— Ну и дела. — Капитан, явно развеселясь, откинулся назад.Мэт бросил взгляд через плечо на полукруг солдат, на сурового сержанта и, стараясь скрыть охватившую его дрожь, снова обернулся к капитану.— Скажи, где расположена твоя страна, — предложил капитан, — и я скажу, как она называется у нас.— Здравая мысль, — согласился Мэт. — Дело за малым: я забыл дома карту. Так что лучше вы скажите мне поподробнее, где мы сейчас находимся, и я тогда соображу, как вам ответить.Капитан воздел руки.— Что прикажешь? Описать тебе весь континент?— Да, это было бы нелишне, — одобрил идею Мэт. И тут же понял, что пересолил. Капитан побагровел, потом пошел пятнами. Ему с трудом удалось взять себя в руки. Медленно переведя дыхание, он поднялся и подошел к грубо сколоченным полкам по левую сторону от стола. Стены комнаты были тоже из необшитых досок: явно импровизированное жилище. Похоже, война началась недавно.Капитан взял с полки огромный пергаментный фолиант и раскрыл его на столе, перевернув вверх ногами, чтобы Мэту было удобнее смотреть. Мэт шагнул к столу и обмер. Перед ним была карта Европы, но с существенными изменениями — Европа, о которой мечтали Наполеон и Гитлер. На месте Ла-Манша, между Кале и Дувром, темнела полоска суши, Дания слилась со Швецией, а комок Сицилии прилип к Итальянскому сапогу.Что-то тут было не так. Мэту захотелось взглянуть, как поживают Австралия с Новой Зеландией и Панамский перешеек.С внезапным подозрением он поднял глаза на капитана.— Какой там климат? — Его палец уткнулся в Лондон. — Теплая зима, дожди, туманы?Капитан ответил в крайнем изумлении:— Ничего похожего. Зимой это снежная пустыня, сугробы в полчеловеческого роста.Все стало проясняться.— А там где-нибудь есть льды, которые никогда не тают?Капитан оживился.— Поговаривают. В горах на севере. Ты что, там бывал?Ледники Шотландии!— Нет, я видел на картинках.Никаких сомнений: на дворе Ледниковый период. Чьи часы опаздывают: природы или истории, — какая разница? Суть в том, что Мэт был не в своем мире.Ледяным дыханием Древней Шотландии повеяло на душе у Мэта. Ему стало вдруг очень одиноко и очень тоскливо — куда-то в далекую даль ушел теплый свет его окон в летних сумерках!— Мы — вот здесь.Палец капитана указывал на место, расположенное примерно в ста милях к востоку от Пиренеев и в пятидесяти — к северу от Средиземного моря.— Теперь ты понимаешь, где ты сейчас?Мэт вышел из своей грустной задумчивости.— Нет. То есть нельзя сказать с точностью.— Вот как? Ну тогда хотя бы примерно — где твоя страна?— О, где-то вон там.Мэт скользнул пальцем по столу фута на два влево от карты.Капитан потемнел лицом.— Я старался помочь тебе, сударь, как только мог. Так-то ты платишь мне за мою любезность!— Нет, нет, я совершенно серьезно! — воскликнул Мэт. — Примерно в трех тысячах миль к западу на самом деле лежит огромная страна. Я там родился. Хотя, — добавил он, — следует ожидать, что она сильно переменилась с тех пор, как я ее покинул. Может быть, я ничего там не узнаю.— Слухи ходят, — мрачно сказал сержант.— Ну да, — с сарказмом подхватил капитан, — слухи про теплые края, где зреет дикий виноград, где правит добрый волшебник и водятся сказочные чудовища... Страна, которая снится под воздействием винных паров. Уж ты-то не настолько глуп, чтобы в это верить!— О, конечно, сказки требуют красивой жизни, — улыбнулся Мэт, вдруг совершенно успокоившись. — Но даже при нашем не вполне идеальном климате в Луизиане зимы все же очень теплые, а дикий виноград-конкорд и правда очень хорош, хотя и с терпким привкусом. И там действительно учат на волшебников — по крайней мере учили перед моим уходом. То есть это вы бы их так назвали.В комнате стало очень тихо, и Мэт почувствовал, с каким напряженным вниманием слушают его люди.Капитан провел языком по пересохшим губам, судорожно глотнул.— И ты — один из них.— Кто — я? — воскликнул Мэт. — Бог с вами! Я еле-еле усвоил, что такое атом, а уж расщепить его — куда мне!Капитан кивнул.— Про атомы я слышал — их вывел один древнегреческий алхимик.Мэт не мог удержаться от улыбки.— Вряд ли Демокрит был алхимиком.— А он разбирается! — выдохнул сержант.— И знает их по именам! — подхватил капитан. Мэт в испуге взглянул на них.— Ну, ну, не думаете же вы, что я...— Знаешь, как превратить свинец в золото? — рявкнул капитан.— Как вам сказать. В общих чертах. Берется циклотрон и... это самое...У Мэта дрогнул голос, когда он столкнулся с их жесткими, как кремень, глазами. Врать он так никогда и не выучился.Капитан резко повернулся, взвихрив свой плащ.— Довольно! Это самый настоящий колдун.— Маг, а не колдун, — запротестовал Мэт. — Не путайте!Капитан нетерпеливо дернул плечами.— Колдун, маг, какая разница? Все равно мои полномочия это превышает.Сержант вопросительно поднял брови. Капитан кивнул.— Отвести его в замок! Глава 2 Они опутали его цепями, одна из которых, как определил Мэт, точно была серебряной, и посадили в повозку, запряженную волами, явно предназначенную для горных дорог. Дорога и в самом деле шла все время в гору по узким петляющим улочкам, чья архитектура растянулась на целых семь веков. Для европейского города в этом не было ничего особенного. Мэта удивляло только, что некоторые лавки VII века выглядели не старее, чем XIV. Он оставил попытки точной датировки: у каждого универсума свои хронологические законы.Довольно и того, что невероятная даль пролегла между ним и его домом. Как там было в пергаменте? «Через время и пространство...»? Он вдруг живо представил себе хаотическое переплетение бесконечного множества временных дорог и тропинок и, передернув плечами, постарался задвинуть эту мысль поглубже.Он угодил в абсолютно чужой мир — вот что было сейчас главным. В этом мире то ли затянулся Ледниковый период, то ли человечество образовалось раньше, и это означало появление нескольких лишних нитей в клубке истории. Пожалуй, даже немалого их количества.Взять хотя бы Англию, все еще спаренную с Францией. Конечно, сами бритты не стали бы строить стену на узком перешейке между Кале и Дувром. Римляне — другое дело. Романизированные бритты, вероятно, построили такую стену, чтобы сдержать готов, когда Рим стал клониться к закату. Если здесь вообще был Рим. Допустим, он был: в здешнем языке некоторые корни напоминают латынь. И капитан упомянул в разговоре о Древней Греции. По-видимому, если смотреть в грубом приближении, два их мира развивались параллельно. Так что тут вполне могла быть средиземноморская империя, соответствующая римской.О'кей. Предположим, когда Рим пал, романизированные бритты построили стену наподобие стены Адриана — и с тем же успехом, то есть и здесь аналоги готов просто-напросто ее проигнорировали. А датчане, наверное, как и в мире Мэта, невозмутимо ходят по морю под парусами.Итак, Англия, похоже, представляет типичное для нее попурри из народов и культур, только темпы ее развития тут несколько ускорены. А к завоеваниям это, интересно, относится?Очень может быть. Генрих II приложил максимум усилий, чтобы оттяпать от Франции все, чего не сумел получить в качестве приданого. А Канут Великий был сразу королем Норвегии, Дании и Англии, но правил-то он из Англии. Если бы честолюбивый англичанин начал экспансию в этом мире, он бы преуспел, потому что ему не пришлось бы тратиться на переправу через море.Так можно объяснить и влияние английского языка в южной части Франции. А Канут? Он вполне мог заклясть море. На головокружительную долю секунды Мэт подумал — не лучше ли это объясняет низкий уровень воды, из-за которого острова соединяются с материком, чем действие ледника? Ведь в этом-то мире магия явно делала свое дело...Мэт стряхнул с себя морок мистицизма: «нарвешься на драконов». Магия — это суеверие и предмет для научного исследования; по-настоящему нигде она своего дела не делает. Наверняка есть четкое логическое объяснение, откуда тут взялось столько нищих. Только бы его найти.Мэт помотал головой, разгоняя теоретические построения, и обнаружил, что его везут вверх по извилистой дороге к зловещей громаде гранитного замка. Несмотря на все утренние соприкосновения со средневековьем, холод пробрал его до костей. Слишком уж враждебный вид был у этого замка, слишком реальный...Железные зубья опустившейся решетки лязгнули сзади, когда стража перевезла Мэта через подъемный мост. На секунду ему страстно захотелось оказаться в своей крохотной квартирке при университете, на пятачке кухни. Дома...Его провели по промозглым коридорам, где гулял сквозной зимний ветер, мимо стрельчатых окошек, мимо одинокого факела, сквозь темноту и пустоту, протащили вверх по лестнице, такой широкой, что она могла бы вместить целую армию, — но и тут было так же темно и даже еще холоднее, чем в коридорах.Стражники резко взяли влево и, раскрыв огромную дубовую дверь, втолкнули Мэта в комнату пятнадцать на двадцать футов с парой самых обыкновенных, вовсе не стрельчатых окон, за которыми виднелся двор замка и марширующие солдаты.Несмотря на банальность окон, во всем остальном комната впечатляла. На стенах друг против друга висели два гигантских гобелена, изображающих соответственно хозяина замка и оленью охоту. Почти весь пол занимал роскошный пурпурных тонов мавританский ковер, из чего следовало, что Испания подпала-таки под владычество Северной Африки, а значит, у этого мира уже был свой Магомет и, возможно, свой Чарльз Мартелл и свой Роланд. Последний герой пришелся бы здесь, пожалуй, больше к месту, чем у себя дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46