— Юг, — сказал я.— Север, — сказал Камчак.Мы подождали примерно минуту и увидели несколько птиц, речных чаек, летящих на север.— Эти чайки с Воска, — сказал Камчак. — Весной, когда на Воске ломается лед, они летят на север.Я вытащил несколько монет из кошелька и заплатил.— Первыми летят на юг луговые коршуны, — объяснил мне хитрый тачак. — Они уже тю-тю. А лесные харлеты и рогатые джаймы не тронутся с места, пока не наступит поздняя весна. В это время летят чайки с Воска.Распевая тачакские песни, мы с трудом нашли свой фургон.Элизабет грела на огне мясо, хотя оно было почти пережаренным.— Мясо пережарено, — сказал Камчак.— Вы в стельку пьяны, — проворчала в ответ Африз.Я посмотрел на девушек. Обе они сейчас были прекрасны особенно.— Нет, — поправил я её. — Мы божественно набрались.Камчак пристально рассматривал девушек, наклонившись вперед и при этом заметно покачиваясь.— Что-то не так? — спросила Элизабет.Я заметил, что на её лице был большой синяк, что волосы были немножко повыдерганы, а на щеке слева красовались пять длинных царапин.— Нет, — сказал я.Африз находилась в худшем состоянии. Она потеряла, по-видимому, больше чем один клок волос. На её левой руке запеклась кровь, похоже от укуса, и синяк располагался под правым глазом.— Мясо пережарено, — проворчал Камчак.Хозяин не интересуется стычками между рабами — это ниже его достоинства. Хотя, разумеется, он не одобрил бы, если бы его девушка была покалечена или ослепла.— Боски стреножены? — спросил Камчак.— Да, — хмуро ответила Элизабет.Камчак посмотрел на Африз.— Воды принесли? — спросил он.Африз вскинула голову, в её глазах стояли слезы.Она бросила злой взгляд на Элизабет.— Да, — сказала она, — принесли.— Хорошо, — сказал Камчак, а затем ткнул пальцем в мясо.— Оно пережарено.— Вы задержались на несколько часов, — промолвила Элизабет.— Уже поздно, — поддержала её Африз.— Оно пережарено, — сказал Камчак.— Я поджарю свежее мясо, — сказала Элизабет, вставая.Африз только фыркнула.Когда мясо было готово, Камчак наелся и выпил ещё кувшин молока боска, я сделал то же самое, хотя молоко для меня не очень-то хорошо сочеталось этой ночью с пагой.Камчак, как делал это часто, уселся на какой-то штуке, напоминавшей обработанный камень. Это был прямоугольный предмет с закругленными углами. Когда я первый раз увидел эту штуку, лежащую в куче всякой всячины в углу фургона, в том числе шкатулок с драгоценностями и маленьким тяжелым сундуком, наполненным золотыми монетами, то подумал, что это просто камень. Но как-то раз, роясь в своих вещах, Камчак швырнул странный предмет мне, чтобы я посмотрел. Я был удивлен, что эта штука отскакивает от ковра, взял её в руки и удивился её легкости. Вещица имела структуру, похожую на кожу, и зернистую поверхность. Она напоминала пемзу или пенопласт, и я вспомнил, что видел подобное в некоторых покинутых частях пещер Царствующих Жрецов глубоко под Сардаром.— Что ты думаешь об этом? — спросил Камчак.— Интересная штуковина, — сказал я.— И я думаю, что интересная.— Он протянул руки, и я швырнул ему предмет обратно.— Мне её оставили два путешественника.Я тогда промолчал и не высказал своих предположений…Когда Камчак доел свежеподжаренное мясо и допил молоко, он встряхнул головой и потер нос.— Тенчики и Дины больше нет, — сказал он Элизабет. — Ты можешь снова спать здесь в фургоне.Элизабет посмотрела на него с благодарностью.На земле спать было, конечно, жестковато.— Спасибо, — сказала она.— Я думала, что он твой хозяин, — сказала Африз, кивнув на меня.— Нет, Камчак.Я теперь понял, почему в фургонах частенько случались ссоры, если в нем находилась более чем одна девушка. Впрочем, Тенчика и Дина не очень много ругались. Может быть, это было потому, что сердце Тенчики находилось в фургоне кассара Альбрехта?— А кто были Тенчика и Дина? — спросила Африз.— Рабыни, тарианские девки, — сказал Камчак.— Их продали, — проинформировала Африз Элизабет.— Может, и меня продадут?.. — тихо вздохнула тарианка.— Может быть, за тебя дадут высокую цену, — сказала Элизабет.— Ну безусловно большую, чем за тебя, — ответила Африз.— Не тебе решать, маленькая Африз, — сказал Камчак, — так что можешь не строить планов… Вдруг я передам тебя в публичный фургон рабов?— С надеждой жду этого дня, — сказала она.— С другой стороны, — сказал Камчак, — я могу накормить тобой каийлу.Тарианская девушка вздрогнула и опустила голову.— Я не думаю, что ты для чего-нибудь годна, — сказал Камчак, — кроме как для каийлы.Африз гневно посмотрела на нее. Элизабет рассмеялась и захлопала в ладоши.— А ты, — сказал Камчак, тыкая пальцем в Элизабет, — глупая маленькая варварка. Ты даже не умеешь танцевать.Сконфуженная Элизабет тут же потупила взгляд.То, что Камчак сказал, было правдой.Голос Африз был тих и спокоен.— Я тоже не могу, — сказала она.— Что? — вскинулся Камчак.— Я никогда не училась, — пояснила Африз.— Каийлий корм! — заорал Камчак.— Мне жаль, — сказала Африз немного раздраженно. — Я никогда не собиралась становиться рабыней.— Все равно придется научиться! — закричал Камчак.— У меня ничего не получится.— Это будет стоить денег, — проворчал Камчак, — но ты научишься. Я заставлю тебя научиться.Африз фыркнула и отвернулась.Элизабет посмотрела на меня, затем повернулась к Камчаку и, к моему удивлению, спросила:— А меня тоже можно научить?— Зачем?Элизабет вспыхнула.— Она всего-навсего варварка, — сказала Африз, — она-то никогда не научится.— Маленькая варварка не хочет оставаться второй девушкой в фургоне?! — рассмеялся Камчак и грубо встряхнул Элизабет: — Вы будете биться за место! Великолепно!— Она может быть первой девушкой, если захочет! — фыркнула Африз. — А я убегу при первой возможности и вернусь в Тарию.— Учти, что существуют сторожевые слины, — напомнил ей Камчак. Африз побледнела. — Если попытаешься сбежать ночью, они почувствуют тебя и разорвут мою маленькую милую рабыню на кусочки.— Это правда, — согласился я.— Все равно я спасусь.— Но не этой ночью! — заорал Камчак уже добродушно.— Нет, — едко сказала Африз, — не ночью.Она осмотрелась, недовольно изучая внутренности фургона. Ее взгляд на секунду остановился на седле каийлы, которое было частью выкупа, полученного Камчаком за Тенчику. В седельных ножнах было семь кайв.Африз опять обратилась к Камчаку.— Эта рабыня, — сказала она, указывая на Элизабет, — не дала мне ничего поесть.— Камчак должен есть первым, рабыня, — парировала Элизабет.— Что ж, — сказала Африз, — он поел.Камчак взял в руки кусок мяса, оставшийся от поджаренного Элизабет.— Ешь, — сказал он Африз. — Но не касайся руками.Африз улыбнулась.— Конечно, — сказала гордая Африз из Тарии и, встав на колени, вытянула шею, чтобы откусить мясо, которое держал в руке её господин.Смех Камчака быстро оборвался — она запустила свои острые белые зубы в его руку, с дикой злобой укусив тачака.— И-ий! — взвыл он, подскакивая и засовывая кровоточащие пальцы в рот.Мы с Элизабет не успели опомниться, как Африз вскочила на ноги и метнулась к тому борту фургона, у которого лежало седло с каинами. Она выхватила один нож и, зажав его в руке, с решимостью повернулась ко всем присутствующим.Камчак же как ни в чем не бывало плюхнулся на место, посасывая ранку.Я тоже опустился на пол. Элизабет последовала нашему примеру.Африз стояла, сжимая нож.— Слин, — кричала девушка, — у меня нож!Камчак не обращал на неё ни малейшего внимания и созерцал свою руку. Вид его был удовлетворенный — он обнаружил, что рана несерьезна. Он поднял кусок мяса, который выронил, и бросил его Элизабет.Та принялась смачно вгрызаться в него. Камчак указал на остатки подгоревшего мяса, давая ей понять, что она может доесть и это.— У меня нож! — нервно выкрикнула Африз.Камчак ковырял ногтем в зубах.— Принеси вина, — обратился он к Элизабет.Та поднялась с набитым ртом и, не прекращая жевать, достала небольшой бурдючок вина и чашу, которую не замедлила наполнить. Камчак осушил чашу и лишь тогда взглянул на Африз.— За то, что ты сделала, — спокойно произнес он, — обыкновенно зовут кого-нибудь из касты палачей.— Сначала я убью себя! — вскричала Африз, приставляя кайву к своей груди.Камчак пожал плечами.Девушка не убила себя.— Нет, — вскричала она, — я убью тебя!— Уже лучше, — кивая, сказал Камчак, — гораздо лучше.— У меня нож! — вопила она.— Это всем известно, — сказал Камчак. После чего встал, тяжело подошел к борту фургона и снял со стены бич для рабов.— Слин! — Африз занесла нож, изготовившись броситься вперед и вонзить его в сердце Камчака, но бич хлестнул и в четыре оборота захлестнул руку девушки, вскричавшей от боли. Камчак чуть отступил в сторону и легким движением нарушил её равновесие.Затем при помощи того же самого бича он грубо протащил её по полу к своим ногам. Тут он остановился, наступил на её запястье и вынул нож из раскрывшейся ладони. Он засунул его себе за пояс.— Убей меня! — плакала девушка. — Я не буду твоей рабыней!Но Камчак поднял её и швырнул туда, где она стояла только что вооруженная.Ошеломленная Африз, сжав правую руку с четырьмя синими следами от бича, поднялась и испуганно посмотрела на хозяина. Камчак вытащил из-за пояса кайву и метнул её так, что она вонзилась в один из поддерживающих крышу фургона шестов, на два дюйма войдя в дерево совсем рядом с шеей девушки.— Возьми кайву, — сказал Камчак.Девушка не шевельнулась.— Возьми, — приказал Камчак.Она сделала это.— Теперь, — приказал он, — положи на место.Она, дрожа, повиновалась.— Еще раз возьми и положи на место.Девушка выполнила это.— Теперь подойди сюда и ешь, — сказал Камчак.Африз повиновалась. Преклонив колени, она осторожно выгнула шею и приняла мясо из его рук.— Завтра, — произнес Камчак, — разрешу тебе, после того как я поем, кормиться самой.Внезапно и, может быть, опрометчиво, Элизабет сказала:— Ты жесток.Камчак удивленно посмотрел на нее.— Я добр, — сказал он. — Я позволил ей остаться в живых.— Думаю, что этой ночью ты выиграл, — сказал я. — Но предупреждаю тебя, девушка из Тарии опять подумает о кайве и сердце тачакского воина.— Конечно, — промолвил Камчак, кормя Африз, — она великолепна…Девушка изумленно посмотрела на него.— …для тарианской рабыни, — добавил он и сунул ей в рот ещё кусок мяса. — Завтра, прелестная Африз, я ещё дам тебе чего-нибудь надеть…Она благодарно взглянула на него.— …колокольчики и ошейник… — сказал он.В её глазах появились слезы.— Могу ли я доверять тебе? — спросил Камчак.— Нет, — ответила она.— …ошейник и колокольчики, — повторил он. — Но я украшу их алмазными нитями, чтобы все, кто увидит тебя, знали, что твой хозяин может запросто предоставить тебе то, без чего ты вынуждена ходить.— Я ненавижу тебя, — сказала она.— Великолепно, — произнес Камчак, — великолепно!Когда девушка закончила есть, Элизабет принесла ей чашу воды, налив её из кожаного меха у двери.Африз выпила воду и протянула сложенные руки Камчаку. Того это озадачило.— Ты, разумеется, закуешь меня в наручники и посадишь на ночь на цепь?— Да пока ещё рано… — заметил Камчак.В глазах Африз на мгновение вспыхнул страх, но потом она, овладев собой, решилась:— Ты сделал меня рабыней, но я все ещё Африз из Тарии. Ты, тачак, можешь убить Африз, если это обрадует тебя, но знай, что она ни-ког-да не послужит твоим наслаждениям. Ни-ког-да!— Что ж, — сказал Камчак, — сегодня я довольно пьян.— Ни-ког-да! — повторила Африз из Тарии.— Я замечаю, — сказал Камчак, — что ты никогда не зовешь меня господином…— Я ни одного мужчину не зову господином, — ответила девушка.— Я очень устал, — зевая, проронил Камчак, — сегодня у меня был трудный день.Африз задрожала от гнева, все ещё держа запястья скрещенными.— Я могу сбежать, — сказала она.— Может, после, — сказал, не слушая её, Камчак, — я дам тебе алый шелк для одеяния и шкуры ларла…— Как тебе будет угодно, — сказала она.Камчак похлопал её по плечу.— Сегодня, — сказал он, — я не буду сажать тебя на цепь или сковывать наручниками.Африз была совершенно сбита с толку. Я заметил, как её быстрый взгляд опять метнулся в сторону седла с кайвами.— Камчак пожалеет, — произнесла девушка.— Помнишь, — спросил Камчак, — пир у Сафрара?— Конечно, — настороженно сказала она.— Помнишь, как тебе принесли духи? Ты что-то сказала про дерьмо боска… Как благородно ты поступила, пытаясь спасти зал от этого самого неприятного и отвратительного запаха…Африз молчала.— А ты не припомнишь, — спросил Камчак, — что я тебе тогда сказал?— Нет! — вскричала девушка, вскочила на ноги, но Камчак метнулся к ней, скрутил её и перебросил через плечо.Она извивалась и дрыгалась, пинаясь и колотя руками и ногами по его спине.— Слин! — кричала она — Мерзкий слин! Слин! Слин!Я спустился вслед за ними по ступенькам фургона. От теплого весеннего воздуха меня снова развезло, чувствуя неприятную отрыжку от паги, морщась, я с трудом раскрыл здоровенный навозный мешок, обычно лежащий у левого заднего колеса фургона.— Господин! — визжала Африз.— Ты не зовешь мужчин господами, — напомнил Камчак и засунул прелестную Африз из Тарии головой вперед в мешок, несмотря на то что она орала, брыкалась и пиналась.— Господин! — кричала она — Господин! Господин!Я был полусонным от паги, но все равно помню, как бугрился и шевелился мешок, когда она возилась внутри. Затем Камчак завязал отверстие в кожаном мешке и устало поднялся.— Я очень устал, — сказал он. — Сегодня был какой-то тяжелый и опустошительный день.Я поднялся за ним в фургон, где мы и завалились спать. Глава 12. КАЙВА В последующие несколько дней я пару раз близко подходил к огромному фургону Катайтачака. Но дальше не пускали стражники. Я знал, что в этом фургоне, если Сафрар не лгал, находилась золотая сфера — без сомнения, яйцо Царствующих Жрецов, которое почему-то так жаждал заполучить Сафрар.Моей задачей было каким-либо образом пробраться в фургон, найти и вынести сферу, после чего попытаться вернуть её в Сардар. Много бы я дал сейчас за тарна! Даже на моей каийле, я, несомненно, вскоре буду настигнут многочисленными всадниками, каждый из которых на тачакский манер поведет с собой сменных скакунов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50