— Давайте говорить друг с другом откровенно, мистер Фулльвей, — продолжал Аллердайк, выкладывая на стол документы, обнаруженные у его кузена. — Я не знаю вас, но готов предположить, что Джемс знал вас и имел с вами дела.
— Я хорошо знал покойного мистера Джемса и состоял с ним в тесных деловых отношениях, — ответил Фулльвей.
— Совершенно верно, — подтвердил Маршалл. — А чем, собственно, вы занимаетесь?
— Я — комиссионный агент-посредник, если вам угодно, — ответил Фулльвей. — Я провожу большое количество сделок по продаже ценностей из Европы в Америку — картины, редкости, драгоценности, предметы старины и тому подобное. Мое имя в достаточной мере известно и здесь, и в Америке.
— Понимаю, — заметил Аллердайк. — Но я работаю в другой отрасли, и потому ваше имя мне неизвестно. Все же я сообщу вам все, что мне известно, а вы поступите также. Просматривая документы кузена, я обнаружил посланную вами телеграмму. О чем в ней говорится? О ценностях?
— Совершенно верно, — гласил ответ.
— Что это за ценности? — спросил Аллердайк.
— Драгоценные камни стоимостью в четверть миллиона, — ответил Фулльвей.
— Чего? Долларов?
Фулльвей пренебрежительно рассмеялся.
— Долларов? Нет, фунтов. Двести пятьдесят тысяч фунтов, — ответил он.
— И вы полагаете, что он хранил их при себе?
— Я в этом уверен, — заявил Фулльвей, и он также полез за документами. — Во всяком случае, — продолжал он, — он имел их при себе, когда недавно находился в Осло. Он вез их для меня.
— По чьему поручению?
— По поручению одной польской княгини, подыскивавшей покупателя.
— В таком случае, дабы уяснить все сказанное, — сказал Аллердайк, — если они были при нем вчера, когда он прибыл сюда, а сегодня их не оказалось, то можно предположить, что его ограбили?
— Ограбили и для достижения этой цели — убили, — отве тил Фулльвей.
И двое мужчин пристально поглядели друг другу в глаза. Затем Аллердайк положил бумаги на стол и сказал:
— Лучше будет, если вы расскажете мне все, что вам известно, — сказал он спокойно. — Тогда нам легче будет решить, что предпринять.
— Охотно! — воскликнул американец. Он вытащил пачку телеграмм и также положил их на стол. — Как я уже вам сказал, я неоднократно вел дела с покойным мистером Аллердайком. В конце марта мы встретились в Лондоне, и он рассказал мне, что собирается уехать в Польшу. 20 апреля я получил от него телеграмму. Разрешите мне прочесть ее вам.
«Княгиня Нарцевич ищет покупателя на драгоценности, оцененные более чем в четверть миллиона фунтов. Нуждается в наличных для погашения долгов и выкупа имения у своего сына. Не имеется ли у вас покупателя? Не могу ли я привезти Вам драгоценности для предъявления покупателю, если у Вас таковой имеется?
Джемс Аллердайк». Тут же по получении телеграммы от вашего кузена я подумал о солидном покупателе — о некоем мистере Делькине в Чикаго, выдававшем свою единственную дочь за английского лорда. Я знал, что мистер Делькин собирался снабдить свою дочь крупными драгоценностями, и рассчитывал, что сделка может состояться. Поэтому 21 апреля я телеграфировал Джемсу Аллердайку.
— Речь, очевидно, идет об этой телеграмме, — сказал Аллердайк, протягивая ее американцу.
— Совершенно верно, — ответил тот, бегло проглядев телеграмму. — Ладно. Итак, вам известно, что я телеграфировал. А вот-И его сравнительно краткий ответ: «Согласен, подробности сообщу телеграфом — попридержите покупателя».
Больше я о нем ничего не слышал до прошлого четверга, то есть до 9 мая, когда я получил из Осло следующую телеграмму: «Прибуду в Гулль в понедельник вечером. На следующий день прибуду в Лондон. Подготовьте встречу сВашим клиентом. Везу товар при себе».
Последние слова могут иметь только один определенный смысл — они означают, что драгоценности находились при нем в момент отправки телеграммы. А так как вы их не обнаружили при осмотре вещей, то, спрашивается, куда они делись? Драгоценности на сумму в четверть миллиона фунтов?!
Аллердайк на мгновение задумался. Он проглядывал телеграммы и при этом слагал числа их отправки.Затем он неожиданно спросил:
— Кто такая княгиня Нарцевич?
— Княгиня, как мне случайно известно, полька только по мужу. Она — моя соотечественница, вы должно быть слышали о ней — это Эллен Гамильтон, известная танцовщица.
Аллердайк покачал головой.
— Этим я никогда не интересовался, — сказал он. — Это была область Джемса. Значит, в прошлом она была танцовщицей? И вышла замуж за князя?
— Да, двадцать пять лет тому назад, — ответил Фулльвей. — Все это дела минувших дней, но я знаю о ней многое. Она своими танцами составила себе большое состояние и вложила его в бриллианты и жемчуга. У нее имеется сын, которого она безумно любит. Я склонен думать, что имения ее мужа сильно отягощены закладными и что она решила пожертвовать своими драгоценностями для того, чтобы избавить своего сына от постоянных денежных забот.
Аллердайк закусил губу и потер лоб.
— Единственное, что мнёво всем этом непонятно, — сказал он, — это то, что она доверила ценности на четверть миллиона фунтов человеку, которого едва знала. Я никогда не слышал, чтобы Джемс называл ее имя.
— Он мог не упоминать ее имени и все же знать ее, — ответил Фулльвей. — Но факт налицо. В Осло драгоценности находились при нем. В этом нет сомнений. А где находятся они в настоящее время?
Аллердайк вскочил со своего места и несколько раз прошелся по комнате.
— Мой кузен когда-либо, до своего отъезда в Польшу, упоминал о княгине? — спросил он, неожиданно останавливаясь.
— Как-то он упомянул о том, что знает ее — это было сказано при соответствующих обстоятельствах, — ответил Фулльвей. — Меня это заинтересовало, потому что мы с ней земляки.
— Это все возможно, — задумчиво произнес Аллердайк, снова заняв свое место. — Но что мы предпримем? Вы действительно убеждены в том, что еще вчера драгоценности находились при нем? В таком случае, он стал жертвой какого-то сатаны в образе человеческом или, быть может, целой шайки. Но кто преступник или, быть может, преступница?
— Я полагаю, что его отравили, — сказал Фулльвей. — По крайней мере, таков мой ответ на то, как это произошло. Но кто мог это сделать? На этот вопрос вам, должно быть, легче ответить, чем мне. Должны же вы были обнаружить хоть что-нибудь? При каких обстоятельствах вы обнаружили труп?
Аллердайк приблизился к посетителю.
— Я совершенно забыл рассказать вам об этом. Я расскажу вам обо всем самым точным образом- Быть может, что-либо придет вам при этом в голову.
Он кратко, но исчерпывающе рассказал американцу обо всем, что ему пришлось пережить с момента получения телеграммы от своего двоюродного брата. Фулльвей внимательно слушал, не прерывая его повествования.Затем он заявил:
— Мы должны немедленно же разыскать эту женщину, — сказал он уверенно и твердо. — Эту мисс Целию Леннард. Это совершенно необходимо.
— Я того же мнения, — согласился Аллердайк. — Но вот взгляните, я уже позаботился об этом. Разве можно допустить, что женщина, похитившая из отеля драгоценности стоимостью в четверть миллиона фунтов, будет телеграфировать администрации из-за какой-то пряжки, хотя бы и усаженной алмазами? Разве станет она сообщать свой адрес?
— На мгновение я хочу предположить, что она является похитительницей, — ответил Фулльвей. — Я должен разыскать ее, хотя бы для того, чтобы задать ей один вопрос. Что она делала в комнате Джемса Аллердайка? Кстати, у меня есть идея.
— Какая? — спросил Аллердайк.
В этот момент в комнату вошел лакей и доложил о приходе доктора Орвина.
Глава 6
ПОРТРЕТ ПРИМАДОННЫ
Проницательный взгляд Маршалла сразу же заметил, что доктор желал сообщить что-то важное и переговорить с ним с глазу на глаз.
— Это приятель моего покойного кузена, — представил Аллердайк. — Мистер Фулльвей, приехавший из Лондона и не менее меня заинтересованный в том, чтобы услышать ваше сообщение, доктор.
Доктор поклонился Фулльвею и занял предложенное ему место.
— Мы произвели тщательный осмотр, — сказал он. — Доктор Квиллет, доктор Лиденберг и я. Вскрытие было произведено чрезвычайно тщательно.
— И какой оно дало результат? — нетерпеливо спросил Аллердайк. — Тот же, что вы нашли при первом осмотре трупа?
Лицо врача стало еще серьезнее, а голос таинственнее.
— Мои коллеги пришли к единодушному решению, что смерть наступила от сердечного удара. Я не буду вдаваться в подробности, скажу лишь, чтоунихимеетсядостаточно оснований для подобного вывода. Что касается меня, — он минуту помолчал и пристально оглядел своих слушателей, — что касается меня, то я не очень уверен в этом, как мои коллеги. Я допускаю возможность, что мистер Аллердайк был отравлен.
Ни Маршалл, ни Фулльвей не произнесли ни слова и доктор Орвин спокойно продолжал, взвешивая каждое свое слово.
— Возможно, что я ошибаюсь, — сказал он, — так полагают мои коллеги. Но и они согласны со мной, что некоторые органы должны быть сохранены и подвергнуты осмотру специалиста. Но я лично не думаю, что это даст что-либо новое. Если мое подозрение обоснованно, то может случиться, что несмотря на то, что ваш кузен убит, тем не менее не будет обнаружено и ел еда
яда.
— Убит улетучивающимся ядом, — воскликнул Фулльвей.
— Совершенно верно, — серьезно подтвердил доктор Орвин. — Существуют яды — науке они известны, — несущие немедленную смерть и в то же время не оставляющие следа своего присутствия в организме. Я прошу вас должным образом истолковать мои слова. Очень возможно, что несчастный умер естественной смертью. Но так же возможно, что его отравила чья-то искусная и преступная рука. На мой взгляд, все зависит...
Он замолчал и вопросительно посмотрел на Маршалла.
— Да, да, скажите все, что вы думаете, доктор! — взволнованно воскликнул тот.
— Все зависит от того, — продолжал доктор раздельно, — будут ли найдены основания для того, чтобы кто-либо имел причины посягать на его жизнь. Если у кого-нибудь были для этого основания, то мое подозрение укрепится.
Аллердайк вскочил и хлопнул Фулльвея по плечу.
— Войдемте-ка на мгновение сюда, — сказал он, указывая на дверь, ведущую в спальню.;. — Простите, доктор, но я желал бы поговорить с этим господином с глазу на глаз.
Уведя американца к себе в спальню и затворив за собой дверь, он сказал:
— Вы поняли то, что он сказал? Следует ли нам рассказать ему то, что нам известно? Или пока что нам следует помолчать? Каково ваше мнение?
— Расскажите ему все, взяв с него обещание, что он будет молчать, — ответил, немного подумав, Фулльвей. — Я полагаю, что врачу можно довериться. Быть может, он сможет дать нам совет. Мне его предположение представляется вероятным.
— Разумеется, оно вероятно, —• горько усмехнулся Аллердайк. — Пойдемте расскажем ему обо всем. — И он отвел американца назад к врачу.
— Доктор, — сказал он, — мы хотим полностью довериться вам. То, что мы сообщим вам, должно остаться тайной. Вчера еще, по прибытии в отель, у моего брата находились драгоценности баснословной стоимости. По крайней мере, у нас имеются точные основания утверждать это. Эти драгоценности покойный вез в Лондон мистеру Фулльвею. Я тщательно осмотрел все, что находилось в комнате, и драгоценностей не обнаружил. Мы уверены в том, что покойного ограбили.
Доктор Орвин выслушал объяснение, и задал ряд коротких вопросов:
— Это были очень ценные вещи?
— Очень, — ответил Аллердайк.
— Достаточно ценные, чтобы заинтересовать целую шайку искусных преступников?
— Безусловно.
— В таком случае я убежден, — сказал врач, — что мое подозрение обоснованно. Несомненно, эти люди проникли к нему в отель, отравили его, а затем ограбили. Быть может, вы что-либо обнаружили?
— Только это, — ответил Аллердайк и показал пряжку от туфли.
— Мне кажется, что вы должны разыскать эту женщину, — сказал врач, — хотя, возможно, что ваш кузен пригласил ее для того, чтобы показать ей драгоценности. Если это так, то ее показания будут служить доказательством того, что ценности еще вчера находились у покойного.
— Я вам очень благодарен, доктор, за все ваши указания. То, что вы сказали, имеет для нас огромное значение.
После ухода врача Аллердайк обратился к Фулльвею:
— Нам надо успеть сделать много, — сказал он. — Прежде всего, мы должны телеграфировать княгине. Как нам узнать ее адрес?
— Я думаю, нам надо обратиться к польскому консулу, — ответил Фулльвей.
— Хорошая идея, — согласился Аллердайк. — Я позвоню по телефону в Лондон. Хотя мисс Леннард и поехала в Эдинбург, но в телеграмме указала свой лондонский адрес: его можно проверить.
День принес мало нового. Экономка мисс Леннард сообщила, что ее госпожа находится в Эдинбурге. Вечером прибыла телеграмма от княгини, подтверждавшая предположение, что драгоценности находились у Джемса. Вместе с тем княгиня сообщала, что она немедленно выезжает в Англию.
Адвокат, к которому обратился Аллердайк, посоветовал хотя бы в течение ближайших дней не предавать дела огласке и выждать, пока не будет обнаружено что-либо определенное.
Несколько лиц, присутствовавших на следующий день при выполнении формальностей, и не подозревали о подлинной сути происшедшего.
Даже репортерам местных газет пришлось ограничиться краткой заметкой о том, что в Вокзальной гостинице некто неожиданно скончался. Так как точно установить причину, вызвавшую смерть не удалось, то будет произведено вскрытие.
Но и вскрытие не дало газетам материала для сенсаций. Заботы о похоронах приняли на себя родственники, прибывшие из Бредфорда. Аллердайк и Фулльвей еще засветло сидели в поезде, везшем их в Эдинбург.
— Быть может, вся наша поездка бесполезна? — сказал Аллердайк. — Откуда у нас уверенность, что вообще застанем эту женщину в Эдинбурге? Мы не знаем, в каком отеле она остановилась, и нам придется рыскать по всему городу.
— Эдинбург не особенно велик, — заметил Фулльвей. — Я думаю, что достаточно будет нескольких часов, чтобы разыскать ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23