И единственное, что нам еще остается предпринять, это объявить награду за раскрытие всей этой таинственной истории. Вы не подумали об этом?
— Я сказал об этом еще вчера в Скотланд-Ярде, но затем мне пришло в голову, что помимо меня во всем этом будет заинтересован еще кое-кто, а именно: мисс Леннард и княгиня. Я бы хотел ранее спросить их, и если они согласятся, то с моей стороны не будет никаких препятствий.
— Значит, вы хотите объявить одну общую награду за находку драгоценностей и за поимку убийцы?
— Я полагаю, что это более или менее ясно: убийцы и похитители драгоценностей входят в одну и ту же шайку, — ответил Аллердайк. — Дамы хотятвернуть свои драгоценности, а я хочу покарать убийцу моего брата. Мы стремимся к одной общей цели и объявим одну общую крупную награду.
— Ладно, — сказал Фулльвей, — выждем, что нам скажет княгиня. Я думаю, что ее приезд поможет нам разобраться во многом.
В тот же вечер мистеру Аллердайку удалось ознакомиться со всем тем, что могла сообщить им об истории с драгоценностями княгиня. Он прибыл с мисс Леннард на совещание в Скотланд-Ярд и застал там Фулльвея с княгиней. Аллердайк с большим интересом разглядывал вновь прибывшую. Она была холеной красивой женщиной средних лет, быстрой в словах и в движениях — типичной американкой. Чиновник, успевший до прихода Аллердайка опросить ее, вкратце сообщил суть ее показаний.
— Княгина заверяет, что ни один человек, кроме нее и мистера Джемса, не знал о ее намерении продать драгоценности, — сказал он. — Если я верно понял ваши слова, — продолжал он, обращаясь к княгине, — то вы никому не сказали о своем намерении, не так ли?
— Никому, кроме мистера Джемса, — твердо заверила княгиня. — Да это было бы с моей стороны большой неосторожностью, если бы я это сделала, — продолжала она, — я хотела все сохранить в тайне. С момента разговора с мистером Аллердай-ком и до прибытия в Лондон я ни с кем не говорила об этом.
Чиновник взглянул на Аллердайка, словно приглашая его спросить княгиню о чем-либо, и Аллердайк воспользовался возможностью задать вопрос, давнонапрашивавшийсянаязык: — Что вас заставило, сударыня, оказать моему кузену подобное доверие? Я обольщал себя уверенностью, что располагал его доверием, а между тем никогда не слышал от него вашего имени. Вы давно знали его?
— Я была знакома с мистером Аллердайком более года, — ответила княгиня. — Я встретилась с ним в Париже, затем на Ривьере и, наконец, в Польше. Он провел для меня несколько дел, и я целиком доверяла ему. Я знала, что он абсолютно честный человек. Случайно я встретила его в Варшаве как раз в то время, когда приняла решение продать все, что было у меня ценного, чтобы выкупить ряд закладных, отягощавших имение моего сына. Былоэто несколько недель тому назад. Я посоветовалась с ним, и он телеграфировал мистеру Фулльвею. Дальнейшее вам известно. Повторяю, что никто в Польше не знал о моих намерениях, так же, как я уверена, что мистер Аллердайк хранил мою тайну.
— Быть может, вы кому-нибудь что-либо написали об этом?— осведомился чиновник.
— Ни строчки, — ответила княгиня. — Этого и не требовалось. Мы трижды встречались и все обговорили. Лишь мистер Аллердайк обменялся телеграммами с мистером Фулльвеем, я читала телеграммы и в них, конечно, упоминалось о драгоценностях. Но я не думаю, что мистер Аллердайк был одним из тех, что оставляют переписку без присмотра. Я знаю, что телеграммы у него хранились в бумажнике. Я убеждена, — закончила она горячо, — что если что-нибудь и стало известно, то это произошло здесь, в Лондоне, а не в Польше.
— В таком случае, у меня к вам будет еще один вопрос, — сказал детектив. — Вы передали ценности мистеру Джемсу под расписку? Выдал он вам расписку в их получении?
— Он выдал мне расписку, и я захватила ее с собой, —ответила она. — В ней перечислены его рукой все драгоценное ти, которые он получил от меня.
— А во что они были сложены?
— Они были сложены самым простым образом. Таково было его желание. Мы завернули их в папиросную бумагу и в замшу и положили в коробку из-под сигар. Коробку он спрятал в портфель, который, как он мне сказал, будет всегда находиться при нем — до того момента, когда драгоценности будут показаны мистеру Фулльвею и его клиенту. После этого он предполагал положить драгоценности на хранение в банк. Он полагал, что коробка из-под сигар будет лучшим тайником — она не занимала много места, а из предосторожности он положил в нее несколько принадлежностей: мыло, губку, так что если бы коробка и попала кому-то в руки, то произвела самое заурядное впечатление.
— И все же, как мне кажется, в критическую минуту воры прежде всего взялись за эту коробку, - тихо прошептал чиновник. — Мне кажется, что сегодня нам больше нечего делать. Быть может, у кого-нибудь из присутствующих имеется какой-либо вопрос или предложение?
— Да, имеется, — сказал Аллердайк. — Я убежден в том, что следовало бы назначить награду, и немалую, в таких размерах, чтобы она привлекла к этому делу всеобщее внимание. Но это частное дело мисс Леннард, княгини и мое. Поэтому я предложил бы втроем обсудить этот вопрос. Если мы придем к общему решению, то поставим вас в известность.
Результатом этого краткого совещания, руководимого Аллердайком, было сообщение, появившееся на следующий день во всех лондонских газетах. В этом сообщении передавались подробности трех убийств и двух ограблений, полных захватывающего интереса. Но самым замечательным была крупно набранная надпись над этими сообщениями. Она гласила: «ПЯТЬДЕСЯТ ТЫСЯЧ ФУНТОВ НАГРАДЫ».
Глава 15
ПАНСИОН В БАЙСУТОРЕ
Маршалл Аллердайк неоднократно бывал в Лондоне и с некоторых пор состоял членом Карльтон-клуба в Сити. На следующий день после прибытия княгини Нарцевич он сидел в курительной комнате клуба и поджидал у окна появления приглашенного к завтраку Апплейярда.Напротив здания клуба высился знаменитый дом ротшильд-ского банка. Со свойственным деловым людям интересом ко всему, что связано с носителями больших состояний, он разглядывал подъезд банка и людей,' входивших и выходивших из неге. К зданию банка подъехал автомобиль. Из него вышла молодая дама, и в тот момент, когда она расплачивалась с шофером, мистер Аллердайк, к глубокому своему изумлению, опознал в ней миссис Марлоу.
Невольно он откинулся от окна. Собственно, оснований у него для этого никаких не было — почему секретарша мистера Фулльвея не должна была видеть его в помещении Карльтон-клуба? И миссис Марлоу было безразлично, увидит ли кто-нибудь ее входящей в ротшильдский банк. И все же Маршалл постарался спрятаться от ее случайного взгляда и продолжал наблюдать за ней из-за прикрытия. Впрочем, ничего особенного он не увидел. Миссис Марлоу выглядела элегантнее и красивее, чем когда-либо; она приветливым кивком головы отпустила шофера и с пачкой бумаг в руках вошла в банк.
«Дела с банком, — подумал Аллердайк. — Во всяком случае, на редкость толковая и энергичная женщина. Я хотел бы лишь
знать...»
Как раз в это время почтенный и седой швейцар клуба ввел Апплейярда, которого Аллердайк тут же подозвал к окну.
— Вы ведь помните, — сказал он вполголоса своему представителю, — что я вчера познакомился с миссис Марлоу, секретаршей Фулльвея?
— Конечно, помню, — ответил Апплейярд. — Что с ней?
— Она только что вошла в банк Ротшильда, — сказал Аллердайк. — Вот идите-ка сюда, отсюда мы увидим, когда она снова покажется, и вы сможете разглядеть ее. Я ведь рассказывал вам о ней и мне бы хотелось, чтобы вы посмотрели на нее, Быть может, это имеет смысл...
Апплейярд присел к окну и запасся терпением. Неожиданно Аллердайк обратил его внимание на показавшуюся в подъезде женщину.
— Вот она, — прошептал он.
Апплейярд равнодушно посмотрел в указанном направлении. В следующее мгновение ему пришлось напрячь все свое самообладание, чтобы подавить невольное восклицание. Ему все же удалось сохранить внешнее спокойствие и не выдать того, что эта дама была ему хорошо известна.
Казалось, что он без особого интереса посмотрел ей вслед и затем обратился к своему шефу:
— Очень красивая женщина. И, по-видимому, очень деловая. Я успел собрать интересовавшие нас справки. Угодно вам ознакомиться с ними, мистер Аллердайк?
— Разумеется, — ответил Аллердайк. — Пойдемте-ка сюда, в угол. Мы выпьем по стакану шерри, пожалуй, еще рано завтракать. Итак, каковы ваши сведения о Фулльвее и Делькине?
Апплейярд присел на диван и закурил предложенную ему сигару.
— Разумеется, мои справки чисто делового свойства. Фулль-вей, как сообщает о нем ряд источников, достойный доверия делец, о котором ничего дурного не известно. Сведения, которые он сообщил вам лично о себе, так же, как и сведения о его обороте, совпадают с данными, полученными мною. Короче говоря, он заслуживающий доверия, порядочный человек, разумеется, с точки зрения его коммерческих деловых отношений. С Делькином также все обстоит благополучно. Действительно, некий чикагский миллионер Делькин вот уже несколько недель как находится в Лондоне. Он занимает ряд комнат в Сесиль-отеле, и его дочь собирается замуж за лорда Хексуотера. Как видите, и в этом отношении сообщение Фулльвея подтвердилось.
— Во всяком случае, — выразил свое мнение Аллердайк, — чем больше мы знаем о людях, с которыми нам приходится иметь дело, тем лучше. Теперь давайте поговорим о другом: какого вы мнения о награде?
— Пятьдесят тысяч фунтов — это огромная цифра! — сказал Апплейярд. — Вы вкладываете в эту историю огромные деньги.
— Половина этой суммы назначена княгиней, пять тысяч ассигнует певица, а остальные деньги дам я. И поверьте, я был бы рад, если бы мне пришлось уплатит!, свою долю возможно скорее.
— Будьте покойны, желающие получить эти деньги всегда найдутся, — решительно заявил Амблер. — Пятьдесят тысяч фунтов!
Примерно через полтора часа Апплейярд в глубокой задумчивости возвращался из клуба. Но мысли его были заняты не объявленной наградой: он продолжал думать о том, что занимало его мысль в то мгновение, когда Аллердайк указал ему на миссис Марлоу.
Он думал, потому что слишком хорошо знал ее, но знал под другим именем, под именем мисс Слэд. И теперь его мысль
тщетно пыталась постичь, чего ради эта женщина жила под двумя именами, почему эта женщина жила двумя совершенно различными жизнями: своей частной жизнью, в которой он ее знал, и жизнью миссис Марлоу, какой он увидел ее сегодня
впервые.С давних пор он близко знал мисс Слэд и частенько беседовал с ней. Он считал ее остроумной и смышленой женщиной, наделенной своеобразными идеями. Несомненно, она многое познала на этом свете и умела разбираться и в людях, и в житейских явлениях. Она могла говорить о политике, разбиралась в хозяйственных вопросах, и по-видимому, обладала установившимся мировоззрением. Но она никогда не говорила о себе, и Апплейярд не знал даже, что она делает, за исключением того, что она где-то работает и каждый день в девять утра
покидает свой дом.Она, по-видимому, хорошо зарабатывала, потому что пансион, в котором они жили, был не из дешевых. Теперь он был осведомлен о роде ее деятельности. Она была секретарем мистера Фулльвея и, очевидно, вела ряд его дел, в том числе и его дела с банком Ротшильда. Но чего ради она в частной жизни звалась мисс Слэд, а в своей деловой жизни — миссис Марлоу? «А почему бы ей этого не делать? — спросил себя Апплейярд. — У нее могли быть свои основания, по которым она желала выдавать себя в определенных кругах за незамужнюю даму, а в других за вдову. Не было закона, который мог бы запретить ей это, так же, как и не было человека, который имел бы право спросить ее об этом».
Впрочем, в его намерения вовсе не входило спрашивать о чем-либо мисс Слэд, но случай в тот же вечер свел его с ней — после ужина они встретились у стола, на котором лежали газеты.Захватившая всех сенсация — огромное вознаграждение, объявленное за раскрытие преступления, послужило поводом к разговору.
- Вы уже ознакомились с этой необыкновенной историей? — спросил он равнодушно, указывая на жирные заголовки газет. — Я полагаю, что в течение ближайших недель это будет наиболее популярной темой. Три убийства и ограбления почти в триста тысяч фунтов! Пятьдесят тысяч фунтов награды! Это
неслыханно!
Мисс Слэд не проявила интереса к словам Апплейярда. — Я не читаю сообщений об убийствах, — ответила она. — Но пятьдесят тысяч фунтов — это неслыханная награда.
— Во всяком случае, достаточная для того, чтобы сделать попытку получить ее, — ответил Апплейярд и усмехнулся. — Думаю, что я как-нибудь займусь этим делом.
— Как можно им заниматься, когда нет ни одной исходной точки, — ответила она. — Как можно этим заниматься, если не знаешь всех обстоятельств дела и тех, кто замешан в нем?
— Как-никак в этих сообщениях назван ряд лиц, о которых можно запастись некоторыми сведениями, — заметил Апплейярд и при этом указал на одну из газет. — Вот видите, имеется польская княгиня с именем, которое и не выговоришь, имеется фабрикант по имени Аллердайк, американец, которого зовут Франклин Фулльвей — все это в достаточной мере известные люди. Вы никогда не слышали ничего о ком-либо из них?
Мисс Слэд бросила равнодушный взгляд на своего собеседника и газету.
— Никогда, — сказала она спокойно. — Но боюсь, что впредь мне придется часто слышать о них.
Она взяла свою газету и ушла, в то время как Амблер со своей газетой сел в угол.
— Она солгала, — сказал он самому себе. — Женщина, которая могла так спокойно и равнодушно солгать, может так же ловко и уверенно солгать хотя бы и тысячу раз. Она...
Он прервал свои рассуждения. В коридоре он увидел мисс Слэд. Она разговаривала теперь с одним из обитателей дома, о котором Амблер Апплейярд порой так же мучительно думал, как сейчас думал о мисс Слэд.
Глава 16
МИСТЕР ДЖЕРАЛЬД РАЙНЕР
Целый ряд причин вынуждал Амблера Апплейярда часто уделять внимание собеседнику мисс Слэд. Даже внешний вид этого человека возбуждал внимание — он принадлежал к числу людей, у которых красота лица сочетается с нескладностью фигуры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23