Идти стало труднее. Пляж заполонили деревья, оттеснив Калеба к самому краю воды. Холодильный ящик бил по ногам, заставляя его оступаться. Походка его стала неровной и спотыкающейся. Левое колено начало отчаянно болеть.
Из всех дурацких идей, которые только могли прийти в голову такому идиоту, как он…
И тут Калеб увидел ее – Маргред. Длинные обнаженные ноги под распахнувшейся юбкой в стиле саронг, полная грудь распирает крошечные синие треугольнички верхней части бикини, грива длинных, непокорных волос развевается на ветру, как у богини, выходящей на берег из пены морской. Ее вид поразил его в самое сердце. От такого потрясающего зрелища у него перехватило дыхание. Из закаленного, подозрительного полисмена-островитянина он мгновенно превратился в потного подростка, глазеющего на модель в купальном костюме в иллюстрированном журнале «Спортс Иллюстрейтид».
Калеб выждал, пока к нему вернулась способность соображать, и с трудом выдавил:
– Вы здесь.
По ее пухлым губам скользнула лукавая улыбка.
– Я ждала вас.
– Должно быть, вы замерзли.
Ее вид – полная грудь, округлые бедра, бледная, незагорелая кожа – больше подходил для палубы прогулочной яхты, совершающей круиз по Багамам, чем для побережья Мэна. Сняв куртку, Калеб накинул ее на плечи девушки, едва удержавшись, чтобы не прижать ее к себе.
– Вот так будет лучше.
– Это лишнее, – спокойно произнесла она. – Мне не бывает холодно.
Взгляд Калеба опустился в глубокую ложбинку ее груди, скользнул по гладкому белому животу. В голову ударила кровь, и он ощутил, что у него закружилась голова. Калеб поспешно отступил на шаг, чтобы окончательно не забыть о том, что он – страж порядка, и не наброситься на нее, как изголодавшийся и озабоченный двадцатилетний солдатик, получивший первую увольнительную после девятимесячной командировки в «горячую точку».
– Мы могли бы пройти под защиту деревьев, – предложил он. – Они укроют нас от ветра.
И там им никто не помешает.
Она бросила взгляд на берег, а потом перевела его на лицо Калеба.
– Хорошо.
Он последовал за ней в прохладную, густую тень деревьев. Кое-где там стояли выбеленные ветром и дождем столики для пикника.
Калеб с трудом оторвал взгляд от ее плеч, теперь прикрытых курткой, и, взглянув на каменную нишу с ржавой решеткой, предложил:
– Я могу развести огонь.
«Потому что это поможет мне остыть…»
Девушка присела на краешек одного из столов, и саронг, который она надела, распахнулся, обнажив восхитительную линию очаровательных бедер. В глазах ее сверкнули лукавые искорки.
– Если вы действительно этого хотите. А что мне делать, пока вы будете разводить костер?
«Совсем как в фильме с Шарон Стоун», – подумал он.
Скулы сводило от желания, в висках стучала кровь. Трахнуться от души, до одурения, а потом можно и умереть.
Нет, так он не сможет снова вернуться к нормальной жизни. Ему нужно было нечто намного большее, чем совокупление на одну ночь. Ужин, вино, легкий разговор… все признаки и ловушки самого обычного свидания. Самая обычная жизнь.
А потом секс.
Чтобы сделать ей приятное, чтобы поддразнить ее, чтобы поддразнить себя, он оперся обеими руками о крышку столика для пикника, и Маргред оказалась между ним и столом. Она была так близко. Такая теплая, желанная и близкая. Проклятье, она уже была возбуждена! И он возбуждался с каждой секундой все сильнее. Он наклонился к девушке. Его неудержимо влекли близость и тепло ее тела, ее огромные, темные, жаждущие, голодные глаза. Кровь шумела у него в ушах, как морской прибой.
Он тонул.
Калеб отпрянул.
– А вы пока можете посмотреть содержимое ящика со льдом.
Маргред резко отстранилась и посмотрела ему в глаза.
– Что?
Калеб отвернулся и присел возле открытой каменной жаровни, стараясь не обращать внимания на боль в ноге, которую хирурги собрали по кусочкам.
– Я прихватил с собой ужин. Он в ящике. Вы может достать его, пока я буду разжигать костер.
* * *
Маргред в изумлении смотрела ему в спину, мускулистую и сильную. Она испытывала разочарование. Изумление. Обиду. До сих пор для того, чтобы заняться сексом, ей еще не приходилось прилагать таких усилий. Человеческие существа постоянно пребывали в состоянии сексуального возбуждения. Любой другой самец на его месте уже давно опрокинул бы ее на спину прямо на стол и долбил бы между ног.
– Я не нуждаюсь в том, чтобы вы кормили меня, – сказала она.
Из-под решетки вырвались первые языки пламени. Выпрямившись, он повернулся к ней, и уголки его губ дрогнули в улыбке.
– Вам не бывает холодно. И голодной вы тоже никогда не бываете?
Прищурившись, она смотрела на него в упор.
– Бываю. Но не в смысле еды.
Он рассмеялся. У него был красивый смех, глубокий и хрипловатый, но глаза не улыбались, оставаясь печальными и серьезными.
– А я-то думал, что женщинам нравится, когда за ними ухаживают.
Ей ровным счетом ничего не было известно о том, что нравится женщинам. Человеческим женщинам, во всяком случае.
– В этом нет необходимости, – повторила она.
– Для вас – может быть. Но я подумал, что нам, возможно, стоит познакомиться чуточку поближе.
Он говорил совершенно серьезно.
– Зачем? – поинтересовалась она.
Он не отвел взгляда. Глаза у него были зелеными, того цвета, который обретает море в пасмурный день.
– Потому что вы очень привлекательная женщина.
Комплимент застал ее врасплох, и раздражение внезапно исчезло. Впрочем, она ведь может дать ему что-то взамен?
Она глубоко вздохнула.
– Что вы хотите знать?
Уголки его губ приподнялись в улыбке.
– Мы могли бы начать с обмена основными сведениями. Семейное положение. Состояние здоровья. Страна происхождения. Я даже не знаю, как вас зовут.
– Я же сказала, что меня зовут Маргред. Вы можете называть меня Маргарет.
– А как зовут вас другие? Мег? Мэгги? Пэгги?
– Только не Пэгги. – Она задумчиво склонила голову к плечу. – Мэгги мне нравится.
– Мэгги… – мягко и негромко повторил он.
От звука его голоса по телу ее пробежала дрожь предвкушения. Под грудью у нее сладко заныло.
«Ох, только не это!» – с неудовольствием и раздражением подумала она. Она пришла сюда совсем не за этим.
– Вы замужем, Мэгги? – спросил он мягким, негромким, завораживающим голосом.
Есть ли у нее партнер, вот что он имеет в виду. Она тряхнула головой, чтобы избавиться от непрошеных воспоминаний.
– Больше нет. Он умер.
– Мне очень жаль.
Его симпатия вонзилась ей в сердце, как острый нож.
– Это случилось уже давно.
Больше сорока лет назад. Достаточно давно, чтобы она потеряла надежду на то, что ее погибший партнер возродится, получит новую жизнь и отыщет ее. Она намеренно скрестила ноги и послала Калебу свою самую страстную улыбку.
– Для меня гораздо большее значение имеет то, что происходит сейчас.
Мужчина следил за ней серьезными зелеными глазами.
– И что же происходит сейчас?
– Вот это, – ответила она и потянулась к нему.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Глаза ее были огромными и темными, достаточно глубокими для того, чтобы он утонул в них, и достаточно широко посаженными, чтобы проглотить его целиком. Она обвила шею Калеба руками, привлекла его к себе, обхватив восхитительными бедрами, и поцеловала.
Губы девушки были шелковистыми, горячими, влажными и жадными. На вкус они походили на смешные девчоночьи напитки, сладкие и легкие, но безошибочно ударяющие в голову и сбивающие с ног.
Калеб возбудился в мгновение ока. Брюки вдруг стали ему тесны.
Закрыв глаза, он вбирал ее всеми органами чувств, вдыхал запах ее волос, соленый привкус кожи, горячую, необузданную сладость губ. Ее грудь – у нее оказалась великолепная грудь – крепко прижималась к нему. Она высвободила руку и провела по его груди, а потом начала расстегивать ремень на джинсах.
От неожиданности у Калеба перехватило дыхание.
«Это просто невероятно, черт меня побери!»
Прямо как письмо в журнал «Пентхаус». Как одна из историй рядового Зигги Фелла под многообещающим названием «Как я провел увольнительную в зеленой зоне». Порнографический сон, который только и может присниться прыщавому подростку.
Если не считать того, что еще никогда с тех пор, как он вернулся из Мосула, сны Калеба не были столь приятными.
Еще никогда и ни с кем ему не было так хорошо.
Она положила руку на его мужское естество, крепко ухватив его прямо через ткань джинсов, и удовлетворенно замурлыкала, отчего Калеб едва не проглотил язык. Его насиловали в прямом смысле этого слова. Или изнасилуют в самое ближайшее время, если он не предпримет хоть что-нибудь.
А ее рука продолжала шаловливо блуждать, воспламеняя Калеба и угрожая развеять как дым его тщательно выстроенные и продуманные планы.
Он запустил пальцы Маргред в волосы и притянул ее голову к себе, чтобы взглянуть ей в глаза. Она с вызовом встретила его взгляд. В ее темных глазах плескались желание и понимание, ее горячие кораллово-красные губы изогнулись в тонкой улыбке.
А почему, собственно, он должен что-то делать, чтобы разрушить самый фантастический секс, которым когда-либо занимался в жизни?
Девушка в его объятиях ни в коей мере не была мятежницей или жертвой, проституткой из страны «третьего мира» или его бывшей женой. Она не была похожей ни на кого из тех женщин, которых он знал до этого. Он мог сделать с ней все, что хотел. Все, чего она хотела.
Кровь бушевала в его жилах, океанским прибоем шумела в ушах.
Как бы то ни было, но она… хотела его.
Приподняв ей голову, он закрыл ее губы своими.
«Как горячо…»
Ее поцелуй был сладким и обжигающим, ее кожа согрелась и увлажнилась от желания. Она взяла его за руки и завела их себе за спину. Калеб ощутил острый укол разочарования. Но тут крохотные треугольнички купальника упали девушке на колени, и его глазам предстала ее обнаженная грудь. Не только глазам, но и рукам тоже. Он бережно накрыл ее ладонями, пробуя на вес, ощущая упругость и сводящую с ума мягкость.
Девушка потянула пряжку его ремня, на мгновение задержалась на «молнии» джинсов. Он оттолкнул ее руки, чтобы освободиться самому, и встал между ее ног, когда она откинулась на спину на столик для пикника.
Руки у Калеба дрожали. «Слишком уж ты перевозбудился, парнишка…» Интересно, заметит она это или нет? Или не обратит внимания, наткнувшись на прямоугольник сплошных рубцов и шрамов у него на бедре, что, несомненно, должно внушить Маргред столь сильное отвращение, что ей станет не до его реакций и поведения?
Но девушка ни слова не проронила по поводу его шрамов. Она потянула вниз джинсы и плавки Калеба, освободив его напряженное естество, и обеими руками вцепилась ему в голые ягодицы.
Словно ей хотелось приблизить то, что должно сейчас последовать. Словно она хотела его, невзирая на все шрамы и увечья.
Невероятно!
У него еще хватило самообладания, чтобы потянуться к карману спадающих джинсов за бумажником.
Маргред нахмурилась, увидев, что он извлек оттуда презерватив.
– Эта штука нам не понадобится.
Калеб опустил взгляд на свое напряженное естество, торчащее на фоне погруженного в тень низа белого живота, и, с трудом стараясь говорить небрежно, заметил:
– Мне представляется, что скоро эта штука нам как раз и понадобится.
Девушка рассмеялась, и охватившее его напряжение исчезло.
– Я имею в виду, что здорова и ничем не болею, – пояснила она.
– Я тоже, – сообщил он.
В армии его щупали и тискали, проверяли и лечили от всего, что только можно. А после увольнения из вооруженных сил у него еще никого не было.
Шаловливым пальчиком она провела от жестких волос в паху до самого нежного, чувствительного кончика. Он вновь почувствовал напряжение. Но уже совсем иного рода.
– Да, ты выглядишь здоровым.
В самом деле, если не считать длинного и извилистого пурпурного шрама на бедре, болтов и пластинок, которые скрепляли его ногу, он действительно был здоров.
При виде ласкового пальчика, которым она не переставала гладить его, у Калеба помимо воли вырвалось:
– Но ты все равно можешь забеременеть.
– Нет, – просто ответила она и опустилась на колени.
Ее губы пришли на смену руке.
Калеб вздрогнул всем телом, как если бы в него ударила молния. Волосы девушки водопадом накрыли его бедро, шелковистым каскадом коснулись живота, и она приняла его глубоко в себя. Жаркое, нежное посасывание заставило его позабыть обо всем на свете. В затылке у него запульсировало, в гениталиях вспыхнул пожар. Он растворялся в окружающем мире. Он терял контроль над собой.
Толкнув Маргред спиной вперед, на стол для пикника, Калеб схватил ее за колени. Он должен быть с ней. В ней. Как можно ближе и плотнее. Сейчас же. Немедленно!
– Подожди, – выдохнула она.
Он замер.
Девушка высвободила руки из рукавов армейской куртки и быстро стянула с себя трусики от бикини. Он смотрел на нее и не мог оторвать взгляда. У нее не было следов от загара. Вообще не было загара. Тело ее состояло сплошь из гладких мышц и приятных округлостей, а ее маленькие, розовые соски и темные, густые заросли внизу живота являли собой разительный контраст с кремовой нежностью кожи.
Она легла на спину и улыбнулась ему.
– Вот теперь можно.
О да!
Все барьеры рухнули. Он полностью потерял контроль над собой. Калеб пошире раздвинул ее ноги. Она была готова принять его. Горячая и влажная, девушка ждала его.
Хорошо…
Он хотел, чтобы ей было хорошо. Он хотел, чтобы это длилось долго.
Но когда она обхватила его своим сладким женским теплом и маленькими крепкими ладошками, приподняв бедра и выгнувшись, чтобы принять его, принять целиком, страсть, которая вела его, вскипела волной и разлетелась. С негромким стоном и слабыми вскриками она двигалась вместе с ним и под ним, и ее грудь призывно колыхалась, когда он рывком входил в нее. Ее бедра сомкнулись вокруг его талии. Голыми пятками она подталкивала его в ягодицы. А он… он вцепился в нее, как утопающий хватается за соломинку, голова у него кружилась, а грудь бурно вздымалась в такт воспаленному дыханию. У обоих на коже, подобно смазке, выступил пот. Калеб горел в сладком пламени, содрогался всем телом, разваливался на куски.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39