На губах ее играла виноватая улыбка, она была одета в зеленую футболку, на которой красовалась надпись «Клипперс». Отголоски ночного кошмара Маргред затуманивали глаза молоденькой девушки.
Маргред все пыталась вырваться из цепких объятий сна. Что-то в затуманенной глубине этих глаз подсказывало ей…
Люси растерянно заморгала.
– Извините, что разбудила вас. – Она протянула ей свой сотовый телефон. Ее глаза вновь были яркими и блестящими, как солнечный свет на поверхности моря. Теплые зеленые глаза. Глаза Калеба. – Это брат. Он хочет поговорить с вами.
Маргред села на кровати, чувствуя, как по спине стекают струйки липкого пота, и неловкими руками взяла трубку телефона.
– Алло?
– Мэгги.
Сердце у нее глупо и радостно сбилось с ритма.
– Да?
– С тобой все в порядке?
– Д-да.
А почему с ней что-то должно быть не в порядке?
Но Маргред не давал покоя ее странный сон, беспокоило то, что она увидела или вообразила в глазах Люси. Она снова взглянула на Девушку.
Люси лишь молча пожала плечами в ответ.
– Что случилось? – спросила Маргред.
– Пока еще не знаю. – Глубокий голос Калеба звучал жестко. Ровно. Невыразительно. – Я как раз еду, чтобы все выяснить. Никуда не выходи из дома, хорошо?
Она поняла, что он очень занят, но все-таки нашел время позвонить. Такая забота тронула ее до глубины души. Но при этом она не намеревалась позволять ему указывать, что ей делать.
– У меня в десять утра начинается смена, – сказала она.
– Скажи Антонии, что не можешь прийти. К тебе зайдет кое-кто, чтобы поговорить.
– Он может поговорить со мной в ресторанчике Антонии.
Она услышала, как Калеб глубоко вздохнул.
– Когда они придут к тебе… Они?
– Скажи им правду. Столько, сколько сможешь.
От досады Мэгги прикусила губу. Какую правду? Ее правда оказалась ему не нужна.
Столько, сколько сможешь…
Или столько, сколько смогут принять Калеб и его таинственные «они»?
– Калеб…
– Я должен идти, – произнес он все тем же отрывистым, официальным тоном. – Мэгги…
Она ждала. Сердце готово было выпрыгнуть у нее из груди, а телефонную трубку она сжимала так, что побелели костяшки пальцев. Она ждала, что он рассеет мрачное предчувствие, навеянное приснившимся кошмаром, рассеет его светом своей рассудительности, своего горячего, сильного, верного сердца.
– Береги себя, – сказал Калеб и повесил трубку.
* * *
На берегу кипела бурная деятельность.
Под деревьями на мысу был развернут временный штаб. Он будет действовать до тех пор, пока место преступления тщательно не осмотрят и изучат, после чего весь полицейский аттракцион переместится в комнату досуга в местном клубе. Разумеется, это причинит массу неудобств островитянам, а Антония так вообще выйдет из себя, но недовольство мэра было последним, что занимало мысли Калеба в данную минуту.
Прибыл судебно-медицинский эксперт, который увез тело в лабораторию в Аугусте. На этот раз ему придется иметь дело не с очередным раздувшимся утопленником. Эта женщина умерла совсем недавно. Ее жестоко убили.
Даже Калеб, казалось бы, привыкший к смерти и закалившийся после войны в пустыне, был потрясен состоянием ее изуродованного обнаженного тела. Видом и характером полученных ею ран.
И паутинкой у нее между пальцами.
Но он не мог долго раздумывать о ногах жертвы. Он не мог и не имел права думать даже о Мэгги. Он действовал так, как его учили: успокоил впавшую в истерику владелицу собак, уведомил о случившемся Департамент уголовного розыска и принял меры к тому, чтобы сохранить место преступления нетронутым до приезда следственной бригады.
А потом, когда прибывшие специалисты взяли расследование в свои руки, он оказался не у дел.
Один из копов полиции штата отправился вместе с судебно-медицинским экспертом на материк. Но, по подсчетам Калеба, даже после этого на острове оставались пять детективов из Департамента уголовного розыска, трое экспертов следственной бригады, десять членов технической службы охраны порядка губернатора штата Мэн, проводившие тщательный осмотр окружающих рощиц и склонов, а также команда ныряльщиков, занимавшихся поисками улик в прибрежных водах.
Туман вскоре рассеялся, выглянуло солнце. Калеб, щурясь от яркого света, наблюдал за сержантом, совещавшимся в тени со своими детективами.
Боже, как ему хотелось курить! От бессильного гнева он сжал руки в кулаки, не вынимая их, впрочем, из карманов.
Он должен был сделать хоть что-нибудь.
Это был его остров. Его зона ответственности. Но дело у него забрали. За пределами Портленда расследование всех убийств относилось к компетенции полиции штата. В прошлом, во время службы в городе, Калеб как раз и занимался тяжкими преступлениями. Но здесь и сейчас все, что он мог сделать, это стоять за желтой лентой, опоясывающей место преступления, и смотреть, как эксперты делают свою работу.
Он вышагивал взад-вперед, потел и злился все сильнее по мере того, как солнце карабкалось вверх по небосклону, бросая свет и тени на склоны холмов. Равнодушный синий океан своим спокойствием, казалось, издевался над суетой на берегу и беспокойством, которое снедало Калеба изнутри.
Перед его мысленным взором возник образ Мэгги, вытягивающей свои прекрасные босые ноги.
– Объясни это.
– Что?
– У меня перепонки между пальцами. – И она пошевелила пальцами ног, чтобы показать ему, что имеет в виду.
– Это всего лишь пальцы, – заявил он. – Не плавники и не жабры. Тебе понадобится нечто большее, чтобы убедить меня.
Голова у него шла крутом. В животе образовался тяжелый ледяной узел. Что еще ему нужно, чтобы поверить?
Два жестоких нападения. И оба на берегу. На пляже.
Две женщины. И у обеих паутинка между пальцами.
Боже мой, Мэгги…
От группы, стоявшей под деревьями, отделились Сэм Рейнолдс и одна из женщин-детективов и зашагали, по щиколотку проваливаясь в песок, в его сторону.
Калеб внутренне подобрался, глядя, как они приближаются к нему.
Рейнолдс пригладил усики.
– У вас найдется для нас свободная минутка?
– Столько, сколько понадобится.
Представитель полиции штата кивнул на свою спутницу.
– Знакомьтесь. Детектив Холл.
В отличие от женщин-полицейских, которых показывают по телевизору, Эвелин Холл была непримечательной особой, продубленной ветрами и непогодой. Сложением она напоминала старый амбар и имела фунтов тридцать лишнего веса. Кроме того, она оказалась обладательницей крепкого рукопожатия, свойственного рыбакам, и загара, которым обычно могут похвастаться лишь фермеры.
– Детектив… – поздоровался Калеб.
– Эвелин.
Ее улыбка была скорее вежливой, нежели дружеской. Может быть, все дело в том, что сейчас они пребывали на его территории.
А может, в ней заговорила женщина. Департамент уголовного розыска штата был укомплектован мужчинами и женщинами примерно поровну. Но Калеб готов был держать пари на что угодно, что любой детектив женского пола из полиции штата привык к тому, что ребята из правоохранительных органов подшучивают над ними, не принимая всерьез.
– Сержант поручил нам узнать, не можем ли мы присесть где-нибудь в уголке и обсудить наше дело.
Калеб удивленно приподнял бровь.
– Это дело?
Рейнолдс многозначительно откашлялся.
– Существует определенная вероятность того, что оба нападения совершил один и тот же человек. По крайней мере, до тех пор, пока мы не опознаем жертву убийства, ключом к расследованию, скорее всего, является именно первое нападение.
– Значит, вы забираете у меня дело. Дело Мэгги…
– Мы объединяем два расследования. Сержант полагает, что вы достаточно хорошо знакомы с окрестностями и людьми, которые здесь живут.
– Я хорошо знаком и с расследованием тяжких преступлений.
– Послушайте, приятель, мы сейчас не в Портленде, – заявила Холл. – У нас на руках мертвая обнаженная женщина в разгар туристического сезона. Лейтенант присвоил этому делу высший приоритет.
– Жаль, что пять дней назад, когда я просил ускорить лабораторные исследования по делу Мэгги, он придерживался другого мнения.
В противном случае этого убийства можно было бы избежать. Невысказанный упрек повис в воздухе.
– Нам все равно не обойтись без вас при проведении расследования, – успокаивающе заметил Рейнолдс.
Калеб прищурился.
– Вы отводите мне вспомогательную роль.
Рейнолдс пожал плечами.
– Дело ваше. Можете не соглашаться, если не хотите.
– Я могу показать вам свой рапорт, – сказал Калеб. – Он лежит у меня в офисе.
Его территория.
Рейнолдс кивнул, признавая за ним преимущество домашнего поля.
– Нам понадобятся копии, – согласился детектив. – Заметки, наброски, протоколы допросов…
– У меня в офисе есть «ксерокс», – ровным голосом ответил Калеб. – Можете скопировать все, что захотите.
– Мы ценим ваше предложение, – поблагодарила его Холл. – Потому что труп – это все, что у нас есть сейчас.
Перед глазами Калеба вновь всплыли ужасающие картины: синюшная плоть, рваные раны с белыми краями, маленькие пальцы босых ног…
Он постарался ничем не выдать своего волнения. Ни лицом, ни голосом.
– Когда судебно-медицинский эксперт сможет провести вскрытие?
– При обычных обстоятельствах? Завтра утром, – ответил Рейнолдс. – Но лейтенант настаивает, чтобы аутопсия была проведена сегодня после полудня. Нам обязательно нужно установить ее личность.
– Дайте мне фотографию, – попросил Калеб.
– Хотите разместить ее в средствах массовой информации? – поинтересовалась Холл.
– Если понадобится. Но сначала я хочу показать ее Мэгги, первой жертве, – пояснил Калеб. – Может быть, она узнает ее.
– Мы сами можем это сделать, – заявил Рейнолдс.
Калеб стиснул зубы. Это больше не его дело, напомнил он себе. Но…
– Я могу пойти с вами, – предложил он. – Она меня знает.
– Нам не хотелось бы отнимать у вас время, – возразил Рейнолдс.
– Вы ведь не возражаете, чтобы мы поговорили с нею наедине? – спросила Холл.
– Ничуть, – ответил Калеб, хотя досада и недовольство раздирали его изнутри.
Не его это было дело – возражать. Да и что, черт возьми, ему еще оставалось?
Он мог сказать им, что Мэгги считает себя русалкой, и тем самым полностью лишить ее кредита доверия.
Или же он мог заявить им, что начинает верить ей, и выставить на посмешище уже себя.
– Она так ничего и не вспомнила? – полюбопытствовал Рейнолдс. – Она видела что-нибудь?
– Я вообще ничего не видела, – сказала Калебу Мэгги. Щеки у нее раскраснелись, она смотрела на него своими темными, бездонными, честными глазами. – Но это был не Дилан.
– Как ты можешь быть уверена?
– Это был демон.
Проклятье! Такие показания ничем не лучше ее сумасшедшей теории о русалках.
Калеб заставил себя разжать зубы и успокоиться.
– Она ничего не помнит. Думаю, она просто не хочет ничего вспоминать. Иногда она… позволяет воображению увлечь себя.
– Она лжет.
Воспоминание о больших темных глазах Мэгги и искренности в ее голосе всплыло из глубин его памяти подобно призраку, и ему снова стало неуютно.
– Нет, – возразил Калеб, – она верит в то, что говорит. Она просто…
– Яне больна. И не сошла сума.
И еще у нее паутинка между пальцами…
– Она просто сбита с толку и растеряна, – закончил он свою мысль.
Рейнолдс и Холл обменялись многозначительными взглядами.
– Может быть, когда она увидит, что этот малый сделал еще с одной женщиной, это зрелище освежит ей память, – заявил Рейнолдс.
Все может быть, подумал Калеб. Или это убедит ее в том, что она не может доверять никому. Включая его самого.
* * *
Двое детективов расположились по бокам Маргред – одна устроилась на уродливом коричневом диване, а другой прислонился к камину в гостиной Хантеров.
Сказать им правду? Да они никогда не поверят ей! Калеб же не поверил.
Поэтому Маргред солгала. Очаровательно, легко, за чашкой кофе.
Сидя между ними, она преподнесла полицейским ту же самую ложь, которую некогда скормила Калебу. Она ничего не знает. Она ничего не помнит. Мужчина-детектив записывал ее слова, как будто верил ей. Женщину мучили сомнения – Маргред видела скептицизм в ее глазах, – но ей нечего было противопоставить явному отчаянию, в котором пребывала Маргред из-за потери памяти.
Маргред не терзалась чувством вины. Никакого предательского румянца. Никаких колебаний, никаких опущенных долу взоров. Она ничем не выдала себя.
Она лгала, улыбалась, потягивала свой кофе и сгорала от желания свернуть Калебу шею. Куда он пропал? Почему он бросил ее, оставив в одиночку противостоять этим двум полицейским ищейкам?
– Калеб скоро придет? – поинтересовалась она, подливая кофе мужчине-детективу.
Он пригладил большим пальцем усы и украдкой бросил взгляд на свою напарницу. Внутренним чутьем преследуемого зверя Маргред заметила этот взгляд. Сердце у нее учащенно забилось.
– Мы полагаем, что да, – ответила женщина.
– Расскажите нам о своих отношениях с шефом полиции Хантером, – попросил мужчина – кажется, его зовут Рейнолдс.
«Отношения…» Значит, вот как они называют это? Маргред поудобнее устроилась на краешке стула и скромно сложила руки на коленях.
– Мы друзья.
Мужчина перевернул страничку в своем блокноте.
– Близкие друзья?
Она открыто улыбнулась ему.
– Да.
– Как давно вы знакомы с шефом полиции? – продолжала расспросы женщина.
Маргред попыталась вспомнить, что говорил Калеб доктору.
– Около месяца.
Она вдруг почувствовала их внезапно возросший интерес, словно акулы почуяли в воде запах крови.
– То есть вы познакомились еще до нападения на вас, – уточнил Рейнолдс.
Маргред нахмурилась.
– Да.
– Значит, это вы помните, – сказал женщина.
Ага.
– Я помню Калеба, – безмятежно заявила Маргред. – И больше ничего.
– Получается, только с его слов вы знаете о том, что были… м-м… близки, – произнес Рейнолдс.
Маргред вовремя спохватилась, чтобы не потрогать подаренное Калебом ожерелье у себя на шее.
– Я не понимаю, о чем вы.
– Вы ладили между собой? До того как все случилось, я имею в виду.
Предательские водовороты скрывались под внешне спокойной поверхностью разговора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39