И становилась болезненно чувствительной.
Мамаша подхватила на руки пластмассовую раковину, в которой агукал ее детеныш, и крикнула Реджине, возившейся за прилавком:
– Увидимся, Реджи!
Реджина помахала рукой в ответ. На груди ее колыхнулся маленький крестик с распятым Христом.
– Пока, Сара.
Высокий мужчина, ожидающий сдачу, пошевелился, и его бумажный пакет зловеще зашуршал. Что-то в этом звуке показалось Маргред знакомым, ее обнаженных нервов как будто вновь коснулась чья-то злая воля. По коже у нее пробежали мурашки.
Но она слишком увлеченно наблюдала за ребенком и мамашей, сражавшейся с тяжелой входной дверью, чтобы обратить внимание на свои ощущения.
– Вы забыли сумку!
Мэгги подхватила со стула матерчатую сумку, в которой находились таинственные детские штучки, и протянула ее молодой женщине.
Упс! – Женщина толкнула дверь бедром и ловко перебросила корзинку с ребенком на другую руку. Малыш весело болтал в воздухе маленькими ножками в крошечных носочках.
– Если хотите, я могу проводить вас до машины, – предложила Маргред.
Сара улыбнулась.
– Это было бы просто замечательно!
Маргред придержала для нее дверь и помогла поднести сумку. И когда она стояла на тротуаре и смотрела вслед машине, увозившей женщину и ребенка, в груди у нее поселилось иррациональное чувство утраты.
Серебристая дорога, полоска яркой травы и ряд крутых островерхих крыш вели к гавани. Там с темно-синей груди океана ввысь поднимались темные мачты и белые паруса. Ветер доносил запахи рыбацких лодок, рыбы, топлива и крики чаек, следовавших в кильватере за небольшими суденышками.
Их слишком много, чтобы сосчитать, думала Маргред, глядя, как птицы кружат над гаванью. Они взлетали в небеса и опускались до самой земли, следуя прихотям воздушных вихрей. Они метались, оглашая окрестности криками, словно искали что-то.
У нее перехватило дыхание. Они кого-то искали.
Может быть… ее?
Она поспешила в ресторанчик, на ходу развязывая тесемки фартука.
– Я ухожу.
Реджина, наполнявшая дозатор для сахара, подняла голову.
– С вами все в порядке?
– Да, все нормально. Но я должна идти.
– До конца смены осталось двадцать минут.
Маргред растерянно заморгала, как обычно озадаченная этим маниакальным тяготением человеческих существ к точному времени. Ей хотелось уйти немедленно.
А потом ей в голову пришла простая и ясная мысль. Она ждала ответа от Конна целых три дня. Неужели двадцать минут могут что-либо изменить? С каких пор она начала делить собственное существование на жалкие временные отрезки?
Дрожащими руками она снова завязала тесемки фартука.
– Двадцать минут, – пообещала она.
* * *
Мэгги обладала телом, которое не мог не заметить ни один мужчина и которое ни один мужчина не сможет забыть.
Почему же, черт возьми, никто не видел ее?
Калеб с силой потер шею. Пожалуй, ему стоило взять с собой фотографию Мэгги в полный рост, а не ее портрет. Но даже на зернистом снимке, с синяками и неровной полоской швов на лбу, необычайная красота девушки бросалась в глаза. Ее нельзя было не запомнить.
– Узнаю ли я ее? Конечно! – Генри Тиббетс большим пальцем сдвинул бейсболку на затылок и почесал лоб. – Это Мэгги, новая официантка Антонии. А я-то думал, что вы, типа, живете вместе.
– Ну да, она выглядит вроде как очень знакомой. – И Стэн Чандлер смачно плюнул за борт «Нэнси Ди».
Калеб ждал, ничем не выказывая своего нетерпения, пока Стэн изучал фотографию. Волны с негромким плеском накатывались на сваи причала. Длинную, надраенную палубу лодки, подобно пятнам крови, усеивали ржавые железки. Над водой гавани безумствовали чайки, совсем как фантастические создания из фильмов Хичкока. Должно быть, кто-то выбросил за борт ведро наживки.
– Лара Крофт! – наконец с торжеством провозгласил Стэн. – Знаете, актриса такая? Очень на нее похожа.
Но никто не смог вспомнить, что брал Мэгги на борт в качестве пассажира. Никто не признался в том, что давал ей лодку напрокат. Никто не сказал, что видел, как она прибыла на остров.
Может быть, она появилась в другой день, раньше или позже, говорил себе Калеб, сидя за рулем и намереваясь заехать за Мэгги к окончанию ее смены. По всему острову были разбросаны частные причалы и пляжи. И кто-то наверняка подвез ее или видел, как она поднималась на борт либо сходила на берег. Не могла же она… Проклятье, не могла же Мэгги просто взять и приплыть на остров, что бы она там ни рассказывала!
Он не проявил должной настойчивости в разговоре с нею. Был с нею слишком мягок и обходителен. Но он не мог позволить своим… чувствам… вмешиваться в ход расследования.
Калеб въехал на узкую парковку позади ресторанчика. У мусорного контейнера стояла Антония и курила сигарету.
С недовольной миной на лице она смотрела, как он вылезает из джипа.
– Хотите сказать мне, что я должна бросить курить?
Калебу вдруг отчаянно захотелось затянуться сигаретой, ощутить, как сладковатый и пряный дым проникает в легкие.
– Я хотел попросить, чтобы вы выпустили дым в мою сторону.
– Пожалуйста. – Антония послушно дохнула на него. – А вот Реджина вечно гонит меня курить на улицу.
– Медики уверяют, что пассивное курение тоже вредит здоровью, – с непроницаемым лицом заметил Калеб. Он подался вперед, чтобы еще раз вдохнуть ароматный дым. – А вы все-таки руководите предприятием общественного питания.
– Этот чертов ресторан действительно принадлежит мне, – проворчала Антония.
– Еще бы, раз уж вам приходится выходить курить сюда, к мусорным бакам.
– Это все мальчишка, – с неохотой призналась Антония. – Он переболел астмой, когда был еще совсем маленьким.
– И еще вы не хотите подавать дурной пример.
Антония пожала плечами и раздавила окурок каблуком.
– Как продвигаются поиски, шеф?
Калеб не возражал против того, чтобы сменить тему.
– Они бы продвигались быстрее, если бы у меня были помощники. Я подумываю о том, чтобы нанять еще одного офицера полиции. На неполный рабочий день, – добавил он, прежде чем она успела сказать «нет».
– Рой Миллер никогда не просил помощи.
– Рой Миллер живет во Флориде. Община меняется. Растет. А мы находимся в полутора часах хода от материка и в получасе езды от ближайшего заместителя шерифа, по меньшей мере. Так что было бы совсем неплохо иметь поддержку в случае непредвиденных обстоятельств.
– Каких обстоятельств? Я отнюдь не горю желанием лишиться еще одной официантки.
– Мэгги заслуживает того, чтобы вернуться к своей прежней жизни. Я обегал весь остров, но пока что не нашел никого, кто опознал бы ее по фотографии.
– Я не собираюсь учить вас, как надо делать свою работу, но разве не должны вы искать мужчину? Того малого, который напал на нее?
– Я бы так и сделал, если бы у меня было его описание. Или надежный свидетель.
– А разве вас там не было?
– Вряд ли меня можно назвать свидетелем. – Перед мысленным взором Калеба вновь возникла высокая, колеблющаяся фигура. Вот она поворачивается и шагает в огонь… На роль надежного свидетеля он никак не годился. – Я так и не сумел рассмотреть того парня.
– Хм. Скорее всего, он нездешний, откуда-нибудь издалека.
Калеб навострил уши.
– Откуда вам это известно? Мэгги говорила что-нибудь?
Антония отрицательно покачала головой.
– Просто здешние мужчины… Я не говорю, что никто из них не способен ударить женщину. У них бывают тяжелые дни, плохие сезоны, но они срывают зло на той женщине, которая имеет глупость жить с ними и мириться с этим. Они бы не стали гоняться за незнакомками по пляжу.
– Да, женщины чаще подвергаются нападению со стороны тех, кого знают, чем посторонних людей. Мужья, члены семьи, соседи… Иногда сотрудники по работе. Мне нужен тот, кто знает Мэгги. – Он бросил взгляд на тяжелую металлическую дверь в задней части ресторана. – Как она справляется?
– Начнем с того, что готовить она не умеет совершенно. И еще могу поклясться, что раньше девчонка никогда в жизни не видела кассового аппарата. Хотя, надо признать, она все схватывает на лету. В этом ей не откажешь. И она умеет обращаться с клиентами. – Глаза Антонии задорно блеснули. – Особенно мужского пола.
Калеб не дал поймать себя на удочку.
– Я имею в виду, как она себя чувствует?
– Спросите у нее сами.
– Я так и сделаю. – С этими словами он похромал к входу.
– Куда это вы собрались?
Он оглянулся через плечо.
– Внутрь. Заберу Мэгги.
– Она ушла, – сказала Антония.
У Калеба засосало под ложечкой. В затылок кольнуло дурное предчувствие.
– Куда ушла?
– Откуда мне знать? Она ушла сразу же после окончания смены. – Во взгляде Антонии явственно читалась жалость. – Пятнадцать, может быть, двадцать минут назад.
– Я говорил ей, что буду встречать паром.
Антония передернула плечами.
– Может быть, ей не нравится, когда ее заставляют ждать.
Он и сам это знал. Проклятье!
Когда он найдет ее, им непременно придется потолковать об этой ее привычке исчезать всякий раз, когда он задерживается на несколько минут. В конце концов, он – полицейский, и этим все сказано, черт возьми! У него ненормированный рабочий день, не то что… словом, у всех остальных. Мэгги придется усвоить это.
Шерили, кстати говоря, так и не научилась. В те краткие месяцы, что они по-настоящему жили вместе до командировки Калеба, она вечно жаловалась, что его никогда не бывает рядом, когда он ей нужен. Она брюзжала по поводу его ночных дежурств, отмененных свиданий, прерванных телефонных разговоров. Ее возмущал тот факт, что даже когда он не был на службе, то все равно думал о работе.
Неудивительно, что их брак продержался недолго.
Калеб коротко и судорожно вздохнул.
И Мэгги тоже.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Она узнала его!
Мысль вспыхнула и промелькнула как молния, ослепительная и обжигающая.
Не то тело человеческого существа, в которое он сейчас вселился, естественно. Но она совершенно определенно отреагировала на его присутствие, его внутреннюю сущность.
Она должна умереть.
«Нет! – с ужасом подумал человек. – Что…»
Он с силой сдавил виски пальцами. Череп его разрывала жутчайшая головная боль. Желудок подкатил к горлу. Он с трудом сдерживал рвотные позывы, желчь обжигала нос. Из уголков губ потекли струйки слюны.
Должно быть, он бредит. У него галлюцинации. Он ухватился за эту спасительную мысль. Он вовсе не имеет ничего против убийства. Проклятье, он яростно выступал в защиту смертной казни. Но он никогда не думал… Он никогда не сможет…
В голове у него прогремели взрывы, перед глазами затанцевали искры.
Нееееттт…
Он упал на колени, по-прежнему сжимая руками голову.
* * *
Буревестник скользил по воздушным потокам с той же легкостью, с какой селки разрезали океанские воды. Его белые крылья сверкали на солнце подобно парусам, а склоненная желтая головка провожала Мэгги взглядом. Он чувствовал себя в родной стихии и, грациозный и свободный, парил в холодном голубом небе.
Прикованная к земле и вспотевшая, Мэгги остановилась, чтобы бросить яростный взгляд вверх Глупая птица!
Солнечные лучи припекали голову и грудь, когда она продиралась сквозь заросли кустов роз и ежевики на пляже. Длинные усики цеплялись ей за юбку и волосы Руки усеивали крошечные ярко-красные царапины. В воздухе заклубилась мошкара, привлеченная запахом крови.
Она отчаянно хотела оказаться в море, ощутить ритм прибоя, мягкое покачивание волн, свободу соленой воды. Ей хотелось нырнуть и танцевать в глубинах, скользить там подобно буревестнику в небе. Она страстно хотела вновь стать собой, а не этим неуклюжим двуногим созданием, спотыкающимся на неровностях почвы, кровоточащим и преследуемым насекомыми.
Вдали, за золотистой макушкой холма, блестел и искрился океан, внушая надежду и обещание. Но пляжа она пока не видела. Куда же ведет ее буревестник?
Заросли сменились отдельными островками колючего можжевельника и душистого перца. Налетевший порыв ветра зацепил вершину холма и взъерошил Маргред волосы, подбадривая и поднимая настроение. Она запрокинула голову, подставляя лицо свежему бризу.
Склон холма впереди обрывался крутым спуском, кое-где усеянным клочьями солянки и золотарника, в самом низу переходившим в каменистый берег.
Маргред сделала глубокий вдох. Запах суши здесь смешивался с соленым ароматом воды. Чуть дальше виднелась крохотная, похожая на сложенные ковшиком ладони бухточка, словно зажатая между скалистыми пальцами. На солнце сверкали волны, дразня и маня к себе. Видеть их было мучительно.
И там, у самого края воды, рядом с лужицей воды, оставшейся после отлива, в которой покачивались коричневые водоросли, ее ждал Дилан.
Один, без Конна.
«И почти без одежды…» – неожиданно отметила про себя Маргред. Осознание это было чисто человеческим. На бедрах у него болтались узкие, мокрые, рваные шорты-плавки, которые следовало счесть явной уступкой правилам приличия. Интересно, он надел их ради нее? Или ради себя? Сейчас Дилан мог считаться креатурой принца, но в течение первых тринадцати лет его воспитывали человеком.
Его темные влажные волосы, небрежно отброшенные назад, ниспадали на широкие голые плечи. Он стоял босой на камнях, с легкостью сохраняя равновесие.
Что же, по крайней мере одно преимущество у нее было. Маргред носила туфли.
И она заковыляла в них по усыпанному мелкой галькой берегу.
На звук ее шагов Дилан обернулся. Он сделал было движение к ней, но вовремя спохватился.
Селки не прикасались друг к другу, даже во время приветствия. Касание допускалось только во время боя или спаривания, которые в равной мере можно было счесть как актами обладания, так и страсти.
– Я тебе не принадлежу, – заявила она Калебу. Точно так же, как кот не принадлежал Антонии.
«Интересно, а ищет ли он меня?» – вдруг подумала Маргред.
Быть может, он беспокоится о ней?
Она постаралась отогнать от себя эту мысль. Сейчас было о ком беспокоиться и помимо Калеба. Например, о его брате.
Она остановилась и отбросила волосы со лба.
– Ты мог бы выбрать более удобное место для встречи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39