Никто из репортеров не знал Джона, но сотрудники сената заметили его появление.
Вход... эффект. Извиняясь шепотом, Джон пробрался к замеченному им свободному креслу...
Увидел начальника отдела безопасности Джорджа Корна, наблюдающего за ним из другого конца зала.
Интересно, почему Корн здесь?
Аллен сидел в одиночестве за столом свидетеля. В первом ряду, позади Аллена, Джон увидел начальника отдела по связям с конгрессом Мигеля Зелла, заместителя Аллена Дика Вудруфта, бульдога из центра по борьбе с терроризмом Харлана Гласса и одного из персональных помощников Аллена, в портфеле которого находились материалы, подтверждающие показания его шефа.
Почему царь безопасности Корн сидит не с ними?
Эмма Норе привлекла взгляд Джона. Она сидела позади своего босса, сенатора Хандельмана. На ней были деловой коричневый костюм и золотистая блузка. Каштановые короткие волосы. Коралловые губы.
«Это всего лишь успокаивающая, поддерживающая улыбка», — подумал Джон, отводя глаза.
— Этого более чем достаточно, — сказал Аллен, со стуком опустив свои очки на стол, — ЦРУ должно стоять на передней линии защиты Америки. Благодарю вас за то, что вы выслушали меня, господин председатель, и, согласно предварительной договоренности, я с удовольствием отвечу на вопросы комитета.
Сенаторы, помощники и прочие присутствующие зашевелились на своих местах.
Джон оглянулся.
Корн ушел.
Председательствующий сказал, придвинув микрофон:
— Благодарю заместителя директора Аллена. Комитет, как всегда, высоко ценят вашу искренность. Мы признательны директору, позволившему вам дать сегодня показания. Председательствующий хотел бы добавить, что со временем вполне может случиться так, что вы будете выдвинуты на место директора ЦРУ и сможете на этом месте сослужить стране хорошую службу.
Телевизионные камеры и туристы не заметили легкого замешательства в рядах профессионалов, вызванного этими словами. Последнее замечание, сделанное экспромтом, давало представление о масштабах политических амбиций на берегах Потомака.
Аллен сказал:
— Благодарю вас, господин председатель, для меня удовольствие выполнять свой служебный долг достойно.
«Никто не сможет вонзить в тебя нож за это», — подумал Джон. Но в коридорах ЦРУ, Пентагона и ФБР, АНБ и государственного департамента, других крепостей внешней политики Джон знал не меньше десятка честолюбцев, равных Аллену по умению поднимать шум.
Вряд ли кто-нибудь из присутствующих, подумал Джон, догадывался, что все более частые появления председателя комитета в блоках новостей различных телекомпаний являлись прямым следствием неформальных визитов и телефонных звонков заместителя директора Аллена, предшествовавших появлениям сенатора на телеэкране. Такие частные «беседы» вооружали председателя стреляющими, как из винтовки, фактами и эффектно поданными прогнозами, полученными от его хорошего друга Аллена. У Мигеля Зелла было два аналитика, которые по поручению Аллена были заняты исключительно подбором таких фактов и составлением прогнозов.
На утренних официальных слушаниях на возвышении сидели четыре сенатора: председательствующий, затем справа от него, через пустующий стул, сенаторы Оливер Обет и Кен Хандельман. Слева от председательствующего расположился, опять-таки через пустующий стул, сенатор Ральф Бауман. Остальные стулья от Баумана до конца помоста пустовали. Когда давал показания директор ЦРУ, пустых стульев не было. Когда давал показания заместитель директора ЦРУ, пустовала примерно половина стульев представителей комитета. Для показаний третьеразрядного заместителя директора по оперативным делам Аллена пришло ровно столько сенаторов, чтобы слушания состоялись.
Председательствующий поглядел на пустующий стул справа. Обычно главный критик комитета по делам разведки при конгрессе сенатор Чарльз Фаерстоун сидел здесь. Как всегда в таких случаях, служащие комитета убрали табличку с фамилией Фаерстоуна, чтобы не позволить журналистам сфотографировать пустующий стул с фамилией сенатора на табличке.
«Фаерстоун, — подумал Джон, — это анонимное письмо предназначалось тебе».
— У председателя нет вопросов. Сенатор Обет?
— Благодарю вас, господин председатель. — Обет был единственным сенатором с бородой. Он читал по бумажке, лежащей перед ним. — Благодарю вас за данные показания, мистер Аллен. Я буду вам признателен, если вы назовете нам наиболее опасного врага, угрожающего сегодня Америке.
— Невежество, — сказал Аллен.
— Я принимаю ваш ответ, — сказал Обет, — но требование бюджетных ассигнований для ЦРУ на борьбу с невежеством представляется мне сомнительным делом. Вы просите нас потратить целый самолет, загруженный долларами, на то, чтобы сохранить мощь ЦРУ. Для чего? Против кого? В терминах стратегической угрозы будьте, пожалуйста, конкретней.
— Если не разглашать секретные материалы... на сегодняшний день существует двадцать пять государств с программами различной сложности, направленными на создание ядерного, биологического или химического оружия. Максимальная опасность могла бы исходить из этих политических регионов.
Эмма Норе нацарапала что-то на желтом листке блокнота и передала его помощнику Обета, который сразу положил его перед своим боссом.
Секунду спустя Обет сказал:
— Я полагаю, что, даже если это так, мы можем исключить Англию как источник угрозы из числа этих двадцати пяти политических регионов, на которые вы намекаете.
Он пожал плечами, улыбнулся публике и заставил своего пресс-секретаря остолбенеть, сымпровизировав:
— В конце концов счет в войнах у нас с ними два-ноль.
— Я не верю, что мы когда-либо сможем игнорировать возможную угрозу со стороны этого государства, — ответил Аллен.
— О... — сказал Обет.
Поймал сам себя.
— У меня больше нет вопросов, — сказал Обет.
Помощник что-то прошептал Эмме.
Председательствующий провозгласил:
— Сенатор Хандельман.
— Благодарю вас, — откликнулся Хандельман. — Мистер Аллен, не произошло ли каких-нибудь... событий, имеющих отношение к национальной безопасности, точнее, к тому, что находится в ведении управления, скажем, за последние две недели, о чем в комитет не была представлена сводка?
«Имеет в виду Фрэнка? — подумал Джон. — В чем же ловушка?»
Глава отдела по связям при ЦРУ Зелл и председатель согласились, что смерть чиновника среднего звена ЦРУ, классифицированная полицией как убийство шальной пулей, не должна нарушать давно запланированные обсуждения по делу ЦРУ. Кроме того, Аллен и председатель хотели избавить семью «жертвы города» от назойливого общественного внимания.
«Однако вряд ли Хандельман задал этот вопрос просто для того, чтобы что-нибудь записать в протоколе», — подумал Джон.
Не Хандельман — Эмма.
Аллен пожал плечами, взмахнув при этом очками.
— Кроме того, что представлено в комитет, а также в Белый дом в ежедневных обзорах, на данный момент я не могу припомнить ничего такого, что заставило бы меня ответить утвердительно на ваш вопрос.
«И этим ответом предал забвению происшедшее лишь вчера», — подумал Джон. Он понимал, что официальные ветры уже отнесли прочь судьбу Фрэнка.
Воспользовавшись удобным моментом, сенатор Обет улизнул со своего места, потихоньку пробравшись к выходу. Его помощник убрал табличку с фамилией сенатора.
«Возможно, важный звонок в Белый дом, — подумал Джон. — А может быть, звонок в офис с указанием принять превентивные меры прежде, чем посольство Британии заявит протест. А может быть, просто выпить кофе с пончиками — для пиццы еще слишком рано».
— Мистер Аллен, — сказал Хандельман, — мне хотелось бы обсудить практикуемую ЦРУ поддержку диктаторов и вождей, которые на поверку оказываются хуже врагов, которых мы боимся. ЦРУ создает монстров, подобных Франкенштейну.
— Сенатор, ЦРУ работает не на пустом месте, мы претворяем в жизнь политику, которую декларирует Белый дом и за которой следит конгресс.
— Трактуя ее при этом довольно широко, — возразил Хандельман. — Я размышляю о миллионах долларов налогоплательщиков, которые мы потратили на Панамского диктатора Мануэля Норьегу. После чего мы были вынуждены послать восемьдесят второй воздушно-десантный полк, чтобы арестовать его как поставщика наркотиков, отравлявшего нашу молодежь. Можем ли мы быть уверены, что текущие программы ЦРУ не направлены на взращивание еще более ужасных монстров?
— Сенатор, задача ЦРУ состоит не в том, чтобы производить монстров. Мы под вашим контролем проводим политику, которая, не стану отрицать, иногда сопряжена с риском. Возможно, вам необходимо проявлять больше бдительности.
— Благодарю вас за такое мнение. — Хандельман перевел дыхание. — Вы знакомы с террористом Ахмедом Наралом?
Сенатор Бауман дернулся, как марионетка, приведенная в движение.
— Обвиняемым в терроризме, — уточнил Аллен.
Сенатор Хандельман нахмурился:
— Обвиняемым?
— За пределами политической семантики, — сказал Аллен, — по крайней мере мы в ЦРУ верим в американские принципы, гарантирующие человеку обеспечение его прав, и личность, которую вы назвали...
— Ахмед Нарал!
— ...никогда ни в одном государстве не была обвинена в терроризме.
— Он сам публично признал себя таковым!
— Я не уверен, что улавливаю суть вашего вопроса.
— Вы осведомлены, что Ахмед Нарал был найден мертвым в Бейруте девять дней назад? Ни в одном из рапортов, полученных из вашего управления, не упоминался этот факт.
— Средства массовой информации передавали из этого региона, что человек, который, возможно, был, а возможно, и не был Ахмедом Наралом, обнаружен мертвым в меблированных комнатах, так?
— Он был обнаружен плавающим в ванне крови. Вскрытые вены. Предположительно самоубийство.
— Управление не обсуждает причины смерти, переданные иностранной прессой, но так как мы не обследовали тело, мы не можем с уверенностью утверждать, что умерший был Ахмедом Наралом.
— Но вы думаете, что это он?
— Это наша рабочая версия по этому делу.
— А как насчет сообщения каирской газеты, что Нарал получал финансирование и помощь от ЦРУ и что в различные периоды времени, когда он был активным террористом, он был также включен и з ведомость управления?
— Мне кажется, эти беспочвенные заявления появились также и в «Нью-Йорк таймс». Само собой разумеется, из соображений безопасности управление никогда не подтверждало и не отрицало подлинность этих статей дохода.
— Вы не сделаете исключение даже для конгресса?
Председательствующий прервал:
— Мистер Хандельман, вы вторгаетесь в области, в которые, по существующим правилам, свидетели не могут и не должны углубляться.
— Я прошу прощения, господин председатель, — сказал Хандельман. — Я всего лишь пытался помочь свидетелю связать мои предыдущие вопросы о неразумных действиях в области тайной политики с конкретными примерами.
— Гипотетическими примерами, — прервал свидетель.
— Давайте говорить конкретно, — призвал Хандельман. — Продолжим. Как может ЦРУ, которое было создано для ведения «холодной войны», выполнять адекватную разведывательную роль и сейчас, после ее окончания?
— Это ключевой вопрос, сенатор. Сотрудничая с вашим комитетом, мы провели опрос среди всех ветвей власти, мы просили всех потребителей нашей информации перечислить, какие виды разведывательной информации они получали, в чем, по их мнению, они не нуждались, что они хотели бы получать от нас еще. Ни одна категория разведывательной деятельности не была отброшена. Мы просили классифицировать собранные данные по ста восьмидесяти шести отдельным категориям — на шесть категорий больше, чем в прошлый раз.
«Началось, — подумал Джон, — вести дебаты, оперируя количеством параметров, которые ты контролируешь».
— Мы эволюционирующая организация, — продолжил Аллен. — Мы всегда находимся в поиске новых путей, позволяющих нам делать то, что мы делаем, еще лучше. Я напомню вам, что это дало нам возможность победить в «холодной войне», я думаю, вы можете гордиться той динамикой, с которой меняется наше ведомство.
Эмма склонилась вперед, указывая Хандельману на один из листков с обзорами.
— Под «нам», — сказал Хандельман, — я полагаю, вы подразумеваете Америку и остальной Запад и под «победой», я полагаю, вы подразумеваете, что наша политическая и экономическая система опрокинула Советы, при этом обе стороны воздержались от уничтожения мира при помощи ядерного оружия.
— Как хорошо известно сенатору, — возразил Аллен, — предположения лишь затушевывают реальность, реальность, которая творит историю, а человечество будет оспаривать историю до тех пор, пока оно будет существовать. Важно, что ЦРУ всегда оперативно реагирует на то, что мир преподносит нам, и что все пожелания конгресса и Белого дома оперативно исполняются.
— Хороший бросок, — сказал Хандельман.
— Благодарю.
— Скажите мне, различные центры, которые ткут свою паутину за пределами стен ЦРУ, — должны ли эти центры продолжать разрастаться и не затмят ли они со временем управление?
— Мы будем поддерживать все, что бы конгресс и Белый дом ни поручили нам, но...
— Но, — повторил Хандельман.
Смех пронесся по комнате.
— Хотя такие центры позволяют нам действовать с большей гибкостью в конкретных областях, скажем, связанных с распространением ядерных технологий, наркотиков и терроризмом, они никогда не смогут заменить наше Центральное разве...
— Погодите минутку! — прервал сенатор Бауман. Сенатор Ральф Е. Бауман. Адвокат из небольшого городка, выбранный в конгресс за два года до того, как Ли Харвад Освальд был убит в Далласе. Бауман был задира с вечно всклокоченными волосами, старческими пятнами и темпераментом леопарда. Однажды он сменил за год одиннадцать административных помощников, возглавлявших штат сотрудников в его офисе. Джон знал, что его последний административный помощник был принят на эту работу менее двух недель назад, а его предшественник продержался на этой должности всего три месяца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44