Она целую минуту пыталась сосредоточиться на воображаемой точке, и внезапно у нее возникло странное ощущение, словно она наблюдает со стороны, как неведомая сила затягивает ее в какой-то туннель... И там, в этом туннеле, она была не одна. Пэт ясно ощутила чье-то присутствие...
Придет же в голову такая чепуха!
Пэт спустилась в кухню, приготовила омлет, кофе, тост и заставила себя поесть.
Кухня казалась удивительно теплой и уютной. Должно быть, они с родителями часто ужинали здесь. Кажется ей или у нее действительно сохранилось смутное воспоминание о том, как она сидела здесь, уютно устроившись на отцовских коленях? Вероника показывала ей их последнюю рождественскую открытку. На обороте было написано: «Дин, Рени и Кэрри». Пэт произнесла имена вслух: «Дин, Рени и Кэрри» — и у нее появилось ощущение, что в ритмике этой фразы есть какая-то неправильность.
Она ополоснула тарелки и поставила их в сушилку, намеренно оттягивая минуту, когда придется выполнить еще одну неприятную обязанность. Нужно внимательно прочесть газетную статью и выяснить, нет ли там новых неизвестных ей фактов о деле Дина и Рени Адамс.
Газета по-прежнему лежала на письменном столе в библиотеке. Пэт открыла разворот и заставила себя внимательно изучить каждую строчку текста. Многое она уже знала, но боли это не притупило... «На пистолете нашли отпечатки пальцев обоих супругов... Дин Адамс мгновенно скончался от пулевой раны во лбу... Рени Адамс, возможно, прожила еще несколько минут...»
Одна колонка была уделена сплетням, которые соседка с наслаждением пересказывала на вечере у посла: их брак, вне всяких сомнений, оказался несчастливым. Рени убеждала мужа уехать из Вашингтона, она с величайшим пренебрежением относилась к его работе, к непрерывной череде приемов и официальных церемоний, она ревновала мужа ко всем женщинам, которым он оказывал внимание...
Цитата из высказываний соседей: «Она была буквально одурманена им, а он не производил впечатление человека, отличающегося постоянством».
Ходили упорные слухи, что из пистолета стреляла Рени, а не Дин Адамс. Мать Рени пыталась прекратить эти разговоры. «Это не тайна, — заявила она на дознании, — это трагедия. Всего за несколько дней до убийства дочь сказала мне, что собирается вернуться с Кэрри домой и хлопотать о разводе. Думаю, это решение подтолкнуло его к насилию».
"Может быть, она и права, — подумала Пэт. — Я помню, как споткнулась о тело. Но почему я так уверена, что это была мама? А уверена ли я?"
Пэт стала разглядывать любительские снимки, которыми пестрила вторая страница. Виллард Дженнингс так похож на профессора! Кэтрин Грэни говорила, что он хотел уйти из конгресса и стать ректором колледжа. А Абигайль в молодости была ослепительно прекрасна. Среди фотографий Пэт обнаружила один нечеткий снимок. Она несколько раз возвращалась к нему, даже передвинула газету, чтобы на него падал свет.
Довольно неумелый снимок был сделан на пляже. Отец, мать и Абигайль в компании с двумя незнакомыми людьми. Мать поглощена книгой. Два незнакомца лежат на подстилках с закрытыми глазами. Камера захватила врасплох Абигайль и отца. Они сидели рядом и смотрели друг на друга. Что-то в позах, в выражении лиц неопровержимо свидетельствовало об их близости.
Пэт достала из стола увеличительное стекло и поднесла его к фотографии. Теперь она разглядела восхищение на лице Абигайль. Во взгляде отца читалась нежность. Их руки соприкасались.
Пэт сложила газету. Что значит эта фотография? Обычный флирт? Отец пользовался у женщин успехом и, вероятно, поощрял их внимание. Абигайль была прекрасной молодой вдовой. Наверное, за этим не кроется ничего серьезного.
В расстроенных чувствах Пэт всегда обращалась к музыке. Она перешла в гостиную, воткнула в розетку вилку от елочной гирлянды и, повинуясь внезапному порыву, выключила верхний свет. Потом села за рояль и некоторое время перебирала клавиши, пока не перешла к нежной мелодии «Патетической» Бетховена.
Сэм сегодня снова стал самим собой, таким она и помнила его — сильным и уверенным. Ему нужно время. Как и ей. Два года назад они чувствовали себя надломленными и виноватыми, но теперь все может пойти по-другому.
Отец и Абигайль Дженнингс. Что их связывало? Была ли она просто очередным его увлечением в веренице других? Отец слыл сердцеедом. А почему бы и нет? Красивый притягательный мужчина. Да и все популярные молодые политики того времени вели себя подобным образом. Взять хотя бы Кеннеди...
Элеонор Браун. Сумел ли адвокат добиться, чтобы ее отпустили под залог? Сэм так и не позвонил. «Элеонор невиновна, — говорила себе Пэт, — я уверена».
Теперь она играла «Грезы любви» Листа. Лист и Бетховен. Она неосознанно выбрала эти пьесы и в прошлый вечер. Может быть, их любила мама? Вероятно, она чувствовала себя так же — тоскливо и одиноко.
«Рени, выслушай меня. Прекрати играть и послушай». — «Я не могу. Оставь меня в покое». Голоса. Его — встревоженный и нетерпеливый, ее — подавленный.
Они так часто ссорились, думала Пэт. А после ссор мама играла часами. Но иногда, в хорошем настроении, она сажала меня рядом на скамеечку и говорила: «Нет, Кэрри, вот так. Поставь пальчики сюда... Она умеет находить ноты, которые я напеваю! У девочки врожденный слух!»
Руки Пэт сами открыли Мендельсона. «Опус 30, номер 3». Еще одна пьеса, навеянная страданием. Она встала. Хватит на сегодня музыки. Слишком много призраков живет в этой комнате.
Сэм позвонил как раз в тот момент, когда она поднималась по лестнице.
— Элеонор пока не выпустят. Боятся, что девушка снова сбежит. Похоже, человек, с которым она жила, подозревается в нескольких убийствах в доме для престарелых.
— Сэм, я не могу вынести мысли, что Элеонор снова в тюремной камере!
— Фрэнк Кроули, адвокат, которого я к ней послал, считает, что она говорит правду. Утром он получит судебную стенограмму. Мы сделаем для нее все, что сможем. Пэт. Хотя, боюсь, этого будет недостаточно... Как ты?
— Как раз собираюсь на боковую.
— Двери заперты?
— На засов и два замка.
— Хорошо. Пэт, у нас позади тяжелый день, пора расслабиться. Завтра вечером в Белом доме прием для узкого круга лиц. Президент сделает важное сообщение. Твое имя есть в списках приглашенных. Я проверил.
— Сэм, ты думаешь?..
— Я точно не знаю. Готов поставить на Абигайль, но президент ведет чертовски осторожную игру. Секретная служба до сих пор не взяла под охрану ни одного из возможных претендентов. А это можно расценить как намек. Насколько я понимаю, президент собирается держать всех в неведении до последней минуты. Но кого бы он ни назвал, мы с тобой все равно отправимся праздновать.
— Даже если ты не согласишься с его выбором?
— В настоящий момент мне плевать, кого он выберет. Меня волнует совсем другое: мы снова обрели друг друга, и я хочу отпраздновать это. Надеюсь наверстать потерянные годы. Знаешь, после того как мы расстались, я ужасно тосковал по тебе. И, чтобы не раскиснуть окончательно, принялся убеждать себя, что у нас бы ничего не вышло, даже будь я свободен. Спустя какое-то время я, наверное, поверил в собственную ложь. Пэт рассмеялась, но ее голос немного дрожал. Она моргнула, смахивая неожиданно навернувшуюся слезу.
— Извинения приняты.
— И не стоит из-за сомнений растрачивать впустую наши жизни.
— Я думала, тебе потребуется больше времени, чтобы понять это.
— Как видишь, не потребовалось. — Теперь даже голос Сэма изменился — стал уверенным и сильным; таким она и помнила его все это время, когда бессонными ночами думала о любимом. — Пэт, я безнадежно влюбился в тебя в тот день на мысе Код. И ничто на свете не заставит меня отказаться от тебя. Я чертовски благодарен тебе, что ты меня дождалась.
— У меня не было выбора. О Господи, Сэм, это будет чудесно! Я так люблю тебя!
После того как они распрощались, Пэт долго стояла у телефона, держа трубку, словно снова могла услышать каждое произнесенное Сэмом слово. Наконец, все еще улыбаясь, она стала подниматься наверх. Внезапный скрип над головой напугал ее до умопомрачения. Пэт знала, что это за звук — так скрипела одна половица на лестничной площадке, когда кто-то наступал на нее.
«Не сходи с ума», — сердито приказала она себе.
Настенные бра с лампочками в форме язычков пламени тускло освещали коридор. Пэт направилась было в спальню, потом резко повернулась и пошла в заднюю часть дома. Она специально наступила на просевшую половицу и вслушалась в характерный треск. Готова поклясться, что слышала именно этот звук, подумала она. Пэт вошла в комнату, где когда-то стояла ее детская кроватка. Звук шагов эхом отразился от стен пустой комнаты. Тут было душно и жарко.
Дверь гостевой спальни была приоткрыта. Оттуда тянуло холодом. Пэт почувствовала сквозняк и прошла через комнату к окну. Между окном и верхней рамой образовалась приличная щель. Пэт попыталась закрыть окно до конца, но обнаружила, что шнур оборван. Так вот в чем дело! Вероятно, от сквозняка скрипнула дверь, пронеслась мысль, успокоившая девушку, и все-таки она открыла стенной шкаф и оглядела полки с бельем и постельными принадлежностями.
В своей комнате Пэт быстро разделась и забралась в постель. Просто нелепо так трястись, корила она себя. Думай о Сэме, о будущем.
Засыпая, Пэт снова почувствовала примерно то же, что ощутила, сидя вечером перед зеркалом: ей показалось, что она в доме не одна. Однако она не стала искать этому объяснение, поскольку слишком устала.
* * *
Облегченно вздохнув, Кэтрин Грэни перевернула табличку на дверях своего магазина — теперь он был закрыт. Для послерождественских дней торговля шла на удивление бойко. Покупатель из Техаса приобрел пару рудольштадтских фигурных подсвечников, несколько инкрустированных игральных столиков и ковер. Самая внушительная покупка дня.
Она погасила свет в магазинчике и поднялась на второй этаж, в свою квартиру. Слиго трусил за ней по пятам. Кэтрин еще с утра сложила в камине дрова. Теперь ей оставалось только поднести спичку к бумаге под растопкой. Слиго устроился на своем любимом месте.
Кэтрин отправилась на кухню и занялась ужином. На следующей неделе приедет Джордж, тогда-то она с радостью будет готовить роскошные блюда. А пока отбивной и салата более чем достаточно.
* * *
Джордж вчера звонил, чтобы пожелать счастливого Рождества, и сообщил радостную новость: его повысили в звании, теперь он майор.
— Двадцать семь лет, и уже дубовый листок! — воскликнула она. — Господи, вот отец бы тобой гордился!
Теперь у Кэтрин появилась еще одна веская причина не позволить Абигайль Дженнингс чернить имя Джорджа Грэни-старшего. Интересно, как отнеслась леди сенатор к ее письму?
Кэтрин просидела над ним весь сочельник и несколько раз переписывала набело, прежде чем отнести на почту. Ее послание напоминало ультиматум:
«Я вынуждена настаивать, чтобы вы воспользовались возможностью, которую дает эта программа, и публично признали, что следствие не располагало ни единым доказательством, свидетельствующим о вине моего мужа в происшедшей трагедии. Л значит, не ошибка пилота стала причиной катастрофы. Вы достаточно долго порочили репутацию Джорджа Грэни и теперь обязаны не только прекратить нападки, но и восстановить его доброе имя. Если вы не выполните мое требование, я подам на вас в суд за клевету и сделаю достоянием гласности ваши истинные отношения с Виллардом Дженнингсом».
* * *
В одиннадцать часов Кэтрин села смотреть новости. В одиннадцать тридцать Слиго ткнулся носом ей в руку.
— Знаю, — простонала она. — Ладно, неси свой поводок.
Ночь была темной. Если вечером на небе кое-где проглядывали звезды, то сейчас его затянуло тучами. Кэтрин подняла воротник пальто, защищаясь от сырого ветра.
— Давай побыстрее, — сказала она Слиго.
Около дома проходила дорожка через лес. Обычно они со Слиго срезали здесь угол, а потом возвращались обратно, огибая квартал. Сеттер, натянув поводок, потащил ее к своим любимым кустам, но вдруг резко остановился и угрожающе зарычал.
— Пойдем, — нетерпеливо сказала Кэтрин. — Не хватало еще, чтобы ты погнался за скунсом!
Слиго бросился вперед. Потрясенная Кэтрин увидела, как из кустов показалась огромная рука и сдавила шею старого пса. Раздался треск костей, и безвольное тело Слиго упало на потемневший снег.
Кэтрин хотела закричать, но не успела. Рука, сломавшая шею Слиго, мгновенно взметнулась над ее головой... За секунду до смерти Кэтрин Грэни наконец поняла, что произошло в тот далекий день.
Глава 37
Утром двадцать седьмого декабря Сэм проснулся в семь. Он перечитал отчет о расследовании авиакатастрофы, в которой погиб Виллард Дженнингс, и позвонил Джеку Карлсону.
— Как у тебя дела с проверкой Тоби Горгона?
— В одиннадцать получу ответ на запрос.
— Может, пообедаем вместе? Хочу кое-что тебе рассказать. Речь шла об одной фразе из отчета, которую Сэм подчеркнул: «Тоби Горгон, шофер конгрессмена, погрузил на самолет его багаж». Сэм собирался обсудить эту деталь с Джеком после того, как увидит личное дело Тоби.
Они договорились встретиться в двенадцать в ресторане, затем Сэм позвонил Фрэнку Кроули — адвокату, которого нанял для Элеонор Браун, — и пригласил его пообедать вместе с ними.
— Вы не могли бы захватить стенограмму суда над Элеонор Браун?
— Обязательно захвачу, Сэм.
Закипел кофе. Сэм налил себе чашку и включил радио. Девятичасовой выпуск новостей подходил к концу. Метеорологи пообещали переменную облачность и температуру около нуля. Потом диктор повторил основные события часа. Сэм слушал его вполуха — и вдруг замер.
«В Ричмонде, на лесном участке неподалеку от дома, обнаружено тело Кэтрин Грэни, владелицы хорошо известного в округе антикварного магазина. Рядом с ней лежал труп ее собаки со сломанной шеей. Полиция предполагает, что собака погибла при попытке защитить хозяйку».
Кэтрин Грэни убита! И именно теперь, когда собиралась затеять скандальный процесс против Абигайль.
— Я не верю, что это совпадение, — произнес Сэм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37