OCR Денис
«Мэри Хиггинс Кларк. Соглядатай»: Новости, АСТ; Москва; 1998
ISBN 5-237-00781-3
Оригинал: Mary Clark, “Stillwatch”
Перевод: Е. Полякова
Аннотация
Ее родители были убиты при невыясненных обстоятельствах. Она видела все но потеряла память. Она возвращается в тот же дом и попадает в тот же кошмар. Воспоминания оживают. Но кому-то очень не хочется, чтобы она вспомнила все...
Мэри Хиггинс Кларк
Соглядатай
Глава 1
Пэт медленно вела машину по узким улочкам Джорджтауна. Затянутое тучами небо потемнело, в свете уличных фонарей поблескивали фары автомобилей, оставленных на подъездных дорожках; рождественские гирлянды окрасили всеми цветами радуги снежные сугробы, покрытые корочкой наста. Мирное спокойствие городка навевало мысли о старой доброй Америке прежних времен. Пэт свернула на Эн-стрит, проехала еще один квартал, сосредоточенно разглядывая таблички с номерами домов, миновала перекресток. Должно быть, этот, подумала она, милое родное гнездо.
Остановившись у обочины, Пэт некоторое время сидела в машине. Перед ней был темный большой дом, единственное неосвещенное здание на улице. Она едва различала его очертания. Большие окна первого этажа наполовину скрывали ветки буйно разросшегося кустарника.
После девятичасовой поездки из Конкорда мышцы Пэт ныли от напряжения, и все-таки ей хотелось оттянуть момент, когда придется открыть парадную дверь и войти в дом. «А все этот проклятый телефонный звонок, — подумала она, — я напрасно приняла его всерьез».
За несколько дней до ухода с Бостонского телевидения ей позвонила телефонистка коммутатора:
— Тут какой-то чокнутый требует, чтобы его соединили с вами. Может, мне остаться на линии?
— Да, пожалуйста.
Пэт взяла трубку, назвала себя и услышала тихий мужской голос:
— Патриция Треймор, вы не должны приезжать в Вашингтон. Вы не должны делать программу, восхваляющую сенатора Дженнингса. И, наконец, вы не должны останавливаться в том доме.
Тут Пэт услышала, как телефонистка ахнула.
— Кто вы? — спросила она резко.
От слов неизвестного, произнесенных тем же тягучим, глухим голосом, у нее неприятно повлажнели ладони.
— Я ангел милосердия, избавления и... возмездия.
Позже Пэт пыталась отмахнуться от этого происшествия — мало ли ненормальных звонит на телестудию! — но тревога не оставляла ее.
О ее переходе в студию кабельного телевидения «Потомак» и планах создания серии передач под названием «Женщины в правительстве» сообщили многие газеты. Пэт внимательно изучила публикации, проверив, не промелькнуло ли где-то упоминание о доме, где она собиралась поселиться, и убедилась, что ее нового адреса никто не сообщал.
Самую подробную заметку напечатали в «Вашингтон трибюн»: «Очаровательная Патриция Треймор, обладающая проникновенным хрипловатым голосом и прекрасными карими глазами, великолепно дополнит созвездие ведущих кабельной телесети „Потомак“. Ее биографические очерки о знаменитостях, сделанные на бостонском телевидении, дважды выдвигались на премию „Эмми“. Пэт наделена волшебным даром располагать к себе людей, вызывать их на откровенность. Герои ее программ потрясающе искренни. Первую передачу новой серии мисс Треймор посвятит Абигайль Дженнингс — сенатору от штата Виргиния. По сообщению Лютера Пелхэма, в программе собираются рассказать об основных событиях личной и общественной жизни сенатора. Вашингтон затаив дыхание ждет, когда передача выйдет в эфир, и гадает, удастся ли Пэт Треймор растопить ледяную стену, которой окружила себя прекрасная леди-сенатор».
Мысль о звонке таинственного незнакомца не давала Пэт покоя. Неизвестный явно понизил голос, говоря о том доме.
Кто же мог знать о ее доме?
Пэт озябла. Она только сейчас поняла, что двигатель в машине выключен уже несколько минут. Мимо торопливо просеменил прохожий с портфелем. Он замедлил было шаг, заметив девушку в машине, но тут же снова прибавил ходу.
Надо двигаться, пока кто-нибудь не позвонил в полицию и не сообщил о подозрительной личности, с неведомой целью торчащей на улице, подумала она.
Железные ворота в решетчатой ограде дома оказались открытыми. Пэт остановила машину на подъездной дорожке и открыла сумочку. Вот и ключи.
Поднявшись на крыльцо, она остановилась перед дверью, пытаясь разобраться в своих ощущениях. Казалось бы, в это мгновение она должна была испытывать совершенно особое чувство. Но ей просто хотелось поскорее попасть в дом, затащить чемодан и приготовить себе кофе с сандвичем. Пэт повернула ключ, толкнула дверь, нащупала выключатель и зажгла свет.
На первый взгляд в доме было удивительно чисто. Пол в прихожей был покрыт плиткой и блестел как полированный; люстра сверкала. Но, присмотревшись, Пэт заметила, что краска на стенах выцвела и над плинтусами появилась сетка трещинок. Большую часть мебели, по всей вероятности, придется выбросить или отдать на реставрацию. Но это не пугало Пэт — завтра привезут новую мебель из мансарды конкордского дома.
Пэт медленно брела по первому этажу. Вот столовая, где принимали гостей, — большая светлая комната, первая дверь налево. Когда Пэт было шестнадцать, она приезжала в Вашингтон со школьной экскурсией. Тогда она улизнула от подруг — специально, чтобы взглянуть на этот дом, но в тот раз она не обратила внимания на размер комнаты. С улицы же дом казался небольшим.
Стол потрескался, на буфете красовались безобразные пятна, как будто слуги, подавая горячие блюда, ставили их прямо на дерево. Но Пэт знала, что прекрасный, украшенный тонкой резьбой гарнитур эпохи короля Якова переходил в ее семье из поколения в поколение, и его необходимо отреставрировать, сколько бы это ни стоило.
Она заглянула в кухню и библиотеку, но не стала там задерживаться, а сразу двинулась дальше. В свое время газеты описали планировку дома в мельчайших подробностях. Гостиная была последней комнатой справа. Когда Пэт приблизилась к двери, у нее перехватило дыхание. Не спятила ли она, решив вернуться сюда, попытаться восстановить в памяти события, которые любой нормальный человек постарался бы поскорее забыть?
Гостиная оказалась закрытой. Пэт взялась за ручку двери и неуверенно повернула ее. Дверь распахнулась. Пэт провела рукой по стене и нашла выключатель. Прекрасная просторная комната с высокими потолками, изящной каминной полкой над белым кирпичным камином, глубокая оконная ниша. Мебели здесь не было, если не считать предметом обстановки концертный рояль — массивный дорогой инструмент красного дерева, стоявший в алькове справа от камина.
Камин.
Пэт шагнула к нему.
Руки и ноги внезапно задрожали, лоб и ладони покрылись испариной. Ей стало трудно дышать, комната закружилась перед глазами. Она бросилась к застекленной двери в дальнем углу гостиной, несколько раз лихорадочно дернула ее и, наконец, рывком открыв обе створки, пошатываясь, вышла на занесенную снегом веранду.
Пэт судорожно вдыхала морозный воздух, чувствуя, как он обжигает легкие. Ее била дрожь, Пэт обхватила себя руками, пытаясь унять ее. Пол под ногами снова стал двигаться, и пришлось прислониться к стене. Из-за головокружения ей казалось, что темные силуэты голых деревьев раскачиваются вместе с ней.
Снег на веранде доходил до лодыжек. Пэт ощутила, что холод и сырость проникают в туфли, но решила, что не вернется в комнату, пока не справится с головокружением. Лишь через несколько минут она сочла, что чувствует себя лучше. Старательно закрыв двери, она заперла их на оба замка, постояла в нерешительности, потом медленно повернулась и, преодолевая внутреннее сопротивление, снова двинулась к камину. Осторожно провела рукой по шероховатой поверхности оштукатуренного кирпича.
Обрывки и осколки воспоминаний переполняли ее, кружились перед ее мысленным взором, словно обломки затонувшего корабля в пучине водоворота. Весь прошлый год ее настойчиво преследовал один и тот же сон — будто она снова стала маленькой девочкой и снова оказалась в этом доме. Всякий раз она просыпалась в мучительном страхе, ей хотелось кричать, но не удавалось проронить ни звука.
Но одновременно со страхом ее охватило пронзительное чувство утраты. А ведь правда скрыта где-то в этом доме.
* * *
Именно здесь это и произошло. В мозгу Пэт замелькали сенсационные заголовки репортажей из газетных архивов: «ВИСКОНСИНСКИЙ КОНГРЕССМЕН ДИН АДАМС УБИВАЕТ КРАСАВИЦУ ЖЕНУ И КОНЧАЕТ С СОБОЙ. ВРАЧИ БОРЮТСЯ ЗА ЖИЗНЬ ИХ ТРЕХЛЕТНЕЙ ДОЧЕРИ».
Пэт читала эти репортажи столько раз, что запомнила их наизусть. "Скорбящий сенатор Джон Ф. Кеннеди прокомментировал трагедию так: «У меня это не укладывается в голове. Дин был одним из моих лучших друзей. По его поведению совершенно не было видно, что он находился на грани нервного срыва. Насколько я его знал, он вообще не был способен совершить насилие».
Что же довело известного конгрессмена до убийства жены и самоубийства? Ходили слухи, что в семье у него разлад и дело близится к разводу. Может быть, Дин Адамс потерял голову, когда жена приняла окончательное решение оставить его? Должно быть, они боролись за пистолет — на оружии найдены отпечатки пальцев обоих супругов. Трехлетнюю дочь обнаружили у камина с трещиной в черепе и сломанной правой ногой.
Вероника и Чарлз Треймор не скрывали от Пэт, что они ее удочерили. Но только когда она заканчивала школу и заинтересовалась своим происхождением, ей рассказали правду о гибели родителей. Потрясенная Пэт узнала, что ее настоящая мать была сестрой Вероники.
— Ты целый год лежала в коме. Врачи даже не надеялись, что ты выживешь, — рассказывала Вероника. — А когда ты наконец пришла в сознание, то была совсем как младенец, тебе пришлось всему учиться заново. Моя мама — твоя бабушка — послала в газеты некролог, чтобы избавить тебя от скандальной известности, которая в противном случае преследовала бы тебя всю жизнь. Мы с Чарлзом жили тогда в Англии и удочерили тебя, а друзьям сказали, что ты из английской семьи.
Пэт помнила, как расстроилась Вероника, узнав о желании приемной дочери поселиться в джорджтаунском доме.
— Тебе нельзя туда возвращаться, — уговаривала она Пэт. — Ох, лучше бы мы его продали! Ты сделала себе имя на телевидении, и неужели теперь хочешь поставить под угрозу все, чего достигла, вороша прошлое?! Ты непременно встретишь там людей, которые знали тебя ребенком, и они-то, как дважды два, сообразят, кто ты на самом деле.
Но дочь настаивала, и Вероника поджала губы.
— Мы сделали все, что было в наших силах, лишь бы ты могла начать жизнь заново. Поступай, как знаешь, только потом на жалуйся, что мы тебя не предупреждали.
— Пойми, — взмолилась Пэт, — докапываться до правды — моя работа. Я говорю о хорошем и дурном в жизни посторонних людей. Как же мне работать со спокойной душой, не выяснив, что произошло в моей собственной семье.
* * *
Пэт прошла на кухню и взяла телефонную трубку. Даже в детстве она обращалась к приемным родителям по именам, а в последние несколько лет практически перестала называть их мамой и папой. Хотя временами чувствовала, что им это неприятно. Но сейчас ей захотелось нарушить традицию.
— Привет, мам. Я уже добралась, цела и невредима. Дорога была легкой.
— Куда это ты добралась?
— В Джорджтаун. Я в нашем старом доме. — Вероника хотела, чтобы Пэт остановилась в отеле и подождала, пока прибудет мебель. Не давая ей возможности выразить неудовольствие, Пэт поспешно продолжила: — Так действительно удобнее. У меня будет время установить в библиотеке свое оборудование и собраться с мыслями перед завтрашним интервью с сенатором Дженнингс.
— Как ты себя чувствуешь? Не нервничаешь?
— Нет, абсолютно. — Пэт представила себе худое, обеспокоенное лицо Вероники. — Забудь обо мне и готовься к круизу. Вещи уже собрала?
— Ну конечно! Пэт, мне не нравится, что ты останешься одна на Рождество.
— На меня свалится куча дел, когда я приступлю к работе над программой, так что вряд ли я вообще вспомню о Рождестве. Кроме того, мы чудесно отпраздновали его заблаговременно. Ладно, мне пора принести багаж из машины. Целую вас обоих. А ты вообрази, будто у вас второй медовый месяц, и заставь Чарлза целыми днями заниматься любовью.
— Ох, Пэт! — воскликнула Вероника с укоризной — и тут же рассмеялась. Но все-таки, прежде чем повесить трубку, она успела дать еще один совет: — Запирай двери на два замка!
Застегнув куртку, Пэт выскочила на заснеженный двор и следующие десять минут перетаскивала в дом чемоданы и картонки. Коробка с бельем и одеялами была тяжелой и неудобной; по пути на второй этаж Пэт приходилось то и дело отдыхать. Всякий раз, поднимая тяжесть, она чувствовала неуверенность из-за правой ноги — боялась, что та вот-вот подвернется. Картонку с тарелками, сковородками и разной бакалейной мелочью пришлось за отсутствием полок взгромоздить на кухонный стол. «Будем надеяться, что грузчики с мебелью приедут завтра вовремя», — мелькнула у нее мысль. Правда, она давно привыкла не возлагать особых надежд на «железные» сроки контор по доставке.
Она как раз закончила развешивать одежду и успела заварить кофе, когда зазвонил телефон. Звонок, казалось, взорвал тишину дома. Пэт вздрогнула и поморщилась — несколько капель кофе брызнули ей на руку. Она поспешно поставила чашку на стол и потянулась к трубке.
— Патриция Треймор.
— Привет, Пэт.
Она попыталась внутренне собраться, стараясь говорить дружелюбно, ничем не выдавая своих истинных чувств.
— Привет, Сэм.
Сэмюэль Кингсли. Конгрессмен от 26-го округа Пенсильвании, человек, которого она любит всем сердцем. Вот и вторая причина, заставившая ее переехать в Вашингтон.
Глава 2
Сорок минут спустя, когда Пэт сражалась с застежкой ожерелья, перезвон дверного колокольчика возвестил о прибытии Сэма. Пэт переодевалась в темно-зеленое шерстяное платье с атласной тесьмой (Сэм однажды сказал, что зеленый цвет удивительно идет к ее каштановым, с рыжинкой волосам.)
Снова тренькнул колокольчик. Непослушные пальцы никак не могли справиться с застежкой, и в сердцах она бросила ожерелье в сумку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37