И вообще в вашем деле много аспектов, которые мог бы использовать хороший адвокат.
К столу подошел официант с креветками на подносе.
— Я так давно мечтала о них, — пояснила Элеонор. — Хотите что-нибудь заказать?
— Нет. Ничего. Элеонор, вы поняли мою мысль?
— Да. — Элеонор обмакнула креветку в сладкий соус. — Ах, как вкусно! — Ее бледное лицо выражало решимость. — Мисс Треймор, я тоже надеюсь, что мне простят побег и не будут пересматривать постановление об условном освобождении. Но если все произойдет иначе, то я знаю, что теперь достаточно сильна, чтобы отбыть в заключении весь срок, к которому меня приговорили. Я смогу спать в камере, носить тюремную одежду, есть помои, которые там называют едой, мириться с унизительными личными обысками, с тоской. Зато когда я выйду оттуда, мне больше не нужно будет прятаться, и остаток жизни я посвящу поискам доказательств своей невиновности.
— Элеонор, но ведь деньги нашли у вас?
— Мисс Треймор, половина служащих в офисе знали об этой кладовке. Когда я переезжала с одной квартиры на другую, шесть или восемь человек помогали мне. Мы устроили вечеринку. Лишнюю мебель отнесли в кладовую. К тому же нашли только часть денег: выходит, семьдесят тысяч долларов попали в чей-то карман.
— Элеонор, вы утверждаете, что Тоби звонил вам, а он это отрицает. Вам не показалось странным, что вас попросили поехать в офис в воскресенье?
Элеонор отодвинула тарелку с креветочной шелухой.
— Нет. Видите ли, сенатор готовилась к выборам. Штаб избирательной кампании работал днем и ночью, рассылая массу писем. Миссис Дженнингс часто заглядывала туда и помогала с почтой, просто чтобы добровольцы чувствовали, что делают важное дело. В таких случаях она обычно снимала перстень — он был ей немного велик. Она действительно довольно небрежно с ним обращалась — несколько раз уходила без него.
— И Тоби, или кто-то, имитировавший его голос, сказал, что сенатор опять потеряла кольцо?
— Да. Я знала, что она была в субботу в офисе, помогала с почтой, поэтому сочла правдоподобной историю о забытом перстне. Я верю, что Тоби действительно вез ее на собрание, когда мне позвонили. Голос звучал приглушенно, и, кто бы ни говорил со мной, сказал он не много. Что-то вроде: «Посмотри, нет ли перстня сенатора в сейфе кампании, и дай ей знать». Я была раздосадована, потому что собиралась поехать в Ричмонд, рисовать с натуры, и даже буркнула: «Скорее всего она найдет его где-нибудь у себя под носом». Звонивший хохотнул и повесил трубку. Если бы Абигайль Дженнингс не рассуждала так упорно о втором шансе, который она мне предоставила, не намекала на мою судимость, возможно, к моим показаниям отнеслись бы более внимательно. Я потеряла одиннадцать лет жизни не по своей вине и не хочу терять больше ни дня! — Элеонор встала и положила на стол деньги. — Тут должно хватить. — Она нагнулась, подняла чемодан, потом обернулась к Пэт: — Знаете, что меня гнетет? Я нарушила обещание, которое дала одному человеку. Я жила у него, и он был очень добр ко мне. Он просил меня не ходить пока в полицию. Если бы я могла объяснить ему все! Но я даже не знаю, где он сейчас.
— Может быть, я позвоню ему от вашего имени попозже? Как его зовут? Где он работает?
— Его зовут Артур Стивенс. Кажется, у него какие-то неприятности на работе. Он не вернется туда. Ничего не поделаешь! Надеюсь, ваша программа будет иметь успех, мисс Треймор. Я ужасно расстроилась, когда прочла анонс. Я знала: если вы покажете хотя бы одну мою фотографию, я окажусь в тюрьме через двадцать четыре часа. Но зато благодаря угрозе разоблачения я поняла, насколько устала прятаться. И пусть это звучит безумно, но страх придал мне мужество и теперь я могу вернуться в тюрьму, чтобы однажды обрести настоящую свободу. Отец, я имею в виду Артура Стивенса, просто не мог меня понять. А теперь я лучше пойду, пока мужество не оставило меня.
Пэт беспомощно смотрела ей вслед.
Когда Элеонор вышла из ресторана, два неприметных человека, сидевшие за столиком у самых дверей, поднялись и последовали за ней.
Глава 32
— Эбби, все не так плохо, как могло бы быть. За сорок лет знакомства Тоби не раз следил за сменой настроения Абигайль. Им довелось немало пережить вместе, но лишь третий раз в жизни он держал ее в своих объятиях — она безутешно рыдала.
— Почему ты yе сказал, что она остановилась именно в этом доме?
— Не видел смысла.
Они сидели в гостиной Абигайль. По приезде домой Тоби показал ей статью и теперь пытался хоть как-то утешить хозяйку.
— Эбби, завтра эта газета будет устилать ведра с отбросами!
— Я не хочу ничего слышать о ведрах с отбросами! — завопила она в ярости.
Тоби налил изрядную порцию виски и заставил ее выпить.
— Давай, сенатор, возьми себя в руки. Может быть, в кустах прячется фотограф.
— Заткнись, дурак проклятый! — Но его наивное увещевание все-таки подействовало — злоба уступила место жалости к себе, и Эбби опять заплакала, но уже потише.
— Тоби, я чувствую себя героиней скандального бульварного романа. А тут еще эта фотография, Тоби, эта фотография! — Она, конечно, имела в виду совсем не обложку «Миррор».
Тоби прижал ее к себе и неуклюже похлопал по спине, в который раз испытывая боль от мысли, что он всего лишь поручень, за который хватаются в минуту внезапной слабости.
— Если кто-нибудь внимательно рассмотрит фотографию! Тоби, ты только взгляни на нее...
— Да кто станет себя утруждать?
— Тоби, эта девушка, Пэт Треймор... Как получилось, что она арендовала этот дом? Не может быть, что это просто совпадение.
— За двадцать четыре года дом сдавали двенадцати жильцам. Мисс Треймор — одна из клиенток. — Тоби постарался вложить в свои слова максимум убедительности. Он не верил тому, что говорил, но, с другой стороны, Филу еще не удалось раскопать ничего интересного, связанного с арендой. — Эбби, ты должна держаться изо всех сил. Тот, кто угрожает Пэт Треймор...
— Тоби, а откуда мы знаем, что угрозы действительно были? Откуда мы знаем, что это не чья-то расчетливая попытка скомпрометировать меня?
Эта мысль так поразила Тоби, что он отступил назад.
— Боже всемогущий! Эбби, ты считаешь, что она все придумала?
Телефонный звонок заставил обоих вздрогнуть. Тоби вопросительно посмотрел на Абигайль:
— Ты хочешь, чтобы я...
— Да. — Она закрыла лицо руками. — Мне наплевать, кто звонит. Меня нет.
— Резиденция сенатора Дженнингс, — произнес Тоби голосом вымуштрованного английского дворецкого. — Могу я передать сенатору ваше поручение? В данный момент она не может подойти. — Он подмигнул Эбби и был вознагражден подобием улыбки. — Президент!.. О, одну минуту, сэр. — Тоби зажал рукой микрофон. — Эбби, звонит президент...
— Тоби, я не могу...
— Эбби, ради Бога, это президент!
Абигайль прижала ладонь к губам, потом подошла и взяла трубку.
— Ну, если это опять твои шуточки!.. — Она поднесла трубку к уху. — Абигайль Дженнингс.
Тоби наблюдал, как меняется выражение ее лица.
— Господин президент! О, простите... Я так сожалею... Просматриваю кое-какие статьи... Простите... Да, сэр, конечно. Да, я смогу приехать в Белый дом завтра вечером... в восемь тридцать?.. Конечно, конечно. Да, эта программа отняла у нас много времени. Честно говоря, я неловко чувствую себя в роли телегероини... О, вы очень любезны... Сэр, вы имеете в виду?.. Я просто не знаю, что ответить... Конечно, понимаю... Благодарю вас, сэр.
Абигайль повесила трубку и ошалело уставилась на Тоби:
— Я не должна говорить об этом ни единой душе... Он объявит о моем назначении завтра вечером после программы. Сказал, что это неплохая мысль — дать возможность всей стране узнать меня поближе. Он посмеялся над обложкой «Миррор», сказав, что его мать тоже была толстухой, но я, по его словам, теперь гораздо красивее, чем в семнадцать лет. Тоби, я буду вице-президентом Соединенных Штатов! — Она истерически захохотала и бросилась к нему на шею.
— Эбби, ты этого добилась! — Он подхватил ее на руки и закружил. В следующий миг лицо миссис Дженнингс исказила тревога.
— Тоби, а вдруг что-нибудь случится?.. Ничто не должно помешать мне...
Он поставил ее на пол и накрыл обе ее ладони своей огромной рукой.
Она засмеялась, потом опять расплакалась.
— Тоби, я словно на американских горках. А все потому, что ты заставил меня выпить виски! Знаешь же, что я не умею пить. Тоби, ты только подумай: я — вице-президент!..
Ему пришлось разрядить обстановку.
— Позже мы отправимся кататься и заодно осмотрим твой новый дом, Эбби. Наконец-то у тебя будет особняк! Следующая остановка — Массачусетс-авеню, — сказал он ровным голосом.
— Заткнись, Тоби. Лучше приготовь мне чашку чаю. Я хочу принять душ, попытаюсь прийти в себя. Вице-президент! Боже мой, Боже мой!..
Он поставил чайник и, не потрудившись надеть пальто, вышел на улицу, к почтовому ящику у ворот. В нем лежала обычная макулатура — рекламные объявления, бланки с приглашениями принять участие в конкурсах. «Вы можете выиграть два миллиона долларов...» Девяносто девять процентов личной почты Абигайль проходило через офис.
А потом Тоби увидел это — голубой конверт с написанным от руки адресом. Личное письмо сенатору Дженнингс. Он глянул в левый верхний угол и почувствовал, как от лица отливает кровь.
Письмо отправила Кэтрин Грэни.
Глава 33
Сэм ехал по Седьмой улице. Он уже немного опаздывал на встречу с Ларри Саггиотисом из Национального управления безопасности транспорта.
Вчера вечером, расставшись с Пэт, он отправился домой и большую часть ночи провалялся в постели без сна. Гнев и раздражение постепенно сменились мрачными раздумьями о справедливости обвинений Пэт.
— Могу я помочь вам, сэр?
— Что? О, простите. — Сэм настолько погрузился в мысли, что не заметил, как добрался до вестибюля ФУА и даже прошел через вращающиеся двери. На него с любопытством смотрел охранник.
Он поднялся на восьмой этаж и сообщил свое имя секретарше.
— Шеф примет вас через несколько минут, — сказала девушка.
Сэм устроился в кресле. Действительно ли между Абигайль и Виллардом в последний день его жизни произошла крупная ссора? Впрочем, если и так, это еще ничего не значит, решил он. Сэм помнил, как сам не раз грозился уйти из конгресса и заняться каким-нибудь прибыльным делом, чтобы обеспечить Дженис роскошную жизнь, которую та заслуживала. Дженис спорила с ним, нападала на него, и любому свидетелю их стычек пришло бы в голову, что они не выносят друг друга. Может быть, вдова пилота действительно наблюдала ссору Абигайль и Вилларда Дженнингс — бывают же черные дни, когда человеку становится противна его работа и он готов на все махнуть рукой. Возможно, у Вилларда был как раз такой день, а Абигайль не хотела, чтобы он сжигал за собой мосты.
Чтобы узнать о подробностях катастрофы, Сэм позвонил Джеку Карлсону из ФБР.
— Двадцать семь лет назад? — Джек присвистнул. — Ничего себе задачка! Не могу ничего обещать. Сейчас расследованием авиакатастроф занимается Национальное управление безопасности транспорта, а прежде — Управление гражданской авиации. Ладно, попробую выяснить.
Джек позвонил в половине десятого.
— Тебе повезло, — сказал он лаконично. — Большую часть докладов после десяти лет хранения уничтожают, но, когда дело касается видных личностей, отчеты о расследовании пересылают на хранение в Управление безопасности. Я связался с Ларри Саггиотисом, который там работает. Он ждет тебя в полдень...
— Извините, сэр. Мистер Саггиотис просит вас к себе.
Сэм встрепенулся. Похоже, секретарша уже давно пыталась привлечь его внимание. «Что-то я сегодня сплю на ходу», — подумал он и пошел за девушкой по коридору.
Ларри Саггиотис оказался крупным мужчиной, чья внешность вкупе с фамилией подтверждала его греческое происхождение. Они обменялись рукопожатиями, и Сэм изложил тщательно отредактированную версию, объясняющую его интерес к расследованию этой катастрофы.
Ларри уселся в кресло и нахмурился:
— Сегодня прекрасный день, не правда ли? — начал он. — Но в Нью-Йорке — туман, в Миннеаполисе — гололед, а в Далласе — проливной дождь. Тем не менее в следующие двадцать четыре часа сто двадцать тысяч коммерческих, военных и частных самолетов поднимутся в небо и приземлятся на территории нашей страны. Вероятность того, что какой-нибудь из них разобьется, ничтожно мала. Теперь представьте себе, что мы испытываем, когда самолет, проверенный перед вылетом опытным механиком и управляемый первоклассным пилотом, при стопроцентной видимости, средь бела дня, вдруг врезается в гору и разлетается на кусочки.
— Самолет Дженнингса?
— Самолет Дженнингса, — подтвердил Ларри. — Я только что просмотрел отчет. Что произошло? Мы до сих пор не знаем. В последний раз с Джорджем Грэни связывался авиадиспетчер Ричмонда. Сообщений о неполадках не было. Им предстоял обычный двухчасовой перелет. Но они так и не прибыли в аэропорт назначения.
— Но вердикт комиссии — ошибка пилота? — спросил Сэм.
— Вероятная причина — ошибка пилота. Это обычная формулировка, означающая, что истинную причину катастрофы установить не удалось. У Грэни была довольно новая машина — «сессна» с двумя двигателями; инженеры утверждали, что самолет находился в превосходном состоянии. А вдова Вилларда Дженнингса выплакала все глаза, рассказывая, в какой ужас ее приводят маленькие самолеты, и о жалобах мужа на жесткие посадки Грэни.
— Выдвигалась ли версия о чьем-то преступном замысле?
— Мистер Кингсли, в таких случаях всегда предполагают возможность преступления. Прежде всего мы пытаемся установить, как мог действовать злоумышленник. Но существует множество способов, которые позволяют им не оставить следов. Например, в наши дни, когда самолеты напичканы электроникой, достаточно спрятать в кабине сильный магнит, чтобы вывести из строя все приборы. Двадцать семь лет назад это было невозможно. Но если кто-то «поработал» с генератором злосчастной «сессны», например, перетер или перерезал провод, самолет мог полностью потерять управление, как раз пролетая над горой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37