Да, старичок у входа знатно пошутил. Иван мысленно послал проклятие на голову Привратника этого обиталища живых мертвецов, которые уже начали нескончаемым потоком вливаться в зал, окружая неосторожного путника, забредшего в их владения. Иван медленно отступал к возвышению со статуей, прикидывая, как бы подороже продать свою жизнь. И тут мертвецы замерли. Позади что-то шевельнулось. Иван резко развернулся. С высоты двухэтажного дома его внимательно изучал золотистый птичий глаз. Ожившая статуя шевельнулась, и ее голова стремительно пошла вниз.
«Сейчас склюнет!» — мелькнула в голове Ивана, завороженно наблюдавшего за неумолимо приближавшимся сверкающим клювом, паническая мысль.
Клюв раскрылся, Иван закрыл глаза, чтобы не видеть того, что должно произойти.
И тут раздался громовой голос, от которого, казалось, качнулись стены зала:
— Ты готов, смертный?
— К чему? — совершенно машинально вырвалось у Ивана, и он приоткрыл глаза.
— Ступить на свой Путь! — прогрохотал голос. Видимо, это и был тот таинственный Оракул, к которому их направил оборотень.
— Но я пришел только узнать… — робко начал Иван.
— Готов? — еще раз каркнула ожившая статуя, игнорируя слова Ивана.
— Готов, — поспешно ответил он, справедливо полагая, что в любом другом месте будет намного безопаснее, чем в этой древней пещере.
— Тогда иди! — пророкотала статуя, и в паре метров от застывшего Ивана возник ослепительный прямоугольник.
Иван шагнул к светящемуся входу, но, не удержавшись, задал вопрос:
— Кто эти несчастные?
— Те, кто сомневался, — проскрежетала статуя, закрывая глаза. По ее поверхности, вспыхнув, пробежала, медленно угасая, мелкая серебристая сетка, и мертвецы зашевелились.
Иван в панике бросился к светящемуся входу в неизвестное, больше всего боясь, что он успеет погаснуть.
В тридевятом царстве
Лежанка была жутко неудобной. Сколоченная кое-как из сучковатого, плохо подогнанного горбыля, немилосердно терзавшего ребра. Для более полного букета ощущений снизу из щелей нещадно дуло. Иван со стоном распрямил онемевшие конечности и потер заледеневший от сквозняка бок.
— Что, очухался? — послышался голос.
Иван вскинул голову. Помещение, где он проснулся, наводило на мысль о тюремной камере. Или о лагерном бараке. Хотя для барака это выглядело слишком солидно. Сплошные каменные стены высотой около двух метров поддерживали широченные балки потолка. Массивная дверь из деревянных плах, схваченных железными полосами. И маленькое зарешеченное оконце в двери, через которое пробивался слабый, мерцающий свет.
Напротив, точно на таких же щелястых и бугристых нарах, восседал, скрестив по-турецки ноги, маленький пухлый белобрысый мужичонка. Про таких в народе метко сказано: метр с кепкой.
— Очухался. — Иван внимательнее присмотрелся к говорившему.
Вроде на матерого уголовника сосед по камере не тянул. Уже одно это утешало.
— Ну и нервы у тебя, — покачал головой мужичонка. — Стальные. Я бы так не смог.
— Что — не смог? — осторожно спросил Иван.
— Как — что? — удивился сосед, — Дрыхнуть без задних ног.
— А что тут такого? — в свою очередь удивился Иван. — Захочешь, и ты заснешь.
— Дык тебе осталось всего ничего, — хмыкнул мужичок. — А ты спать…
— Чего — всего ничего? — тупо переспросил Иван, пытаясь вспомнить, как его могло занести в это место.
— Ну ты даешь! — почему-то восхитился сокамерник.
— Чего — даю? — все так же тупо спросил Иван.
— Да-а, Ваньша, — покачал головой мужичонка, — ты и раньше-то особым умом не выделялся, а сейчас последние крохи, кажись, от страха растерял…
Судя по обращению, сокамерник прекрасно знал своего соседа. Вот только Иван, как ни напрягался, не мог его вспомнить. В памяти отпечаталось лишь последнее мгновение, когда он шагнул в проход, открытый Оракулом в подземельях Макарийского острова.
— Так расскажи, где я, — предложил Иван соседу, — и как попал сюда…
— Ты и правда ничего не помнишь? — удивился мужичок, изумленно глядя на Ивана.
— Нет, — отрицательно мотнул тот головой.
— Дела-а… — Сосед вздохнул. — Не иначе как колдует, гаденыш…
— Ну рассказывай, — поторопил его Иван, пропуская мимо ушей последние, не совсем понятные слова. — Сам же сказал, что всего ничего осталось…
— А что рассказывать, — снова вздохнул мужичок. — В темнице ты. В той, что под теремом…
Из рассказа мужичка стало понятно, что Ивана занесло в какое-то захолустное тридевятое царство. И ладно бы просто занесло. Так нет же, его угораздило угодить прямиком в очередной дворцовый переворот. А соседом по камере оказался не кто иной, как бывший царь здешних холмов, лесов и болот.
— Понятно, что тебе не повезло, — прервал разговорившегося свергнутого самодержца на середине повествования Иван. — Но меня-то за какие заслуги посадили с тобой рядом?
Царь просто вылупил глаза на Ивана.
— Я что-то не то сказал? — поинтересовался Иван. — Или ты не понял?
Самодержец продолжал молчать, ошеломленно глядя на Ивана.
— Нет, с тобой явно неладно, — покачал головой Иван и, наклонившись поближе к бывшему царю, произнес по слогам, как для слабоумного: — Какое отношение я имею к здешним дворцовым разборкам?
— Ык, ык… — начал подавать первые признаки понимания царь.
— Давай-давай, — поощрил его Иван, — Раскручивайся побыстрее.
— Ну ты и шельма, — наконец-то окончательно пришел в себя бывший самодержец. — Какое он, видите ли, отношение имеет к происходящему?! Да самое что ни на есть прямое!
— Не понял. — Теперь настала очередь Ивана сверлить взглядом царя, — Может, пояснишь?
— Ты брось дурачком-то прикидываться, — хихикнул царь. — Не поможет, милый.
Что-то тут было не так. Или у Ивана благополучно выпал из памяти целый кусок жизни, когда он мог вляпаться в склоку местного руководства, или Оракул сыграл с ним довольно злую шутку, перенеся его сознание в тело другого человека.
Иван внимательно оглядел себя. Насколько он помнил, все родинки и морщинки были на месте. Одет был, правда, в какие-то отрепья, но в остальном — все без изменений.
Даже шрам на голени — результат неудачной поездки в детстве на велосипеде — наличествовал.
Однако свергнутый самодержец утверждал обратное. А память упорно безмолвствовала. Иван почувствовал, что еще мгновение — и у него действительно поедет крыша от напряжения.
— Вспомнил? — Царь с усмешкой наблюдал за потугами Ивана. — Или освежить тебе память?
— Освежи, — кивнул Иван.
— Как царицу я в странствие отправил, помнишь?
— Нет, — недоуменно покачал головой Иван.
— Нет?! — неожиданно взъярился самодержец. — Решил беспамятного изображать?! Увильнуть хочешь?! Не выйдет!
— Да от чего увильнуть-то?! — в свою очередь рявкнул Иван. — Объясни по-человечески!
— Не ты ли привел ко мне бабку колдунью?! — с обличающим видом воткнул палец в Ивана бывший царь.
По всему выходило, что Иван попал в чье-то чужое тело. Вернее, в тело своего двойника, проживавшего в здешних местах. И подвизавшегося на службе у свергнутого самодержца, восседавшего сейчас на нарах напротив. Поэтому сосед по камере так бурно отреагировал на слова Ивана о потере памяти. Надо бы ему не перечить и постараться вытянуть как можно больше информации.
— Ну я, — согласился Иван со словами царя, приступая к выполнению намеченного плана.
— А эта мымра сказала, что царица понесла?! — продолжил царь.
— Ну, — опять согласился Иван, подумав, что об этом царю могла бы с таким же успехом сообщить и его собственная супруга. Хотя кто его знает, — может, самодержец был со своей дражайшей половиной на ножах… Тогда возникал другой, не менее интересный вопрос: от кого могла понести царица? Но озвучивать свои мысли не стал, опасаясь, что тогда придется схватиться врукопашную с оскорбленным соседом по камере.
— И что родится у нее чудище?! — Царь выжидающе уставился на Ивана.
— Не мышонка, не лягушку, а неведому зверюшку, — вспомнились Ивану со школы въевшиеся намертво строчки.
— Во-во, — подтвердил царь.
— Ну и что?
— После этого я и согласился с тобой, что за такое надо отправить супружницу подальше, — ответил царь.
— А я-то тут при чем? — не удержался от вопроса Иван, — Это ваши разборки, а не мои… что-то ты мутишь, деспот народный…
— А бочку кто конопатил?! — опять взъярился самодержец. — Я, что ли?!
Иван оторопело смотрел на бывшего царя, не в силах переварить только что услышанное. Выходит, он (вернее, его двойник) своими руками устранил беременную царицу… Да еще таким садистским способом…
— Вспомнил?! — продолжал бушевать бывший царь. — И не ты ли мне предложил такой способ избавления от супружницы и ее чудища?!
Объяснять сложившуюся ситуацию в настоящий момент было бесполезно. Царь ни за какие коврижки не поверил бы, что Иван ни в чем не виноват и творил все эти пакости тот, кто раньше занимал его тело. Иван еще раз внимательно осмотрел руки и босые ноги. Он был готов голову дать на отсечение, что тело действительно его.
— Надо было тогда тебя тоже в эту бочку запихать! — никак не мог успокоиться свергнутый самодержец. — Глядишь, утопли бы — и у меня не было бы проблем!
— Да в чем проблема-то?! — решил взять быка за рога Иван. — И кто нас в темницу запихал?!
— А он и запихал! — царь в запале обличения, как и предполагал Иван, не заметил несуразности вопроса приспешника, посвященного во все тайны царского двора. — Сынок мой явился за наследством!
— Уцелел, значит? И как он смог тебя скинуть? Где твое войско прохлаждалось в это время?
— Ты опять?! — с подозрением уставился на Ивана царь. «Ну вот, — мысленно поморщился Иван. — Заметил.
Придется срочно что-то сочинять, чтобы этот царек действительно поверил, что я потерял память».
— Но я правда не помню ничего. — Иван наклонился к царю и с таинственным видом продолжил: — Наверное, Он на меня дополнительно порчу навел…
— Это Он может. — Царь тоже произнес «Он» со значением.
«Теперь бы догадаться, что это за таинственный „Он“, — подумал мимоходом Иван. — Чтобы снова впросак не попасть».
— Так как же сынок-то захватил власть? — продолжил Иван расспросы, теперь не опасаясь излишне бурной реакции соседа.
— Явился Он с толпой утопленников, — пояснил царь. — Их что руби, что не руби… одно слово — нежить. Пока на куски не покромсаешь, ничего не добьешься…
«Ага, — догадался Иван. — Это царь сынка так зауважал, что с большой буквы поминает…»
Тут Иван заметил, что опальный царь совсем закручинился и умолк. Переживал, видно, еще раз бесславное поражение от водяных зомби.
— И что дальше? — полюбопытствовал Иван.
— Часть моих стрельцов испугалась такого противника и разбежалась, — пояснил Иван. — А оставшихся мертвяки порубили…
Н-да… Вот тебе и тридцать три богатыря… Никем не приукрашенная действительность…
— Сколько их было у сынка? — полюбопытствовал Иван.
— Кого — их? — не понял царь.
— Ну этих, которые «в чешуе, как жар, горя», — пояснил Иван, — утопленников.
— А я считал, что ли? — насупился царь. — Десятка три точно было…
— И что дальше? — спросил Иван.
— А ничего, — угрюмо ответствовал свергнутый папаша. — Бабку-колдунью уже в масле сварили. Теперь наша очередь…
— Так нас казнят? — наконец-то дошло до Ивана.
— А ты думал — извинятся и выпустят? — ехидным голосом спросил царь.
— Тоже в кипящее масло? — после некоторого молчания вопросил Иван.
— Масло — это было для колдуньи, — ответил царь. — Нам что-нито похлеще придумают.
— Что? — вырвалось у Ивана.
— Мало ли, — вяло пожал плечами бывший самодержец. — Повесить, сжечь, четвертовать, на кол посадить…
После этих слов в камере опять наступило продолжительное молчание. Иван медленно переваривал ситуацию, в которую его так коварно заманили. Царь, пригорюнившись, смотрел в стену. Видать, тоже думал о своем, о царском…
Несмотря на сложившуюся безвыходную ситуацию, у Ивана где-то на периферии сознания крутилась некая мысль, которую он никак не мог поймать за хвост.
— Стоп! — Неожиданно он понял, что ему не давало покоя. — Сколько лет наследнику-то?
— Не все ли равно, — с унылым видом пробормотал царь.
— А все-таки? — продолжал настаивать Иван.
— Да где-то твоих лет, — пожал плечами бывший царь.
— Тогда как же я мог конопатить бочку с его будущей матерью?
— А это ты у него завтра спросишь, — хмыкнул самодержец, — когда тебя на плаху поведут…
— Так вот что ты имел в виду, когда говорил, что осталось всего ничего… — забеспокоился Иван.
— Именно, — подтвердил бывший царь, — всего ничего.
— А тебя не поведут, что ли?
— Меня наследничек оставил до приезда матери на десерт, — вздохнул самодержец. — Тогда и мой конец настанет…
— Неужели нельзя было справиться с толпой зомби? — задал риторический вопрос Иван. — Не поверю, что нет такого способа…
— Способ-то есть, — опять вздохнул свергнутый самодержец. — Огня они боятся страшно… Но это мы заметили, когда уже поздно было…
— Эх вы, придурки! — в сердцах выразился Иван, — На стенах вокруг города всегда надо держать котлы со смолой и дрова наготове!
— Да нет у нас никаких стен, — удивленно посмотрел на Ивана бывший царь. — И отродясь не бывало. Теперь я и правда верю, что тебе память отшибло…
— Тогда надо было договориться с кем-нибудь, — продолжил Иван бесполезный в нынешней ситуации разговор.
— С кем?
— Ну с волшебниками…
— Это с колдунами, что ли? — переспросил царь. — Так нет здесь поблизости настоящих огневиков…
— Тогда еще с кем-нибудь, — пожал плечами Иван. — Если у вас утопленники по земле шатаются, то и другой нечисти должно быть с избытком.
— С русалками? — перебил его бывший царь. — Они с ними хороводы водят. Одного поля ягода… — И больше никого поблизости нет? — не поверил Иван. — Почему — нет? — возразил царь. — Лешие, кикиморы… но они из леса ни в жисть не выйдут… с этими мертвяками морскими разве что Змей Горыныч справился бы… Да только с ним не договоришься…
— Змей Горыныч? — Иван с изумлением посмотрел на царя, думая, что тот шутит. — А разве и он имеется в наличии?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48