Обычно он консультировал антитеррористическую бригаду Федеральной полиции, но не отказывался от консультаций на кантональном и даже городском уровне.
Он был специалистом по взрывчатым веществам.
— А вы не думали о том, что могли бы попасть внутрь с помощью взрыва? Это было бы проще, чем использовать для подобной цели мины. Это весьма распространенный способ и его широко используют в армии, когда им не хочется входить через дверь.
— Забавно, — ответил Медведь. — Если мы устроим взрыв, то тем, кто окажется рядом с дырой, не поздоровится.
— А так как там, скорее всего, буду я, — сказал Фицдуэйн, — то я категорически возражаю против вашего предложения, хотя и понимаю, что оно сделано от чистого сердца.
Майор перепугался:
— Мой милый друг, мы не допустим, чтобы на вашей голове шевельнулся хоть один волосок. Мы произведем точный расчет действия мин. Будет бум-бум и образуется дверной проход.
— У меня был один знакомый, специалист по взрывчатым веществам в американских силах специального назначения. У него было прозвище — Ноу Проб Дудчински, потому что каждый раз, когда его просили сделать что-нибудь, имеющее отношение к взрывам, он отвечал “Ноу проблем, приятель” и принимался за дело. Он был отличным специалистом.
— Понятно, но при чем здесь это? — спросил майор.
— Он подорвал себя и половину взвода, — ответил Фицдуэйн. — С тех пор я крайне подозрительно отношусь к взрывам. Я думаю, вы не горите желанием узнать, какие были его последние слова.
— Нет, — произнес майор.
— Кроме того, — уточнил Фицдуэйн, — наш объект любит засовывать в стены “клейморы” и подобные игрушки, а они могут быть приведены в действие наружным взрывом. Поэтому нам и нужна кумулятивная мина, так как она одновременно устроит взрыв и нейтрализует любые скрытые ловушки.
К ним медленно приближался грузовик. В его кузове лежал ящик пятнадцати сантиметров толщиной и размером с большой дверной пролет. Грузовик подъехал к ним и остановился. Из него выпрыгнули три солдата, вытащили ящик и установили его вплотную к бронированной плите толщиной полтора сантиметра, привинченной к кирпичной стене старого фортификационного сооружения.
— Находиться рядом с ящиком вполне безопасно, — объяснил майор, — но все равно рекомендуется соблюдать правила безопасности.
Фицдуэйн и Медведь поспешили в укрытие, которое было расположено под прямым углом к фортификационному сооружению. К ним присоединились три солдата. Майор подошел последним, он старался выглядеть спокойным. Все присутствующие надели стальные каски. Фицдуэйна эта ситуация стала забавлять.
Майор держал в руке миниатюрный радиопередатчик.
— Вы знакомы с принципом действия кумулятивной мины или, как ее еще называют, мины направленного действия? — спросил он.
Фицдуэйн и Медведь кивнули в ответ. Принцип действия кумулятивной мины состоял в следующем: если поместить взрывчатое вещество в корпус определенной формы и дать возможность взрывчатому веществу расшириться внутри корпуса, то взрывную волну можно направить по выбранному направлению. Взрывная волна неизбежно последует по линии наименьшего сопротивления, и цель будет достигнута. В конструкцию мин со времени их изобретения были внесены некоторые усовершенствования, позволяющие применять их в работе с предметами различной формы.
— Было бы лучше, если бы мы имели дело только с одним материалом, — сказал майор. — Бронированная плита сама по себе не представляет проблемы, но сочетание материалов не всегда может принести ожидаемый результат. В данном случае мины размещены в задней части ящика. В центр мы поместили пуленепробиваемый материал, усиленный керамическими плитами; мы не стали применять бронированные плиты, так как ящик стал бы слишком тяжелым. Спереди, по вашему распоряжению, мы оставили место для картины, а чтобы рассмотреть ее, не разбирая ящик, сделали створки.
— Кстати, — спросил Фицдуэйн, — а взрыв не повредит картину? Чтобы заинтересовать наш объект, мы должны будем принести ему что-нибудь довольно ценное, а зная вас, швейцарцев, я не удивлюсь, что мне потом предъявят счет, если картина будет попорчена.
Майор вздохнул.
— Герр Фицдуэйн, я расцениваю ваш вопрос как шутку, но тем не менее могу заверить, что картина будет в целости и сохранности. Взрывная волна будет направлена на стену. Смотрите!
Он нажал кнопку на передатчике. Послышался слабый треск, и часть стальной плиты вместе со стеной упала, как лист бумаги, обрезанный острым лезвием. Дыма не было. Поднялось лишь небольшое облачко пыли, которое тут же растаяло в воздухе.
Фицдуэйн подошел к ящику и раздвинул дверцы. На том месте, где предусматривалось поместить картину, красовался рекламный плакат. В целости и сохранности. Фицдуэйн обернулся к майору, который стоял с довольным видом, сложив руки на груди, и сказал:
— Вы бы имели успех в Трое. — Он еще раз посмотрел на ящик. — Я думаю, можно внести кое-какие усовершенствования. Вам приходилось работать с имитационными гранатами?
— Саймон, — сказал Фицдуэйн в телефонную трубку, — ты завтра принимаешь гостей? — Бейлак рассмеялся.
— Как обычно. Добро пожаловать.
— Я хотел попрощаться. Я покидаю Берн. Я сделал все, что мог, и пора отправляться домой. Бейлак хмыкнул:
— Да, ты увидел то, чего обычно не видят туристы. Нам будет не хватать тебя. До завтра.
— Чао, — ответил Фицдуэйн. Он положил телефонную трубку и посмотрел на сидящего напротив Медведя:
— Теперь дело за Паулюсом фон Беком. Какой это будет план: А или Б?
Они покинули Кирхенфелдштрассе и отправились в полицейское управление, где провели два часа, упражняясь в стрельбе из пистолета. Медведь был хорошим инструктором, и Фицдуэйн почувствовал, что к нему возвращается его былое умение. Последние двадцать минут они стреляли пулями “глейзер”.
— Имей в виду, — напомнил Медведь, — что при стрельбе “глейзерами” смертельный исход гарантирован в девяноста процентах.
Фицдуэйн подбросил пулю в руке.
— И у ваших мальчиков монополия на эти штучки?
— Продажа ограничена, — уточнил Медведь. Фицдуэйн удивленно приподнял бровь.
— Нет, — был ответ Медведя.
Шеф криминальной полиции разговаривал по особой линии с Килмарой из Ирландии.
Голос Килмары был озабоченным:
— А нет ли другого способа? Хьюго уже не юнец. С возрастом мы утрачиваем рефлексы.
— Это план Фицдуэйна, — ответил шеф. — Вам известно, что произошло, когда мы пытались действовать обычным способом. Мы понесли потери. Хьюго вериг, что, если он проникнет внутрь, полдела будет сделано. Кроме того, Бейлак, из соображений собственной безопасности, не задействует, находясь там, весь свой арсенал. Мы рассчитываем на обычный арест — лицом к лицу.
— А если Бейлак будет не один?
— Фицдуэйн не начнет действовать, пока не взорвет мину, — сказал шеф. — Мы еще добавили оглушающие гранаты. Это даст возможность Фицдуэйну выиграть время, и мы получим возможность быстро прийти ему на помощь. Мы привлечем свои лучшие кадры.
— Я бы предпочел, чтобы Бейлак был не на своей территории, — сказал Килмара. — Одному Богу известно, что он держит у себя на этом складе.
— Мы попытаемся. Хотим в качестве приманки использовать картину Паулюса. Если Бейлак клюнет на это, Фицдуэйну даже не придется принимать участие в его аресте. Если же он не согласится прийти, мы переходим к плану Б. Как вы считаете, Фицдуэйн справится?
Килмара вздохнул:
— Он крепкий парень, но мне все это не нравится. Я за него отвечаю.
— Ну хорошо. Что нам еще остается? Он учует любого полицейского, как бы мы его ни замаскировали. Фицдуэйн во всяком случае может спокойно войти в его дом. А нам остается только надеяться.
— А как насчет этого парня Паулюса? — спросил Килмара. — Он был близок с Бейлаком. Откуда нам знать, не сломается ли он. Если это произойдет, Хьюго мертв.
— Чарли фон Бек клянется, что ему можно доверять. И Медведь, и Фицдуэйн считают, что ему можно верить. А сейчас он находится под постоянным наблюдением наших сотрудников, телефон его прослушивается, и мы его немедленно уберем, если что-нибудь почувствуем.
— Существует много способов передать сообщение, не прибегая при этом к помощи телефона, — заметил Килмара. — Завтра в это время все будет кончено.
— Смотрите, не забудьте проследить за соблюдением прав Бейлака.
— К черту его, вместе с его правами! — ответил шеф. Повесив трубку, Килмара обратился к мужчине, сидевшему перед ним в кресле:
— Вы уловили суть? Представитель Моссада кивнул.
— Ну и как вам Ирландия после отсутствия? — спросил Килмара.
Человек из Моссада улыбнулся:
— Как всегда, никаких существенных изменений.
— Теперь поговорим об американском посольстве и других вещах, — сказал Килмара. — Хотите выпить?
Он достал из ящика стола бутылку ирландского виски и два стакана. Уже темнело, когда они закончили беседу, и бутылка успела опустеть.
Мальчик лежал, повернувшись к нему спиной. Он отбросил одеяло во сне, и тело его выше пояса было обнаженным. Паулюс не мог вспомнить, как он здесь оказался. Он погладил спину мальчика, стараясь вспомнить, как тот выглядит. У мальчика были волосы золотистого цвета. На щеках у него был легкий пушок. Ему было от силы лет четырнадцать или пятнадцать. Паулюс почувствовал, что его член напрягся. Он придвинулся к мальчику и просунул руку. Он начал поглаживать член мальчика, почувствовал, как тот постепенно твердеет у него в руках. Он придвинулся ближе и прижался к мягким ягодицам мальчика.
Они лежали, тесно прижавшись друг к другу. Внезапно ему захотелось увидеть его лицо. Держа одной рукой член мальчика, второй он повернул к себе его лицо. Внезапно мальчик повернулся сам, он оказался больше, старше и навис над Паулюсом, сжимая в руке короткий нож с широким лезвием. Нож навис над его шеей и слегка пощекотал ее. Паулюс открыл рот, чтобы закричать, но было слишком поздно. Боль была нестерпимой. Кровь — его кровь — хлынула у него между глаз.
Он почувствовал, что его дергают за руку. Он боялся открыть глаза. Его тело было липким от пота. Сердце его бешено колотилось.
— Вы кричали, — послышался голос. Паулюс открыл глаза. Над ним склонился дежурный детектив. На наплечном ремне у него был прикреплен автоматический пистолет, и в правой руке он держал автомат МР-5 “хеклер-унд-кох”.
Дверь спальни была открыта, и Паулюс мог разглядеть очертания фигуры второго детектива.
— Извините, — сказал он, — мне снился дурной сон. “Дело не только во сне”, — сообразил детектив. Лицо его было безмятежным.
— Вам что-нибудь нужно? — спросил он. “Нет, мне это не по плечу”, — подумал Паулюс. Он посмотрел на детектива:
— Спасибо, ничего.
Детектив повернулся, чтобы уйти.
— Который час? — спросил Паулюс. Детектив посмотрел на часы, ему придется написать донесение.
— Без четверти четыре, — ответил он, закрывая за собой дверь.
Остаток ночи Паулюс провел без сна, размышляя о цене, которую приходится платить за предательство.
Бейлак пил апельсиновый сок и прослушивал запись разговора с Фицдуэйном. Анализатор голоса не выявил ничего существенного. Разговор был слишком коротким, чтобы можно было получить более определенное заключение. Раньше анализатор неплохо помогал ему, может, уже разработаны новые, более чувствительные модели? Хотя Бейлак был уверен, что ничто не может сравниться с его собственной интуицией.
Является ли он подозреваемым? Вряд ли. Фицдуэйн несколько раз звонил ему до этого, и они нашли общий язык. Было бы странно, если бы он не зашел попрощаться. Это его последний день в Берне. Его — Бейлака — последний день пребывания в Берне и, как выяснилось, ирландец также покидает Берн. Такое совпадение. Хотя ставка столь высока, что имело бы смысл отправиться в путь прямо сейчас и не разгадывать эту загадку.
И все-таки идти до конца было невероятно привлекательным занятием. Альпинист ведь не отказывается от покорения вершины только потому, что погода неустойчивая. Нет, он не отступит. Риск, настоящий риск, вот что заставляет сердце биться сильнее. Я играю в прятки с жизнью, подумал Бейлак, и по его телу пробежала дрожь удовольствия.
Позднее, сидя в своей джакуззи, он опять вспомнил о предполагаемой встрече с Фицдуэйном и подумал, что не помешает немного подстраховаться. Риск есть риск, но только дурак может рисковать безоглядно. Он набрал номер. Они ответили, что выедут немедленно и приедут задолго до обеда.
Фицдуэйн поднялся рано, и Медведь отвез его на Вайсен-хаусплац. Он провел девяносто минут в обществе начисто лишенного чувства юмора инструктора рукопашного боя. В конце занятия разозленный и набивший синяков Фицдуэйн продемонстрировал несколько приемов из арсенала воздушных десантников. Инструктора вынесли на носилках. Медведь был слегка не в себе:
— Я и не предполагал, что ты можешь быть таким. Фицдуэйн немного успокоился.
— Здесь нечем гордиться, такие приемы нужно использовать только в самом крайнем случае. — Он усмехнулся угрюмо. — Обычно приходится работать мозгами.
Еще час они провели на стрельбище, стреляя только пулями “глейзер”, и упражнялись исключительно в стрельбе с близкого расстояния. Фицдуэйн настрелялся вволю. Его одежда пропахла пороховым дымом. После того как он принял душ и переоделся, от запаха пороха не осталось и следа.
Следователь посмотрел на своего кузена. Паулюс был мертвенно-бледным от страха и недосыпания. От него исходил слабый запах рвоты и лосьона после бритья, но его костюм был, как всегда, безукоризненным. Да, вне всякого сомнения, Паулюс был самым слабым их звеном. К счастью, его виду и нервозности имелось объяснение: он якобы хочет ввести в заблуждение и владельца картины, и руководство музея. История выглядела вполне правдоподобной, но принесет ли она успех, это покажет время.
Чарли фон Бек стал воспринимать Паулюса по-иному после того, как услышал его признания. Он подумал, что Паулюсу, скорее всего, не в первый раз доводится проделывать подобные махинации с произведениями искусства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79