Сегодня он был одет в изумрудный вариант вчерашнего розового одеяния. Он целовал дамам ручки и расточал комплименты.
Благостную атмосферу нарушил резкий голос Уолтера Раша:
— Моя каюта должна быть здесь. Это ошибка. Я прошу позвать капитана. Вот моя каюта. — Он стукнул кулаком по двери каюты Рэма.
Служащий засуетился и попытался увести раздраженного пассажира, обещая предоставить ему чудесную каюту на другой палубе. Мери посмотрела на Рэма:
— А как тебе удалось получить эту каюту?
Он пожал плечами:
— Просто повезло, наверное. — Губы его слегка подрагивали.
Прежде чем Мери успела как-то это прокомментировать, Джон Стоктон, в равной мере и джентльмен, и дипломат, подошел к раздраженному Рашу, который вырывал в это время свою руку у служащего.
— Уолтер, — тихо произнёс доктор Стоктон, — я буду счастлив обменяться…
В этот момент тот резко вырвал руку и попал ею прямо доктору в лицо. Джон Стоктон отлетел к стене и медленно сполз на пол. Из ранки, образовавшейся над правым глазом, потекла струйка крови.
Рэм рванулся вперед, но Эстер оказалась быстрее. Она ударила Раша своей сумочкой по голове и выкрикнула ему в лицо:
— Вы злой и нехороший! Смотрите, что вы наделали. — Она поспешила к доктору Стоктону, присела рядом и уложила его голову себе на колени. — О, дорогой мой Джон. Ты ранен. Этот грубый человек сделал тебе больно.
Доктор Стоктон погладил ее руку:
— Все хорошо, все хорошо, Эстер. Не переживай. Я же крепкий, как старый дуб.
Уолтер Раш был в ужасе от содеянного. Он стоял молча и смотрел на окружающих. Затем пробормотал что-то похожее на извинения и быстро ретировался. Появился служитель с аптечкой, но Эстер Беррингтон не позволила никому прикоснуться к раненому. Она сама оказала «дорогому Джону» первую помощь.
После того как ранку промыли и перевязали — она оказалась несерьезной, — Рэм объявил группе:
— По-моему, сейчас самое время всем распаковать вещи и устроиться. Встретимся на прогулочной палубе в три часа, полюбуемся на отплытие. — Все согласились и разошлись по своим каютам. Повернувшись к Мери, он тихо добавил:
— А вам, принцесса, я позвоню через полчаса.
Зайдя в свою маленькую каюту, Мери бросила сумочку и ключ на стол и плюхнулась на постель. Неприятная сцена в коридоре взволновала ее. Слава Богу, доктор Стоктон пострадал не сильно. Затем она улыбнулась. Эстер, оказывается, зря пыталась убедить всех, что равнодушна к Джону Стоктону. Теперь тайное стало явным. Спасибо Уолтеру Рашу. Доктор, наверное, сейчас на седьмом небе от счастья. От внимания Мери не ускользнуло, что, прежде чем позволить Эстер увести себя в каюту, Джон Стоктон слегка ей подмигнул.
Умывшись и приведя себя в порядок. Мери обратила внимание на столик в углу. На нем лежали две большие коробки.
— А это еще что такое? — нахмурилась она.
В одной коробке лежали норковая шуба и все драгоценности, которые Рэм подарил ей прежде. Она воздела голову к небу. Опять все сначала. Вторая коробка была обернута яркой фольгой и перевязана золотой ленточкой. Она взяла ее к себе на постель и медленно открыла. В ней лежала по крайней мере дюжина купальников различных цветов и фасонов. Разумеется, все более скромные, чем изделие Генри.
— О Господи! — воскликнула Мери. — Я, наверное, удавлю этого человека.
Тихий стук из смежной каюты прервал ее тираду. Она подошла и впустила Вэлком.
— Что опять случилось, золотко?
Мери показала в сторону кровати:
— Полюбуйся! Зачем мне все это? Сегодня к вечеру я убью Рэмсона Габри.
Вэлком подошла поближе и исследовала содержимое коробки, а затем разразилась смехом.
— А что, у этого человека есть вкус, — сказала она, показывая на этикетки фирм. — Надо отдать ему должное.
— Я ему еще и не то отдам, — проворчала Мери, выхватив из ее рук купальник и швырнув его в коробку. Захлопнув крышку, она подхватила ее и выбежала из комнаты.
На ее стук в дверь из каюты Рэма никто не ответил. Мери возвратилась к себе и снова бросила коробку на кровать.
Постепенно в ее голове созрел план.
— Бассейн, кажется, на прогулочной палубе? — спросила она и, когда Вэлком кивнула, добавила:
— Где тот черный купальник, что подарил Генри?
Через несколько минут она уже была наверху. С берега дул свежий ветерок.
А может быть, это не такая уж и хорошая идея?
Несколько членов клуба «Золотые годы» уже прогуливались по палубе. Нонна о чем-то весело беседовала с Вэлком. Эстер Беррингтон, одетая в свободное платье и босоножки, стояла у перил. Рядом — доктор Стоктон с биноклем и повязкой на голове.
Мери к этому времени уже поостыла. В общем, если она сейчас начнет демонстрировать свой купальник, все будет выглядеть довольно по-дурацки. Ничего она этим не добьется, разве что шокирует этих добрых милых людей. И все только затем, чтобы разозлить Рэма. Что же это такое со мной творится? За последние три дня я выходила из себя чаще, чем за последние три года. Она сокрушенно вздохнула и направилась вниз, чтобы переодеться во что-нибудь более пристойное.
Ее остановил доктор Стоктон:
— Это ваш друг вон там? — Он указал здание на улице и передал ей бинокль. — Лучше бы ему поторопиться. Мы уже отплываем.
Отбросив прядь волос с лица, она прижала бинокль к глазам. Ошибки быть не могло — это был его профиль, его мускулистое тело, его аккуратная белая рубашка. Они стояли у газетного киоска и разговаривали. Их было трое. Рэм, Марк и еще кто-то. Этого третьего Мери разглядеть никак не могла, его загораживал Марк.
— Да, это он. Но беспокоиться не стоит. Ради него, я думаю, задержат отплытие.
Но тут Марк сдвинулся чуть в сторону, и она увидела этого третьего.
Это был египтянин с нависшими веками! Тот, которого она уже видела несколько раз. В Мемфисе. В Абу-Симбеле. И вот теперь здесь. Случайность? Маловероятно. И почему он разговаривает с Рэмом? Этот человек следил за ней? Почему?
А что, если он террорист? О Господи, а если он из какой-нибудь экстремистской группировки, и они замышляют похитить ее? Мама тогда, наверное, сразу же умрет.
Чувствуя неприятный холодок в желудке, она возвратила доктору Стоктону бинокль и отправилась в свою каюту переодеться в белые брюки.
Стук в дверь раздался, когда она застегивала розовую кофточку. Она знала, кто это там за дверью, поэтому спешно привела в порядок волосы и коснулась губ помадой.
Человек с нависающими веками ее, конечно, пугал, но одновременно она не забывала, что сердита на Рэма.
Стук стал более настойчивым, было слышно, как Рэм зовет ее. Ничего, пусть этот негодяи подождет. Она собрала сумку, положила туда фотоаппарат и побольше пленок. В последнюю минуту достала еще заколки, которые подарил ей Рэм, и кулон с соколом и положила их в карман, застегнув его на молнию. Так будет сохраннее.
Когда она в конце концов открыла дверь, то увидела улыбающегося Рэма. Газета все еще была у него под мышкой.
— Где ты была, любовь моя? Я уже начал беспокоиться.
Когда он попытался поцеловать ее в щеку, она отвернула лицо:
— Это мне следует спросить, где был ты. Десять минут назад тебя в твоей каюте не было.
— Я выходил купить газету, — сказал он, прижимая ее к себе. — Кстати, ты можешь ее почитать, если хочешь. Правда, она на арабском, но это, надеюсь, тебя не смущает. Значит, ты скучала по мне, дорогая.
Она выскользнула из его рук снова:
— Кто этот человек, с которым ты разговаривал?
Рэм нахмурился:
— Разговаривал с кем? Со мной был Марк, я с ним разговаривал.
— Нет, я имею в виду другого. Я была на прогулочной палубе и видела в бинокль, как ты и Марк разговаривали с каким-то человеком. — У нее опять похолодело в желудке. — Кто он? Тот, с нависающими веками.
Он рассмеялся и привлек ее к себе. Газета упала на пол.
— Принцесса, почему тебя заботят такие пустяки? Это просто человек, который стоял у киоска. Случайный прохожий, понимаешь? Я немного поговорил с ним. Но лучше бы я поговорил с тобой. Ты много приятнее. — Лаская ее ухо, он улыбнулся. — Значит, ты наблюдала за мной в бинокль? Молодец.
Мери одеревенела в его руках, затем высвободилась:
— Черт побери, Рэмсон Габри. Послушай меня. У меня серьезные проблемы, я обеспокоена.
— Что случилось, любимая? — Он повернул ее к себе и стал всматриваться в лицо. За ее плечом он увидел коробку с купальниками на кровати и улыбнулся:
— Ах вот в чем дело. Ты расстроена из-за этих купальных принадлежностей. Выброси их все в иллюминатор, и дело с концом.
— Да, это все меня действительно расстроило, но не только это. Есть кое-что и похуже. Черт побери, я просто боюсь.
Его улыбка растаяла. В глазах появился стальной блеск, мускулы напряглись.
— Кого ты боишься? Кто тебя обидел?
— Да. Вернее, нет. Я не знаю. Но я думаю, что меня собираются похитить.
Он нахмурился:
— Похитить? Тебя?
— Именно это я и пытаюсь тебе втолковать. Этот человек, с которым ты там разговаривал, ну, тот, с нависающими веками, он преследует меня. Я видела его уже несколько раз. Он тогда напугал меня до смерти в Абу-Симбеле. На какое-то мгновение мне показалось, что он пришел меня убить в темноте. А может быть, он собирается перерезать мне горло, пока я сплю?
Складки на его лице разгладились, плечи начали подрагивать. Он громко рассмеялся:
— Любимая, у тебя богатое воображение.
— Рэмсон Габри, это не смешно! — Горячие слезы брызнули из ее глаз и потекли по щекам. Она вытирала их тыльной стороной ладони. — Я боюсь.
Он крепко обнял ее:
— Жизнь моя, не плачь. У меня сердце разрывается на части, когда я вижу, что ты плачешь. — Он поднял ее подбородок и нежно поцеловал ее глаза. — Я никому не позволю причинить тебе боль. Ведь моя единственная цель — это чтобы тебе было хорошо. Извини, что смеюсь, но дело в том, что я знаю этого человека. И его жену тоже. И его пятерых детей. Поверь мне, он для тебя не опасен.
Глаза Мери, все еще в слезах, встретились с его сияющими теплыми голубыми алмазами.
— Ты действительно думаешь, что он не преследует меня?
Он улыбнулся:
— Тебя преследую я. Разве нам нужны еще попутчики?
Она вглядывалась в его лицо, которое уже начинало становиться для нее дорогим, и чувствовала, что в его натуре есть что-то безжалостное, таинственное, что-то…
— Ты знаешь, у меня тут мелькнула мысль, что это ты организовал за мной слежку.
— Зачем это, спрашивается, мне?
— Не знаю. А почему бы не попытаться? Это вполне в твоем духе. — Она глубоко вздохнула. — Так, а теперь что с этими купальниками…
Он оглушительно рассмеялся:
— Пойди умой свое прекрасное личико, а мне надо переговорить с Марком. Потом мы отправимся на прогулочную палубу. А эти купальники обсудим позднее.
Злой, как черт, Рэм даже не остановился переговорить с Марком, а прямым ходом направился к Джи-Джи, руководителю детективного агентства. Они были давними друзьями, еще со студенческих лет в университете, в Техасе, и Рэм ему безоговорочно доверял, но если Джи-Джи провалит это дело, то спуску он ему не даст.
— Этот одноглазый идиот Мустафа, — с порога взорвался Рэм. — Какого дьявола он здесь делает? Я же сказал, чтобы ты его уволил.
— Я его уволил, босс. Три недели назад. Я дал ему под зад сразу же, как получил от тебя указание.
— Тогда почему же он ошивается около Мери?
— Я его не видел.
— Так теперь хоть посмотри. Мери говорит, что видела его три или четыре раза. И сегодня тоже. Даже я видел его. Он прятался за газетным киоском. Это же такой идиот, ему даже лампочку ввернуть нельзя поручить.
— Ты поговорил с ним?
— Естественно, я поговорил с ним. И он попытался навесить мне лапшу на уши. Что-то наплел про свою сестру.
— У него нет сестры.
— Я знаю. И я знаю также, что от этого грязного сукиного сына ничего хорошего ждать не следует. Он родную мать продаст за десять фунтов. Я тебя предупреждаю, Джи-Джи, если хоть один волос упадет с головы Мери, я прикажу подать на завтрак твои яйца.
— Господи, парень, да ты совсем потерял из-за нее голову.
— Да, я потерял из-за нее голову. И, ради Бога, прошу тебя, сделай так, чтобы она была в полной безопасности, но ничего не замечала. Понял?
— Иначе мою задницу будут кушать крокодилы?
Рэм рассмеялся:
— Если в Египте, то, конечно, крокодилы. Я думаю, ты им придешься по вкусу. Есть еще один вопрос, он связан с Мабахетом. Вчера я имел встречу с Тефиком Фаядом, и он поделился со мной параноидальной идеей, что Мери и Вэлком шпионки.
— Шпионки? Эти две красавицы? Ты смеешься.
— Я понимаю, что это сплошная чушь. — Рэм передал ему содержание разговора с Фаядом. — Поэтому имей в виду, здесь, вероятно, крутится пара людей Фаяда.
Джи-Джи рассмеялся:
— Я думаю, их мы не пропустим.
— Будь очень внимательным, Джи-Джи.
— Да у меня муха здесь не пролетит.
— Посмотрим, посмотрим, — произнес Рэм и вышел.
На палубе он перевел дух.
Что бы сказала Мери, если бы узнала, что он организовал слежку за ней? Хотя и для ее же безопасности. Однако он знал, что убедить ее в необходимости таких мер было бы очень трудно.
Он вдруг разозлился на Нору Элвуд. Это она заставила его обманывать Мери. Затем успокоился. Даже если бы мать Мери не попросила обеспечить безопасность дочери, он все равно бы это сделал. В наши неспокойные времена чего не случается. А Мери слишком большая драгоценность, чтобы не обращать на это внимания. И слава Богу, его люди оказались более бдительными, чем он. Один все время следовал за ней от самой Гизы и оставался рядом, пока другие садились в самолет на Луксор.
При одной только мысли, что с ней может что-то случиться, у него в жилах стыла кровь. Она его радость, его жизнь, его душа. Если надо, он передушит всех шакалов в пустыне, но не позволит причинить боль даже ее мизинцу. Но простит ли она его, если узнает правду?
Остается только молиться. И еще этот чертов Мустафа.
Рэм вздохнул и пошел разыскивать Мери.
Им так и не удалось обсудить проблему с купальниками. Потому что они попали на прогулочную палубу как раз в тот момент, когда «Жемчужина Нила» отчалила и начала медленное плавание на север. Мери было не до купальников, она залюбовалась видом древнего Нила. Грациозные фелюги, подняв белые паруса, наполненные ветром, проплывали мимо, вниз и вверх по течению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35