— Мне кажется, что последние несколько дней кто-то за мной постоянно следит.
Неожиданно Вэлком встревожилась:
— Ну-ка, ну-ка, расскажи мне об этом.
— Да особенно нечего и рассказывать. В первый раз Нависшие Веки я увидела в Мемфисе, потом встретила его еще раз, только не помню где. А теперь — в Абу-Симбеле.
— Он подходил к тебе, делал какие-нибудь угрожающие движения?
— Нет. Вообще, возможно, он просто турист, а я вообразила себе невесть что. Вероятно, это все влияние моей мамы. — Мери встала и налила им обеим еще по бокалу воды. И вдруг хлопнула себя по лбу. — Вот ведь незадача. Я совсем забыла о Джордже.
— Каком Джордже?
— Джордже Мшански. Он играл за «Ковбоев». Я познакомилась с ним в Абу-Симбеле и обещала, что мы поужинаем с ним и его приятелем. Как ты?
— Я в порядке, но как насчет Рэма? У меня создалось впечатление, что у него относительно тебя совсем другие планы.
— Это, конечно, плохо. Но я не собираюсь больше с ним встречаться. Ты же видела, как он вел себя сегодня, — прет как танк. Такой же, как моя мать. В общем… в общем… все так сложно.
— Мери, он вовсе не такой, как Нора. Назови мне все-таки причины, почему ты его избегаешь?
— Когда он рядом, со мной творятся странные вещи, и это меня пугает. Я думаю, он опасен. Чувствую это своим нутром. Он слишком хорош, он слишком… невероятно сексуален. Господи, Вэлком, мой язык прилипает к гортани, когда этот человек только появляется на горизонте.
Вэлком усмехнулась:
— Похоже, тебя наконец-то встряхнули как следует.
Зазвонил телефон. Мери сняла трубку.
— Это как раз Джордж, — сообщила она после краткого разговора. — Я сказала ему, что мы встретимся с ним и его другом в баре через пятнадцать минут. Давай поторопимся.
Вэлком все же молодец, надо отдать ей должное. Она и бровью не повела, когда увидела Джорджа с его необычным другом. Они ждали их в баре «Слоненок», шикарном баре со стенами, обшитыми резным дубом, и креслами, обитыми бургундским бархатом. Рядом со своим изящным другом Джордж выглядел подростком-акселератом.
Друга звали Жан-Жак. Просто Жан-Жак, без фамилии.
— Называть людей по фамилии — это так по-плебейски. А вы как думаете? — произнес он с сильным французским акцентом, встряхнув для эффекта своей обесцвеченной платиновой гривой.
Это был образчик авангарда, с каким Мери еще не приходилось встречаться. На одном ухе у него болтались пять разного калибра золотых колечек, на втором — четыре. Одет он был во все бледно-розовое: свободная хлопчатая туника, а сверху пиджак, мешковатые брюки, заправленные внизу в золотые не то сандалии, не то босоножки. Не было ни одного человека в баре, кто бы не смотрел на него. Некоторые просто пялились разинув рот, другие бросали осторожные любопытные взгляды.
Процедура знакомства проходила торжественно. Маленький француз церемонно поцеловал руки дамам и проводил их столу. И хотя и Мери, и Вэлком возвышались над его макушкой на добрый десяток сантиметров, он двигался между ними с неподражаемой грацией. Джордж следовал за ними с восхищенной улыбкой.
Когда все четверо уселись, Жан-Жак заказал лучшее шампанское, какое только было. Когда его принесли, он долго пробовал, браковал, снова пробовал, затем наполнил бокалы.
— Я предлагаю тост за самых очаровательных женщин во всем Египте. — Он улыбнулся Мери и Вэлком. — И… за моего дорогого друга. — Он погладил Джорджа по руке.
Ах вот оно что. Мери почувствовала себя свободнее. Значит, вот он какой, Джордж. Ну что ж, платонические отношения — это тоже неплохо. Можно просто расслабиться и наслаждаться обществом друг друга.
— Вэлком, — продолжал изливаться Жан-Жак. — я, конечно, знаком с вашей потрясающей деятельностью. Я вас мгновенно узнал. Скажите, cherie , мне давно хотелось это узнать, откуда у вас это интересное имя?
Вэлком кивнула, показывая, что принимает комплимент.
— Мое имя? — Ока засмеялась. — Моя мама произнесла его, когда ей принесли меня в первый раз на кормление. Она сказала, что давно мечтала обо мне и хочет, чтобы я всегда чувствовала себя желанной . И хотя в свидетельстве о рождении я записана Мэри Элис, никто иначе, как Вэлком, меня не зовет.
— Какая прелесть! — воскликнул он и захлопал в ладоши. — А вы, очаровательная Мери, тоже модель?
— Тут я вас вынуждена разочаровать. Я всего лишь фотограф из Техаса. Как вам нравится в Египте?
Ответ она пропустила, потому что Вэлком под столом пихнула ее ногой. Мери посмотрела на нее и увидела, что подруга показывает глазами на дверь.
Рэм. Неизменный Рэм снова на их пути.
— Привет, — произнес он весело. — Хорошо отдыхаете. Познакомь меня со своими друзьями. — Он встал позади Мери, положив ей руки на плечи.
Вымученно улыбаясь, она представила Джорджа и Жан-Жака, а потом беспомощно наблюдала, как он принес стул и уселся с ними, между ней и Джорджем. Ей даже захотелось засмеяться. В данном случае для его ревности оснований не было. Джордж скорее выберет Рэма, чем ее.
— Послушайте, а вы не тот Джордж Мшански, который играл за «Ковбоев»? — Джордж, улыбаясь, кивнул, и они начали длиннющий футбольный разговор. — А вы помните, когда…
Жан-Жак с Вэлком делились новостями о европейских знаменитостях, а Мери сидела, чувствуя себя пятым колесом в телеге. Какого черта он вмешался и опять все испортил. Лучше мне уйти.
Но рука Рэма пребывала на ее бедре, слегка поглаживая его. Она была жутко разозлена, но эти касания доставляли ей блаженство.
— Ты слышала, шакар? — спросил ее Рэм. — Жан-Жак и Джордж отплывают в круиз на том же самом пароходе, что и мы.
— Что значит мы? — пробубнила она в свой бокал с вином.
Рэм улыбнулся и подмигнул:
— Да. Я тоже присоединяюсь к вам. Ты приятно удивлена, любовь моя, не так ли? Можешь не скрывать этого. — Он взял ее за руку и поднял на ноги. — А теперь я прошу нас извинить. У нас с невестой еще раньше была назначена встреча.
Глава 13
Она не идет по земле, а плывет.
А какая осанка…
Нет ни одного мужчины, кто бы не смотрел на нее.
Да, это она ваяла в плен мое сердце!
Посмотри, как она шагает, — да это же Богиня!
Из песен Нового Царства, 1550 — 1080 гг. до Рождества Христова
Мери ждала, когда они окажутся в коридоре, чтобы высказать ему все, что она думает.
— Твоя невеста? Да как у тебя язык повернулся сказать такое? И потом, как ты осмелился уводить меня от моих друзей?
Рэм стоял рядом и улыбался.
— Ты даже не представляешь, как сейчас хороша! Ты напоминаешь мне мою бабушку.
— Бабушку? Спасибо большое. — Она повернулась, чтобы уйти.
— Да погоди ты. — Он схватил ее за руку и повернул к себе. — Это же комплимент. Моя бабушка была одной из красивейших и в то же время деятельных женщин, каких мне только приходилось знать. Моему дедушке она не давала спуску, но они очень любили друг друга. У нас в семье все считают, что я очень похож на него. И у меня все будет, как у него. Я имею в виду, в личной жизни. — Он улыбнулся. — И я верю в это… Ну, скажи на милость, как мне за тобой ухаживать, если ты и минуты не стоишь на месте. Стоит мне только отвернуться, как ты убегаешь.
— Ухаживать за мной? Значит, вот как это называется. А я-то думала, что ты имитируешь работу танка при наступлении.
Он поднял ее подбородок и нежно коснулся шрамика на щеке, обласкав ее лицо голубизной своих глаз.
— Любимая, перестань убегать от меня, пусть у нас будет хоть немного времени. Разреши мне в последующие несколько дней доказать тебе, насколько мы нужны друг другу.
Мери чувствовала одновременно и раздражение, и облегчение. Никакие усилия ей не помогали — она снова была опутана паутиной его очарования. Она с трудом оторвала свой взгляд от его глаз и медленно подошла к высокому окну, выходящему на Нил. Ей нужно было время, чтобы привести мысли в порядок.
Постой, погоди, что же это такое творится? С ним все так таинственно, тревожно. Все так необычно. Ну хорошо, он красивый, романтичный… в общем, потрясающий. А я? Совершенно обычная, ничем не примечательная. И, потом, Египет. Это очень интересная страна, мне она очень нравится, сюда хорошо приехать отдохнуть, в отпуск, но я американка до мозга костей. Мой мир и его мир совершенно разные, это я говорила себе уже десятки раз. Но… все развивается так быстро. И почему он заставляет петь мое сердце?
— Мери, дорогая, пожалуйста, — зашептал он. — Я обещаю, что буду стараться… что ты будешь свободна поступать, как захочешь.
Она почувствовала в его голосе нотки мольбы. Он умолял ее. Она повернулась, чтобы ответить, но остановилась. Неожиданно ее глаза наполнились слезами, и сквозь них она смотрела на него.
Где-то в самом дальнем уголке ее души, ее сердца начал зреть бутон невероятной любви к этому человеку, он разрастался до огромных размеров, и это наполняло всю ее удивительной радостью, радостью столь сильной, что от нее становилось даже немного больно. Она спрятала лицо за штору и там сразу же увидела его. Он был всюду. Он был всегда.
Рэм страстно притянул ее к себе:
— Ты тоже? Ты тоже это чувствуешь?
Она прислонилась к его плечу и кивнула.
— Я не знаю, что творится со мной, когда мы вместе. Что-то странное. Все почему-то теряет смысл. Я боюсь.
— Боишься чего?
— Я боюсь этого чувства, потому что знаю, что потом буду страдать.
Он еще крепче сжал объятие:
— Я никогда не сделаю тебе больно. Чтобы защитить тебя, я отдам свою жизнь. Ты веришь мне? Я знаю, веришь.
Она подняла к нему свое лицо и ответила так, как подсказывало ей сердце, не разум:
— Верю.
— И ты перестанешь убегать и позволишь мне подойти поближе? Позволишь доказать, что нам нельзя друг без друга?
Она чувствовала оглушительный стук своего пульса. И под этот стук решила отбросить прочь осторожность и довериться судьбе. Буду жить сегодняшним днем, а завтрашний… пошел он к дьяволу.
— Да.
Рэм слегка отстранился, глаза его сняли восторгом.
— Ты не пожалеешь. Земля и небо будут нашими. Пойдем пройдемся к воде. У меня для тебя сюрприз.
Она резко повернулась к нему:
— Прежде чем куда-нибудь отправляться, нам следует раз и навсегда договориться. Первое: перестань постоянно мной командовать. Указывать, что и как мне делать. Ты напоминаешь мне мать. Я уже взрослая.
— Хорошо, дорогая.
— Второе: если я говорю, отвяжись, Рэмсон Габри, — значит, мне так надо.
— Хорошо, дорогая.
— Это серьезно, черт бы тебя побрал. Перестань улыбаться, как Чеширский кот. Третье: не будь таким собственником, мне это не нравится. И четвертое… четвертое… о дьявол, я забыла.
— А ты подумай и вспомнишь, — сказал он и поцеловал ее в щеку. — Я твой, что хочешь, то и приказывай.
— Это только во сне.
— И во сне тоже.
— О, я вспомнила четвертое. Где мои «M&M's»?
Он похлопал себя по карману:
— Вот здесь у меня есть пакетик. Если ты будешь хорошей девочкой, то получишь кое-что на фелюге.
— На чем?
— Фелюга — это такая парусная лодка. Пошли, пока еще светло.
Держась за руки, они пошли по дорожке к берегу, где их ждал молодой красивый нубиец. Рэм помог ей взобраться на деревянную лодку, похожую на гребную шлюпку. Когда они уселись на мягкий диван, босоногий шкипер поднял парус и встал за руль. Они начали тихое скольжение, лавируя между небольшими скалистыми островками.
Рэм притянул к себе Мери и показал в сторону далекого силуэта на берегу:
— Вон там вилла последнего Ага-Хана. Он очень любил это место и завещал похоронить себя здесь. Там под горой стоит мавзолей.
— А ты хотел бы быть похороненным в этом месте?
Рэм улыбнулся:
— Не сейчас. — Он коснулся ее щеки и проговорил приглушенным голосом. — Но когда-нибудь, в отдаленном будущем, я хотел бы быть похороненным в любом месте, лишь бы поближе к тебе.
Внезапно у нее сдавило горло, она поежилась.
— Тебе холодно? — спросил он, прижимая ее ближе.
— Нет. Но я не люблю разговоры о смерти.
— Именно смерть сделала эту страну известной. И никому не избежать этого. Жизнь, смерть и снова жизнь и так далее. Но давай пока наслаждаться радостями жизни. Вон там впереди Кухонный остров, очень живописное место. Там находится ботанический сад.
И действительно, это было сказочное место. Весь остров представлял собой огромный цветник. Благоухающие диковинные деревья, кусты, над которыми возвышались купы грациозных пальм, причудливые птицы.
— Как красиво! О, Рэм, как красиво! — воскликнула Мери, выскочив из фелюги.
Его лицо сияло от удовольствия.
— Я знал, что тебе понравится. Но прогуливаться здесь нам придется быстро, потому что скоро стемнеет.
Они направились в путешествие по саду, читая таблички на деревьях, перебрасываясь шутками и поедая «M&M's». Он даже был столь великодушен, что позволил ей выбирать карамельки ее любимого цвета — желтые и оранжевые.
В сумерках они вернулись на фелюгу. Рэм крепко прижал ее к себе, в его объятиях ей было тепло и уютно. Ее тело пронзали миллиарды магических импульсов, и даже воздух вокруг них вибрировал чувственностью.
Сейчас все было напоено эротикой. Эротический ветерок шевелил пряди ее волос. Впереди на берегу сиял огнями отель. Силуэты его башен фаллическими символами вздымались в вечернее небо. Мелкие волны нежно плескались о борт фелюги, и в этом плеске ей чудились судорожные вздохи любви.
Последний луч заходящего солнца коснулся проплывающих в небе облаков, взорвался в них снопом света, который вскоре погас, оставив после себя слабое мерцание.
Откуда приходят эти яркие сексуальные образы?
Внутри нее волнами вскипала чувственность. А ведь она не была этакой невинной девочкой, которую кидает в дрожь от любого прикосновения мужчины. Вовсе нет. Она была достаточно опытной зрелой женщиной, но то воздействие, какое на нее оказывал Рэм, было за пределами ее опыта. Она чувствовала, что теряет контроль над собой. Бороться с силой, природу которой она не была в состоянии распознать, она не могла. Мери подняла глаза и встретилась с его глазами. Она увидела в них желание, яркое, страстное, неприкрытое желание.
Он поднял ее руку к своим губам и с мучительной медлительностью начал, нет, не целовать, а пробовать на вкус каждый ее палец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35