Ближайший проход вел в центр магазина, и я пошла по нему, легко ступая, чтобы не нарушить тишины. Выглянув на пустынную улицу, я немного постояла у освещенного окна.
Когда я подошла к лестнице, которая вела на второй этаж, у меня снова появилось странное чувство, несмотря на окружающую меня тишину, что у магазина своя собственная внутренняя жизнь. Это было биение сердца существа, которое правило всеми Кордова и которое стало бы повелевать мною, если бы я позволила. Вокруг меня были нагромождены груды товаров — подношения на алтарь храма. И боги этого храма еще прятались от меня, дожидаясь жертвоприношения.
Я стряхнула с себя эти мысли и начала подниматься по лестнице. Если и было чего бояться, так это живых, а не воображаемых существ, а у меня не было ощущения того, что здесь кто-то есть. Хуан не хотел, чтобы кто-нибудь знал о его поручении, так что никто не поджидал меня, готовясь в любую минуту на меня напасть.
Громадное пространство первого этажа, пока я поднималась по лестнице, все еще было бездыханным. Тишину нарушал только скрип ступенек. В конце лестницы, за зеркалом, в полумраке мерцала фигура танцовщицы. Казалось, что в любой момент она начнет двигаться, и я почти слышала звуки бурной музыки. Мне вспомнилась Элеанора сегодня вечером с высоким гребнем и развевающейся бахромой.
Мне показалось, что верхний этаж напоминает лабиринт, в котором я не знала нужного направления. Когда до меня дотронулась чья-то холодная рука, я задохнулась от немого крика и лишь потом поняла, что это была стальная перчатка испанского воина: доспехи в рост человека стояли рядом со мной. Раньше я их не видела, мы шли другой дорогой. Как вел меня Гэвин к кабинету с толедской сталью? Теперь уже я совершенно потеряла ориентацию.
Напуганная темнотой проходов, еще более тускло освещенных, чем нижние, я с трудом продолжала поиски. Рука нащупала шелк испанской шали, и я попыталась вспомнить, где я видела эти замечательные вещи.
Но это не помогло. Я остановилась, призывая на помощь чувство пространства и прислушиваясь к тишине. Была ли это тишина? Не заскрипела ли одна из отдаленных дверей? Не шаги ли это по. лестнице? Теперь мне это уже не казалось.
Смех, напоминавший смех Элеаноры, внезапно достиг самых отдаленных уголков магазина, отражаясь от сводов потолка. Ноги мои ослабели, я схватилась за ближайший стенд и попыталась избавиться от ужаса, пронзившего меня. Теперь я услышала, что кто-то взбегает по лестнице, затем еще шаги и различила голоса.
Голос Пола Стюарта!
— Экспозиция здесь. Ты взяла кнут?
— Конечно, — ответил голос Элеаноры. — А Леди у тебя. Давай все поставим на место, а затем посмотрим. Интересно, все ли эти вещи ведут свою собственную жизнь, когда никто не видит. Я никогда раньше не была здесь ночью.
— Я тоже, — произнес Пол, но с меньшим энтузиазмом.
Все в порядке, сказала я себе. Они не знают, что я здесь. По какой-то причине — возможно из-за прихоти Элеаноры — они принесли вещи кающегося грешника сегодня ночью, чтобы водворить их на место. Мне нужно только не волноваться и подождать, пока они уйдут, и им даже в голову не придет, что я могу быть в магазине в этот час. Я не знала, почему мне было так важно сохранить в тайне свое присутствие, но я была уверена в том, что совершенно не хочу, чтобы кто-нибудь из них обнаружил меня здесь.
Они нисколько не старались не шуметь. Я услышала, как открылась витрина и как водрузили донью Себастьяну на место в телеге, наполненной камнями. Надо сказать, что они так шумели, что я могла продолжать свой путь. Когда я достигла пересечения двух проходов, я внимательно огляделась.
И вот я нашла то, что искала. Толедские сабли хранились в высоком шкафу, который возвышался над всеми другими шкафами, и я стала осторожно двигаться в его сторону. Я вставила ключ в замочную скважину, когда голос Элеаноры заставил меня прислушаться.
— Тебе понравилось, как мне удалось распланировать поездку на ранчо? — спросила она. В смехе Пола послышалось одобрение.
— Ты это провела просто блестяще. Старик сделал все так, как ты хотела.
— Я знала, что смогу уговорить его. Знаешь, что он сказал мне перед самым обедом? Он сказал, что мы могли бы использовать эту годовщину, чтобы заставить кое-кого поволноваться. Но единственный человек, на которого это подействовало, — Сильвия. Удивляюсь, почему? Возможно, она беспокоится из-за тебя?
— Беспокоится из-за меня? — он без каких-либо эмоций повторил ее слова.
Последовал короткий смешок:
— Почему нет? Вы с Керком ненавидели друг друга, не так ли? Разве не может быть? — видимо, что-то во взгляде Пола остановило ее, и она замолчала на полуслове. Теперь, казалось, она отступила.
— Не думай, что меня волнует то, что случилось в тот день. Меня интересует настоящее. Аманда крутится вокруг Хуана, а мне это не нравится. Но когда они все отправятся на ранчо — возможно, и завтра, если мне это удастся, — их не будет весь день. Тогда будет все равно, что решит Хуан относительно завещания. Меня не устраивает доверенность, которую он мне выдаст. Я хочу иметь деньги в руках — тогда я смогу стать свободной от Гэвина, свободной от них всех.
— Иди сюда, — сказал Пол.
Послышались негромкие звуки, которые не были похожи на звуки борьбы, и я предположила, что он обнимает и целует ее. Чтобы заставить ее замолчать? Бедная Сильвия, подумала я, и Пол разонравился мне еще больше, чем даже раньше. Мне уже не хотелось ждать, пока они уйдут. Все, чего я теперь желала, — это забрать ящик, за которым я пришла, и уйти из магазина, пока эти двое меня не обнаружили. Я повернула ключ, и, открываясь, дверь шкафа слегка скрипнула.
— Что это? — сказала Элеанора.
Она и Пол затихли, прислушиваясь, замерла и я. Через несколько мгновений они снова обратили внимание на коллекцию, и снова стало шумно. Я быстро проникла в шкаф, чтобы найти там тот плоский ящик, который Хуан велел принести. Когда я вытаскивала ящик, мои пальцы скользнули по замку, и он щелкнул. Закрывая дверь кабинета, замок щелкнул еще раз и выдал меня.
— Я уверена, что слышала шум, — сказала Элеанора, — давай посмотрим вокруг.
Они пошли в мою сторону. Я спряталась за ближайшим прилавком и, держа ящик, поползла в направлении, как я надеялась, лестницы. Они шли не таясь, и я с легкостью уклонилась от встречи с ними.
Надо мной блеснула танцовщица — я нашла лестницу. Но как я ни старалась спускаться бесшумно, старинное дерево застонало подо мной, и я услышала, как Элеанора снова вскрикнула.
— Здесь кто-то есть! Скрипят ступеньки!
Я ринулась вниз, уже ни от кого не скрываясь и желая как можно скорее добраться до задней двери. Элеанора и Пол оставили ее открытой, но на улице был свет, и я поняла, что когда окажусь на пороге, они увидят мой силуэт. Я спряталась за массивные двери, прижимая к себе резной ящик Хуана.
Эти двое бегом спускались по лестнице, и я услышала шепот Элеаноры:
— Кто бы это ни был, сейчас он должен быть внизу. Тихо, Пол. Не шуми.
Теперь они молчали так же, как и я, и мне было трудно определить, где они сейчас находятся. В любой момент они могли оказаться рядом со мной, и я содрогнулась от этой мысли. Элеанора, как и Пол, не так-то просто делится своими секретами. Я слишком много услышала. Возможно, лучшее, что я могла бы сделать — это воспользоваться дверью и исчезнуть на узких улицах Санта-Фе. Иначе они могут меня здесь схватить. Двигаясь как можно тише, я стала пробираться к открытой двери. Духота уменьшилась, и, как бы приглашая меня, из двери подул легкий ветерок. Я поползла к выходу.
Перед тем, как это случилось, меня как бы озарило — инстинкт предупредил об опасности, в момент нанесения удара я успела втянуть голову в плечи и это спасло меня от смерти. Боль захлестнула мое сознание, и я провалилась в темноту.
Очень долго темнота в глазах казалась наполненной пульсирующей болью. Казалось, что отдаленные голоса обсуждают мое положение. Кто-то звал меня по имени, вернув этим то ощущение боли, от которого я пыталась ускользнуть.
— Аманда, Аманда, Аманда, — настаивал голос, убеждая меня вернуться.
Постепенно туман начал рассеиваться, и мне показалось, что я плыву в неясной пустоте, где единственной моей связью с реальностью был звук моего имени, повторяемого снова и снова. Я открыла глаза и увидела тусклый свет и склоненное надо мной лицо.
— Вот так-то лучше, — произнес голос. — Вы теперь приходите в себя.
Постепенно туман в глазах рассеялся, и я смогла разглядеть Пола Стюарта, стоявшего на коленях рядом со мной; Элеанора стояла за ним, ее лица не было видно.
— Вы можете сесть? — спросил меня Пол. — Мы бы хотели отвезти вас домой, Аманда.
Когда он усадил меня, ко мне вернулась память. Я вспомнила, что была в магазине, вспомнила кающегося грешника и Пола с Элеанорой — и поручение Хуана. С трудом поднимая руки, думая только о деле, я стала искать резной ящик, который я должна доставить Хуану — как будто бы ничего не было важнее этого в данный момент. Ящик лежал подо мной. Я схватила его и прижала к себе. Пол и Элеанора внимательно за мной наблюдали.
— Что ты здесь делаешь, Аманда? — спросила Элеанора. — Кто тебя ударил?
— Разве не ты? — хотелось мне спросить, но молоточки в голове застучали еще сильнее и заставили замолчать. Я попыталась встать на колени, и мне пришлось уцепиться за Пола, чтобы не упасть.
— Кто-то хотел убить меня, — сказала я. — Разве вы не видели, кто меня ударил?
Элеанора отрицательно покачала головой, вся ее насмешливость куда-то исчезла. Пол наклонился и что-то поднял с пола.
— Дьявол с перьями — один из богов ацтеков, — сказал он, протягивая мне бронзовую фигурку. — Из него получилась хорошая дубинка.
Мне стало интересно, играет ли он. Элеанора повернула голову, и свет выхватил воодушевленный блеск ее глаз.
— Но кто мог прятаться в магазине и так ударить тебя? Мы услышали, как ты упала, но когда мы добежали до тебя, рядом уже никого не было. Зачем ты явилась сюда, Аманда?
Я поняла, что могу уже держаться на ногах и что у меня начала проясняться голова. Когда я выпрямилась, молоточки стучали тише. Осторожно я дотронулась до затылка и нащупала достаточно большую шишку. Крови, по-видимому, было немного, и я знала, что удар оказался не таким сильным, так как мне удалось несколько отклониться. Сейчас мне больше всего хотелось уйти от этих двоих. Я никому не могла доверять. Меня могли ударить еще раз. Но мои руки сильно ослабели, и ящик, который я прижимала к себе, со стуком упал на пол.
Элеанора сразу же нагнулась, чтобы поднять его.
— Что это? Что это ты забрала из магазина?
С усилием я дотянулась до ящика, но она выхватила его и поставила на прилавок. Невозможно было остановить ее, когда она нажала на замок и открыла крышку. Внутренность ящика была выложена синим бархатом, его содержимое было обернуто замшей, которую Элеанора развернула, и нашим глазам предстал изящный кинжал с узорчатой рукояткой.
Когда Пол заговорил, голос его звучал очень резко:
— Что вы хотели с этим делать, Аманда?
Сначала я подумала, что нужно сказать, будто он мне нужен для зашиты от того, кто ударил меня по голове, но этому бы никто не поверил. Тайна все равно вышла бы наружу.
— Хуан Кордова просил принести ему этот ящик, — сказала я им. — Я не знала, что в нем.
Элеанора слегка присвистнула, взглянув на Пола. Затем завернула кинжал и, закрыв ящик, передала его мне.
— Я полагаю, ты должна отдать это ему, — сказала она. — Но все это мне совсем не нравится.
Пока мы шли к двери, Пол поддерживал меня под руку, Элеанора пошла вперед, чтобы открыть машину. Мне помогли сесть на заднее сидение, где я забилась в угол. Без приключений мы добрались до дома и ни о чем больше не говорили. Приятно было дышать свежим ночным воздухом, возможно, благодаря которому острая боль, пронзавшая мою голову, постепенно стала затихать. Я даже не пыталась ни о чем думать.
Когда мы доехали до дома, Пол и Элеанора на переднем сиденье о чем-то начали перешептываться. Затем Пол помог мне выйти и некоторое время смотрел, в состоянии ли я идти сама. Затем он быстро пожелал нам спокойной ночи и направился через двор к своей двери, а Элеанора взяла меня за руку и провела через дверь гостиной.
— Тебя проводить в твою комнату? — спросила она.
Я отрицательно покачала головой:
— Не сейчас. Сначала я собираюсь повидаться с Хуаном. Он просил зайти к нему, как только я вернусь.
Мгновение казалось, что Элеанора хочет сказать что-то еще — возможно, попросить меня молчать или спросить, что я слышала из ее беседы с Полом — но, должно быть, она поняла, что из этого ничего хорошего не получится, поэтому она пожала плечами и слегка поморщилась.
— Я пойду схожу за Кларитой. Она посмотрит твою шишку.
Я хотела попросить ее не беспокоиться, но она уже ушла, и я с облегчением отправилась в дедушкин кабинет. Мне не хотелось никаких длинных объяснений. Мне хотелось только спокойно сесть в своей комнате и попытаться прийти в себя. Но здесь мне никто не мог помочь — мне придется встретиться с Хуаном Кордова.
Поджидая меня, он лежал на кушетке.
— Я принесла ящик, — сказала я и передала его ему в руки.
Он сел, почти лаская руками ящик, его пальцы нежно скользнули по его резной крышке.
— Я знаю, что в нем, — сказала я. — Зачем вам нужен этот кинжал?
Он издал звук, который выдал его раздражение, и открыл ящик. Очень осторожно он развернул то, что было внутри, и взялся за рукоятку, забыв на время обо мне и полностью погрузившись в созерцание того, как свет играет на лезвии кинжала.
— Нет стали лучшей, чем из Толедо, — пробормотал он. — И рукоятка тоже из прекрасной стали. Я купил это сам много лет тому назад.
— Почему вы захотели, чтобы я принесла его вам? — настаивала я.
С внезапностью, которая меня очень удивила, он бросил кинжал на диван.
— Я не хочу лежать здесь, беззащитный и беспомощный. Но я велел тебе не открывать ящик, Аманда.
— Я не открывала его, — сказала я. — Это сделала Элеанора. И я рассказала ему, что она и Пол были в магазине, явно для того, чтобы вернуть вещи «Кающегося грешника» на место, и что я попыталась незамеченной выбраться наружу, когда внезапно меня ударили по голове.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40