Тот, кто его делал, хотел быть уверенным, что замок нельзя будет подделать. Поэтому, его зубцы такие замысловатые. Он сказал мне, что дубликат можно изготовить только вручную. Он будет такой же по размерам, но будет меньше весить. Этот слесарь — коллекционер и видел только еще один ключ, похожий на этот. Сделанный в Ирландии, где-то в начале девяностых годов прошлого века.
— Ну так что вы думаете о поездке в Лондон после всего этого?
— Может быть, но я не буду тратить деньги, пока не появится действительно серьезная причина для поездки. Кроме того, на какое-то время я хочу сейчас остаться в городе.
— В вашей жизни появился молодой мужчина? — по-отечески спросил юрист.
— Может быть. Просто может быть. Но сейчас мне нужно идти на работу.
Пролетели две недели и теперь расстроилось еще одно свидание: двухчасовое интервью для «Ньюсуик» растянулось в съемки на весь день.
Две невероятные высоты и два невероятных падения. Она устала надеяться.
Три раза звонил Джеф. Дважды, чтобы извиниться и пригласить ее на обед… В третий раз он предложил пойти на «Фантом Опера» с Майклом Крофордом. После долгих раздумий она приняла приглашение и они провели замечательный вечер. Ее бывший муж искренне был заинтересован в возобновлении отношений и хотел знать, встречается ли она еще с Майклом Винстоном.
Обед оказался добродушной инквизицией, и когда она призналась, что у нее есть мужчина, но она не будет вдаваться в подробности, Джеф повел себя как ревнивый собственник.
— Как там твое наследство?
О боже, какое же он в сущности ничтожество, этот Майкл Винстон.
— Инвестиции в будущее? Ты ничего не знаешь о биржах. Размышления о будущем могут быть бесполезными, пока ты не знаешь, что ты будешь делать. Кто советует тебе? Майкл?
Потребовалось целых полчаса, чтобы прекратить обсуждать эту тему. И на этот раз Мэриел даже не поцеловала его на прощание.
Наконец позвонил телефон. Это был Томас.
— В эту субботу, конец света или потоп, что ты делаешь? — звуки его бархатного голоса ласкали ее слух.
— Иду в прачечную, — это было правдой. Томас засмеялся.
— Больше ничего? Куда ты хочешь пойти? Ты называешь.
Из ниоткуда донесся голос:
— У меня есть домишко в горах Малибу. Мы можем отключить телефон, — она заставила замолчать свой разум. Она помнила, что как раз суббота попадает на «красную зону» сентября. Это была судьба…
— Я гарантирую: никаких малышек, одетых с иголочки, никаких заседаний, интервью для Нью-Йорка. Никаких юпитеров и камер, — она замолчала, чтобы избежать клише и всевозможных проклятий. — Никакой игры, — закончила она легко.
Он опять засмеялся и ее сердце воспарило:
— Ты обещаешь?
На этот раз, крайне суеверная, Мэриел ничего не сказала ни Розе, ни Ширли. Если это случится, то случится, и она расскажет им потом. Кроме того, все, что произошло пока, это только два несостоявшихся свидания и два поцелуя. Если бы ты не очутилась в Палм Дезерт, сейчас бы не на чем было строить мечту. Чтобы не искушать судьбу, она включила в свой план противозачаточные меры. На всякий случай.
Глава 9
Огромный «Мерседес» с затемненными окнами быстро мчал их к ее маленькому домику. Небрежно одетый в старые джинсы «Левайс» и большой, не по размеру, кашемировый свитер медового цвета, Сексон одной рукой легко вел машину. Изредка он поглядывал на Мэриел и улыбался. И каждый раз, когда Томас делал это, она не могла сдержать улыбку. Мисс Мак Клири успокаивала себя тем, что ни одна женщина, находящаяся рядом с ним, не могла бы быть безучастной — такой он красивый. И Томас принадлежал ей, по крайней мере, следующие три часа.
После недолгих раздумий, Мэриел остановилась на хлопковом белом свитере, камее ее матери в тяжелой золотой оправе и старых застиранных шортах из грубой хлопчатобумажной ткани; шортах, которые, как она знала, подчеркивали достоинства ее длинных ног. В корзине на заднем сидении лежали вино, помидоры, свежая базилика, тертый сыр-романо, пармазанский сыр, свежеприготовленный паштет на целую армию, салат и парочка ромовых пирогов на десерт.
Сексон ловко маневрировал черным «Мерседесом» в оживленном потоке машин на побережной дороге. Томас весело описывал удивление стюардессы, когда она обнаружила, что женщина, сидевшая рядом с ним была не толстушкой, а беременной и оживленно изображал, как они принимали роды. Затем рассказал о сложностях, с которыми группа столкнулась во время съемок в северной части Нью-Йорка. Необходимо было снять эпизод с осенними листьями: они все падали и падали, пока, после проливного дождя на дереве не осталось ни одного листка и за двадцать четыре часа им не удалось отснять хотя бы несколько метров крупного плана. Живо показывал, как привередничал приглашенный киноактер.
— И вот, этот парень, взвинченный до основания, по сценарию должен был прыгнуть в озеро, холодное как лед, и спасти меня. А он этого не делает. Говорит, что его агент сказал, что ему не придется плавать. Тем временем, я в мокром костюме отмораживаю себе свой перец. Так что за него это проделывает дублер. Потом мы опускаем этого парня в воду, чтобы снять эпизод, как он спасает мне жизнь. Мы опускаем под воду аквалангиста, чтобы он держал его, а аквалангист говорит, что этот парень мочится на него под водой.
— Правда? — Мэриел с сомнением посмотрела на Томаса, а потом весело рассмеялась.
— Черт, я не знаю. Он стоял в воде, а мы снимали. Вот и все, что я знаю.
Сексон помог перенести продукты в дом и они решили побродить вокруг озера. Во время прогулки Мэриел поведала Томасу о загадочном ключе. Во время рассказа она вспомнила о наследстве и о своей заветной мечте — иметь ребенка и обрадовалась, когда вернувшись в дом, Томас сменил тему.
— Давно у тебя появилось это место?
— Два года назад. Когда развелась. Ты проголодался?
— А что у нас есть?
— Как насчет паштета?
— O'кей, я готовлю изумительный паштет. Моя бывшая жена — итальянка. Ты разливай вино, — он завязал вокруг себя полотенце и начал доставать продукты из корзины. В коробочке он нашел нож, провел большим пальцем по лезвию и одобрительно покачал головой.
— Из-за кого были проблемы? Кто был виноват? — вернулся он к разговору о разводе.
Мэриел налила умеренные порции прекрасного «Бардолино» в хрустальные бокалы. Ими она не пользовалась сто лет — это был свадебный подарок матери Джефа. Наблюдая, как Сексон трудится, Мэриел отхлебнула немного вина.
— Мы. Слишком много женщин. После трех лет совместной жизни, муж изменил мне, по крайней мере, два раза. Я не видела причины, чтобы вести подобный счет.
Неожиданно ей стало любопытно. Голливудское божество славилось отсутствием верности.
— А ты? Ты был верен своей жене? — вопрос прозвучал грубо, и Мэриел поразилась сама себе. Но Сексон легонько стукнул своим бокалом об ее и, казалось, ничего не заметил. Раздался двойной звук хрупкого хрусталя. Хорошее предзнаменование? Пожалуй, пожалуй…
— Верь или не верь, но я не изменял жене. Когда мы поженились, мы вдвоем умирали с голоду, так же, как и известные, и безработные актеры. У нас была дешевая квартира, куча денежных проблем, потом родился ребенок… Обычные проблемы.
Сильный запах чеснока и оливкового масла наполнили воздух.
— Она уехала домой, в Италию, сниматься в фильме, вернулась с продюсером. И, как только мы развелись, вышла за него замуж. Они сейчас живут в Париже.
Было видно, что ему не хотелось продолжать эту тему. Мэриел наблюдала, как он сосредоточенно тонкими дольками режет помидоры, потом нарезает их аккуратными геометрическими кубиками и бросает на раскаленную сковородку вместе с чесноком. Она порадовалась, что задала такой дерзкий вопрос и перешла к действительно животрепещущей теме:
— А Алиса? У тебя с ней все также?…
— Да, — ответил он совершенно безучастно. Томас на минуту остановился, чтобы сделать глоток вина. Мэриел поняла, что он оценивает ее реакцию и замолчала. Вопрос — ответ. Ваш выход, Скарлет.
Но мисс Мак Клири предпочла удалиться.
— Становится прохладно. Пойду зажгу камин. Противоречивые чувства бушевали в ней, когда Мэриел вышла из кухни. У тебя не будет другого шанса, предупреждал ее внутренний голос. Алиса красивая, она на первом месте, а у тебя этого нет. Не обманывай себя, Мэриел, ты не можешь откладывать это на завтра. Календарь ждать не будет. Нужно что-то делать. Сейчас. И не меняй решения.
Она затопила камин, прошла в спальню и взяла небольшую синюю коробочку. У нее не было повода, которым Мэриел могла бы воспользоваться. Пока Сексон вел себя как настоящий джентльмен. Поцелуй, не больше… А что, если он не захочет заниматься с ней любовью?
Внутри коробочки лежали завернутые в платочек четыре счастливые монетки. Они лежали решкой вверх. Мэриел положила их в руку и закрыла глаза. Набравшись смелости, она вышла на заднее крыльцо и бросила пластиковую коробочку в кусты. Когда она кинула первую монетку в озеро, из дома вышел Томас.
— Что ты делаешь? — Сексон недоумевающе следил за действиями молодой женщины. Мэриел решила сознаться:
— Кидаю монетки на счастье.
— Может быть, мне это тоже нужно сделать, — пошутил он. — Мне позарез нужен классный фильм.
— Пожалуйста, — она протянула две оставшиеся монетки.
Томас взглянул на озеро и вздохнул:
— Если бы все так было просто. Мне кажется, люди сами делают свое счастье. Почти всегда.
Мэриел и Томас вместе бросили монетки. А когда его новая, блестящая монетка ударилась в воздухе об ее и обе монетки, сверкнув в лучах полуденного солнца, упали в воду — они рассмеялись.
Паштет, удался на славу. Салат был превосходным. Горячие итальянские хлебцы с хрустящей корочкой и мягкой сердцевинкой от растаявшего масла были восхитительны. Обед завершало легкое и пьянящее вино. Мэриел собирала тарелки и столовое серебро, когда услышала, что Томас вышел. На удивление, после себя он оставил безукоризненно чистую кухню. Понадобилось всего лишь несколько минут, чтобы помыть пару тарелок.
Мэриел сидела в гостиной у камина, когда он появился с большой продуктовой сумкой.
— У меня тоже есть для тебя сюрприз, — произнес он, на его губах играла озорная улыбка, известная всему миру. Из сумки появились взбитые сливки, коричневый сахар и маленький пакетик с клубникой.
— Я не смог найти такую же, как была та, в Палм Дезерт, так что придется довольствоваться этой.
Мэриел переводила взгляд с ягод на сливки, потом на коричневый сахар. Вдруг на нее нахлынули воспоминания. Она вся вспыхнула и покраснела. В ту ночь он говорил ей что-то о желании слизать этот крем с ее груди. Наедине с ним в этом домишке, Томас не предполагает, что она пожелает… От такой мысли ее смущение стало еще сильнее.
Постепенно невинность покидала комнату. К Томасу эта мысль пришла в ту секунду, когда Мэриел пыталась справиться со своим смущением. Теперь пришел его черед краснеть.
— Эй, клянусь тебе, я ничего такого и в мыслях не держал… Честно. Просто захотелось, чтобы было весело… — в его темных глазах мерцали языки пламени от камина. Он решительно посмотрел на нее, словно желал доказать свою правоту.
Мэриел тут же отогнала свои предположения. Обвинять его в разврате! О чем, черт подери, она думает?
— О, Боже, — начала она, как бы извиняясь. — Просто ты был одним из тех, кто…
Взгляд Томаса не дал ей договорить. В его глазах горел тот пламень страсти, для которого нет непреодолимых преград. Возникла неловкая пауза…
— Мне, действительно, ничего такого и в голову не приходило. Конечно, я думал о том, что… — Томас широко улыбнулся и с напускной целомудренностью посмотрел на ее грудь. Мэриел старалась ни о чем не думать… Он преодолел расстояние, разделяющее их, осторожно взял ожерелье и стал внимательно рассматривать античную камею. Держа ее в своих огромных руках, он прочитал на обратной стороне украшения надпись: «Всегда». Лицо Томаса так близко…
— Что там внутри? — он держал медальон почти не касаясь ее. Мэриел чувствовала тепло его руки. Оно проникало в нее и волнами разливалось по всему телу. Голова слегка кружилась и Мэриел попыталась остановить себя в этом потоке чувств… Проницательный взгляд Томаса не давал ей овладеть собой.
— Моя… фотография, — слабеющим голосом выдохнула Мэриел. — По-моему, мне здесь пятнадцать.
Он улыбнулся и удивленно поднял брови.
— Мне бы хотелось посмотреть на тебя в пятнадцать лет, — Томас явно был заинтригован.
В пятнадцать лет она была нескладной и непривлекательной девочкой.
— Он не открывается, — она говорила правду. Защелка сломалась несколько лет назад.
Сексон опустил медальон на прежнее место. Горящие глаза ласкали ее лицо, ее волосы.
— Прекрасно. Очень, — бархатные звуки его голоса очаровывали Мэриел.
Напряженность уходила, реальный мир терял свои очертания и растворялся. Томас трогал ягоды и не сводил взгляда с Мэриел. Каждый из них знал, что должно произойти.
— Так о чем ты думаешь? — спокойно спросил Сексон, а его дразнящие, проникновенные глаза приглашали ее поиграть в эту игру. — Да?..
Выбор сделан. Все дело во времени. Ей хотелось, чтобы так продолжалось долго, очень долго. Столько, сколько она может выдержать. Эти минуты, мгновения Мэриел нужно запомнить навсегда. Трепещущее сердце гнало ее горячечную кровь. Желание овладело ей, но она сделала последнюю попытку подчинить себе свой разум.
— Ты думаешь, что после всех неприятностей я чему-нибудь научилась, — попыталась пошутить Мэриел. Выбирая каждую ягодку, она макала ее в сливки, затем в сахар и клала в рот. Взяла одну, потом еще одну… Следующую ягоду она протянула Томасу.
— Моя очередь, — он выбрал ягоду, обмакнул в сливках и предложил ей. Мэриел чувствовала, что Томас долго ждал этой минуты. Очень долго.
Она приоткрыла рот. Волна давно забытых ощущений захлестнула Мэриел. Она охватила ее тело, пробралась до кончиков пальцев, пробуждая каждую клеточку к неутолимой страсти. Огонь в камине разгорался все жарче" медленно текло время, комната погружалась в темноту.
Скоро она узнает прикосновение его рук и тепло его кожи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44