И если она собирается выходить за него второй раз замуж, все должно быть по-новому. Символическая сила гранитного монолита казалась ей привлекательной и простота брачной церемонии на свежем воздухе должна быть удивительной.
— Если бы я была уверена, что мы сможем сделать свадьбу в это же время…
Ширли взяла Мэриел за руку.
— Жизнь не дает никаких гарантий, Мэриел. И единственный способ выжить — это цепляться за жизнь обеими руками. Это отвратительно и прекрасно. Мы с Биллом едва не расстроили свадьбу и одному Богу известно, какие у нас были проблемы. Но мы прожили вместе пятнадцать лет, прежде, чем я потеряла его и Джоди, — Ширли тяжело вздохнула. — Дети совершенно меняют твою жизнь. И только они стоят того.
— Ты на меня не смотри, — предостерегла Роза. — Все, что я хочу, я получу, когда выйду замуж за Кела. На твоем месте я бы задала себе три вопроса.
Роза приготовилась загибать пальцы.
— Любит ли он меня? Любит ли он ребенка? Хочу ли я прожить с ним всю жизнь? Если ты на все три вопроса ответишь «да», отбрасывай все сомнения и принимай решение. Джеф не будет ждать вечно.
Мэриел подумала, что она не может ни на один вопрос ответить «нет».
Когда она возвращалась домой, Джеф ждал ее у дверей. Они вошли в дом, и после того, как она уложила ребенка спать, Мэриел крепко поцеловала бывшего мужа. Она рассказала ему о предложении Розы устроить двойное торжество. Эта идея очень понравилась Джефу, хотя и озадачила. Он не ожидал, что все произойдет так быстро.
— Только у меня есть одна просьба, — тихо произнес Джеф. — Мне хочется, чтобы у нас была отдельная церемония. Мне все равно, кто будет первым. Я не хочу, чтобы мы произносили наши клятвы с кем-нибудь в одно время.
На этот раз, когда Джеф поцеловал ее. Мэриел ответила эмоциональнее, но ничто не говорило в ней о страсти.
— Мне бы очень хотелось заняться с тобой любовью, — глаза его блестели, — но я не могу сказать" что ты этого хочешь так же, как и я. Не на все сто процентов.
— На девяносто, — призналась она, не желая притворяться.
— Оставшиеся десять самые критические, — рассудительно заметил он.
— У нас еще есть неделя до свадьбы. Если каждый день я смогу прибавлять по одному проценту, тогда все будет в полном порядке, — пообещала она.
— Так, это девяносто семь процентов, — подсчитал Джеф. — Я не буду больше спорить.
Роза была крайне удивлена.
— Конечно, ты будешь выходить замуж отдельно, я и не предлагала произносить наши клятвы одновременно. Просто в один и тот же день. Мы бросим монетку. У кого «орел», тот и будет первым. Идет?
— Идет.
Мэриел выиграла.
Счастливая, что дело, наконец, решилось, она принялась за работу. Следующие дни были чрезвычайно беспокойными. Мэриел звонила в офис боссу, сотрудникам и друзьям, чтобы сообщить им о предстоящем торжестве и пригласить на свадьбу. Она долго решала, позвонить или не позвонить Томасу. Но потом отбросила эту мысль. Как бы Мэриел себя не подготавливала, но сказать ему: «Томас, я выхожу замуж», она не могла.
Она решила, что бледно-персиковое платье подойдет для обоих случаев: и на своей свадьбе, и на свадьбе Розы.
Мэриел достала фотографию своих родителей и внимательно рассмотрела ее. Под стеклом, в старой рамке на пожелтевшем снимке стоял отец, Стефан Джонас, рослый и гордый в строгой армейской форме. Он обнимал молодую и счастливую женщину в цветастом платье и в смелой шляпке с белой вуалью — ее мать. Это была их свадебная фотография.
Мэриел поставила ее на место и направилась в кладовку, где хранились вещи матери. Ей хотелось найти что-нибудь «старенькое». Там она и обнаружила шляпу с большими полями и белой кружевной вуалью, в которой мать выходила замуж.
Мэриел принесла ее в гостинную и примерила. Шляпка прекрасно сохранилась и молодая леди выглядела в ней потрясающе. Нужно только поменять вуаль. Мэриел поставила перед зеркалом свадебную фотографию родителей и стала сравнивать себя с матерью. И тут она увидела на груди молодой женщины золотое ожерелье и медальон с камеей.
Она отложила шляпку и достала из шкатулки с драгоценностями старинную камею и лайковую сумочку, в которой лежали обручальные кольца ее родителей. На внутренней стороне отцовского кольца было выгравировано «Люби всегда, Ти». Будучи еще ребенком, Мэриел удивлялась, как мама могла написать эти слова изнутри.
«Люби всегда, Стефан» — эта надпись была на кольце матери. Мэриел померила его, но оно не подошло ей, зато кольцо отца было впору. Она одела его на левую руку. Скоро она снова будет носить кольцо Джефа и подумала, одобрили бы ее поступок родители. Мэриел повесила на шею медальон, поправила его и вернулась к зеркалу. На этот раз она осталась довольна.
Ширли права. В жизни нет никаких гарантий. Ее мать выходила замуж и не знала, что отец уедет на опасную и ненужную войну. Ее мать не требовала гарантий, она следовала велению своего сердца.
Во все времена жить было сложно. Все время приходится идти на риск и преодолевать препятствия. Хватило б только сил.
Золотое ожерелье было самым любимым украшением Мэриел. Она вспомнила, как мать вставила в медальон ее фотографию. Спустя несколько лет замочек в медальоне сломался, но мать не хотела его ремонтировать. Она говорила ей, что внутри находится человек, которого она любит больше всего на свете и поэтому нет причины открывать его.
Мэриел попыталась открыть замочек, но механизм не поддавался. Настало время поменять фотографию самого любимого человека. У нее был удивительный снимок Джимми подходящего размера.
На следующее утро Мэриел и Джеф зашли в департамент регистрации браков за разрешением на брак и оттуда направились в ювелирный магазин выбирать обручальные кольца. Мэриел не согласилась брать кольцо с камнем и выбрала тоненькое золотое колечко.
В магазине она подошла к ювелиру и попросила посмотреть медальон. Мастер заверил ее, что замочек очень просто починить. С чувством легкого беспокойства Мэриел оставила ему медальон для ремонта.
Джеф преподнес ей, как свадебный подарок, красивый золотой браслет и удивил щедрым ланчем в «Лорганьер».
И, как последнее испытание, Мэриел решила оставить Джимми в воскресение с Джефом, а сама ушла в кино. Она ограничилась небольшой беседой о распорядке дня ребенка и оставила номер телефона кинотеатра. Поначалу ее мучили дурные предчувствия, но Мэриел заставила себя успокоиться и с удовольствием посмотрела фильм. После окончания с трудом удержалась, чтобы не позвонить и узнать все ли у них в порядке.
Мэриел открыла дверь и удивилась. В доме царила необычная тишина, хотя дневной сон Джимми должен был закончиться час назад. Не было никакой записки и из холодильника исчезла запасная бутылочка смеси. Она быстро поднялась по лестнице и заглянула в детскую. Ни Джефа, ни Джимми там не было. В панике она побежала осматривать другие комнаты. И в спальне Мэриел увидела их. Джеф спал на кровати, а рядом с ним, свернувшись калачиком и прижавшись к нему, сопел спящий малыш.
Она облегченно вздохнула и на цыпочках спустилась вниз. Мэриел подумала, что для начала все идет превосходно. Джеф станет хорошим отцом ребенку, и если Бог смилостивится, возможно у них появятся общие дети.
Днем в понедельник она пришла забирать медальон.
— У нас уже все готово, — ювелир с гордостью продемонстрировал украшение, лежащее на черном брахате и нажал на замок. Крыша с легкостью открылась. Маленькая, удивительно отчетливая фотография улыбающейся юной Мэриел с хвостиком на голове.
— Похожа на вас, — сказал мастер.
— Так оно и есть. Ее положила сюда моя мать. А сейчас я хочу, чтобы здесь была фотография моего сына.
— Если вы так сделаете, то я не могу гарантировать, что замок опять не сломается. Такая вещь не предназначена для того, чтобы в ней носили фотографии. Внутри очень мало места. Медальон предназначался для миниатюры. Я не удивлюсь, если под фотографией окажется портрет.
Мэриел кивнула, разрешая вынуть снимок. Ювелир выбрал тонкие щипцы и профессиональным движением часового мастера отогнул уголок фотографии Мэриел. Как он и предполагал, под ней оказался старинный портрет молодого мужчины. От удивления у Мэриел захватило дух.
Ошибиться было невозможно. Миниатюра была написана в той же манере, что и портрет Лилии, только цвета казались немного ярче. Вечером дома Мэриел сравнила оба портрета и убедилась, что это на самом деле была пара. Она поставила их рядом на камине — золотой медальон и маленькую серебряную рамку. И тут она поняла, что оба портрета были созданы век тому "азад и впервые за все это время оказались вместе.
Жестокая шутка судьбы.
Из письма Джеймсона своему сыну, Мэриел знала, что он никогда не переставал любить Лилию. А Лилия хранила его портрет, живя с Бойсом. И то, что портрет Джеймсона перешел ее семье, убедительно доказывало — Лилия тоже всегда любила его. Они были вместе немного. Обстоятельства его семейной жизни и ее беременность вынудили их расстаться. Жизнь продолжалась и их любовь вынесла все испытания времени. «Всегда» — это надпись подходит к ним.
Томас открыл дверь и увидел, что в квартире творится настоящий бедлам. Пьяная Алиса кидалась на Талию, которая не пускала жену в детскую, где пронзительно кричала Дана.
— Ты слабоумная! Ты думаешь, слепой ребенок может что-то понимать? — совершенно пьяная женщина бросалась на дверь, перекрикивая испуганный плач малышки.
Когда Томас крепко взял Алису за руку, она извернулась, чтобы ударить его. Он выдвинул вперед плечо, принял удар и потащил ее в коридор. Талия быстро закрыла дверь в детскую.
— Что случилось? Что происходит? — требовал он ответа.
— А случилось то, что твоя идиотка, о которой ты так печешься, ничего не знает, — злобно вдохнула Алиса. — Похоже у нее с мозгами тоже не все в порядке.
Она прошла через гостиную и направилась к лестнице.
— И не смей больше поднимать на меня руку, — предупредила она, держась за перила.
Все. Теперь все. Он слишком долго шел на поводу обстоятельств. Надеялся, что произойдет чудо. Но вся правда заключалась в том, что ему придется платить за собственное бездействие.
Томас вернулся в детскую и тихонько постучал в дверь. Дана все еще заливалась слезами. Талия открыла ему и Томас взял свою крошечную рыдающую дочку на руки.
— Она так рассердилась, потому что Дана плюнула на нее, — высказалась Талия. — Томас, я не могу больше это выносить, — она печально вздохнула. — Это ужасно для ребенка и знаю, что ты ждешь от меня помощи, но миссис Сексон делает жизнь невыносимой для нас обеих. Мне с трудом удалось не подпустить ее к собственному ребенку. Решать тебе и Богу, но я говорю прямо сейчас, что хочу уйти, сразу же, как только ты найдешь кого-нибудь другого.
Дана наконец успокоилась и взяла бутылочку. Вскоре она уснула и Томас положил ее в кроватку. Потом они встали и отправились искать Алису и обнаружили ее, лежащей в комнате для тренировок. Томас перенес ее недвижное тело в спальню и позвал Талию в свой кабинет.
— Я развожусь, — решительно сказал он. — Ты не могла бы остаться, пока я занимаюсь разводом?
Талия кивнула головой в знак согласия и Томас был благодарен ей за немногословность. Она ушла готовить обед. Он взял телефон и позвонил Бари Куперу.
— Я принял решение, — сказал он своему другу, — которое тебе не понравится. Но мне понадобится человек, который меня прикроет. Ты не мог бы прийти завтра утром ко мне и захватить чистые копии договоров?
— Что происходит?
— Я развожусь с ней. Чего бы это не стоило, я выхожу из игры.
Чтобы избежать пробки на дорогах, Мэриел и Джеф выехали ранним утром во вторник. Джимми лежал в коляске, привязанный для надежности ремнем. Они ехали вглубь страны через горы Техачапи в направлении Йосемити. Их путешествие сильно затянулось из-за ежегодной миграции монастырских бабочек. Мэриел наблюдала за порхающими над полями хрупкими существами.
Машина шла на небольшой скорости. Черно-оранжевые бабочки поднимались и огибали их автомобиль, продолжая свой полет. Путешествие затянулось, и на место они прибыли позже, чем ожидали. Роза и Кел уже стали волноваться.
По прибытии второй пары все начали устраиваться в гостинице «Ахвани». А еще через час подъехала Ширли.
Стояла удивительная осенняя погода. Листья тополей и дубов окрасились в восхитительные оттенки желтого. Они ярко выделялись своим великолепием на фоне серого камня Эль Кептан.
Оранжевое солнце медленно скользило по небу над верхушками деревьев. Небосклон был окрашен в розово-лиловые и ярко-красные тона. После обеда компания решила отдать должное романтике. Поэтому, в духе старинных любовных романов, Джеф и Кел отправились ночевать в один номер, в то время, как Мэриел, Роза и ребенок поселились в другом. Было уже поздно, но никто не мог уснуть.
Мэриел достала портреты Лилии и Джеймсона и показала их Розе. Она поведала подруге историю ее предков.
— Мне очень хочется, чтобы у нас с Келом любовь длилась вечно, — мечтательно вздохнула Роза. — Я приняла правильное решение и счастлива. Ты тоже, только ты еще не знаешь об этом.
Она повернулась на другой бок и вскоре заснула. Мэриел посмотрела на часы. Скоро наступит новый день. Помедлив, Мэриел вышла на балкон и взглянула на Эль Кептан, на этот гранитный монумент. Ей хотелось впитать в себя силу и незыблемость погруженного во мрак камня. Над его куполом она увидела слабый меловой штрих луны, тонкий, как ресница. Этой ночью Мэриел была счастлива. В ее сердце не осталось никаких сомнений.
В среду утром в девять часов Томас открыл дверь Бари Куперу. Он представил своего адвоката сначала Талии, а потом жене.
— Я хочу, чтобы вы были свидетелями происходящего, — решительно сказал Сексон.
Алиса с опухшими глазами окинула обоих мужчин взглядом;
— Привет, юрист. Что происходит?
Томас пересек комнату и достал свой портфель. Исполненный решимости, он теперь держал себя в руках. Сексон достал из портфеля копию финансового соглашения и перечеркнутые страницы.
— Помнишь это?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44