В конце концов Бен пошел к ней и сказал, что у них ничего не выйдет. Он не счастлив с ней, она ему очень нравится, но он не может вести такой образ жизни.
Лори — на то она и актриса — немного поплакала, умоляла остаться, обещала, что все изменится. Но Бен понимал, что все останется, как прежде. Обнял ее, нежно поцеловал в лоб и пожелал счастья.
Он покинул квартиру Лори, ее жизнь, круговорот вечеринок с легким сердцем. Хотя он и скучал о ней особенно по ночам, испытал огромное чувство облегчения.
Бен не очень хорошо умеет притворяться. Как ни старался, не смог вписаться в компанию золотой молодежи, да и не хотел. Бен сразу рассмотрел под блеском и очарованием комплексы, неуверенность в себе претенциозность.
Еще он ненавидел, когда его спрашивали, чем он занимается. Это случалось редко — большинство знакомых Лори были слишком поглощены собственной персоной и не интересовались больше ничем и никем. Когда он отвечал, что работает репортером в «Килбери Геральд», их лица окутывала смертельная скука.
Бен никогда не пытался скрыть свое занятие. Зачем? Он уверен в себе, и его не заботит чужое мнение. Но он терпеть не может, когда его судят по тому, чем он занимается, даже не поинтересовавшись, что он за человек.
Да, Бен прекрасно понимает, что из себя представляют Софи и Лиза, знает мужчин, с которыми они встречаются, и общество, в котором вращаются. И не согласится вернуться в эту компанию под дулом пистолета. Но Джемайма, конечно, и не подозревает об этом. Софи и Лиза тоже — в этот момент они снуют по квартире, вынимают из волос бигуди, смывают увлажняющие маски, тщательно наносят макияж.
Позже вечером они пойдут в клуб, но прежде задумали осуществить рейд по местным пабам и барам. Они проследили, как Бен и Джемайма шли пешком по дороге. Далеко они уйти не могли, поэтому Софи я Лиза решили отправиться на поиски.
Бен и Джемайма заходят в бар. Странно, что такой бар находится в этой части Килберна, — он больше похож на бар в Сохо или Ноттинг-Хилле.
Большие стеклянные окна выходят на улицу. Над дверью — огромный горельеф — женская фигура, какими украшали нос кораблей в старых фильмах про пиратов.
Бен открывает дверь и пропускает Джемайму вперед. Она тут же жалеет, что они не пошли в бар попроще потому что здесь полно красивых людей. Она чувствует себя неуютно.
Несмотря на то что бар находится в Килберне, он полон модно одетой молодежи. Не настолько модной, как в Сохо или Ноттинг-Хилле, — без дизайнерских лейблов, но все же. Воздух гудит от приглушенного смеха и клубится от сигаретного дыма. Джемайма следует за Беном к бару. Каблучки ее туфель стучат по деревянному полу.
На стенах висят антикварные зеркала и разнообразные картины, а в маленьком зале за баром стоит потертый кожаный диван и пара кресел. Бен и Джемайма решают сесть именно там. Бен несет в уединенную комнатку напитки — пол-литра пива для себя, бутылку «Сол» для Джемаймы.
Вообще-то, Джемайма не пьет. Ей не очень нравится вкус алкоголя. И она никогда не знала, что заказывать в баре. Водка и джин — слишком по-взрослому, малибу с ананасовым соком, единственный напиток, который ей на самом деле нравится, — слишком дешево. Разливное пиво — она же уже не студентка.
Слава богу, что есть бутылочное пиво. Заказываешь бутылку «Сол», или «Будвайзер», или «Бекс», и проблема отпадает сама собой.
Бен садится на коричневый кожаный, покрытый трещинами диван у окна. Пододвигается, чтобы хватило места Джемайме, которая собралась было втиснуться в кресло рядом с диваном.
Джемайма садится рядом с Беном. Кажется, у нее сейчас случится сердечный приступ от такой близости к нему. Наливает пиво в бокал, хотя гораздо круче пить пиво прямо из бутылки. Но Джемайме не хватает смелости.
— Тебе нравится? — спрашивает Бен, оглядывая зал. — Отличный бар.
— Да, — я чуть не подавилась пивом, так нервничаю. Почему в модных барах я всегда чувствую себя так неловко?
— Как дела на работе? — Бен начинает разговор стандартной фразой. Всегда спрашиваешь о работе, когда не очень хорошо знаком с собеседником. Но, честно говоря, мне все равно. Достаточно того, что он здесь. Со мной. Сейчас.
— Скучно, — отвечаю я. Что еще можно сказать? — Мне кажется, нужно искать новую работу. Но все же не покидает надежда, что меня повысят.
— Давно пора, — произносит Бен. — Я знаю, что ты пишешь все статьи для Джеральдины. Ты молодец.
— Откуда ты знаешь? — не могу поверить! Как он догадался?
— Ради бога, — с улыбкой отвечает Бен. — Джеральдина — ловкая штучка, но статью не напишет, даже если от этого будет зависеть ее жизнь. Я видел, что ты сегодня написала — про свидания. У Джеральдины никогда бы не хватило мозгов, чтобы написать такое предисловие. Мне кажется, она вообще не способна написать что-нибудь подобное.
— Но она очень милая, — я всегда чувствую себя немного виноватой, когда кто-то начинает плохо говорить о Джеральдине. — Не надо так говорить.
— Почему? Она очень талантлива, но только не в написании статей. Вот в чем твоя проблема, Джемайма: у тебя есть литературный талант, но недостаточно уверенности в себе, чтобы стать классным журналистом. Существует огромная разница. Журналист должен вынюхивать, делать тысячи телефонных звонков, подкарауливать у дверей, если нужно. Необходимо действовать интуитивно, преследовать героев репортажа, не останавливаться, пока не получишь то, что хочешь. У тебя никогда не было этого охотничьего инстинкта, а вот у Джеральдины он есть. Из нее поучился бы отличный репортер, — Бен внимательно смотрит на Джемайму. — А из тебя, Джемайма, вышел бы отличный писатель. Не стоит растрачивать свой талант, работая в газете, в любой газете, не говоря уж о «Килберн Геральд».
— И как ты думаешь, чем мне стоит заняться?
— По-моему, ты могла бы работать в женском журнале.
Смотрю на полупустую бутылку пива и начинаю отдирать этикетку. Бен, конечно, совершенно прав, хоть мне и не хотелось услышать это от него. Одно дело, когда ты видишь собственные слабости, а совсем другое — когда кто-то еще их замечает, особенно если это Бен Уильямс. Но он прав, я отдала бы что угодно, чтобы работать в одном из глянцевых журналов, которые так люблю, хотя прекрасно знаю, что мне это не светит.
По одной простой причине. Женщины, которые работают в журналах, тоненькие, как тростинки. У них золотистые волосы и жесткие лица с безупречным макияжем. Они всегда одеты в черное — в черные платья от именитых модельеров. И, как у Джеральдины, у них всегда на голове солнечные очки, которые придерживают прическу.
Ежедневно они обедают в модных ресторанах и завязывают полезные знакомства — вечером в баре за бокалом вина. Я никогда не буду так выглядеть и вести подобный образ жизни. Но Бену, разумеется, не могу в этом признаться, поэтому лишь пожимаю плечами.
— Не знаю, возможно, ты прав. А ты, Бен? Кем ты бы хотел быть — писателем или журналистом.
— Вообще-то, — признается Бен с застенчивой улыбкой, — ни тем ни другим.
В недоумении смотрю, как он достает из кармана какой-то смятый листок бумаги.
— Вот, — он протягивает бумажку мне. — Посмотри. Как ты думаешь, у меня получится?
Бросаю быстрый взгляд на листок. Потом читаю более внимательно. Что значит получится? Внезано меня наполняет ужас. Нет! Пожалуйста, не уходи! Боже, если он уйдет из газеты, что же мне делать? Я буду в отчаянии. Жизнь потеряет всякий смысл.
— Как ты думаешь? — повторяет Бен. — Получится ли у меня быть телеведущим?
— Да, конечно! — говорю это не только потому, что мне хочется приободрить Бена. Я действительно представляю его на телевидении. Прекрасно представляю. — Из тебя выйдет замечательный ведущий.
Бен вздыхает с облегчением.
— Думаешь, у меня есть шанс?
— Разумеется. Тебя обязательно пригласят на собеседование. И уверена, лучше тебя кандидатов не найдется. У тебя опыт журналистской работы и идеально белые зубы. Что еще нужно?
Вы только послушайте. Я подтруниваю над Беном Уильямсом! Я, Джемайма Джонс, не стесняясь, поддразниваю неотразимого Бена Уильямса! Бен смеется, демонстрируя белозубую улыбку. Наверное, удивлен, что у меня есть чувство юмора.
Бен растягивает рот в неестественно широкой лучезарной улыбке и говорит:
— Вы смотрите программу «Лондон сегодня». С вами Бен Уильямс.
Он такой забавный. Я начинаю смеяться. Он поднимает бровь и спрашивает:
— Ну как?
— Слишком белые зубы, — смеюсь я. — Ты меня ослепляешь.
— Хочешь посмотреть сопроводительное письмо, которое я написал? — спрашивает он. — Я собирался послать его завтра. Хочу узнать твое мнение.
— Конечно.
— Только никому не говори. Я знаю, тебе можно доверять. Никому другому в редакции я бы в жизни не сказал.
Бен достает письмо из портфеля и протягивает мне. Я на седьмом небе от счастья. Он мне доверяет!
«Уважаемая Диана Макферсон, — я читаю про себя. — Отвечаю на объявление в „Га рдиан“ по поводу вакансии телерепортера. В настоящее время я работаю заместителем информационного редактора в „Килберн Геральд“, но хотел бы работать на телевидении…» — Зануднейшее, скучнейшее письмо, полное штампованных, стандартных фраз. Так он не только работу не получит, его даже на собеседование не пригласят.
Я заканчиваю читать к кладу письмо на стол. Пытаюсь отвечать честно, насколько это возможно.
— Прекрасное письмо. Ты очень подробно рассказал о себе, но, честно говоря, не думаю, что таким письмом ты обратишь на себя внимание. Нужно что-то более динамичное. Нужен творческий подход.
— О боже, ты правда так думаешь? — Бен кажется расстроенным. — Я пытался придумать что-то поинтереснее, но так спешил, что написал первое, что пришло в голову. Может, ты… — в его глазах загорается огонек. Он смотрит на меня.
— С удовольствием! — смеюсь я. Мне хотелось все исправить, как только я прочитала первое предложение. Достаю ручку, переворачиваю письмо и начинаю писать на обратной стороне.
"Здоровьем и красотой похвастаться не могу, — пишу я и проговариваю вслух, чтобы Бен слышал, — хотя мой шкафчик в ванной ломится от одеколона (подарки от женской половины «Килберн Геральд»). Живой интерес к миру шоу-бизнеса и развлечений проявляю, только если мне предложить бесплатный билет на кинопремьеру. Но мои знания в области новостей и политики безупречны.
Как я уже говорил, сейчас работаю заместителем информационного редактора в «Килберн Геральд». Не самая престижная газета, думаю, вы со мной согласитесь. Но отличное место, чтобы приобрести необходимые навыки журналистской работы. Я начал работать помощником репортера пять лет назад. Мне кажется, пришло время перемен. Свое будущее я бы хотел связать с телевидением.
Естественно, я не пропускаю ни одной новостной и аналитической программы. К сожалению, у меня нет видеопленки, но я прилагаю фотографию и резюме. Надеюсь в скором времени получить ответ».
— Вот, — заключаю я и бросаю ручку. Бен изумленно качает головой.
— Боже, Джемайма, — он перечитывает письмо. — Ты — просто чудо.
— Знаю, — вздыхаю я. — Жаль, что другие не замечают.
— В тебе столько вдохновения, — произносит он и широко улыбается.
— Им или понравится письмо, или вызовет раздражение с первого взгляда. Но, клянусь, ты точно привлечешь внимание.
— Точно?
— Уверена.
Пока Бен и Джемайма болтают о работе, Софи и Лиза прихорашиваются. Обе нарядились в почти одинаковые черные платья из лайкры, сапоги до колен (У Софи — замшевые, у Лизы — кожаные). Через плечо заброшены маленькие черные сумочки от «Шанель». Софи надела черный жакет из мягкой кожи с меховым воротником, а Лиза — накидку. Это их лучшие наряды, которые они берегут для особого случая, пример похода в новый клуб с целью встретить потенциального мужа-миллионера.
Выглядят они потрясающе. И здесь, в Килберне, заметно выделяются в толпе — будто прилетели с другой планеты. Все прохожие оглядываются на двух экзотических красавиц, цокающих каблучками по грязной улице.
Сперва они зашли в бар «Оружие королевы», о чем тут же пожалели. Им пришлось руками разгонять сигаретный дым. Когда дым рассеялся, их взору предстало скопище мужчин, облокотившихся о стойку бара и совершенно ошарашенных при виде Софи и Лизы.
— Я умер и попал в рай, — простонал строитель, схватившись за сердце. Его дружки расхохотались.
— Не меня ли ищешь, цыпочка? — прохрипел один из них, обращаясь к Софи.
Та в отчаянии оглядывала паб, страстно желая провалиться сквозь землю.
— Выйдешь за меня замуж? — спросил еще один рабочий Лизу.
Она закашлялась от сигаретного дыма и поспешила к выходу.
Девушки проигнорировали притязания мужчин и гордо вышли на улицу. Вслед им раздался хохот. Двое мужчин даже побежали к выходу и попытались убедить девушек вернуться.
— Боже, какой кошмар, — простонала Софи, как только они вышли на свежий воздух. — Думаешь, стоит дальше искать? Может, поймаем такси и поедем в Центр?
— С ума сошла? — Лиза в ужасе уставилась на нее. — И упустим самого потрясающего мужчину в мире?
— Не отрицаю, он потрясающий, — согласилась Лиза. — Но он работает в «Килберн Геральд». Он не нашего круга, — Софи и забыла, что она — простая секретарша. В мечтах она давно уже жена миллионера.
— Какая разница, с такой-то внешностью? Я же замуж за него не собираюсь. Но интрижку завести бы не отказалась, — говорит Лиза и мечтательно закатывает глаза. — М-м-м-м.
— Ладно, — заявляет Софи. — Последняя попытка.
Они входят в бар с большими стеклянными окнами, битком набитый красивыми и модными посетителями. Софи и Лиза чувствуют свое превосходство. Они-то не просто модно одеты: каждая вещь от именитого дизайнера! Софи и Лиза поворачивают сумочки логотипом «Шанель» наружу, чтобы переплетенные буквы «С» были видны всем и каждому.
— Они наверняка здесь, — шепчет Лиза, медленно оглядывая каждый столик.
— Не вижу, — отвечает Софи, проходит через зал и заглядывает в маленькую комнатку за баром. — Никого, — разочарованно произносит она, осматривая комнату. — Куда они подевались?
Как летит время, когда тебе весело!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45