Но когда я опять вернулся на тот же «сайт», я обнаружил там уже другую обнаженную женщину, производившую какие-то странные манипуляции у себя между ног большим розовым предметом. Как же далеко я забрел, сказал я себе, в поисках «Энциклопедии» Розье! Я обнаружил, что каждые два-три дня в этой спальне появляются новые молодые женщины, что весьма занимательно, хотя я совсем не это имел в виду, когда начинал поиски древней философской секты.
А теперь я расскажу тебе, как научился варить суп. Я пребывал в одиночестве уже второй день и с приближением обеденного часа начал ощущать спазмы в желудке, которые, видимо, были вызваны частично голодом (я питался только хлебом с повидлом), а частично ностальгической грустью. Как я мечтал о восхитительных супах миссис Б.! И тут я решил, что если человек в моем возрасте сумел освоить компьютер, то он также должен быть в состоянии сварить кастрюльку супа. Я надел пальто и отправился в супермаркет.
Я порядком там побродил, пока нашел необходимые продукты. Собственно говоря, я несколько раз прошел мимо нужного мне отдела, но мое внимание было сосредоточено на указателях, от которых мне не было никакого проку, поскольку ни на одном не упоминалось слово «суп». Хотя супермаркет по размерам не превышает средней библиотеки, система индексов в нем так же далека от логики, как и хаотичный Интернет; единственным инструментом «поиска» оказался хмурый юнец, складывавший в.стопку картонные коробки. Я тронул его за плечо и спросил:
— А где у вас отдел супов?
Он посмотрел на меня непонимающим взглядом, словно я задал ему необычайно трудный вопрос (может быть, он недавно поступил на работу?), потом спросил: «Какие супы — в пакетах?» Я постарался вспомнить, оставались ли у миссис Б. после приготовления ее прославленных творений какие-нибудь пакеты, но припомнил лишь, что она чистила и резала разные овощи. Я сказал юнцу, что мне нужны ингредиенты супа в сыром состоянии, может быть, в красных сеточках, которые я видел в мусорном контейнере, когда выбрасывал рекламные проспекты и прочую никому не нужную почту, оставленную миссис Б. для моего ознакомления. Хмурый юнец, казалось, никак не мог взять в толк, что мне надо, и этим напомнил мне Али из Диксонза. Непонятно, чему учат детей в школах. Он сказал, что мне, видимо, нужен отдел «Фрукты и овощи», а когда я его спросил, где он находится, ответил: «Справа, не доходя до „Консервов“.
— Может быть, мне и помогли бы ваши указания, — сказал я, — если бы я знал, где находятся «Консервы».
— Ну ладно, пошли, я вам покажу, — пробурчал хмурый юнец. И он привел меня к горе картофеля, моркови и прочих овощей, мимо которой я прошел до того, наверное, раз шесть или семь.
— А мясо здесь я смогу купить? — спросил я и описал мягкие с жировыми прослойками куски, коими миссис Б. уснащала свои изделия. Но хмурый юнец уже покинул меня и принялся опять складывать коробки. Пожалуй, это единственное занятие, подумал я, которое соответствует его способностям и манерам.
Овощи я выбирал наугад, решив купить всего понемножку и надеяться на лучшее. Некоторые показались мне весьма странными, особенно имбирь, чьи искривленные корни можно метафорически уподобить пальцам на ногах у миссис Б. (их мне иногда приходилось видеть, когда она, присев на кресло, со стоном сбрасывала с ног домашние тапочки). Я понятия не имею, клала ли она имбирь в свои «болтушки» (во всяком случае, в «Ночах у Амброза», основном источнике моих сведений по кулинарии, это растение не упоминается), однако мне казалось уместным, взяв за образец творения миссис Б., включить ингредиент, напоминавший ее облик.
Любезная дама, увидев мои затруднения с растущим числом и ассортиментом сеточек с овощами, которые я пытался удержать в одной руке, принесла мне проволочную корзинку. Другая дама, столь же любезная и столь же мне незнакомая, спросила, что я собираюсь делать со всеми этими овощами, и дала мне несколько бесценных советов. Она даже отвела меня к полке, где стояли пакеты с горохом и чечевицей, об огромном значении которых при приготовлении супов я не имел ни малейшего представления.
И вот, сделав все нужные покупки и заплатив за них, я шел по улице, обремененный несколькими целлофановыми пакетами, которые держал в обеих руках. Мне пришло в голову, что, судя по весу, всех этих продуктов, даже не считая добавленной к ним воды, должно хватить на огромную кастрюлю супа. Вдруг я увидел, что навстречу мне кто-то бежит. Это была девушка лет девятнадцати-двадцати, на ней была взмокшая от пота голубая майка. Хвостик стянутых резинкой волос весело мотался на бегу. Я также заметил, что в результате быстрого передвижения ее груди ходили под майкой ходуном. Когда она приблизилась ко мне, я остановил ее, подняв руку (что было непросто, учитывая, какой я держал в ней груз). Девушка посмотрела на меня с удивлением и, во всяком случае, не услышала моих первых слов, потому что в уши у нее были вставлены наушники — они почему-то доставляют удовольствие молодым людям, хотя доносящиеся из них слабые звуки с назойливо повторяющимся ритмом больше всего напоминают жужжание бормашины.
— Не советую так бегать, милая, — сказал я девушке. — Действие неестественно возросших сил тяжести на ваше тело вызовет обвисание некоторых его частей, и вы уже к тридцати годам будете похожи на мою приятельницу миссис Б.
Признаюсь, что в основном я имел в виду груди девушки, а мое беспокойство об их состоянии основывалось на изучении обнаженной женщины с книгой в руках на экране компьютера, в результате которого у меня возникло заблуждение, что я так же хорошо разбираюсь в женской анатомии, как и в компьютерах. Как видишь, новое хобби расширило мой кругозор! Разговаривая с этой девушкой, я легко представлял ее лежащей на кровати в обнаженном виде, из чего можно было вывести, что она как бы тоже принимала участие в моих поисках «Энциклопедии» Розье.
К этому времени она вынула наушники. Я рассказал ей, что меня внезапно покинула миссис Б. (при этом девушка поглядела на меня с сочувствием) и что я несу домой эти овощи, чтобы попытаться сварить из них суп, хотя не надеюсь, что он получится особенно вкусным. Если он хотя бы будет приближаться по качеству к наихудшему, а не наилучшему супу, приготовленному миссис Б., я уже сочту свой опыт удавшимся.
— Хотите, я помогу вам донести пакеты? — предложила девушка, которую, как оказалось, звали Катриона. Я с благодарностью принял ее предложение. Мы медленно пошли к моему дому, и по дороге она рассказала мне, что изучает науку жизни.
— Науку жизни? — воскликнул я. — Это, наверное, замечательное времяпрепровождение!
Она несла больше пакетов, чем я, и, к моему удовольствию, выключила свой магнитофончик. Я с облегчением заметил, что теперь, когда мы шли спокойным шагом, ее груди колыхались гораздо меньше.
— Мне всегда хотелось поговорить с ученым, — сказал я. — Я хотел бы услышать от него ответ на один вопрос.
— Какой? — спросила она.
Мы уже почти подошли к моему дому.
— Почему на свете не существует зеленых собак и кошек?
Вопрос, казалось, привел ее в недоумение.
— То есть как?
— Есть же зеленые птицы, и насекомые, и змеи, а кошки бывают рыжие, оранжевые и даже голубоватые. Но зеленых не бывает. Это же был бы для них очень полезный цвет — им было бы легче прятаться.
Катриона остановилась и посмотрела на меня с улыбкой.
— Не знаю, — сказала она. — На этот вопрос я ответить не могу.
— Мы уже почти пришли — надо только завернуть за угол. Я могу сам донести все это домой — если вам надо куда-то бежать, хотя, на мой взгляд, этого делать не следует.
Но Катриона сказала, что донесет покупки до самого дома, а когда мы оказались на пороге, я предложил ей зайти и выпить чашку чая с куском хлеба, намазанным джемом, — если ее устраивает такое угощение (вообще-то я собирался в награду за помощь дать ей немного денег).
— Что ж, — сказала она, — не откажусь.
Как все странно складывается, думал я, разыскивая в буфете чай и ломая голову, сколько ложек заварки надо класть. В гостиной сидит Катриона. Кто бы подумал, размышлял я, что спущенное колесо, проливной дождь, случайно обнаруженная книга и странная картинка на экране компьютера дадут мне возможность завести новое интересное знакомство? И где все-таки миссис Б. держит чай? Катриона, видимо, услышав, как я выдвигаю и задвигаю ящики и хлопаю дверцами буфета, пришла на кухню и спросила:
— Вам помочь?
Я ответил, что очень даже нуждаюсь в помощи, и предоставил дело приготовления чая ей. Но по крайней мере я могу теперь сказать, что с тех пор, как я заинтересовался компьютерами и как меня покинула миссис Б., я научился, кроме всего прочего, заваривать чай. А ты знаешь, что заварочный чайник надо предварительно согреть?
Однако Катриону моя беспомощность несколько удивила.
— Вы в самом деле не знаете, как приготовить чай? — спросила она.
— Нет. А вот вы изучаете науку жизни, но не знаете, почему не бывает зеленых кошек и собак.
— Ну, это совсем другое дело, — сказала она и, поставив все на поднос, понесла чай и чашки в гостиную.
— Разве? — спросил я, следуя за ней.
— Конечно. Уметь заваривать чай гораздо важнее, чем знать, почему не бывает зеленых кошек.
— Кошка с вами не согласилась бы, — сказал я, и мы сели за стол. Катриона разливала чай и расспрашивала меня о миссис Б., моей жизни et cetera. Поскольку ты и так знаешь обо мне все, я не буду даже вкратце описывать мои ответы. И все же Катриона часто прерывала меня замечанием типа: «Вы в самом деле никогда не летали на самолете?», «У вас в самом деле никогда не было телевизора?», «Вы в самом деле не знаете, как сварить суп?» Мы уже договорились, что она покажет мне, как это делается, и, честно говоря, меня немного раздражали ее недоуменные восклицания. Я пошел поискать печенье, она пошла за мной и тут же его нашла (в жестяной банке, которую я прежде никогда не видел).
— Вы умеете водить машину? — спросил я ее.
— Я учусь, — ответила она.
— Ну вот, а я уже бог знает сколько лет вожу машину, — с торжеством заявил я. — Вот только иногда забываю заклеить спущенную камеру.
Затем я рассказал ей, как нашел «Энциклопедию» Розье или, вернее, книгу, в которой она упомянута. Я даже повел ее в кабинет и достал свой экземпляр «Эпистемологии и неразумности», чтобы показать ей место, где упоминаются ксантики. Я считал, что человек, изучающий науку жизни, не может не заинтересоваться сектой, которая считала огонь живым организмом.
— Разве не удивительно, — сказал я, — что где-то, возможно, существует книга, которая представляет альтернативную философию Вселенной? Хотите еще печенье?
Она сказала, что хочет.
Когда мы вернулись в гостиную, я спросил Катриону, есть ли у нее молодой человек, поскольку даже мне было очевидно, что она очень хорошенькая девушка. Она сказала, что недавно порвала с другом, которого звали не то Юен, не то Гери. Какая жалость, сказал я, похоже на то, как мы расстались с миссис Б. Она кивнула и улыбнулась. Было очевидно, что у нее в тот день нет особых дел, и бедняжке ничего не оставалось, как бегать в одиночестве по улицам или пить чай со старым болтуном вроде меня.
— Вы когда-нибудь были женаты? — спросила она, хотя, казалось бы ответ очевиден. — Или… хотя бы… влюблены?
— Боже упаси! — воскликнул я, собирая крошки на дне коробки из-под печенья. Вот бы сейчас съесть супчику!
— Как это грустно, — сказала она, немало меня удивив. Мне казалось, что жалеть меня нет никаких оснований: я был вполне доволен жизнью до того момента, как ее нарушило бегство почтенной миссис Б. Но люди по разному смотрят на вещи, и если бы все события моей жизни были собраны вместе и перелиты в ее жизнь (я полагал, что ей пришла в голову именно эта мысль), то ей наверняка стало бы грустно. Что касается меня, то я просто был голоден.
— Вы читали Юма? — спросил я ее.
— Нет, — ответила она.
— Ну так вот, я убежден, что влюбленность, как бы она ни была необыкновенна и прекрасна, не может сравниться с неиссякаемым наслаждением, которое получаешь, читая и заново оживляя в памяти превосходную прозу этого автора. Вы были влюблены в Юена? (Или Гери, или как там она его назвала.) Катриона задумалась, потом покачала головой, и эта ее неуверенность породила во мне подозрение, что она и сама никогда не была влюблена. Если меня спрашивают, читал ли я такую-то книгу и понравилась ли она мне, я всегда могу дать вполне определенный ответ. Я считаю, что подобные впечатления гораздо более достоверны, прочны и значительны, чем нечто, о чем приходится как следует подумать, разжевывая печенье, прежде чем дать отрицательный ответ.
— А вам не бывает одиноко? — спросила Катриона, и я ответил, что, конечно, отсутствие миссис Б. сильно осложняет мне жизнь, но что я всегда удовлетворялся обществом своих книг и собственного воображения. Видимо, это убедило ее, что в моей жизни не все так уж «грустно», а я предложил заняться супом.
Придя в кухню, Катриона сразу сказала, что имбирь не имеет к супу никакого отношения, а также отложила в сторону сладкий картофель и авокадо, сказав, что их можно будет съесть в другой раз. Она ловко покрошила овощи и бросила их в кипящую воду. («Неужели это все, что надо сделать?» — изумленно спросил я.) Она не спешила уходить, даже когда суп уже тихо доваривался на плите и ей больше не надо было меня ничему учить. Она призналась, что тоже голодна, и спросила, можно ли ей пообедать вместе со мной. Как оказалось, это была очень удачная мысль, потому что иначе у меня могло бы уйти несколько часов на поиски тарелок и ложек.
Когда мы с удовольствием ели суп, я сказал, что до сих пор не могу понять, почему миссис Б. в слезах сбежала из моего дома после того, как подверглась кратковременному воздействию компьютера.
— А что ее так расстроило? — спросила Катриона, проглатывая очередную ложку супа.
— Понятия не имею, — ответил я. — Я подозреваю, что у нее просто возникло перенапряжение глаз. Может быть, вы сможете мне это объяснить, поскольку вам известно многое такое, о чем я не имею ни малейшего понятия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41