Еще раз спокойным, мягким тоном она объяснила Бенджи, что отец будет ждать его дома. Они подошли к узкому проходу, ведущему на посадку, туда, где охранник проверяет посадочные талоны, а пассажиры расстаются с провожающими. Ну, вот и все. Иза передала стюардессе маленький пластиковый пакет и два билета – один для Бенджи, другой для нее самой. Она улыбалась и подбадривала сына, улыбалась, улыбалась, пока не почувствовала, что вот-вот взорвется. Бенджи она дала таблетку слабого транквилизатора, чтобы помочь ему перенести разлуку, для облегчения ее мук средств не было. Иза была благодарна Бенджи за то, что он не капризничает, – она бы этого просто не вынесла.
И вот «тетя» взяла мальчика на руки, предъявила посадочные талоны, и на личике Бенджи появились сомнение, горе, осознание того, что мать покидает его. Губы малыша задрожали, на глазах появились слезы. Но он не заплакал, ведь мать, которую он любил больше всех на свете, все еще ободряла его улыбкой. Может быть, все и обойдется.
И он протянул ручку, маленькую, пухленькую, такую сладкую, словно умолял Изу не уходить.
Из последних сил пытаясь сдержаться, Иза потянулась к сыну, чтобы схватить его, защитить, прижать к себе… Но вместо этого начала махать ему, пытаясь улыбнуться, а он кусал губки и тоже сдерживал слезы. Боже, да он борец, этот малыш, вот только простит ли он когда-нибудь свою мать?!
Потом Бенджи исчез. Уехал к отцу. Исчез из ее жизни. Иза нырнула под барьер и побежала, подгоняемая отчаянием. Она не знала, что ждет ее в будущем, что решат ее муж и суд, что люди подумают о женщине, которая так легко уступила опеку над своим ребенком мужчине, а потом вдруг начала бороться, чтобы вернуть его назад, – ведь она это обязательно сделает. Изидора понимала, что у нее нет выбора. Как ни тяжело расстаться сейчас с Бенджи, придется выбрать поиски Бэллы.
Невыносимая мука – покинуть сына в надежде вернуть дочь. Может случиться так, что она потеряет обоих.
Когда Иза, ни разу не обернувшись, пошла к выходу, то уже не плакала, в этом новом мире вечной эмоциональной мерзлоты не было места ни слезам, ни чувствам.
«Фольксваген» ждал ее на стоянке. Она села рядом с Дэниелом.
– Эта машина не развалится на ходу?
– Не уверен.
– Ладно, поехали искать Бэллу.
Глава 6
Они остановились на трассе М 3, ведущей в Лондон, чтобы заправиться. Дэниел вернулся от кассы, печально вертя в руках бумажник.
– По моим расчетам, если мы ничего не будем есть, а спать станем в парке, нам хватит денег, ну, по крайней мере, до конца недели. – Он улыбнулся. – Нужно выработать план.
– Уже…
– Я жалкая копия благородного рыцаря – у меня ни работы нет, ни денег. – Дэнни пошуршал банкнотами в бумажнике. – Прошу прощения.
– Не стоит, ведь мы в одной лодке, Дэниел.
– Что ты хочешь этим сказать?
– У меня тоже нет денег. И работы – по крайней мере, ее не будет, если я не появлюсь в Париже или Вашингтоне на следующей неделе.
– Жаль.
В глазах Изы зажегся лукавый огонек, но Дэнни не разделял ее веселости. Он был обескуражен, ее захваченный штилем пират.
– Я бы продал машину, но кому она нужна? Ладно, что-нибудь придумаем. Боюсь, придется туго…
Она покачала головой.
– Не пойдет. Нам так много предстоит сделать, а времени у нас мало.
– Что ты предлагаешь? Налет на «Хэрродс» на рассвете?
– Неплохая идея.
– И, я полагаю, номер мы закажем в «Ритце»?
– Нет, в «Стэффорде», это очень изысканный отель совсем рядом с Сент-Джеймским парком. Я уже заказала номер.
Дэнни рассмеялся, но мгновенно посерьезнел.
– Ты не шутишь?
– Отнюдь. Необходимо выглядеть респектабельно, ведь никто не примет нас, если мы станем бродить по Лондону в лохмотьях, как сиротка Энни.
– Сиротка Энни нашла-таки своего миллионера.
– Много денег не потребуется. Главное – соответствующий имидж. Знаешь, когда я выполняю задание редакции, самая ценная часть моего багажа – двадцатидолларовая непромокаемая сумка, закрытая на молнию за пять минут до отлета. В ней лежат шелковая блузка, блестящие сережки, косметика и щетка для волос. Я могу быть одета в старые джинсы, залезть по колено в болото, не мыться неделю, но оператору достаточно держать меня в кадре выше пояса – никто ничего не заметит. Многие люди до сих пор «встречают по одежке»…
– Американцы, может быть.
– Нет, Дэниел, англичане хуже всех! Слишком поверхностны – костюм, традиционный галстук, манера разговаривать, длинные аристократические носы, говорят всегда одно, а думают другое. Для англичан первое впечатление – главное. Мы не сможем иметь с ними дело, если будем похожи на беженцев в обносках.
– Мы с мамой жили в старом разваливающемся особняке на берегу залива. Масса комнат, протекающая во время дождя крыша и полное отсутствие денег. Когда ей хотелось произвести впечатление, она начинала двигать мебель из одной комнаты в другую.
– Так что ты предлагаешь?
– Может, поменяемся серьгами?
Иза засмеялась.
– О, Дэнни Блэкхарт, ты будешь странно выглядеть в моей блузке. – Она взглядом эксперта осмотрела его джинсы, туфли, потертую лыжную куртку. – Интересно, на кого ты похож в хорошо сшитом костюме?
– Знаешь, я неплохо выглядел. Но это было в другой жизни.
– Я говорю о сегодняшнем дне…
– Иза, будь реалисткой.
– Дэниел, все чертовы английские бюрократы объединились, чтобы раздавить меня. Приходится сражаться на их условиях, а это трудновато из сточной канавы. Рано или поздно они обнаружат, что я не уехала, и начнут искать меня. И тебя. Но им и в голову не придет интересоваться мистером и миссис Дэниел Фрэнклин, проживающими в одном из лучших лондонских отелей. По крайней мере, некоторое время.
– Но как?..
– Дэниел, веди машину.
Он так и сделал. Оказавшись в центре Лондона, Изидора почувствовала, как возвращается к ней энергия, словно батарейки подзарядились от темпа городской жизни. Она больше не чувствовала себя одинокой и беспомощной. Уличное движение на каждом перекрестке напоминало корриду: пешеходы рисковали жизнью, подражая матадорам и уворачиваясь от свирепых машин, причем каждый отважный бросок сопровождался овацией гудков. Это был город – стремительный, злой, где так легко затеряться человеку. Наконец-то она сражалась на привычном для нее поле.
Они ехали, пока Иза не велела Дэнни остановиться на боковой улочке недалеко от Пикадилли, в самом центре Вест-Энда, возле центрального лондонского отделения туристического агентства Кука. Ее не было десять минут.
– Что теперь? – спросил Блэкхарт.
– Будем действовать по порядку. Начнем с белья. «Маркс и Спенсер».
– Послушай, Иза, что за игру ты затеяла?
– Игра старая, Дэниел, только мы сыграем в нее по своим правилам.
Она оттянула клапан на кармане. Он оказался набит пятидесятифунтовыми банкнотами.
– Пятнадцать тысяч фунтов. Думаешь, этого достаточно, чтобы продержаться?
На какое-то мгновение Дэниел стал похож на окуня, готового заглотнуть наживку. Он пытался задать следующий вопрос, но никак не мог его сформулировать:
– Как?.. – хрипло каркнул он.
– Смелые, отчаянные люди – иностранные корреспонденты – налегке мечутся по всему миру, выполняя срочные задания и совершенно неразумные требования своих редакторов. Кредитные карточки часто бывают бесполезны там, где мы оказываемся. Нельзя дать взятку или подкупить кого-нибудь с помощью кредитной карточки, иногда даже нельзя поселиться в гостинице. Так что у «Уорлд Кейбл ньюз» имеется договоренность с компанией Кука о предоставлении наличных тем, кто внесен в список аккредитованных служащих. До пятнадцати тысяч фунтов. А я аккредитована.
– Но ты сказала, что они собираются уволить тебя.
– Верно. Думаю, будет ужасный скандал.
– Но это, это… кража.
– Формально – нет. Я ведь собираюсь вернуть деньги. – Иза пожала плечами. – Во всяком случае, сейчас мне они нужнее.
– Возможно, но полиция вряд ли примет это в расчет!
– Я все-таки рискну.
– Но это нанесет непоправимый удар по твоей репутации. Вряд ли это разумно.
Зеленый цвет – цвет магический, в нем живут тепло и тайна изумруда, очарование старого леса. Он способен сковать душу, как лед Заполярья. Глаза Изы были сейчас беспощадно холодны.
– Дэниел, сначала у меня отобрали одного ребенка. Сегодня утром я отдала другого. А ты предлагаешь остановиться и поговорить о том, что хорошо, а что плохо.
Он дотронулся до ее руки, и она отшатнулась от него, как от прокаженного.
– О'кей, Иза. Какой у тебя план?
– Открыть некоторые двери. Найти Полетт Деверье, найти Бэллу. Есть возражения?
Они замолчали, заметив, что молодой констебль с подозрением смотрит на ржавую развалюху, остановившуюся возле одного из самых изысканных особняков Лондона. Иза одарила его ослепительной телевизионной улыбкой. Полицейский кивнул: не столько потому, что это его убедило, сколько полагая, что террористы обычно не взрывают машины, продолжая сидеть в них. Он жестом велел им проезжать, неодобрительно взглянув на выхлопную трубу, оставившую за собой шлейф газов.
– Расскажи мне побольше о Полетт, – попросил Дэниел, уверенно ведя машину. – Как она выглядит. Закрой глаза и попытайся вспомнить.
Она закрыла глаза, чтобы не отвлекаться, набрала в грудь побольше воздуха и нырнула в глубокую запретную пещеру, мир темноты и гниющей сырости, внушающий отвратительные мысли о смерти и разложении.
– Она довольно высокая. Блондинка. Волосы до плеч. Довольно хорошенькая – на первый взгляд, но, когда присмотришься, видишь старую ведьму, пытающуюся вырваться из тела молодой женщины. Возраст точно определить трудно. Волосы могли бы быть красивыми, возможно, когда-то их постригли в хорошей парикмахерской, но они немытые и растрепанные, лицо истощенное, как череп. Тонкая полоска губ. Ничего не могу сказать о зубах, она не улыбалась, как будто просто не способна была ни на какие эмоции. Выражение лица пустое, словно у нее отняли все чувства и набили тряпьем и ватой. Если подойти к ней совсем близко, замечаешь, что она… грязная. Кожа, о, кожа ужасная, жирная, с забитыми порами. Болячка на верхней губе. Кажется, Полетт не всегда была такой, когда-то она была красивой. Но страшнее всего – ее глаза, это самое ужасное. Такие измученные. Пустые. Проклятые.
Иза открыла глаза, испытывая облегчение, оттого что образ Полетт растаял.
– Но страшнее то, что я почувствовала, чем то, что увидела: ее глаза будто сделаны из замороженного льда, за ними не видишь человека. Спрашиваешь себя, а существует ли она вообще где-нибудь еще, помимо моего сознания.
– Существует, это уж точно. Но ее будет чертовски трудно найти.
– Где-то же она обретается!
– Да, но там, куда привыкла заглядывать ты, именно туда я и направлюсь. – Зажегся красный свет. Дэниел вздохнул и поставил машину на ручной тормоз. – Описание, которые ты мне дала, – распадающаяся, подпорченная красота, внутренняя пустота, ненадежность. То, что рассказали о ней монахини: бессонница, не может вовремя попасть на работу, часто исчезает куда-то на несколько дней… Ты понимаешь? Она что-то принимает. Наркоманка. Может быть, героин. Героинщики терпеть не могут мыться, ненавидят воду. Вот почему кожа у них в таком состоянии. Если я прав и она приехала в Лондон, чтобы «подзаправиться» героином, то вряд ли остановилась в «Стэффорде», уж будь уверена. Тебе не понадобится приличная одежда там, куда нам придется окунуться.
– Дочь Деверье? Наркоманка?
– А почему нет?
В словах Дэнни был резон. Иза не имела большого опыта общения с наркоманами-белыми, большинство виденных ею были цветными, а чаще – просто мертвыми, валяющимися в трущобах и гетто Ближнего Востока или Вашингтона. Но она вспомнила боль, которую почувствовала в дневниковых записях Деверье. Подумала, как он был слеп. Не видел, не понимал. Пока не стало слишком поздно. А теперь Полетт вынуждена была удрать в Лондон. Город греха.
– Значит, мы ищем иголку в стоге сена.
– Есть еще один элемент головоломки, который не так-то легко спрятать. Коронер Фолд. Он общественный деятель.
Дэниел выругался: они едва не столкнулись с каким-то сумасшедшим мотоциклистом.
– Но если Фолд замешан…
– Замешан!
– То вряд ли он будет готов поделиться информацией.
– Верно, но у нас есть одно преимущество. Он пока ничего не знает о нас. А мы знаем, кто он такой. Даже если его предупредили, он ждет печальную миссис Изу Дин, одну. А не странную пару – мистера и миссис Фрэнклин. Думаю, я назову себя Фионой.
– Иза, ты, кажется, продумала все до мельчайших деталей, опередила меня. Позволь задать тебе еще один вопрос.
– Давай.
– Эта странная пара – мистер и миссис Фрэнклин, которые заказали номер-люкс в «Стэффорде»… – Он отвел глаза от дороги и взглянул на нее. – Их… размещение. Одна кровать или две?
Изидора засмеялась.
– Не издевайтесь надо мной, леди. Я вполне серьезно. Дэниел Блэкхарт не мастер говорить и не может подарить тебе розы. Не могу тебе передать, насколько ты меня пугаешь…
– Пугаю?
– Еще как. Ты такая сильная женщина, Иза, ты не похожа на других. Кажется, что ты все держишь под контролем.
– О, Дэниел, если бы ты только знал…
– Твой возраст и опыт пугают меня, если признаться честно. Но… – он простодушно улыбнулся, – я всегда буду честен с тобой. И мне бы очень хотелось поселиться в одном номере.
– Дэниел, останови машину. – Изидора стала серьезной.
– Иза, прости меня…
– Дэниел, останови машину. Сейчас же.
Он свернул к обочине, не обращая внимания на протестующий гудок машины, шедшей сзади.
– Дэниел, ты предложил мне дружбу и помощь и, что еще более важно, вернул мне надежду. Как я могу отказать тебе? Тебе принадлежит мое тело и все остальное. Если ты захочешь. Но… ты не сможешь получить меня, то есть мою душу. Не сейчас. Еще нет. Слишком сильно чувство вины и смятения, слишком свежи раны. Я сейчас эмоциональная калека. Ничего никому не могу дать. Не могу разделить никаких чувств, Дэниел, не могу позволить себе отвлечься…
– Простите меня, я толстокожий глупый Пэдди, миссис Фрэнклин. Давайте проясним все до конца. Вы по-американски сказали мне «нет», не так ли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35