Он видел узкие, заботливо ухоженные руки своего сподвижника, столь не подходящие к его звероватой внешности.— Не похоже, чтобы что-то важное: очень уж недалеко запрятал, — объявил вскоре Джузеппе. — Вот он пакетик-то, на груди.— Дай сюда!— Он запечатан.— Ну, для тебя это пустяки. Открывай!Прошло еще некоторое время. Специалистом своего дела Джузеппе был незаурядным, и влезть в любой пакет для него особых трудностей не составляло. Частенько за свою долгую жизнь случалось ему вскрывать чужие письма и снова запечатывать их так, что комар носа не подточит.— В самом деле всего лишь частное письмо, — сказал вожак, пробежав глазами по строчкам. — Для нас — ничего.— Запечатывать?— Не сейчас, позже. А ну-ка, прочти ты, Джузеппе. Не вычитаешь ли чего среди строк.— Мне тоже кажется, что письмо какое-то пустое, — подтвердил старик, просмотрев текст.— Агостино Гравелли — хитрая лисица. Не вредно бы еще разок поподробнее разобраться с этим безобидным письмецом. Я, пожалуй, займусь этим, а потом снова позову тебя. А теперь помоги мне уложить этого соню на кровать. Ужин пусть принесут. Снотворный напиток действует не очень долго, и когда парень проснется и увидит стоящую перед ним еду, то решит, что просто заснул от переутомления.— Что делать с выдержанным кьянти?— Вылей обратно. А ему принеси столько же безвредного.Отдав необходимые распоряжения и убедившись, что никто ему не помешает, Властелин Гор снова достал из пакета письмо Гравелли и принялся внимательно, слово за словом, перечитывать его. Читал он вслух, негромко и внятно, тщетно пытаясь уловить за банальными фразами какой-то скрытый смысл. Банкир писал сыну в Вену, и писал именно так, как пишут обычно любящие отцы своим чадам на чужбину Заканчивалось письмо несколькими деловыми советами, как и с чем половчее управиться. Совершенно безобидное послание.И все же главаря не покидала мысль, что с письмом этим не все так просто. Не стали бы по пустякам гонять курьера из Генуи в Вену. Может, Парвизи сумеет помочь хоть немного разобраться, что к чему? И вообще, самое время позаботиться об их пленниках.Властелин Гор машинально вытащил из кармана черную маску, которую снял, когда снотворное зелье свалило с ног всадника, и принялся натягивать ее на лицо. Привычные пальцы сами затянули узлы на завязках, и лишь тогда он заметил наконец, что произошло, рассмеялся и снял маску.В темной комнате, куда заперли Парвизи и де Вермона, передвигаться им пришлось ощупью. Они по очереди наткнулись на стул, на стол, на деревянный топчан. Других ориентиров в комнате, похоже, не имелось. Генуэзец уступил французу топчан, сам же сел на стул. Оба молчали. Кто знает, а вдруг за дверью подслушивают? За жизнь они не опасались. Парвизи был уверен, что за выкуп, пусть даже и очень высокий (бандиты знали, кого захватили!), его отпустят; де Вермон полагался на свое французское гражданство.Проскрежетали засовы, дверь отворилась. С трехрожковым шандалом в руке в комнату вошел Властелин Гор.Пленники зажмурились от яркого света. Парвизи поднялся со своего стула. Француз же лишь слегка привстал, с интересом глядя на вошедшего. Бандит поднес подсвечник к лицу.— Джакомо, ты! Как ты сюда попал?Купец подался было к вожаку, но вдруг остановился.— Постой-постой, да уж не ты ли этот самый Властелин Гор?Голос Парвизи, зазвеневший радостью от встречи с лучшим другом, внезапно потускнел. В нем остался только страх.— Да, это я, Андреа.О Боже, его старинный друг, чьи ум, знания и сноровка сулили такие большие надежды, унизился до разбоя!— Я потрясен, — тяжело вздохнул Парвизи. — Почему ты не пришел ко мне, Джакомо? Неужели ты думал, что я укажу на дверь товарищу своих детских лет, соученику в школе и самому задушевному другу, если ему понадобится помощь? Ты ведь не можешь не знать, что я никогда не поступил бы так. Неужели ты никогда не думал о том, что для меня было бы счастьем помочь тебе, хоть чем-то отблагодарить тебя за то, что ты для меня значил? А теперь? Ужасно!— Оставь, Андреа! Сегодня я счастлив, что ты здесь, у меня, — улыбаясь, приостановил купца Властелин Гор.— Почему ты столько лет не появлялся в городе? Разве ты не знал, что я живу богато? Говори же! Неужели ты не чувствуешь, как глубоко взволновало меня твое превращение в преступника?— Я знал об этом, дорогой друг. Но у меня постоянно не хватало времени.— Ты так сильно занят делами?— В мире так много скверного.На де Вермона эти слова разбойника произвели столь сильное впечатление, что он громко расхохотался и, чуть отдышавшись, обратился к другу Парвизи:— Извините, такие слова из ваших уст — это же смешно! Я полагаю, если стоит уж называть что-либо скверным, так это в первую очередь — ваше ремесло.Властелин Гор не откликнулся на эту реплику.— Не хочешь ли ты для начала представить меня своему спутнику? Когда названы имена, легче разговаривать, — попросил он друга.— Да, да, — только и мог произнести купец. Как же, черт побери, ему теперь вести себя? Единственный его лучший друг — разбойник, не постеснявшийся даже поднять руку на сотоварища своей юности. А теперь еще и разыгрывает какой-то спектакль, требуя формального представления!— Джакомо, уйдет отсюда! — увещевал он Властелина Гор. — Оставь все это, прими мою помощь. Все позабудется. Ты добьешься высоких чинов, как тебе всегда предрекали, займешь достойное место на дипломатической службе. Мое влияние тому порукой.— Детская твоя головушка, Андреа!Джакомо радовался: разговор получался, хотя он мог бы повести его и совсем по-иному. Он снял шляпу и с достоинством поклонился французу.«Не растерял еще хорошие манеры среди своих разбойников!» — отметил про себя Парвизи.— Разрешите представиться: Джакомо Томазини.— Очень рад. Ксавье де Вермон.— Француз?— Из Марселя. Признаться, я никак не предполагал, что встречусь однажды лицом к лицу с настоящим живым разбойничьим главарем, да еще к тому же вовсе не таким, как у нас обычно представляют, — с легкой иронией в голосе связал де Вермон и вдруг неожиданно резко спросил: — Нас схватили ваши люди. Что это должно означать?— Ошибка.— Ошибка? Вы шутите или, может, у вас принято сочетать свои делишки с дружескими приглашениями?— Вы прервали меня, господин де Вермон… Уверяю вас, вы заблуждаетесь. Вы не пленники Властелина Гор, а желанные гости Джакомо Томазини. И как таковые имеете полное право на соответствующий обстоятельствам прием. Извините, но сегодня я отпустить вас не могу. Прошу вас, следуйте за мной.— Не иначе как еще какой-нибудь сюрприз, — прошептал француз Парвизи, поспешая за широко шагающим разбойником.Новая комната была обставлена получше, но кровать в ней тоже была всего одна.— Хотите остаться здесь вместе? Тогда я велю принести вторую койку. Может быть, разрешите предложить вам мое скромное жилье, которое я делю со своим помощником? Приказывайте!— Вздор, Джакомо, — отклонил Парвизи предложение. — Мы ведь все равно ненадолго воспользуемся твоим гостеприимством, так что не хлопочи. Вели принести койку.— Сейчас!Властелин Гор вышел из комнаты.— Приключение становится все более занимательным, вы не находите? — спросил де Вермон приятеля.Тот лишь кивнул с горькой усмешкой.— А ведь, в сущности, он очень славный малый, этот ваш знакомый разбойник.— Гм-м-м…— Что вы думаете о выкупе? Ведь дело, похоже, идет именно к этому.— Я потрясен. Если в нем и вправду угасли все благородные чувства, я, разумеется, скаредничать не стану.Оба мужчины подошли к окну и остановились, любуясь залитыми лунным светом горами. Они не заметили, как вернулся Томазини. Он услышал последние слова Парвизи.— Фу, Андреа!— Ах, ты уже пришел?— Да, и еще раз — фу! Ну ладно, теперь мы должны выпить за здоровье, благополучие и успехи.Он налил вина и предложил гостям бокалы.— Неужели ты считаешь, что я так низко пал, чтобы вымогать у тебя деньги?— Почему ты держишь нас здесь?— Может, мне захотелось еще разок поболтать с тобой. Сколько лет минуло с последней нашей встречи? — шутливо бросил Томазини.Парвизи почувствовал, как наливается кровью лицо. Шут гороховый! Душевное, дружеское сочувствие его падению оборачивает в шутку!— Не увиливай, Джакомо. Почему? — жестко спросил он.— В мире много скверного, — совершенно серьезно повторил Властелин Гор.— Дешевая отговорка, Джакомо. Если мир в твоих глазах так уж плох, значит — ты и сам не лучше.— А как ты считаешь, разбойники, бандиты, бриганы — люди?— Да, конечно. Ну и что из этого?— Значит, люди. Это главное. Подлинных опасных преступников среди них единицы. Большая же их часть — несчастные, грабящие и ворующие не для того, чтобы наслаждаться всеми радостями бытия, а чтобы добыть себе хоть какое-то пропитание, которого их лишили свои и чужеземные правители. С одной стороны — угнетение и порабощение, с другой — протест. Что хуже, Андреа?— Так ты карбо…Не успел Парвизи закончить последнее слово, как к нему подскочил Томазини и крепко зажал ему рот ладонью.— Молчи! — резко выкрикнул он повелительным тоном Властелина Гор.Едва не сказанное слово и возбуждение Томазини мигом разъяснили обоим купцам, что они имеют дело с членом великого освободительного союза карбонариев.Карбонарий понял, что тайна его раскрыта. Да он не очень-то и пытался таиться от старого друга. Ему так хотелось завоевать доверие Парвизи, что он сознательно допустил эту неосторожность. Он, лидер союза!— Я и не помышлял ни о чем злом. Нападение, которому вы подверглись, было необходимо. Почему, я поясню позже. А сейчас, я повторяю, вы — мои гости и можете целиком располагать мною и моими людьми. Я прошу вас, дайте мне честное слово, что обо всем, случившемся здесь, и о том, что еще покажет вам Властелин Гор, вы будете свято хранить молчание.— Обязуюсь своим честным словом! — подтвердил Андреа Парвизи.— И я тоже. Достаточно этого для вас, господин Томазини?— Абсолютно, месье де Вермон. А теперь слушайте, мои друзья; да позволено мне будет вас так называть…Он посмотрел на француза, де Вермон утвердительно кивнул.— Узнайте, что побудило меня отдать распоряжение захватить вас.— Что, для этого были особые причины?Томазини рассказал вкратце о переговорах с Гравелли.— Я взялся за это поручение и частично его выполнил не потому, что нуждаюсь в деньгах, и не потому, что подобные преступления по моей части, но лишь для того, чтобы прикрыть тебя. Еще во время разговора с банкиром мне стало ясно, что, не согласись я, он найдет кого-нибудь другого и твоей жизни будет грозить опасность. Причина, из-за которой Гравелли затеял весь этот сыр-бор, меня поначалу не интересовала. Я знаю Гравелли, и я знаю тебя, Андреа. На всякий случай ты должен был как можно скорее попасть в мои руки. Случай пришел мне на помощь — ты поехал в горы. Не повстречайся ты мне на полпути, пришлось бы выкрадывать или выманивать тебя из твоего городского дома.— Это было бы не так просто, Джакомо!— Ха! Властелину Гор такие дела трудностей не составляют. Однако слушайте дальше. Необходимо, чтобы вы оба, ты и господин де Вермон, на некоторое время исчезли. Чтобы перехитрить Гравелли, вы должны умереть для людей. Что будет дальше, я пока не знаю. Я спрячу вас в одном надежном месте. Правда, таких удобств, как на твоей загородной вилле, обещать не могу.— Что имеет Гравелли против меня?Это был не вопрос к Томазини — Парвизи просто думал вслух.— Может, старая вражда? — предположил тот.— Ах, и тебе об этом известно?— Ты забываешь, кто я. Но я не могу этому поверить. Из-за глупой выходки твоего сына пытаться мстить тебе столько лет спустя — даже вообразить себе не могу! Между вами определенно появилось что-то новенькое.— Я не знаю, — пожал плечами Парвизи. Ему не хотелось называть истинную причину вражды.— Звучит не очень убедительно.Так оно и было: голос Парвизи слегка дрожал.— Подумай хорошенько, Андреа. Сейчас важно любое из слов, которыми вы в последнее время обменялись, именно оно может оказаться разгадкой.— Неужели вчерашняя наша стычка толкнула его на это?— А что произошло? — склонился над столом Томазини.— Я попенял ему, что не иначе как кто-то из граждан Генуи ведет грязную игру — очень уж много наших судов захватывают корсары!Вино разлилось по столу. Властелин Гор опрокинул кувшин. Он крепко вцепился в плечи купца.— Андреа! Доказательства, доказательства! Как это пришло тебе в голову такое чудовищное обвинение? А что, если ты прав?Парвизи почувствовал, как задрожали сильные руки друга, все его крепко сбитое тело.— Я ничего не могу доказать. Все мои догадки основаны только на словах Гравелли.Томазини, тяжело вздохнув, снова опустился на стул.— Вы говорили с банкиром с глазу на глаз? — спросил де Вермон.— Нет, при этом был еще один купец, синьор Бранди.— Значит, свидетель был, — вмешался Томазини, — хотя и из компании Гравелли. Пожалуйста, Андреа, расскажи все самым подробным образом.— Может, я и далеко зашел, но лишь из-за того, что очень беспокоился о моем сыне Луиджи, маленьком Ливио и невестке. И причины для беспокойства, как оказалось, были. «Астру» с моими близкими взяли на абордаж пираты. Господин де Вермон специально приехал из Марселя, чтобы передать мне эту скорбную весть и хоть как-то поддержать меня.Мужчины замолчали. Свечи мерцали от порывистого дыхания Парвизи.— Бедный Андреа. Потерять своих близких! Но кто сказал, что это именно так? У тебя же нет подтверждения, что твои дети погибли. Пока его нет — они живы. Они живы!В голосе Томазини были сила и убежденность. Парвизи ощутил, как уходит прочь гнетущее настроение. Но лишь ненадолго. Захвачены, в руках корсаров, но это же все равно означает смерть! Сейчас или потом, если не случится чуда.— Возможно, — не веря самому себе, произнес несчастный отец.— Подождем. Но не будем сидеть сложа руки. Если твое подозрение, что Гравелли ведет грязную игру, подтвердится, горе ему! Народ его не простит! А теперь рассказывай все подробно.Купец, запинаясь, рассказал обо всем, что произошло. Бегло говорящий по-итальянски де Вермон поддерживал его как мог.Главарь бандитов, слушая рассказ, расхаживал по комнате.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48