Порой он посылал их с Селимом на разведку в боковые распадки, сам же в одиночку продолжал путь в прежнем направлении. Парвизи был одет как туземец. Вступать в разговоры со встречными людьми итальянец и негр по возможности избегали. Луиджи понимал уже кое-что по-арабски и знал немало оборотов местного наречия, но говорил покамест еще плохо, поэтому все переговоры вел негр. «Господин, — рассказывал любопытным Селим, — совершает паломничество в Кайруан, священный город в Тунисе. Его помыслы целиком устремлены к Аллаху, и он совершенно отрешился от всех повседневных забот».Пилигрим, святой человек! В ответ на благословение «Аллах да пребудет с вами!» люди целовали подол бурнуса Луиджи и делились с ним мукой и финиками.Однажды они втроем проезжали по глубокому ущелью. Пьер Шарль не смолкал почти всю дорогу, рассказывал о строении почвы, о горных породах, о растительности, о повадках зверей, короче — обо всем, что было, по его мнению, важным.Вдруг где-то впереди хлестнул резкий, как щелчок бича, выстрел, раскатившийся многократным эхом от скалы к скале по всей теснине. Затем послышался конский топот.Люди придержали коней, огляделись. Стреляли, похоже, откуда-то сверху. Но что это: на всем скаку, оставляя за собой легкое пыльное облачко, к ним приближались трое всадников. Вдогонку им далеко еще, в самом конце расселины, несся четвертый.— Приготовить оружие! — приказал де Вермон.Мог бы и не приказывать: Селим и без того давно уже держал ружье наизготовку. Не отставал от своего наставника и Парвизи. Он успел уже выучиться тому, что действовать всегда нужно решительно и быстро.Что дальше? В подзорную трубу Пьер Шарль разглядел, что преследователей стало уже шестеро. Уклониться от встречи с гонимыми и погоней было невозможно: ущелье узкое, с крутыми, почти отвесными склонами — в сторону не подашься. Развернуться и попытаться ускакать — бессмысленно, слишком утомились лошади. Всадники на свежих лошадях их, несомненно, быстро настигнут. Да и не в привычках Эль-Франси было спасаться бегством.Вот преследуемые уже увидели де Вермона и его друзей. Они резко осадили коней, схватились за оружие. Оглянулись. Погоня была еще довольно далеко. Двое мужчин спешились и укрылись за камнями, направив длинные стволы ружей в сторону преследователей. Третий медленно приблизился к Эль-Франси. Это был мавр.— Кто вы? — спросил он властным тоном без всяких предварительных приветствий.Пьер Шарль окинул его взглядом. Резкие черты лица, вороватые глазки. Впечатление не из лучших.— Подойди поближе! — потребовал француз и опустил оружие.Мавр нехотя повиновался и, пробормотав наконец положенные приветственные слова, повторил свой вопрос.— Ты подошел ко мне. Разве не учили тебя правилам вежливости, повелевающим в таких случаях первым называть незнакомцу свое имя? — поставил его на место де Вермон.— Меня зовут Аббас бен Ибрагим. А тебя?— Добро пожаловать! Меня называют Эль-Франси.— Эль-Франси? Слава Аллаху. Мы спасены. Ты поможешь нам защититься от наших преследователей!Парвизи даже не пытался скрыть удивление: как, и этот незнакомец тоже, едва заслышав туземное имя друга, первым делом предъявляет свои притязания на его помощь!— Чем ты их так обидел, что они стали твоими врагами? — с легкой насмешкой в голосе спросил Пьер Шарль.— Ничем, Эль-Франси, ничем! Клянусь бородой пророка! Я — торговец, хотел купить коней для титтерийского бея. Мы уже почти что ударили по рукам — собаки-берберы долго торговались и под конец заломили цену, на которую я не соглашался, — как вдруг явились чужаки, гости деревни, и потребовали от хозяев не продавать нам ни одной лошади, потому как бей намерен будто бы пойти войной на их племя. Люди они неглупые, и обвинения свои высказывали столь громко и настоятельно, что только что мирно торговавшиеся с нами берберы стали угрожать нам расправой. К счастью, наши кони были при нас, а им своих пришлось искать. Нам удалось бежать. Если ты и в самом деле Эль-Франси, а я не сомневаюсь, что это так, ибо никто другой не вел бы себя столь отважно, то бери свое ружье и стреляй в этих собак!— Ты состоишь на службе у бея?— Да, господин!С последними словами мавра к нему подошли и оба его спутника. Преследователи были уже совсем близко, и, несмотря на превосходные свои позиции за камнями, люди Аббаса сочли за лучшее присоединиться к главным силам. Прими незнакомцы их сторону, они стояли бы уже вшестером против шестерых.Де Вермон шансов обеих групп не взвешивал: он понимал, что положение, в котором оказался, довольно щекотливое. Правдив ли рассказ мавра, проверить сейчас было совершенно невозможно, словам же его и клятвам доверять следовало с большой осторожностью. Он просил Эль-Франси о защите и помощи. Ведь Эль-Франси всегда с готовностью отзывался на подобные просьбы. А здесь? Он попытается уладить дело миром. Просто так взять да и открыть пальбу по преследователям, как этого требовал торговец, было бы, конечно, безумием. Но, с другой стороны, вовсе неплохо и заручиться благодарностью человека из ближайшего окружения титтерийского бея.— Хорошо, я помогу вам, — решил Пьер Шарль. — Откажись пока от любых враждебных действий против этих всадников. Я поговорю с ними и попробую отвести от тебя беду. Селим!Де Вермон пошептался немного с негром. Тот кивнул в знак согласия и отошел к мавру и его спутникам, стараясь держаться все время у них за спиной. Так ему было приказано: любым путем удержать мавра от опрометчивых поступков во время переговоров Эль-Франси с преследователями. Кто поручится, не взбредет ли Аббасу и его спутникам в голову разделаться издали с доверчиво вышедшими навстречу посреднику людьми?Эль-Франси выехал вперед и остановился, поджидая мчащихся прямо на него всадников. Его заметили. От группы отделился один человек, остальные придержали коней вне досягаемости ружейного огня.Чужой всадник скакал прямо на француза. Не случилось бы беды! Де Вермон замер на месте, не давая своему коню хоть на пядь податься в сторону. Ружье он положил перед собой, поперек седла.Подскакав вплотную, бербер резко осадил коня, так что тот присел на задние ноги. Великолепный эффект, но и чистое живодерство! Берберы гордятся своим искусством верховой езды и обожают всякие трюки, пусть даже влекущие за собой гибель лошади.— Салам алейкум! — приветствовал всадник де Вермона.— Алейкум салам! — ответил Пьер Шарль.— Что ты хочешь, господин? Мое имя Омар бен Ахмад. Я амин деревни, в которую ты приедешь, если проскачешь вдоль всего ущелья.— Благодарю тебя, Омар. Меня называют Эль-Франси. Я хотел бы поговорить с тобой.— Эль-Франси? — Амин удивленно взглянул на де Вермона. — О тебе много говорят. К сожалению, я не имел еще радости встретиться с тобой лицом к лицу. Что же ты мне скажешь?— Этот мавр и его спутники, — Пьер Шарль махнул рукой в их сторону, — просили Эль-Франси о защите от тебя и твоих людей и о помощи. Причины, на которые они ссылаются, может, правдивы, а может — и лживы, не мне судить. Так или иначе, они в бедственном положении. Если ты обо мне слышал, то знаешь, что я никогда не уклоняюсь от исполнения подобной просьбы. Я помогу им, но мне не хотелось бы обижать и тебя. Расскажи мне, пожалуйста, что случилось.Француз говорил спокойно, лишь изредка небрежно касаясь рукой оружия. Бесстрашный бербер как бы в ответ на это закинул ружье за спину и приступил к рассказу:— Они пришли к нам, чтобы купить коней. Это не удивительно, ибо мы славимся как искусные коневоды. Хоть наши кони и не благородные скакуны пустынь, зато обладают иными несомненными достоинствами, которые особенно проявляются в горах. Мавр и его люди выдавали себя за посланцев шейха Бели Халифа, и мы уже были готовы к сделке. Однако друзья, приехавшие к нам в гости, узнали в них людей титтерийского бея, с которым мы не хотим иметь никаких дел, хотя и живем на подвластной ему земле. Так что от продажи мы в конце концов отказались. Они все отрицали, клялись бородой пророка, что наши гости говорят неправду. Не добившись желаемого, они стали бранить нас и в гневе своем раскрыли свое истинное лицо: они грозили нам местью всесильного бея. Может, мы слишком резко говорили; может, кое-кто из наших в запальчивости и схватился даже за оружие — не могу точно сказать, — только вдруг возникла ужасная суматоха. Они бросились к своим стоящим наготове лошадям и ударились в бегство. Это чистая правда, Эль-Франси.Рассказ звучал правдиво. Омар бен Ахмад не скрывал, что и его люди тоже не без греха.— Значит, теперь вы хотите отомстить им за обиду? — спросил он бербера.— А разве ты снес бы этакое? Мы должны захватить их, чтобы вынудить бея отказаться от набегов на нас и другие деревни. Я прошу тебя, Эль-Франси, отступись от этих людей, ведь теперь ты знаешь истинное положение дел.— Я не могу этого, Омар.— Тогда слава, что бежит впереди тебя, — ложь, или ты вовсе не Эль-Франси, и мы должны смотреть на тебя как на своего врага!Амин сорвал с плеч ружье и направил ствол на Пьера Шарля.— Остановись, добрый человек! — пригрозил француз. — Не успеешь ты коснуться пальцем курка, как пуля моего чернокожего спутника уже войдет в твой череп. Его ружье дальнобойнее твоего. Оно достанет тебя, а стрелок он отменный и промахов не знает.— Изменник! Аллах да покарает тебя!Омар резко повернул коня и ударил ему пятками в бока. Однако де Вермон столь же проворно послал вперед своего коня, вцепился в поводья лошади Омара и остановил ее.— Стоять! Мы еще не окончили наш разговор.— Я не знаю, о чем мне еще с тобой разговаривать. Если ты мужчина, отпусти меня к моим людям, и мы будем честно сражаться с вами.— Согласен, шейх Омар бен Ахмад. Я не боюсь. Ты сможешь свободно вернуться к своим соплеменникам. Однако обдумай сперва предложение, которое я хочу тебе сделать, а потом уже решай. Я-то ведь выслушал тебя и вовсе не возражаю против всего того, что ты посчитал тогда правильным.— Да? Ну что ж, говори, только покороче. Я думаю все же, что ты действительно Эль-Франси, иначе я вообще не позволил бы своим ушам слушать твои оскорбительные слова.— Полегче, Омар! Я не оскорбляю тебя, но и сам оскорблений не потерплю. Давай считать, однако, что пока я их не заметил. Вы враждуете с беем. Меня не интересует почему. — Пьер Шарль наклонился к амину. — Но скажи мне, Омар бен Ахмад, считаешь ли ты разумным еще более озлоблять против себя значительно превосходящих вас в силе турок, беря в заложники, а то и убивая их слуг?Лицо бербера по-прежнему оставалось мрачным, однако только что услышанное явно не оставило его безучастным. Мысли де Вермона определенно совпадали в чем-то и с его думами.— Молчишь? — продолжил Пьер Шарль. — Я расцениваю это как согласие. Мне кажется, лучше и правильнее не обращать внимания на оскорбления, чем подвергнуться нападению турок и лишиться имущества, а то и жизни. Возвращайся к себе и оставь в покое мавров, этих презренных трусов.Амин все еще молчал, однако напряженная его поза несколько обмякла.— Ты прав, Эль-Франси, — сказал он наконец. — Благодарю тебя. Буду очень рад приветствовать тебя и твоих друзей когда-нибудь у моего очага. Аллах да пребудет с тобой!Он приложил руку к груди и медленно поехал к ожидающим его собратьям. Де Вермон оставался на месте. Сейчас Омар передаст своим всадникам его слова…Так оно и вышло. Разбирались берберы довольно долго, суетились, возбужденно махали руками. Нет-нет, да и грозили даже оружием. Потом повернули коней и с места в карьер понеслись той же дорогой обратно.— Как ты добился такого успеха, Эль-Франси? — нетерпеливо спросил Аббас, едва Пьер Шарль подъехал к нему.— Я сказал им, что считаю худой мир лучше доброй ссоры, что разумнее уживаться друг с другом, чем враждовать и умирать. Вражда никому не на пользу. Ведь с обеих сторон были бы убитые и раненые.— По численности мы были равны с ними и одолели бы их. Ты один перебил бы добрую половину. Нет, я с таким исходом не согласен!— Это меня не волнует. Не заблуждайся: я ведь в бой никак не рвался. Что мне сделали эти люди? Что ты сделал для меня, чтобы я, так вот, играючи, поставил на кон свою жизнь? Ничего, ровным счетом ничего. Вместо того чтобы поблагодарить меня, ты еще смеешь бросать мне упреки!— Такой удобный случай больше не подвернется. Ты все испортил, — продолжал бубнить Аббас бен Ибрагим, как будто и не слыша слов де Вермона.Нет, с этим человеком говорить бесполезно, разумных слов он не понимает.— Поехали, нечего нам здесь больше делать! — сказал Пьер Шарль своим спутникам.— Постойте, куда же вы? — закричал Аббас вслед уезжающим. Однако на крик его они даже не обернулись.Француз был раздосадован и погонял своего коня пуще, чем обычно.Не упуская их из вида, за ними следовали мавры.Горные вершины зарделись в последних лучах солнца. Их отблеск слегка осветил ущелье. Ровно настолько, что можно еще было уклоняться от разбросанных повсюду каменных глыб. Самое время искать место для ночлега.Да вот и оно! Кажется, подходящее… Из расселины в скале струится свежая, холодная вода а между валунами растет кустарник, которого вполне хватит для костра — ночи здесь холодные.Пьер Шарль занялся осмотром местности. Поздновато подумали о ночлеге: никаких следов дичи уже не разглядеть. Однако он продолжал свой дозор.Нога его наткнулась на камень или это кусок дерева? Дерева? Поблизости нет ни одного дерева. Для камня же препятствие было недостаточно тяжелым. Он нагнулся и нащупал рукой скелет горной козы. Люди, что ли, его здесь кинули? Вряд ли: кто бы стал съезжать с дороги, чтобы завезти сюда эти кости? Значит, какой-то хищный зверь! Может, пантера, самый большой и опаснейший хищник алжирских гор?Он не раз уже охотился на этих коварных зверей и, случалось, даже убивал. Он не боялся пантер, но и недооценивать их тоже было бы слишком самонадеянно. Лучше уж лоб в лоб столкнуться со львом, чем со взрослой пантерой.Может, конечно, этих кошечек поблизости и нет, но все же лучше выставить на ночь надежную вахту. Случись, что они все-таки рыскают здесь, тогда лошадиный запах наверняка приманит их к лагерю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48