Фред, сидевший между Лисией и Джери-Ли, широко улыбался.
— Вы обязательно понравитесь друг другу, — сказал он. — Вы обе независимые дамы.
Встретив взгляд Лисий, Джери-Ли поймала себя на ощущении, что они с Лисией знают друг друга давно. Чувство определенной общности было столь сильным, что она даже вспыхнула от непонятного смущения.
Лисия улыбнулась. Голос ее оставался совершенно спокойным.
— Уверена, что мы подружимся.
— Да, — кивнула Джери-Ли.
Официантка принесла выпивку. Лисия подняла свой бокал с апельсиновым соком.
— За музыканта! — сказала она.
Фред рассмеялся и чокнулся с ней.
— Надеюсь, никто из вас не останется разочарованным.
— Не думаю, — согласилась Лясия, не спуская глаз с Джери-Ли.
Джери-Ли опять почувствовала, что шея у нее краснеет.
— Конечно, — сказала она.
— Почему вы не танцуете? — спросила Лисия. — Обо мне не волнуйтесь — мне и здесь хорошо.
— Пойдем, девочка? — спросил Фред.
Она кивнула и поднялась из-за стола. Танцевальный пятачок был переполнен дергающимися телами, и через минуту Джери-Ли полностью отдалась вместе со всеми пульсирующему ритму. Она любила танцевать, особенно рок. В танце было что-то эксгибиционистское, что всегда волновало ее. Это был тот танец, который, казалось, придумали специально для нее и который можно было танцевать в одиночку.
Фред наклонился к ее уху.
— Что ты думаешь о Лисий? — прокричал он.
— В ней есть нечто особенное. Фред кивнул. Его тело двигалось в такт с ударами музыки.
— И умна, чертовски умна. У нее, кроме «Зеленого бара», есть интересы в целом ряде предприятий: магазины пластинок, музыкальные группы и даже клубы в других городах.
— Звучит здорово, — сказала она.
— Действительно, здорово, — согласился Фред. — По крайней мере, нам не придется вечно носиться в поисках деньжат. Она гарантирует мне полторы сотни в неделю, как минимум, на ближайший год.
— А что она получит за это?
— Мы будем партнерами из расчета фифти-фифти. Мы вкладываем все мои песни в дело — передаем их издательству, студии звукозаписи и тому подобное, включая диски и клубные выступления по особым дням.
— Что она вкладывает еще, кроме денег?
— Все свои связи. Она знает в этом бизнесе всех. И если учесть, в чем она участвует, то понимаешь, что у нее есть возможность надавить и довольно сильно надавить. Люди стремятся угодить ей.
— Звучит здорово.
— Это, действительно, здорово, — повторил он. Она внимательно посмотрела ему в глаза.
— Между нами ничего нет, только бизнес, — торопливо сказал он. — У нее подружка — Сэм.
И сразу же все встало на свои места — как цветная разрезная картинка.
Джери-Ли сразу же почувствовала, что в Лисий есть особенность, уже знакомая ей раньше, напоминающая ей кого-то еще. Теперь она знала кого.
Нет, то было вовсе не внешнее сходство, все дело было в том, как Лисия смотрела не нее, когда они встретились. Карла Мария! Именно ее взгляд заставлял вот так чуть волноваться, вызывал ответную вибрацию во всем теле. Может быть, это ощущение, новое для нее, стало возможным после того опыта с Карлой Марией. В это время в образовавшемся в толпе танцующих просвете она увидела Лисию. Та многозначительно смотрела на нее, и Джери-Ли опять почувствовала, что ее лицо залило горячей волной краски.
Лисия ощутила ее так же, как ощутила Карла Мария. Вероятно, она просто посылала какие-то волны, «телеграфировала» им послание, сама того не подозревая. Неужели в ней спал латентный лесбийский инстинкт? Неужели он всегда таился под ее кожей, готовый вырваться наружу?
Она так погрузилась в свои мысли, что не расслышала, когда Фред обратился к ней с какими-то словами.
— Что ты говоришь? — переспросила она. — Здесь так шумно, что я ничего не слышу.
— Она хочет, чтобы я начал разрабатывать новые идеи. Тексты она достанет. Она хочет, чтобы я написал суперхипповую песню в стиле Сэма Кука.
Она молча кивнула.
— Мы запишем несколько пленок вместе, а потом я и Марк поедем в Детройт послушать и посмотреть самых известных ребят у них в «Мотауне».
Она считает, что и мы можем там прозвучать.
И тут она впервые поняла, как молод Фред — не по годам, потому что по годам он был старше нее, а по наивности. Его мечты были точно такими, какие появлялись и у нее, только много-много лет назад.
Она вдруг снова почувствовала недавнюю подавленность. Нужно было срочно что-то выпить. Она сделала знак Фреду, и они покинули танцевальный пятачок.
Когда они подошли к столику, одновременно с ними вернулась и Сэм — одна, без Марка.
— Марк бросил меня во время танца, — сказала она надув губки. — Он кого-то встретил, ему захотелось поболтать, а мне все еще хочется танцевать.
— Ох, этот Марк, — вечно он суетится и комбинирует, — улыбнулась Лисия. — Почему бы тебе с ней не потанцевать, Фред?
— Конечно, — с готовностью сказал Фред. Джери-Ли уселась на свое место, проследив, чтобы между нею и Лисией оставалось свободным кресло Фреда.
— Неплохой букетик чокнутых собрался здесь сегодня, — сказала Лисия.
Джери-Ли кивнула.
— Половина из них накурилась или еще как-то прибалдела. Другая половина выпендривается и выставляет свои задницы, потому что именно в таком месте на них есть спрос.
— А вы к какому клубу принадлежите?
— Ни к какому. Во-первых, я просто люблю наблюдать. Во-вторых, я работаю.
— Вам принадлежит часть этого заведения?
— Я кручу в голове мысль открыть что-то подобное, когда время подоспеет.
— А когда это произойдет?
— Через год или два. Когда это заведение скиснет. В наши дни и в нашем городе есть место только для одного подобного заведения.
Одновременно два таких у нас прогорят.
Джери-Ли промолчала.
— Фред сказал вам о наших планах?
— Да.
— И что вы думаете?
— Я рада за него. Он заслуживает удачи.
— Вы не влюблены в него, насколько я понимаю?
— Нет.
— А он влюблен. Он хочет жениться на вас.
— Он так сказал? Лисия кивнула.
— Чушь, — Джери-Ли подняла бокал и отпила. Она " не предполагала, что он зайдет так далеко в своих намерениях.
— Сестричка, — сказала Лисия и спросила, словно настроившись на мысли, проносящиеся сейчас в голове Джери-Ли:
— Зачем такой женщине, как вы, путаться с мальчиком, как он?
— Но так лучше, чем одной. И кроме того, кругом вообще нет настоящих мужчин.
Лисия перегнулась через стол и пожала руку Джери-Ли.
И с той же интонацией, не убирая руки Лисий со своей, Джери-Ли сказала:
— Сестричка, зачем такая женщина, как вы, путается с такой девушкой, как Сэм?
Глаза Лисий округлились от неожиданности, затем она рассмеялась и убрала руку.
— Так лучше, чем оставаться одной. И кроме того, кругом нет настоящих женщин.
И сразу же возникла непринужденная" легкая интимность между ними.
Джери-Ли рассмеялась:
— Вы мне нравитесь. По крайней мере, вы честны.
— Вы тоже мне нравитесь.
— Я не могу понять только одного — почему вы делаете все это для него?
— Частично ради денег, которые он заработает. — но это не все.
— Тогда что же еще?
— Вы не поймете, — Попробуйте, может, и пойму. Голос Лисий звучал мягко, но в нем ощущались нотки настоящей твердости и силы.
— Это мир мужчин. Я прошла в нем так далеко, как только может женщина, действуя в одиночку и сохраняя хорошие отношения с мужчинами. Они не любят баб, которые желают идти сами по себе, в одиночку.
— Я все еще не понимаю, какое отношение ко всему этому имеет Фред?
— Я собираюсь обеспечить ему успех, потому что мы оба нуждаемся в успехе, но и каждый ради себя. Толкая его впереди себя, я смогу пройти весь тот путь, который иначе мне заказан, и никто не остановит меня.
— И все равно, я не понимаю. Что вы имеете в виду, говоря, что собираетесь вести его впереди себя? Лисия опять положила руку на руку Джери-Ли.
— Простите. Я не собиралась темнить, — сказала она спокойно. — Видите ли, я решила выйти за него замуж.
Глава 6
Джери-Ли сложила последнюю рубашку и уложила ее в чемодан. Новый дорогой подарок Лисий, эта рубашка выглядела совершенно неуместно на кровати.
— Пожалуй, все, — сказала она.
— Угу.
— Кончай одеваться. Марк должен появиться с минуты на минуту.
— Кончаю, — сказал Фред, застегнул воротник рубашки и подошел к зеркалу, чтобы завязать галстук. Закончив, он надел пиджак и покрутился перед ней с улыбкой. — Как я выгляжу?
— Великолепно.
Он подошел к ней и поцеловал.
— Это только начало. Когда я вернусь, Лисия хочет, чтобы мы перебрались в квартиру побольше, в такую, где можно было бы поставить пианино.
Она захлопнула чемодан, не отвечая ему.
— Эй, не расстраивайся, — сказал он весело. — Я не так уж надолго уезжаю. Детройт, Нешвил, Лос-Анджелес — и всего по неделе в каждом городе.
Он все еще не понимал.
— Пока меня не будет, ты начнешь искать новую квартиру. Таким образом, к тому времени, когда я вернусь...
— Нет, — перебила она его.
— Не понимаю, дорогая, что нет? — спросил он, с удивлением глядя на нее.
— Я не хочу отсюда уезжать.
— Перестань. Давно пора выбраться из этой дыры.
— Я не переезжаю, — повторила она.
— Но мы можем себе это позволить, дорогая.
— Ты можешь позволить.
— А в чем разница? Мы никогда тут не спорили из-за счетов, — он обнял ее. — Кроме того, девочка, пора нам и обвенчаться.
Она спрятала лицо на его плече.
— Нет, — сказала она глухо из-за того, что слово застряло в ткани пиджака.
Он отстранил ее от себя. В его голосе прозвучало искреннее недоумение:
— Почему нет?
Она сморгнула крохотные слезинки.
— Потому что это будет не правильно.
— Потому что я черный?
— Ты прекрасно знаешь, что не потому.
— Не знаю. Есть девушки, которые живут с черными парнями, но не выходят за них замуж, — в его голосе прозвучала обида.
— Ты знаешь, что у нас не так.
— Что тогда? Я знаю, что ты сама захотела, чтобы я переехал к тебе.
Нам было хорошо вместе.
— Да, хорошо. Тогда. Но это не навечно. Сегодня все на так.
— Единственная разница в том, что теперь я буду приносить домой кусок хлеба. И смогу позаботиться о тебе так, как следует.
Она заговорила, выбирая слова, очень осторожно. Он слишком много значил для нее, и ей не хотелось причинять ему боль.
— Я рада, что ты стал зарабатывать. Ты заслуживаешь всего, чего ты добился — и большего. Но неужели ты не видишь, не понимаешь, что я тоже должна чего-то добиться, сама зарабатывать. Я должна сама делать свое дело.
— Но я не стану мешать тебе. Я просто хочу облегчить тебе борьбу. И потом, деньги идут к деньгам. Ее глаза высохли, голос больше не дрожал.
— Если бы это было все, что я хочу, я бы не разводилась с Уолтером.
— Прости, я не понимаю тебя.
— Иногда я не понимаю сама себя. Я знаю только одно — я хочу быть независимой.
— Если бы ты любила меня, у тебя бы не возникали подобные мысли.
— Может быть. Я люблю тебя, но не совсем так, как ты меня. Да, мы очень близки. Мы друзья. И все у нас получается хорошо: нас колышет одно и тоже, вам хорошо в постели, словом, все. И все это грандиозно само по себе. Но мне этого недостаточно. Чего-то не хватает. Может быть, это то, что заложено во мне. То, чего я никогда не обрету. Но до тех пор, пока я не пойму, я не готова вступить в брачные отношения. Кроме того, я не готова к этому буду и впредь, до тех пор, пока не стану совершенно независимой, пока не стану самой собой.
— Если мы поженимся, мы создадим семью. И ты станешь сама собой.
Она рассмеялась. Универсальный ответ мужчины на все женские проблемы — ребенок все поставит на свои места. Возможно, так оно и есть. Для них.
Но это совершенно не то, чего она хочет.
— Это не совсем то, что я имею в виду под словом независимая. И я не совсем уверена, что я вообще хочу обзаводиться семьей.
— Но это противоестественно. Каждая женщина хочет ребенка.
— Я — не хочу. Может быть, когда-нибудь и захочу. Но не сейчас.
Зазвенел звонок домофона. Он выглянул В окно.
— Марк стоит у самой двери, — сказал он.
— Тебе пора.
— Но я не принимаю «нет» за ответ.
— Не пытайся что-либо изменить. У тебя есть твоя жизнь и твоя карьера. Оставь мне мою. Звонок прозвучал опять.
— Ты хочешь сказать, что не желаешь, чтобы я вернулся сюда?
Она опустила голову, потом медленно подняла глаза на него и кивнула.
— Думаю, так будет лучше для нас обоих. В третий раз настойчиво зазвенел звонок, и Фред заорал в ярости и растерянности:
— Я иду! Будь оно все проклято — я иду! Но в дверях он остановился.
В его голосе теперь звучали и гнев, и боль:
— Джери-Ли!
Она подошла и поцеловала его в щеку.
— Желаю тебе удачи. Фред. Пой для людей и пой хорошо.
Он поставил чемодан и сделал шаг к ней. Она попятилась. Теперь его голос был глухим, хриплым от волнения, обиды и нестерпимой боли:
— Черт бы тебя трахнул, Джери-Ли! Тебя и твою засранную честность или что ты там имеешь в виду! Это всего лишь оправдание тому, что ты никого, кроме себя, и в кусок дерьма не ставишь!
И с этими словами он ушел, оставив дверь открытой. Она закрыла лицо руками и застыла в неподвижности. Он был прав. Она достаточно хорошо знала себя, чтобы понять, что он прав. Ее собственная мать говорила то же самое.
Что-то, наверное, в ней не так, как у людей. Иначе почему она всегда ощущает свою несостоятельность?
Услышав звонок в дверь, она чертыхнулась про себя и посмотрела на часы. Ей остался всего один час до встречи с Фэнноном в его офисе.
— Кто там?
— Мистер Харди, управляющий домами. Этого только не хватало, подумала она. Изобразив на лице приветливость, она открыла дверь.
— Входите, мистер Харди, — сказала она улыбаясь. — Я как раз собиралась навестить вас. Входите.
— Я пришел по поводу квартирной платы, — сказал он своим тоненьким бесцветным голосом.
— Именно об этом я и хотела поговорить с вами, — сказала она быстро.
— Вы можете заплатить?
— Именно это я хотела бы объяснить вам... Видите ли...
— Сегодня уже двадцатое число, — перебил он ее. — Контора не слезает с меня по поводу вашей платы.
— Я знаю, но я жду чек со дня на день. Как раз сейчас я иду на встречу с человеком, который должен финансировать постановку моей пьесы.
Адольф Фэннон, известный продюсер. Вы слышали, конечно, это имя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60