Наконец, она успокоилась. Высвободилась из его рук, отступила слегка и посмотрела ему в лицо.
— Вы очень добрый человек.
Не отвечая, он достал пачку сигарет и на этот раз предложил и ей. Она взяла, он дал ей прикурить и сам прикурил. Вдохнул дым с видимым удовольствием.
— Мне на самом деле нравится курить, — признался он ей. — И я думаю, что брошу бросать курить.
Она засмеялась — именно на это он и рассчитывал.
— Вы очень забавный. Он улыбнулся ей в ответ.
— Нет, просто я смотрю на вещи реалистически.
— Вы действительно хотите помочь мне? — спросила она.
— Я же сказал, что да.
— Вы не смогли бы прочитать кое-что из моих вещей?
— Конечно.
— И вы скажете мне правду, какой бы горькой она ни была. Если то, что я пишу, плохо, — вы не будете вежливо ходить вокруг да около.
— Я слишком уважаю писательский труд, чтобы фальшивить. Если ни к черту-я так и скажу. Если хорошо, я тоже так и скажу.
Она помолчала еще немного, потом добавила:
— Есть еще одна вещь, которую вы могли бы для меня сделать?
— Что именно?
— Если у вас найдется время, конечно... — сказала она с сомнением в голосе. — Было бы очень хорошо, если бы вы зашли в банк и дали бы им понять, что вы не в претензии к ним из-за моего отца...
— А они что — там, в банке, — так думают? — воскликнул он с нескрываемым удивлением. Она кивнула.
— Но ведь это же просто глупо!
— Я же вам сказала, что вы сможете понять наш городок, только если выросли в нем, — вздохнула грустно Джери-Ли. — Они считают именно так — из-за вас. Мама страшно беспокоится, что отец потеряет работу, если вы заберете в банке свои деньги. Она не хочет ничего предпринимать только из-за боязни... Отец страшно сердился. Он хотел подать в суд, но она его отговорила.
— А что заставило его в конце концов действовать?
— Просто мы не могли позволить, чтобы Фред, негр из оркестра в клубе, пострадал из-за нас и попал в тюрьму.
Он задумался: да, скорее всего девушка была права, когда говорила, что жителей городка можно понять, только если вырастешь вместе с ними. — Ваш отец отсюда родом?
— Нет, — ответила она.
Да, и в этом есть свой оттенок, подумал он.
— Я выберу время и обязательно зайду в банк, — сказал он.
— Спасибо! — ее лицо просияло.
Неожиданно он почувствовал, что ему необходимо встретиться с ее отцом.
— И я бы с удовольствием позавтракал с вашим отцом, если вы не возражаете.
— Как вы хотите. Но вполне достаточно, если вы зайдете в банк.
— Я бы хотел познакомиться с ним, — сказал Торнтон. — Судя по тому, что я слышал, он очень хороший человек.
— Он самый благородный, самый добрый человек во всем свете, — сказала Джери-Ли, не задумываясь, — слова вырвались, казалось, прямо из самого сердца.
Глава 18
Лето еще не кончилось, а Порт-Клер получил новую тему для сплетен и пересудов: Джери-Ли и Уолтер Торнтон.
Вначале они встречались на пляже у мыса и сидели там часами, разговаривая. Его буквально заворожила ее и способность читать в душах людей в сочетании с жадным любопытством к ним. Ведомая удивительным инстинктом, она умела непостижимым для своего возраста образом добраться до самых сокровенных, тайных мотивов, которые двигали поступками людей.
Когда же погода ухудшилась и для прогулок по берегу моря стало слишком холодно, она стала регулярно, два ли три раза в неделю, приезжать к нему домой.
Он прочитал ее рассказы, сделал профессиональные замечания и высказал пожелания. Она переработала рассказы, он прочитал еще раз и помог ей разобраться, что из написанного заново работает на сюжет, а что нет. И, наконец, он дал ей свою пьесу.
Взяв рукопись она спросила, может ли она прочитать ее дома или еще где-нибудь — там, где рядом никого не будет. Он неохотно разрешил забрать пьесу с собой.
Три дня она не появлялась. Затем, как-то после занятий, почти к вечеру, она вошла в дом с рукописью в руке и отдала, не сказав ни слова.
— Что вы об этом думаете? — нетерпеливо спросил он. — Внезапно он понял, как для него важно, чтобы пьеса ей понравилась.
— Не знаю... — сказала она. — Я прочитала дважды, но не уверена, что все поняла.
— В каком смысле?
— В прямом. И больше всего у меня вопросов к образу девушки. Этот персонаж просто не работает. Я понимаю, что вы попытались сделать ее похожей на меня, но она получилась совсем непохожей. Во-первых, я вовсе не такая ловкая и умная. А во-вторых, ваша девушка слишком ловкая и хитрая, чтобы быть при этом такой наивной, как вы ее написали.
Выслушав ее оценку, он первым делом почувствовал, что его отношение к ней несколько изменилось — он раньше не предполагал, что она так остро и болезненно воспринимает свою собственную наивность.
— Но если она не сможет вертеть теми, кто ее окружает, не будет и сюжета для пьесы.
— А мне кажется, что его и так нет, — сказала она с завидной прямотой. — Я совершенно не могу понять, как человек, столь талантливый, умный, как ваш Джексон, может влюбиться в девчонку, втрое моложе его. В ней нет ничего, что бы могло его увлечь, кроме ее молодости.
— Вы считаете, что этого мало? — грустно улыбнулся он.
— Я говорю не о простой физической привлекательности. И уж во всяком случае, не о ее хитрости — такое качество просто оттолкнуло бы его. Должно быть что-то большее, чем все то, что у вас написано. Вот если бы она была женщиной, настоящей женщиной, может быть, я бы еще и поняла бы... Но она не женщина.
— А что, по-вашему мнению, может сделать ее настоящей женщиной?
Она с удивлением поглядела на него.
— Конечно же время. Время и опыт. Взрослеют, только благодаря времени и приобретенному опыту. И я повзрослею только таким путем.
— А вы не думаете, что он мог бы влюбиться в то, чем она, несомненно, станет в будущем?
— Такую возможность я не рассматривала, — сказала она задумчиво. — Нужно подумать...
Несколько минут она сидела молча, сосредоточенно размышляя, потом кивнула.
— Возможно... Но тогда должны быть не просто еле заметные намеки на то, во что она обещает превратиться, а что-то такое, что позволило бы зрителю догадаться, что в ней скрывается нечто большее, чем то, что сейчас видят все.
— Что ж, все это очень обоснованно звучит в ваших устах, — сказал он. — Пожалуй, я попробую взглянуть на сюжет с вашей точки зрения.
И тут она неожиданно смутилась, и щеки ее стали багровыми.
— Господи, я чувствую себя ужасно глупой, как ребенок, который пытается учить
взрослого ходить.
— Между прочим, мы можем многому научиться у детей, — улыбнулся он.
— Если бы только научились их слушать.
— Нет, правда, вы не седитесь на меня за критику?
— Не сержусь. Больше того, я благодарен вам. Вы помогли мне взглянуть на все критически и увидеть то, что вполне могло бы сделать пьесу сценическим недоноском.
Она рассмеялась и почувствовала себя счастливой.
— Я правда помогла?
— Правда, — ответил он, улыбаясь ей в ответ, — Правда, правда! — Он потянулся за сигаретами. — Сегодня у моего повара выходной. Как вы думаете, ваши родители станут возражать, если я приглашу вас в ресторан?
Улыбка сползла с ее лица, и вместо нее появилось обеспокоенное выражение.
— В чем дело, что с вами? — спросил он.
— Не думаю, что родители станут возражать. Папа вас уважает, вы ему очень нравитесь. Но вы считаете такой выход осмотрительным?
— Вы имеете в виду...
— Да, — кивнула она энергично. — Да. Мы живем в Порт-Клере. Они начнут болтать.
— Наверное, вы правы. И я не хотел бы стать источником новых неприятностей для вас, Джери-Ли.
— Я думаю не о себе, — быстро возразила она, подошла к нему и заглянула в лицо. — Я думаю о вас. С их точки зрения, есть только одна причина, по которой мужчина повел бы в ресторан девушку, вроде меня.
Он усмехнулся.
— О, для меня даже лестно, если они так подумают. Я не представлял, что они могут до этого додуматься в отношении меня.
— Вы здесь чужой. Вы богаты. Вы разведены. Вы ездите в Голливуд и в Европу и во всякие подобные злачные места. Только небу известно, что там происходит и что вы там вытворяете.
Теперь он расхохотался.
— Хотел бы я, чтобы они хоть на мгновение представили себе, как все это в действительности скучно и однообразно. Я езжу во все эти «злачные» места работать — вот и все.
— Пусть так, — сказала она, — но вам никогда не убедить их в этом.
— Если вы не боитесь, я бы хотел сделать попытку. На этот раз она долго смотрела на него молча в, наконец, кивнула.
— Я согласна, — произнесла она твердо. — Только я бы хотела прежде заехать домой.
Вечером они пошли в ресторан "Порт-Клер Инн. А на следующее утро, как и предсказывала Джери-Ли, новость облетела весь город. Кроме того, она поссорилась с Берни — впервые с тех далеких лет, когда они были маленькими.
На следующий день после злополучного похода в ресторан, Берни работал в клубе до позднего вечера. Потом заехал за ней, и они пошли в кино. После кино сели в машину и поехали на мыс, на площадку для парковки.
Он поставил машину в стороне, включил радио. Музыка заполнила салон машины, и он привычно притянул Джери-Ли к себе.
Она отстранила его.
— Не надо, Берни, сегодня у меня нет настроения, — мягко сказала она.
Он с удивлением взглянул на нее, а она уставилась мечтательно на лунный след, рассекающий спокойное, мерцающее море. Он вынул сигарету и закурил. Оба молчали. Докурив, он вышвырнул ее из окна и включил мотор.
Она посмотрела на него с удивлением.
— Куда мы едем?
— Домой, Я отвезу тебя, — сказал он мрачно.
— Почему?
— Ты знаешь.
— Потому что у меня нет настроения тискаться?
— Не только.
— Что же еще?
Он повернулся к ней и заговорил. В голосе его послышались раздражение и обида.
— Вчера поздно я возвращался из клуба и видел тебя и мистера Торнтона, Ты вела машину.
— Конечно, — он же не водит, — улыбнулась она.
— Но его рука лежала на сиденье за твоей спиной! И вы смеялись — он и ты, а ты, когда бываешь со мной последнее время, не смеешься!
Наверное, он рассказывал что-то смешное.
— И еще я видел, как ты на него смотрела! Как... как мартовская кошка!
— Ну, знаешь, Берни! — возмущенно воскликнула она и вдруг замолчала, потому что почувствовала, что неудержимо краснеет.
Господи, хоть бы он не заметил этого в темноте! Только сейчас, после его слов, она вдруг поняла, как была вчера возбуждена и кто был причиной ее возбуждения. Она долго не могла вчера уснуть и ей пришлось успокоить себя уже привычным способом. Но только сейчас, после слов Берни, она отчетливо осознала причину — Торнтон.
— Только не надо выговаривать мне таким тоном:
«Ну, знаешь, Берни!» — сказал он, раздражаясь.
— Просто ты ревнуешь. Но у тебя нет никаких прав ревновать меня. Мы с мистером Торнтоном всего-навсего добрые друзья. И, кроме того, он помогает мне в работе над рассказом.
— Ну конечно! Такой писатель, как он, и вдруг — возится с начинающей девчонкой!
— Ты не прав! — заговорила она с жаром, удивившим ее самое. — Он мне помогает! И он считает, что у меня хорошо получается. Он даже рассказал мне о своей пьесе! И советуется со мной.
— А о всяких оргиях в Голливуде он тебе тоже рассказывает?
— Он не ходит ни на какие оргии! Он если и ездит туда, то просто работать, — неужели не понятно?
— Будто бы... Она не ответила.
— Я мог бы и сообразить, — сказал он с горечью. — Вначале ты завела шашни с сыном, а теперь со стареньким папашей. А может, именно он и был тебе нужен с самого начала? Помню, ты рассказывала, как встретила его в автобусе. Признайся, наверное уже тогда сидела с мокрыми штанишками!
— Нет! — отшатнулась от него Джери-Ли.
— Да, да! — яростно закричал он. — Какого черта! Жаль, я не знал тогда того, что знаю теперь! Может быть, люди вовсе не так уж и заблуждаются в конечном счете? Все в городе замечают, как ты ходишь: вымахиваешься, выставляешься, словно предлагаешь себя, дразнишь, не носишь лифчик и все такое прочее... Как подумаю — наверное, не стоило бы уж Так обвинять Уолта за все, что он тогда натворил.
Он замолчал, а Джери-Ли какое-то время не в состоянии была произнести ни слова. Потом обрела дар речи.
— Так вот какой ты меня представляешь? — спросила она тихо, хотя все в ней кипело от злости.
— Если ты считаешь, что я могу так о тебе думать, может, нам лучше больше не встречаться? — спросил он без видимой логики.
— Очень хорошо, я не возражаю, — отрезала она и отвернулась.
— И я не возражаю! — буркнул он, останавливая машину у поворота к ее дому.
Она молча выбралась из машины, хлопнула дверцей.
— Джери-Ли! — крикнул он ей вслед. Но она ушла в дом, не обернувшись. Он постоял и поехал...
Джон сидел перед телевизором. Услышав, как она вошла в комнату, он повернулся к ней.
— Тебя подвез Берни? — спросил он.
— Да.
Выражение ее лица насторожило его.
— Что-то случилось?
— Ничего. Он просто глуп — вот и все. Я больше не намерена с ним встречаться.
Он проследил, как решительно она поднимается по лестнице в спальню, и опять повернулся к телевизору. И хотя он весь вечер исправно смотрел на экран, вряд ли ему удалось что-нибудь увидеть в этой развлекательной передаче: мысли его были в банке. Там со дня на день ждали контролеров из управления штата. И надо же такому случиться, что буквально на днях Джон обнаружил недостачу в три сотни тысяч долларов, исчезнувших главным образом со счета Торнтона.
Глава 19
Мистер Карсон просмотрел финансовый отчет, который положил перед ним Джон Рэндол.
— Вы проверили все обязательства с передаточной надписью?
— Да, сэр, — ответил Джон.
— А подтверждения распоряжений о выплате, полученные по телеграфу?
— Там все в ажуре: налицо все подтверждающие получение денег документы.
— Тогда я абсолютно ничего не понимаю, — развел руками президент банка.
— И я, сэр, — удрученно сказал Джон. — Я просто извелся. Как только обнаружил все это, сэр, места себе не нахожу.
— Когда вы обнаружили?
— Пару дней назад.
— Почему вы не пришли ко мне сразу?
— Надеялся, что допустил где-то ошибку, и снова, и снова проверял и перепроверял. Но, к сожалению, — итог остается прежним.
Карсон поднял глаза от страничек с отчетом и строго посмотрел в глаза Рэндолу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60