Он воспитал тебя, как свою дочь.
— И все равно, роль просто воняет!
— Но они писаются от желания заполучить тебя на нее! И обещают тебе другие работы после этой!
— Прости, Гарри. Нет.
— Какой бес вселился в тебя, черт бы тебя побрал! — воскликнул он в полном отчаянии, не замечая, как нелепо, должно быть, выглядит черт, забирая меня вместе с вселившимся в меня бесом. — Всего несколько недель назад ты просто умоляла меня о какой-нибудь работе. Говорила, что тебе нужны деньги. А теперь, проработав всего-навсего две недели, ты вдруг начинаешь вести себя, как богатенький ниггер!
— Я не собираюсь сниматься в этой гнуси только ради того, чтобы угодить продюсерскому капризу и тщеславию. Тем более, что они в любой момент могут найти девчонку, которая будет бегать вокруг камеры в рваном индейском наряде с титьками, болтающимися из стороны в сторону!
— У нас здесь час ночи, и я просто подыхаю от усталости. Так что я иду спать, а ты подумай. Я позвоню тебе утром.
Не успела я положить трубку, как телефон зазвонил опять.
— Хэлло! — рявкнул Джон, но через секунду голос его неожиданно изменился. — Как дела, Чэд? — спросил он весьма доброжелательно.
Я догадалась, что речь идет обо мне, стала прислушиваться к разговору. Мало-помалу во мне росло какое-то чувство беспомощного и отчаянного удивления: он говорил так, словно я была его собственностью.
— Я вас не виню ни капельки, Чэд. И мне она тоже кажется идеально подходящей на роль. Конечно, я ей скажу. Объясню. Правда, вы же знаете этих нью-йоркских актрис. У них появляются обычно собственные идеи...
Конечно, она тут рядом. Я передам ей трубку, — и он протянул мне телефон.
— Кто это? — спросила я.
— Чэд Тейлор.
— А кто он?
— Господи, Боже мой! Ты провела с ним полдня у него на студии в «Юниверсал» и не знаешь!
Я взяла трубку.
— Да?
— Ты уже переговорила с Гарри Крегом, Джери-Ли? Когда я уходила из его кабинета, я была все еще мисс Рэндол. Видимо, за это время мы стали старыми друзьями.
— Да, мистер Тейлор.
— Он тебе сказал, что мы устранили все твои проблемы в роли?
Я и не знала, что это были мои проблемы. Мне казалось, сценария.
— Да, мистер Тейлор.
— Мне кажется, это дьявольски удачная мысль. Как ты считаешь?
— Я считаю, что роль по-прежнему воняет.
— Джери-Ли, почему с тобой так трудно договориться?
— Вовсе нетрудно. Но я точно знаю, что я могу и что я не могу сыграть и сделать.
— Если только ты не заупрямишься и согласишься немного подумать, — голос его звучал почти умоляюще, — я пришлю тебе утром переделанный сценарий.
И вдруг все стало мне безразлично. Я устала топорщиться. За один день со мной столько всего произошло... И все меня куда-то направляли, подталкивали, руководили мною...
— Черт с вами, — сказала я.
— Значит, ты придешь завтра к одиннадцати! — немедленно стал давать указания продюсер. — Я пришлю машину.
— Не беспокойтесь, я возьму такси, — сказала я и положила трубку.
— И правильно, что ты согласилась, — сказал Джон.
— Ты разве читал сценарий?
— Нет. Но для тебя очень важна такая роль. Она даст тебе колоссальное паблисити. Зритель узнает твое имя. Может быть, и я смогу уговорить брата благодаря этому повысить тебе гонорар.
Еще один урок. Сегодня у меня просто день непрерывных занятий.
Появление на экране большим тиражом — это хорошо, потому что способствует повышению рыночной стоимости товара. Брр! Поскольку мне нечего было сказать, я повернулась и пошла к двери.
— Куда ты идешь? — спросил требовательно Джон.
— Укладывать вещи.
— Подожди... Что за спешка?
— Я не хочу, чтобы мне пришили твою неверность, — сказала я со всем доступным мне сарказмом. Он виновато развел руками.
— Понимаешь, я был, пожалуй, слишком взвинчен...
Мы с Дебби вообще-то понимаем друг друга. И она вовсе не предполагает, что я веду жизнь девственника.
— Вот же дерьмо! — сказала я возмущенно.
— Бог мой, просто у меня был такой сволочной день — все шло наперекосяк. Я ничего не ответила.
— Сейчас я приготовлю пару «Маргарит», мы сбросим обувь и расслабимся, — сказал он и пошел к бару. — Марсия приготовила рис с цыпленком. Готов поспорит", что ты ничего подобного в жизни не пробовала.
Я по-прежнему молчала.
Он включил электрошейкер. Тихое жужжание заполнило комнату.
— Ты даже представить себе не можешь, что на меня сегодня навалилось.
— Да, тебе было нелегко. Он не уловил иронии.
— Мы поужинаем и прямо пойдем спать.
— Я успею принять душ?
— Конечно. Но я не понимаю, смешно даже, что это ты вдруг спрашиваешь? Почему?
— Потому что я ощущаю себя вываленной в грязи. Он и на этот раз не уловил горькой иронии.
Он пришел в мою спальню примерно через час после того, как я уже легла.
— Я ждал тебя, — сказал он как ни в чем не бывало.
— У тебя был тяжелый день, тяжелое утро и завтра опять придется рано вставать, — сказала я. — Я подумала, что было бы разумнее немного отдохнуть и выспаться.
— Не могу заснуть — я слишком возбужден.
— Извини.
Он вошел в спальню и закрыл за собой дверь. Подошел к постели. Сел на краешек.
— Чем ты занимаешься?
— Ничем. Просто лежу и думаю.
— О чем?
— О разных вещах. Ничего особенного.
— Тебе не хочется разговаривать со мной, да? Я достала из пачки сигарету, зажгла спичку, прикурила. В его глазах на мгновение сверкнул огонек спички.
— Ты закуришь?
— Ты сердишься на меня.
— Нет.
— Тогда в чем же дело?
— Все как-то не так. Понимаешь, все идет совсем не так, как я полагала должно было бы идти.
— Тебе не следовало ехать на студию. Вчера все было чудесно!
Так. Наконец. Эта незатейливая мыслишка могла бы быть высказана с таким же успехом в данной ситуации Уолтером. Но я промолчала.
— Да и я бы имел время, чтобы привыкнуть к некоторым особенностям твоего характера и поведения, научиться принимать их. И тогда для меня все это не оказалось бы столь неожиданным.
— Я не считаю, что сделала что-то не так, как следует.
— В конце концов, ты — мой гость. Я привез тебя сюда.
До меня начало доходить: да, в его словах был известный смысл.
Ненормальный, идиотский, но смысл. Если на все смотреть с точки зрения права собственника. Я принадлежала ему по той причине, что он оплатил билет на самолет.
Он оказался еще более похожим на Уолтера, чем я подумала было в начале разговора.
— Ты понимаешь, о чем я говорю?
— Да.
— Вот и хорошо, — сказал он с нескрываемым удовольствием и встал с моей постели. — А теперь давай забудем все это и ляжем в кроватку.
— Я уже лежу в постели.
В его голосе появилась неприятная, резкая нота:
— Я не терплю, когда меня употребляют.
— Я выпишу тебе чек за самолет утром, перед тем как уйтл, — сказала я и подумала, что меня употребили куда основательнее, чем его.
— Не утруждай себя! — сказал он с издевкой. — Я плачу проститутке больше за одну ночь.
Он вышел, хлопнув дверью.
На мгновение мне захотелось заплакать, но я была слишком зла. чтобы дать волю слезам. Какая низость! Просто нечестность! И почему все должно было завершиться таким отвратительным образом?
Утром я не поехала ни в какой «Юниверсал». Вместо этого я улетела экспресс-рейсом в Нью-Йорк.
Глава 13
Гарри увидел меня через стеклянную перегородку своего кабинета и поднялся на ноги. Покачал восхищенно головой.
— Ты добилась. Ты своего добилась! Его ирония мне не понравилась.
— Я еще раз все обдумала, — тем не менее, попыталась я объяснить ему. — Мне не нужна эта работа, что бы там они ни говорили.
— Ты понимаешь, что ты сама себя утрахала к чертям! За каких-нибудь два дня ты умудрилась добиться того, на что другим людям требуется вся жизнь! — в его голосе прозвучало скрытое восхищение и удивление. — Нет, ты и в самом деле утрахала себя в пух.
— Все, что я сделала, — сказала я, — это — отказалась от предложенной мне работы. Больше того, я даже позвонила на студию и попросила передать, что не приеду.
— Господи, Боже мой! — не унимался он. — «Юниверсал» — сам «Юниверсал»! — снизошел до того, чтобы шепнуть всем студиям, что с тобой невозможно иметь дело. Мне звонит Тони Стайлз в ярости и кричит, что ты погубила его фильм.
— Тони Стайлз? — удивилась я. — Да я и видела-то его всего один раз!
— Он кричал, что ты засрала мозги его брату и, что ему теперь приходится прерывать на несколько дней съемки, чтобы Джон мог отлежаться в постели. Он заявил, что собирается вырезать из фильма все куски с твоим участием, даже если ему придется переснимать Необходимые сцены с другой актрисой. Ты можешь мне объяснить, что там у вас произошло?
— Мы всего-навсего не сошлись во взглядах — и все. Я уехала.
— Господи! — почти простонал он и протянул мне какие-то бумаги. — Я получил это как раз перед твоим приходом. Джордж хочет меня видеть в связи с твоими делами.
— Если Джордж хочет переговорить со мной, ему достаточно сообщить мне об этом.
— Ты ничего не понимаешь! Джордж — не твой агент. Ты не входишь в число тех, за кого он лично несет ответственность. Ты — со мной. Поэтому все, что он хочет сказать тебе или хочет добиться от тебя, он передает через меня!
— И что все это означает?
— Только то, что Джордж не хочет поднимать волну, — сказал он устало. — Джордж хочет оставаться «мистером Симпатягой-парнем» для всех — и для «Юни-версал», и для Стайлзов, и для твоего бывшего, и даже для самого Господа Бога.
— И что?
— А то, что мы попали в переплет. Скорее всего, до Джорджа дошли разговоры, и он не хочет, чтобы кто-нибудь из больших студий выразил недовольство его агентством.
— Другими словами, он собирается расстаться со мной?
— Не знаю, — признался Гарри. — Но если у тебя есть какие-нибудь друзья, чей голос имеет для него вес, самое время обратиться к ним.
— Но у меня контракт.
— Прочти внимательно — здесь все написано черным по белому. Они могут расторгнуть его в любой момент.
Я умолкла. Возникло ощущение подавленности.
— Как насчет твоего бывшего? Он замолвит за тебя словечко?
— Я не хочу обращаться к нему, — сказала я. — Мне потребовалось слишком много времени, чтобы выбраться из-под его прессинга.
— Есть еще кто-нибудь? Я подумала. Список оказался небольшим. — — Может быть. Гай? Режиссер... Он задумчиво покачал головой.
— Джордж терпеть его не может: Гай заключил контракт с другим агентством после того, как Джордж надорвал себе задницу, пытаясь заманить его к нам.
— Тогда никого...
Он медленно пошел к двери.
— И тем не менее, я попытаюсь как-то вывернуться из всей этой каши.
— Мне тебя подождать?
— Ну, ты даешь! Глупее ты ничего не могла спро-сить? — он взпянул на меня ошалело. — Конечно, можешь подождать и получить новости горяченькими, прямо с чертовой сковородки!
Он вернулся примерно через полчаса. К этому времени я прикончила свои сигареты и взялась за его.
Гарри прикрыл плотно дверь и плюхнулся в свое кресло.
— Господи! — выдохнул он. Видимо, это было его любимым присловьем.
— Ладно, — сказала я, — давай выпаливай!
— Они аннулируют твой актерский контракт, но сохраняют контракт на писательский труд, хотя я и пытался добиться, чтобы они расторгли и его.
— Я думала, ты мой друг! — сказала я возмущенно. — Подкуска хлеба лучше, чем ничего.
— Тебе еще учиться и учиться... Если бы они расторгли твой писательский контракт, ты бы смогла найти себе другое агентство. У тебя написана пьеса, и это может принести некоторый доход новому агенту. А так — мы оставляем за собой возможный процент от твоих драматургических доходов и лишаем тебя возможности бороться.
Я вытаращила на него глаза.
— Но это же несправедливо!
— А я разве сказал, что справедливо?
— Я поднимусь и поговорю с ним!
— Не поможет. Кроме того, тебе никогда не обойти его секретаршу.
Джордж довел умение увиливать от нежелательных встреч до высокого искусства.
— Так что же я могу сделать?
— Только одно, что приходит мне в голову. Но уверен, тебе это не понравится.
— Что?
— Выпить чашу унижения, — сказал он. — Позвонить Чэду Тейлору в «Юниверсал». Сказать ему, что приближались твои месячные. Или еще какую-нибудь женскую чмурь. И что ты все обдумала и пришла к выводу, что согласна сниматься у них. Насколько я знаю, они все еще не нашли на твою роль никого и поэтому не начали снимать твои эпизоды.
— Ты уверен?
— Точно так же, как и то, что я сижу здесь.
— Это твоя идея, или Джордж приказал подкинуть ее мне?
Он слегка покраснел под моим пристальным взглядом.
— Джордж.
— И если я не соглашусь — я конченный человек в вашем агенстве?
Он молча кивнул.
Я поняла, что я в западне. В капкане. В мышеловке! Они играли со мной свою игру, и все игроки были в их команде. Выиграть я не могла никаким образом. Никак!
— Хорошо, — сказала я наконец. — Соедини меня с ним.
Я оказалась гораздо более хорошей актрисой, чем сама считала. Я не только выпила чашу унижения, я еще и утерлась ею. Все время, пока я летела в самолете на восточное побережье, я испытывала тошноту после всего происшедшего и спазмы в желудке.
В аэропорту меня ждала машина, чтобы отвезти в отель. Шофер сразу же вручил мне записку от Тейлора:
Дорогая Джери-Ли!
Приглашаю на ужин. Буду к восьми тридцати со сценарием. Наденьте платье для вечера у "Чей-зенаа>.
С приветом, Чэд Коротко и ясно. И никаких заблуждений относительно того, кто хозяин.
Но теперь все это не имело никакого значения. Я так смертельно устала, что хотела лишь одного — рухнуть в кровать и уснуть мертвым сном.
Шофер доставил меня в мотель, именуемый громко «Королевским», что на Бульваре Голливуда, между Фэр-факсом и Каньоном Лорел. Меня поместили в небольшой двухкомнатный номер с видом на бассейн.
— Обычно нью-йоркцев мы поселяем здесь, — сказал мне шофер. — Отсюда можно пройти в студию напрямую, если скосить через Каньон Лорел.
Он поставил мои вещи на специальную подставку для чемоданов. Я поблагодарила. Он ушел.
Я достала платья, развесила их, зашторила окна. Затем я раздвинула огромную кровать королевских размеров и попросила администратора разбудить меня в семь тридцать.
Я уже уплывала в сон, когда позвонил Чэд Тейлор.
— Все в порядке?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60