— Никто не подходит и не говорит прямо. Нет даже крохотного шанса бороться, дать сдачи, что-то ответить...
— Со мной то же самое. Ты думаешь, кто-нибудь хоть раз подошел и прямо спросил: эй, это твой отец городской пьяница? Нет, никто! Вместо этого они шепчутся и поглядывают и косятся до тех пор, пока не начинаешь думать, что лучше бы уж прямо что-нибудь сказали в лицо, и тогда не придется делать вид, что ничего не происходит.
Она согласно кивнула, и ей вспомнилось, что говорила ее мать. когда Мартин впервые пришел к ним в дом: его родители не те люди, с которыми можно поддерживать отношения.
— Думаю, что смогу привыкнуть, — сказала она. — У меня и раньше всегда было такое ощущение, словно они пытаются заглянуть мне под платье.
Я просто чувствую, что они все думают обо мне.
— Но ты-то знаешь, что ничего такого не сделала. Это гораздо важнее, чем то, что и как думает кто-то.
— Я ничего не сделала, и именно это обстоятельство делает всю ситуацию такой ужасной и невыносимой для меня.
— Нет, нет! Наоборот — именно благодаря этому ты права, а все остальные не правы, — сказал он, и в голосе его прозвучала уверенность не по годам. — Если ты это знаешь, — никто и никоим образом не может тебя запятнать.
На следующий день она заглянула в аптеку. Парни, стоявшие у двери, увидев ее, мгновенно умолкли, но при этом расступились, чтобы дать ей пройти. Она ощущала их взгляды все время, пока шла к прилавку.
Мейхью вышел из задней комнатки.
— Добрый день, Джери-Ли, — сказал ои приветливо. — Что вы хотите?
— Зубную пасту, полоскание для рта и дезодорант. Он кивнул и быстро упаковал все. Положил перед ней.
— У нас одноцентовая распродажа на косметику «Лав-Глоу», — сказал он. — Если вы купите одну губную помаду, то вторую вы получите за пенни.
Она покачала головой.
— Нет, спасибо, пожалуй, мне не нужно.
— Очень хорошая помада, — сказал он. — Попробуйте-Не уступает ни «Ревлону», ни «Елене Рубинштейн» и всем другим популярным маркам.
— Может быть, в следующий раз, — сказала она и заглянула в список покупок. — Мне еще аспирин, пожалуйста.
Он достал пузырек с полки, расположенной прямо у него за спиной.
— Фирма «Лав-Глоу» выпускает еще и тени для глаз и лак для ногтей.
Условия покупки те же самые.
— Нет, спасибо, Мейхью.
— Распродажа только до конца недели.
— Я скажу матери. Может быть, она чем-нибудь заинтересуется.
— Обязательно скажи. Буду благодарен, — сказал он. — Записать или будете платить наличными?
— Запишите, пожалуйста. — Она подошла к столику и, пока он записывал покупки, просмотрела журнал с портретом Кларка Гсйбла на обложке. А краем глаза все время видела парней, стоящих у аптеки на улице.
— Все в порядке, Джери-Ли, — сказал Мейхью. Она отложила журнал, взяла покупки с прилавка. Когда она вышла, парни опять расступились, чтобы она могла пройти. Джери-Ли сделала вид, что вроде бы и не замечает их совсем. Она дошла уже до угла улицы, когда они догнали ее.
— Джери-Ли, — сказал один.
Она остановилась и холодно посмотрела на него.
— Как поживаешь, Джери-Ли? — спросил он.
— О'кей, Карл, — ответила она коротко.
— Больше не работаешь в клубе?
— Нет.
— Чудесно, — он усмехнулся. — Теперь, возможно, у тебя найдется время и для местных ребят?
Она ничего не ответила и не улыбнулась в ответ на его улыбку.
— Никогда не мог понять, почему наши девчонки бегают за этими нью-йоркскими парнями?.
— Я не видела никого, кто бегает за ними, — сказала она.
— Да брось ты, Джери-Ли. Ты отлично понимаешь, что я имею в виду.
— Нет, не понимаю, — ответила она и не отвела взгляда.
— Не только эти ныо-йоркцы знают, как хорошо провести время и развлечь девчонку, точно, парни? Мы умеем не хуже их, правда, парни?
Мальчишки хором подтвердили, что именно так и обстоит дело. Карл оглядел их, все так же улыбаясь. Потом, осмелев от их явной поддержки и одобрения, снова обратился к Джери-Ли:
— А что ты скажешь, Джери-Ли? Может быть, сходим в кинишко как-нибудь вечерком? А потом смотаемся на мыс? У меня тачка.
— Нет, — ответила она категорически. Он уставился на нее с обидой.
— Почему?
— Потому что ты мне не нравишься, вот почему, — сказала она ровным голосом. Он начал сердиться.
— А в чем дело, Джери-Ля? Ты предпочитаешь вштеров? Они, что — лучше?
Она влепила ему пощечину" ж он от неожиданности не успел уклониться, но тут же схватил ее за руку и сжал с такой силой, что ей стало больно.
— Тебе бы не следовало быть такой воображалой, Джери-Ли, мы все о тебе знаем.
Она смерила его презрительным взглядом.
— Дай пройти, — выдавила она побелевшими, едва подчиняющимися ей губами.
— Ты еще пожалеешь! — он отбросил ее руку. Она растолкала парней и прошла, держа голову высоко и не глядя в их лица. Только за углом, когда никто из них уже не мог ее видеть, она остановилась. Ее всю трясло настолько сильно, что ей пришлось опереться головой о холодный кирпич здания. Через несколько секунд она глубоко вздохнула, справилась с дрожью и пошла, но сама не видела, куда идет, потому что взор ее застилали слезы.
На следующий день на заборе и на стенах стали появляться надписи:
«Джери-Ли трахается!»
Глава 17
Джери-Ли с матерью подъехали на машине к дому как раз в тот момент, когда отец и брат заканчивали красить забор вокруг дома.
Мать и дочь вышли из машины, и Вероника с удивлением осмотрела работу мужчин.
— Но забор вовсе не нуждался в окраске, — сказала она.
— Какие-то мальчишки написали грязные слова, ма, — сказал Бобби.
Вероника посмотрела на Джона, тот промолчал. Только щурился от солнца и моргал. Она услышала, как Джери-Ли подходит сзади, и быстро сказала:
— Войдем в дом. Я приготовлю кофе.
— Бобби, не забудь убрать краски в гараж и отмыть кисти, — сказал Джон и двинулся к дому.
— Хорошо, пап.
Мальчик собрал кисти, захватил банку с краской и пошел наискось по газону к гаражу.
***
— Ничего, — ответил Джон.
Она взглянула на забор — краска еще не высохла, и буквы под ней можно было различить. Лицо ее словно окаменело.
— Идем в дом, дорогая, — сказала мать.
Но Джери-Ли продолжала смотреть на забор.
— Вам удалось заметить, кто это писал? — наконец спросила она звонким от напряжения голосом.
— Нет, — признался Джон. — Им повезло, что я не видел, — он взял дочь за руку. — Чашечка кофе не помешает никому из нас.
Она молча последовала за родителями в дом.
— Я не хочу кофе, — сказала она и взглянула вопросительно на отца. — Разреши мне взять машину ненадолго.
Он покосился на жену и сказал:
— Конечно, дорогая.
— Ключи я бросила в машине, — сказала Вероника. — Будь внимательная — на дорогах нынче полно маньяков.
— Обещаю, мама, — ответила ей Джери-Ли и пошла к двери. — Я хочу съездить на пляж и немного посидеть.
Они услышали, как заработал мотор машины. Джон выглянул — она уже выехала на улицу.
— Они распнут ее! — сказал он горько. Вероника не ответила, поставила кофе на стол и села напротив мужа.
— Не представляю, что еще можно было бы сделать, — сказал он.
— А что ты можешь? Ничего, — сказала Вероника. — Никто ничего не может сделать. Со временем все пройдет.
— Если бы только, раз нам удалось схватить этих негодяев, мы могли бы проучить их так, чтобы другим неповадно...
— Что бы ты — ни сделал, это только ухудшит положение, — сказала Вероника. — Нужно набраться терпения и ждать.
— Я не могу ждать! Ты жди, если можешь, а я не могу! И главное — может ли Джери-Ли? Сколько она еще может вытерпеть, прежде чем окончательно сломается? Она уже перестала встречаться со всеми своими друзьями. Никуда не выходит, ничего не делает. Берни мне сказал, что она даже не хочет ходить с ним в кино. Занятия в колледже начинаются через четыре недели. И что произойдет тогда?
— К тому времени все и забудется, — сказала Вероника.
— А если нет?
Вопрос остался без ответа.
Вероника спокойно пила кофе маленькими глотками.
Джери-Ли остановила машину в самом дальнем конце, в укромном местечке мыса, откуда открывался хороший вид на пролив. Подошла к кромке воды.
Берег здесь был усеян обломками скал. Торчали они и в воде. Купаться здесь было неудобно, и поэтому сюда редко кто забредал.
Она села на камень у самой воды и стала бездумно смотреть на воду.
Прогулочная лодка под парусом шла галсом против ветра недалеко от берега. Ослепительно белый парус выделялся на синеве довольно спокойного моря. Она задумчиво проследила взглядом за лодкой, пока та не скрылась за мысом.
— Красиво, правда?
Звук мужского голоса за спиной напугал ее, и она чуть было не вскочила на ноги, но взяла себя в руки и оглянулась.
— Простите, я не хотел вас напугать, — сказал мужчина и умолк, вглядываясь в нее. — Мы знакомы? У меня такое ощущение, что я с вами уже встречался.
— Мы однажды разговаривали, мистер Торнтон, — сказала Джери-Ли. — Мы ехали вместе в автобусе.
— Ох, да! — он щелкнул пальцами, припоминая. — Вы — та самая девушка, которая хотела стать писателем. Она улыбнулась — он все помнил.
— Вы по-прежнему ездите этим автобусом? — спросил он. — Я вас не встречаю последнее время.
— Просто нет занятий, — ответила она, — каникулы.
— Конечно, конечно, — сказал он и спросил. — А как обстоит дело с писательством?
— Последнее время мне не удавалось поработать.
— И мне тоже, — усмехнулся он. — Вы часто сюда приходите? — и он обвел взглядом море и берег.
— Иногда, когда мне нужно подумать.
— Для размышлений тут действительно хорошее место, — согласился он.
— И обычно никого вет, — он порылся в карманах в поисках сигарет, вытащил пачку, предложил ей. Прикурил, глубоко затянулся, закашлялся и тут же выбросил. — Я пытаюсь бросить курить, — объяснил он свои действия.
— Довольно забавный способ, — сказала она.
— Я обнаружил, что если глубоко затягиваться, то у меня тут же начинается кашель. Если я кашляю, я вспоминаю, какой вред приносит курение и бросаю сигарету.
Она рассмеялась.
— Я обязательно расскажу отцу о вашем методе бросать курить. Может, и он попытается.
— А он много курит?
— На мой взгляд, слишком много.
— А чем он занимается?
— Он работает в банке.
Он рассеянно кивнул, не спуская глаз с моря. Ова проследила за направлением его взгляда — из-за мыса показалась возвращающаяся парусная лодка.
— Уолтер! — донесся женский голос.
Они оба обернулись — на вершине дюны, там, где дорога подходила к берегу, стояла женщина и размахивала рукой.
Он помахал ей в ответ.
— Моя секретарша, — объяснил он Джери-Ли. — Что случилось? — крикнул он.
— Вас вызывает Лондон! — крикнула в ответ женщина. — Я приехала на машине за вами.
— О'кей! — крикнул он и обратился к Джери-Ли. — Мне надо бежать. Вы сюда еще придете?
— Наверное.
— Может быть, нам удастся встретиться.
— Может быть...
Он посмотрел на нее заинтересованно. — Надеюсь... — поколебался мгновение и сказал:
— У меня странное ощущение, что я вторгся в ваши мысли в то время, когда вы хотели побыть в одиночестве.
— Ничего страшного, — сказала она. — Я была рада повидаться с вами.
Он улыбнулся и протянул ей руку:
— До встречи!
Его пожатие было твердым и теплым.
— До встречи, мистер Торнтон, — сказала она. Он повернулся и двинулся к дюнам, но через несколько шагов остановился и сказал:
— Но вы так и не назвали себя.
Она посмотрела ему прямо в глаза.
— Джери-Ли. Джери-Ли Рэндол.
Некоторое время он смотрел на нее, видимо, вспоминая имя. Потом повернулся к секретарше, которая все еще стояла на вершине дюны, и крикнул:
— Скажите им, что я перезвоню сам, — отвернулся и пошел к берегу, к тому месту, где стояла Джери-Ли.
— Почему вы сразу не сказали, кто вы?
— Вы не спрашивали.
— Я не представляю, что я могу сказать...
— Вам ничего и не надо говорить.
— Вы не сердитесь на меня?
— Нет.
— То, что сделал мой сын, невозможно простить, — сказал он. — Я очень виноват. Она не ответила.
— Если вы не хотите со мной разговаривать, — я пойму.
— Вы не имеете никакого отношения к тому, что случилось, — сказала она наконец. — И, кроме того, я разговариваю с вами с удовольствием. Вы — единственный настоящий писатель, которого я знаю!
Он опять извлек сигарету и закурил.
— Вы действительно хотели бы стать писателем?
— Да, — ответила она и с улыбкой показала глазами на сигарету. — Теперь вот вы не выбросили ее. Он с удивлением посмотрел на сигарету в руке.
— Да, верно... Но на этот раз я и не закашлялся.
— Ваш метод не срабатывает. Вы так никогда не бросите курить.
Неожиданно он улыбнулся.
— Я и сам знаю, — он сел рядом с ней на камень. — Вы сказали, что приходите сюда думать. О чем?
— О разных вещах.
— Я хотел спросить — сегодня?
Она бросила на него взгляд и отвела глаза.
— О том, чтобы уехать.
— Куда?
— Не знаю, — сказала она, не отводя глаз от моря. — Куда-нибудь...
Просто уехать отсюда.
— Вы всегда хотели уехать?
— Нет.
— Только после того... ну... после того, как это случилось?
Она немного подумала и ответила: «Да...» и вновь посмотрела ему в глаза.
— Порт-Клер любопытный городок. Вы этого не поймете, если не выросли здесь. Дело в том, что тут все придумывают различные истории, росказни...
— Про вас?
Она кивнула.
— Они считают, что я... — и не закончила.
Он промолчал, потом сказал:
— Мне очень жаль. Простите.
Она старалась смотреть в сторону, мимо него, но он заметил слезы на ее щеках, достал носовой платок и протянул ей.
— Джери-Ли!
Она посмотрела на него.
— Я хотел бы быть вашим другом. И вы бы выговорились мне.
Слезы потекли сильнее.
— Нет! — воскликнула она. — Я не могу ни с кем говорить... никто ничем мне не может помочь!
— Но я могу попробовать, — сказал он со всей искренностью, на какую был способен. — По крайней мере, я вам должен это за то, что натворил мой сын!
— Вы мне ничего не должны!
— Поговорите со мной, Джери-Ли! Может быть, вам станет легче.
Она молча покачала головой. Все еще не выпуская ее руку, он встал и притянул ее к себе.
— Иди ко мне, девочка, — сказал он ласково, прижимая ее головку к груди.
Рыдания сотрясли ее. Он почувствовал это и долго молчал, обнимая трясущиеся плечи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60