— Выпьем содовой.
— Приду. До встречи.
Отойдя на несколько шагов, я побежал. Лучше не опаздывать и не злить Кеуфа.
Глава 5
В бильярдной никого не было. Наверное, сегодня нет скачек. Я быстро убрался и принялся подсчитывать вчерашние ставки.
Около половины шестого заглянули несколько человек за выигрышами, и меня послали вниз за пивом. Когда я вернулся, Силк Феннелли разговаривал с Кеуфом. Взглянув на меня, мистер Феннелли медленно поздоровался:
— Привет, Фрэнки!
— Привет, мистер Феннелли! — Я обрадовался, что на меня обратил внимание такой большой человек.
Закончив разговаривать с Джимми, мистер Феннелли подошел ко мне.
— Не почистишь мне обувь, малыш?
— Сию минуту, сэр!
Я бросился в подсобку за ящиком. Туфли Силку Феннелли я вычистил на совесть — тер до тех пор, пока не увидел в них свое отражение.
Феннелли остался доволен. Он дал мне полдоллара и полюбопытствовал, не выбрасывали ли меня в последнее время из баров? Я рассмеялся. Когда к нам подошел Джимми Кеуф, мистер Феннелли все рассказал, и они долго хохотали.
Я отложил ящик в сторону и продолжил подсчеты. Подошли Кеуф с Феннелли и заглянули мне через плечо.
— Он у тебя что, бухгалтер? — спросил Феннелли у Кеуфа.
— Угу, — кивнул Джимми, — и чертовски неплохой! Отлично знает арифметику.
— Работай хорошо, малыш, — улыбнулся мне мистер Феннелли, — и когда-нибудь станешь важным человеком.
Силк попрощался и вышел. Он сел в машину, и та отъехала от бильярдной.
Большой человек, думал я. Слова Феннелли продолжали звучать у меня в ушах. Точно, я стану самым большим воротилой в игорном бизнесе Нью-Йорка. Только сам играть не буду. Буду вести дела, как Силк Феннелли — грязную работу поручу шестеркам, а сам буду только рубить капусту. Куплю лимузин, да побольше, чем у мистера Феннелли...
Так в мечтах и пролетели несколько часов. Когда я вышел на улицу, начался дождь. Возвращаться на ужин в приют не хотелось, и я направился на Бродвей. Когда добрался до аптеки Кэбелла, весь вымок. Мартин меня ждал.
— Рад, что ты пришел, — сказал он. — Хочешь содовой и чего-нибудь сладкого?
Он подвел меня к полкам, и я выбрал шоколад. Потом мы принялись болтать. Он оказался на год моложе меня, но учился в том же классе. Через несколько минут к нам подошла красивая девушка лет пятнадцати.
— Поторопись, Мартин, а то опоздаем к ужину.
Я подумал, что это, наверное, сестра, и не ошибся. Мартин познакомил нас.
— Фрэнки, это моя сестра Рут.
— Привет! — поздоровался я.
— Рада познакомиться, — улыбнулась Рут.
У нее были белокурые волосы, короткая стрижка, как у мальчишки, и голубые, как у брата, глаза. Как и Мартин, при разговоре она смотрела прямо в глаза. Рут училась в шестом классе. Она оказалась на полголовы ниже меня, и когда Мартин спросил, сколько мне лет, я ответил, что почти шестнадцать, стараясь произвести на нее впечатление.
Мартин рассказал о драке. Рут как-то странно посмотрела на меня и отошла. Меня удивила перемена в ней, но я не сказал ни слова.
— Женщины очень странные, — объяснил Мартин Кэбелл. — Не обращай внимания. Помнишь, ты говорил днем о драках? У меня есть дома боксерские перчатки. Можешь научить меня драться?
— Сегодня?
— Конечно. После ужина. Поужинай и приходи.
— Ничего не получится. Я живу в сиротском приюте. Если вернусь ужинать, меня потом не выпустят.
— А... — Он на мгновение нахмурился, затем улыбнулся. — У меня идея. Подожди минуту. — Он скрылся в подсобке. Через стеклянную перегородку я видел, как он разговаривает с отцом, показывая на меня пальцем. Мистер Кэбелл что-то сказал, и Мартин вернулся. — Я все устроил. Поужинаешь у нас, а потом покажешь, как надо драться.
Сначала идти не хотелось, но потом я согласился.
Мать Мартина куда-то ушла, и нас троих — меня, Мартина и Рут — накормила служанка лет двадцати двух. Ее звали Джули. Она была франко-канадкой и разговаривала со смешным акцентом. Джули села есть с нами. Быстро поужинав, мы перешли в гостиную и сели у радиоприемника. Я всего третий раз в жизни слушал радио, и мне было интересно. Через час после ужина Мартин позвал меня в кабинет отца, а Рут осталась в гостиной почитать.
В кабинете стояли шкафы с книгами, кушетка и несколько стульев. Мы отодвинули стулья к стене и надели перчатки.
— Поднимай лапы, — велел я. — Впереди левая, правая позади, рядом с подбородком... Вот так. — Я принял боевую стояку. Кэбелл сделал то же самое. Я критически оглядел Мартина и выдвинул его левую слегка вперед, а правый локоть чуть опустил и приблизил к боку. — О'кей. Теперь бей меня.
— Я не хочу причинить тебе боль, — запротестовал он.
— Не бойся, не причинишь.
Он опустил левую и размахнулся правой. Я блокировал удар и вошел в ближний бой.
— Нет, не то! — заявил я. — Сильно раскрываешься. Когда ты опустил левую, я мог приблизиться и ударить. Вот так, видишь? — Я сделал ложный замах. — Короткий прямой левой держит противника на расстоянии.
— Понятно. — Но через несколько секунд он все забыл и опять опустил левую.
Я позволил ему пару раз промазать, потом предупредил:
— Не опускай левую.
Мы вновь начали боксировать. В этот момент открылась дверь, и я машинально оглянулся. В кабинет вошла Рут. Мартин ударил меня в плечо. Я автоматически нанес удар правой прямо ему в глаз, и он сел на пол.
Рут бросилась к брату и со злостью посмотрела на меня.
— Что ты наделал, подлец!
Я так растерялся, что не мог ничего ответить.
— Он не виноват. Рут, — объяснил Мартин. — Я сам напросился в ученики.
— Посмотри на свой глаз! — в ужасе вскричала она. — Он у тебя уже стал разноцветным.
Да, действительно, завтра будет отличный фингал.
— Мартин, мне очень жаль, — наконец вымолвил я, помогая ему встать на ноги. — Я не хотел.
— Я такой плохой боксер, что ты ни при чем, — рассмеялся Кэбелл.
Услышав шум, в кабинет заглянула Джули и посоветовала:
— Приложи к глазу холодное полотенце, чтобы он не распух.
— О'кей, — сказал Мартин, снимая перчатки. — Скоро состоится второй урок. — У двери он повернулся ко мне. — Подожди здесь. Я вернусь через несколько минут.
Он с сестрой вышел из комнаты, и через несколько секунд из ванной донесся шум воды.
Джули подняла с пола перчатки Мартина.
— Можно попробовать?
— Валяй. Все равно они не мои.
— Очень неудобные, — заметила девушка, надевая перчатки.
— Ничего. К ним быстро привыкаешь.
— Отец всегда говорил, что я должна была родиться мальчишкой, — призналась Джули. — Я всегда была сорвиголовой.
Я промолчал.
— Покажи, как надо драться. Только не по-настоящему. Я имею в виду, покажи самое основное.
— Ладно, — буркнул я.
— Только не бей меня, — быстро добавила Джули. — Я очень боюсь боли... особенно здесь. — Она дотронулась до груди.
— Хорошо, ударишь меня несколько раз и хватит, — хрипло сказал я.
Джули приняла смешную стойку и несколько раз попыталась ударить меня. Я увернулся и вошел в клинч. Она сжала локтями мои руки и прижала их к своим бокам. Я почувствовал возбуждение.
— Ты очень сильный, — прошептала Джули, прижимаясь ко мне. Она оказалась чуть выше меня. У нее были черные волосы, полные губы и веселые глаза. Мы замерли на секунду и внезапно поняли, что в дверях стоит Рут. Я немедленно отпрянул, покраснел и неуклюже объяснил:
— Она тоже захотела, чтобы я показал, как дерутся. Я чувствовал, как уши становятся пунцовыми.
— Ну вылитый Танни, — съязвила Рут. — Тебя зовет Мартин.
Я снял перчатки и пошел за Рут. Мартин лежал на кровати, приложив к глазу холодное полотенце.
— Извини, Фрэнки. Приходи завтра в аптеку, и мы проведем второй урок.
— Хорошо, Мартин. Мне жаль, что я попал тебе в глаз. До завтра! — Я вышел из комнаты.
Рут проводила меня до двери.
— Спокойной ночи, Рут, — попрощался я, выходя из квартиры.
— Спокойной ночи. — Она начала закрывать дверь, но потом остановилась. — Сделай мне одолжение!
— Конечно. Какое?
— Держись подальше от моего брата. Ты грязный, дешевый, плохой парень, и ты только испортишь его! — гневно проговорила Рут и захлопнула дверь.
Я медленно пошел по коридору.
— Тссс, — раздался шепот. Из соседней двери выглядывала Джули.
Я с удивлением оглянулся на дверь, из которой меня только что выпустила Рут.
— Иди сюда! — яростно зашептала девушка, маня рукой.
Я очутился на кухне, которая, оказывается, имела второй выход. Джули провела меня в маленькую комнату и закрыла дверь.
— Это моя комната, — прошептала она. — Только тише.
Черт, от волнения я не мог говорить, лишь глупо пялился на нее. Девушка выключила свет, обняла и поцеловала меня. Я почувствовал, как ее язык пробежал по моем губам и попытался пробраться ко мне в рот. Моя руки погладили тело Джули, и она упала на маленькую кровать.
— Ты очень сильный, — прошептала Джули. — Не делай мне больно. — Но через несколько минут она уже умоляла: — Сделай мне больно, пожалуйста! Сделай мне больно!
Ушел я в полночь. Идя по грязным и мокрым улицам, с гордостью думал, что я настоящий мужчина, но увы, ошибался. Мне ведь еще не было четырнадцати лет, и я просто был слишком высоким для своего возраста.
Глава 6
В субботу утром Кеуф оставил меня в бильярдной одного, а сам поехал на вокзал провожать жену и сына, которые уезжали на все лето в деревню.
Я расставил столы, приготовил холодное пиво, подмел пол, почистил туалет и отполировал витрину, в которой Джимми держал сигареты. Потом решил помыть окна. Чтобы никто не мог заглянуть в бильярдную, окна были до середины закрашены черной краской. На каждом маленькими черными буквами было написано: «Бильярд». Я намочил их, а потом вытер насухо губкой, прикрепленной к длинной швабре.
Когда я мыл последнее окно, к бильярдной подошли Джерри Коуэн и Рей Каллахан.
— Да ты прирожденный мойщик окон! — вскричал Рей.
— Да, в этом деле есть свои маленькие секреты, — гордо откликнулся я. — Нужно уметь работать губкой. — Я как раз закончил вытирать последнее окно, взял ведро со шваброй и пошел в бильярдную. — Заходите. Кеуфа нет.
Ребята вошли в зал и с интересом огляделись но сторонам. Они впервые попали сюда, потому что детям в бильярдные вход был запрещен.
— Можно мы сыграем, Фрэнки? — попросил Рей Каллахан.
— Нельзя. Детям запрещено играть в бильярд. Видел объявление? — Я показал на объявление, висящее над кассой. «Дети не допускаются». — Нас могут закрыть, если увидят, что вы играете.
— Пошли после обеда искупаемся, — предложил Джерри.
— Отлично! Зайдите за мной. Если народу будет мало, Джимми меня отпустит.
— Ладно, — сказал Коуэн. — Мы зайдем по пути в доки. День выдался жарким. Джимми вернулся с вокзала в хорошем настроении, насвистывая: «Моя жена уехала за город. Ура! Ура!» Посетителей не было, и он разрешил мне отлучиться на пару часов.
Мы втроем отправились к докам на Пятьдесят четвертой улице. На противоположной стороне стоял Кэбелл, и я позвал его. Он подошел к нам. Я познакомил его с Джерри и Реем и пригласил купаться.
— Я с удовольствием, если ребята не возражают, — ответил он.
— Конечно, не возражают, — заверил его я. — Чем больше народу, тем веселее.
Людей в доках оказалось полно. Я увидел несколько знакомых парней. Пит Санперо купался со своей шайкой, но он не разговаривал со мной, и я решил тоже не обращать на него внимания. Мы разделись и прыгнули в воду. Недалеко от доков в море сбрасывали канализацию, поэтому вода у берега была теплой и грязной. Но если нем! ого отплыть, можно было покупаться в чистой и прохладной воде. Мы немного поплавали, и я сказал:
— Жаль, что нельзя перелететь отсюда на берег. Опять придется плыть через эту грязь.
— Если поедешь со мной за город, будешь купаться в настоящем озере, — откликнулся Джерри.
Над головой пролетел самолет. Мы закричали ему вслед, а Рей сказал:
— Интересно, это не Рикенбакер?
— Да ну! — расхохотался я. — Если это Рикенбакер, то он должен быть ангелом. Рикенбакер же разбился!
— Ничего подобного, — крикнул Мартин. — Он жив. Он единственный, кому удалось сбить немецкого асса фон Рихтофена.
— Да уж, в Америке лучшие в мире самолеты, — заметил Каллахан. — И американские летчики самые лучшие.
Мы перевернулись на спину и принялись наблюдать, как по Гудзону плывут корабли и баржи. Потом выбрались на берег и легли загорать. Мы лежали нагишом, потому что доки находились вдали от оживленных улиц. Солнце пекло так сильно, что я накрыл лицо рубашкой.
На меня упала тень, и кто-то сказал:
— Эй, ребята, идите сюда! Хотите посмотреть на еврея?
Я услышал шаги.
— Господи! — раздался другой голос. — Вот смех!
И все рассмеялись.
— Эй, еврей! — произнес первый голос. — Покажи нам все остальное! — После минутной паузы меня грубо пнули ногой, и тот же голос добавил: — Я с тобой разговариваю.
Я медленно снял рубашку и сел. Джерри, Мартин и Рей сидели рядом и смотрели на меня. Мартин надел брюки, так что говорили обо мне. В детстве мне сделали обрезание. Я поднялся и посмотрел в лицо незнакомому парню.
— Меня зовут Фрэнсис Кейн, — медленно сказал я. — И я не еврей. Что-нибудь еще нужно?
— Верно! — крикнул один из парней. — Он из приюта Святой Терезы.
Я сделал шаг к обидчику.
— Ладно, прости, — извинился тот. — Просто терпеть не могу евреев. Если бы здесь оказался еврей, я бы мигом сбросил его в воду.
Не успел я открыть рот, как Мартин выступил вперед.
— Ну я еврей, — спокойно сообщил он. — Давай, сбрасывай меня.
Парень оказался чуть выше Мартина, который стоял спиной к воде. Он неожиданно бросился вперед, но Мартин ловко увернулся, и парень сам полетел в воду. За мной расхохотались все остальные.
Я наклонился над краем дока и крикнул:
— Ну что, не по зубам еврей?
Он принялся ругаться, на чем свет стоит, и попытался вылезти из воды, но был так взбешен, что не сумел ухватиться за перекладину, и упал в воду. Все опять расхохотались. В этот момент кто-то крикнул:
— Женщина!
И те из нас, кто были без трусов, попрыгали в воду. Позже, когда она ушла, мы выбрались на берег и оделись.
— Мне нужно возвращаться на работу, — сказал я.
У дверей бильярдной Джерри сказал:
— Не забудь, завтра утром ты должен прийти к нам и познакомиться с моим отцом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49