Еще много времени, чтобы выбрать профессию. Только честно, что сказал доктор?
— Что нам повезло. У твоего дяди туберкулез, но его обнаружили на ранней стадии. Доктор считает, что он быстро поправится.
— Здорово, а то я уже начал беспокоиться.
— Если между нами, то я тоже беспокоилась, — улыбнулась тетя Берта. — Сегодня немного успокоилась, а вот вчера ночью было тяжело.
— Я слышал.
— Ты все замечаешь, Фрэнки, — улыбнулась тетя. Я тоже улыбнулся. — Ты странный мальчик. Ты взрослее и добрее своих пятнадцати лет, но мне это нравится.
Я подошел к тете Берте и обнял ее за плечи.
— Вы мне тоже очень нравитесь.
Она потрепала меня по щеке.
— Развивающемуся организму необходимо пить молоко!
— Если с печеньем, то я не возражаю.
В этот момент вернулся дядя Моррис. Тетя поцеловала его и спросила:
— Ну как, Моррис?
— Довольно неплохо, — улыбнулся он, поздоровавшись со мной. — Мне пообещали пятнадцать тысяч за место. Это хорошая цена. На некоторое время хватит. Но есть одна заминка. Я зашел в отдел по делам благотворительности сообщить, что мы собираемся выехать из штата, и рассказал, почему, а они мне заявили, что мы не можем взять с собой Фрэнки.
— Почему? — Я вскочил со стула.
— Есть такой закон — когда кто-нибудь в семье заболевает заразной болезнью, они автоматически забирают ребенка. Ты должен на время вернуться в приют. Я пойду утром к адвокату и надеюсь, что мы все легко уладим.
— Я не хочу возвращаться в приют, — решительно объявил я.
— И не вернешься. Фрэнки, — заверил меня дядя. — Я все улажу.
Следующая неделя оказалась очень напряженной. Мы нашли дом недалеко от Тусона, и тетя Берта начала потихоньку собирать вещи. Переезд наметили через две недели.
Наступила суббота. Я помогал тете собираться. На улице стоял чудесный майский день. Всех нас волновал предстоящий переезд, а девчонки так больше ни о чем и не могли говорить, кроме переезда.
Часа в два вернулся усталый дядя Моррис. Он сел в кресло в гостиной. Тетя вскипятила чай, и он принялся медленно его пить. Когда он позвал меня, я заворачивал на кухне тарелки в бумагу. Тетя Берта пошла со мной.
— Сядь, — сказал дядя Моррис. Мы с тетей сели на кушетку, и она крепко сжала мою руку. — Даже не знаю, как тебе это сказать, но все равно рано или поздно придется. Наверное, будет лучше, если ты узнаешь это сейчас. Ты не сможешь поехать с нами.
Я открыл рот, но тетя Берта сжала мою руку и сказала:
— Дай дяде закончить.
— Как ты знаешь, — продолжил он, — я ходил к адвокату в надежде, что он все уладит. Но мы так ничего и не добились. Прав закон или нет, но его следует выполнять. Я разговаривал и умолял многих чиновников, но ничего не помогло. Мне сказали, что до восемнадцати лет ты должен будешь жить в приюте, а потом можешь переехать к нам.
Я сидел, едва не плача. У меня и в мыслях не было, что меня могут оставить в Нью-Йорке.
— Кое в чем, Фрэнки, это даже неплохо, — подбодрила меня тетя Берта. — Закончишь школу с друзьями. Дядя Моррис разговаривал с братом Бернардом. Он тебя очень любит и пообещал заботиться о тебе. После школы переедешь к нам, поступишь в колледж. В Аризоне прекрасные колледжи. А пока будешь учиться в школе, мы будем считать, что ты как бы учишься в колледже.
— Я не хочу притворяться! — упрямо проговорил я. — Мне не нужны друзья, я буду скучать по вам, а не по ним. Я хочу жить с вами.
— Мы тоже хотим этого, — серьезно сказала тетя Берта. — Ты даже не знаешь, как мы хотим, чтобы ты жил с нами! Мы очень привязались к тебе и полюбили, но сделать ничего, к сожалению, не можем. Закону надо подчиняться. У нас нет выбора.
Я посмотрел на них. Мои глаза щипало от жгучих слез. Я попытался что-то сказать, но не смог. По щекам катились слезы. Дядя с тетей тоже молчали. В глазах тети Берты блестели слезы. Я побежал в свою комнату и бросился на кровать.
Дядя с тетей подошли к двери, и тетя сказала:
— Моррис, я поговорю с ним. Ты видел его лицо? Он сейчас похож на маленького мальчика, которого выгнали из дома.
— Нет, пусть Фрэнки побудет один. Он скоро возьмет себя в руки. Он у нас настоящий мужчина. — И они ушли.
Я задумался над словами дяди. Настоящий мужчина! Да, это так, но вел я себя, как ребенок. Я взял себя в руки, перестал плакать и пошел в ванную умываться. Затем вернулся на кухню.
Они сидели за столом.
— Ну как, тебе легче? — спросил дядя Моррис, внимательно посмотрев на меня.
Я молча кивнул.
— Выпей чая, — предложила тетя.
Я сел пить чай. Только спустя много лет я понял, что дядя Моррис специально громко разговаривал у двери моей комнаты. Но тогда я чувствовал себя паршиво. Возвращаться в приют страшно не хотелось.
Сейчас я уже был рад, что никому не рассказал о переезде. Я не хотел, чтобы меня жалели.
Глава 13
В пятницу, 13 мая 1927 года, мы собрали последние вещи, в том числе и мои. Дядя хотел отвезти мой чемодан в приют. Я должен был переночевать дома, проводить их на вокзал и отправиться в приют.
— Готов? — крикнул дядя.
— Да. — Я взял чемодан и отнес его в машину.
— Не думал, что так получится, — сказал дядя по дороге, словно извиняясь за происшедшее.
Я промолчал, не зная, что сказать. Когда приехали, я отнес чемодан в кабинет брата Бернарда. Он пожал руку дяде, а потом и мне.
— Мы поместим тебя в старую комнату, Фрэнки. Давай сразу отнесем вещи.
Мы поднялись в мою старую комнату. Я поставил чемодан у своей кровати и открыл его. Вошли незнакомые ребята. Они с любопытством посмотрели на меня и вышли.
Наверное, новенькие. Чуть позже заглянул Джонни Эган. Джонни здорово вырос за прошлый год и почти догнал меня.
— Привет, Фрэнки! — поздоровался он. — Вернулся?
— Да.
Джонни несколько минут постоял молча, потом вышел. Я сложил в комод вещи, костюмы повесил в шкаф и поставил туда туфли. Затем закрыл чемодан и сказал дяде:
— Я возьму его домой.
— Не надо. Оставь его у себя. Он тебе пригодится, когда будешь переезжать к нам.
Мы спустились в кабинет брата Бернарда. Дядя подписал документы и пожал руку брату Бернарду.
— Не беспокойтесь о Фрэнки, мистер Кайн. Здесь ему будет хорошо.
— Не сомневаюсь, — кивнул дядя. — Он придет завтра после обеда. Фрэнки хочет сначала проводить нас.
— Во сколько он придет? — поинтересовался брат Бернард.
— Часа в три, — ответил дядя Моррис. — Поезд отходит в час.
— Я буду ждать его. Надеюсь, вы скоро поправитесь, сэр.
Они опять обменялись рукопожатием.
— До завтра, Фрэнки, — попрощался со мной брат Бернард.
— До свидания.
Мы спустились по лестнице и вышли во двор через спортзал. В зале незнакомые ребята гоняли в баскетбол. Ничего не изменилось.
Мы молча вернулись домой.
Этот вечер оказался самым мрачным за все время, пока я жил с ними. Спать легли рано, потому что завтра нужно было рано вставать.
Утром приехали грузчики. К половине одиннадцатого квартира опустела, и мы сели завтракать. В дорогу они взяли только два чемодана с самым необходимым. Мы отправились на Грэнд Сентрал. Поезд прибыл почти в двенадцать, и мы занесли вещи в вагон. Казалось, прошло всего несколько минут, но вот пришло время отправления.
Я поцеловал на прощание девочек и подарил каждой по небольшой коробке конфет.
— Я буду скучать по тебе, Фрэнки, — сказала старшая, Ирен, обнимая меня за шею.
— И я буду скучать по тебе. — Я взъерошил ее волосы. Потом повернулся к дяде Моррису и протянул руку.
— До свидания. Счастливого пути! Надеюсь, вы быстро поправитесь.
— Пока, Фрэнки! — улыбнулся он. — Веди себя хорошо. Мы расстаемся ненадолго.
Тетя Берта со слезами на глазах обняла меня и поцеловала.
— Жаль, что ты не едешь с нами.
— Мне тоже жаль, — сказал я, сам чуть не плача.
Я сдержался, лишь потому что не хотел расстраивать их еще больше. — Спасибо за все.
— О Фрэнки, Фрэнки! — воскликнула тетя Берта, целуя меня. — Не благодари нас. Мы тебя любим и хотим, чтобы ты жил с нами. Я буду ужасно по тебе скучать.
В этот миг проводник постучал меня по плечу.
— Вам лучше сойти, сэр. Мы отправляемся с минуты на минуту.
Я кивнул. Тетя отпустила меня, я встал и оглядел всех.
— Ну что же, пока. — На глаза навернулись слезы, и я быстро направился к выходу.
Я подошел к их окну, и они принялись махать мне на прощание. Девочки прижались к окну, чтобы лучше меня видеть. Дядя пытался что-то сказать, но я ничего не мог разобрать. Когда поезд тронулся, дядя Моррис наконец открыл окно.
— Не беспокойся, Фрэнки! — крикнул он. — Мы расстаемся ненадолго.
— Хорошо!
Поезд набирал скорость. Я добежал до конца платформы, и состав скрылся в тоннеле. До самого тоннеля они махали мне руками и кричали: «До свидания! До свидания!» С минуту я стоял на краю платформы, тяжело дыша, затем пошел обратно. Никогда еще в жизни я не чувствовал себя так одиноко.
Я вышел из вокзала и медленно направился к приюту. Несколько минут стоял перед зданием, не заходя внутрь. Я закрыл глаза и вспомнил, как тетя Берта целовала меня, желая доброй ночи, вспомнил приятные звуки и манящие запахи дома, чудесные вечера, которые мы проводили вместе.
Я опять взглянул на невзрачное серое здание, старинную школу из коричневого кирпича, церковь на углу, больницу на другой стороне улицы. Вспомнил гонг, который звал в столовую, строгий распорядок дня, молитвы, регулярные занятия. Я ненавидел приют. Не вернусь сюда, ни за что не вернусь!
Часы показывали два, и я помчался в банк. Сняв со счета двести долларов, вернулся на метро на Грэнд Сентрал и решил следующим же поездом отправиться в Тусон, но у самой кассы понял, что в первую очередь искать меня будут там. Я не знал, куда ехать, поэтому принялся разглядывать рекламные объявления. Одно привлекло внимание. Рядом с надписью «Балтиморская железная дорога» улыбался черный круглолицый носильщик.
Я подошел к расписанию и нашел балтиморский поезд. Он отходил в три десять.
— Дайте мне билет до Балтимора, на три десять, — попросил я, вернувшись к кассе.

Интерлюдия
Джанет
Полузакрыв глаза, Джанет слушала Мартина Кэбелла. Неяркий желтый свет свечей бросал тени на его лицо, и ей внезапно показалось, что комната куда-то исчезает, и она возвращается в прошлое.
* * *
Не успела Джанет Линделл зайти в следующий понедельник в школу, как ее вызвали к миссис Скотт. В приемной никого не оказалось, и Джанет вошла прямо в кабинет.
Миссис Скотт сидела за столом. Перед ней расположился незнакомый мужчина, рядом с которым стояли Джерри и Мартин. У Мартина Кэбелла было бледное и испуганное лицо, а в глазах Джерри тоже застыла тревога.
— Брат Бернард, это Джанет Линделл, о которой я вам рассказывала. — Миссис Скотт встала и объяснила Джанет: — Брат Бернард из приюта Святой Терезы.
— Здравствуйте! — улыбнулась девушка.
Когда брат Бернард встал, она увидела, что это высокий, плотный мужчина с седеющими черными волосами и густыми бровями. Он обратился к Джанет немного резким густым голосом:
— Ты не видела Фрэнсиса Кейна вчера или позавчера?
— Нет, — удивленно ответила она. — Что-нибудь случилось?
Брат Бернард огорченно опустился на стул.
— Фрэнсис, похоже, убежал, — объяснила миссис Скотт. — Как ты, наверное, знаешь, он должен был с субботы жить в приюте Святой Терезы. В субботу днем он проводил своих родственников, но в приют не пришел.
— Может, он поехал с ними? — растерянно проговорила Джанет.
— Нет, — обиженно покачал головой брат Бернард. — Мы уже послали телеграмму его дяде.
— Он вам ничего не говорил? — обратилась к ребятам миссис Скотт.
Мартин и Джерри молчали. Неожиданно Джанет опустилась на стул и расплакалась.
— Не плачь, Джанет, — попытался утешить ее Джерри Коуэн. — Фрэнсис скоро объявится. Ты же знаешь, какой он... независимый! Может, у него какие-то дела.
— А вдруг он заболеет или с ним что-нибудь случится, и никто не будет знать, — рыдала Джанет.
Джерри крепко сжал ее руки.
— Не беспокойся! С Фрэнки ничего не случится. Ты же его знаешь.
— Ты, правда, так думаешь? — Она посмотрела на него сквозь слезы.
Джерри серьезно кивнул. В его глазах что-то промелькнуло, и Джанет внимательно посмотрела на него. Сейчас только она поняла, что тревожится он не за Фрэнсиса, а за нее. Глубоко в его глазах пряталась жалость к ней. Джерри нахмурился.
Увидев, как Джерри любит ее, Джанет вновь заплакала. Ей было жалко и Фрэнки, и Джерри, и себя саму.
* * *
Джанет вернулась в реальность и прислушалась к словам Мартина. Как это ни странно, но находясь в прошлом, она слышала все, что он говорил. Мартин отхлебнул вина и продолжил рассказ, а Джанет вновь перенеслась в прошлое.
* * *
После того понедельника они с Джерри начали встречаться чаще. Фрэнсис Кейн стал как-то забываться, и они не говорили о нем до того памятного вечера за несколько дней до свадьбы.
Они поужинали у Джерри дома. Джерри только что получил разрешение заниматься адвокатской практикой и Котел в скором будущем устроиться в контору окружного прокурора. После ужина они перешли в гостиную и сели перед огромным камином, заворожено глядя на потрескивающие поленья и разлетающиеся во все стороны искры. Они долго сидели, взявшись за руки и молчали.
— О чем думаешь, дорогая? — тихо спросил Джерри.
Она отвернулась от огня и посмотрела на него. На лице Джерри плясали отсветы пламени.
— Ни о чем.
— Ты так притихла, что мне показалось, будто ты забыла о моем существовании.
— Джерри, — рассмеялась Джанет, — как ты мог такое подумать? Просто... послезавтра мы поженимся, а перед тем, как вступить в семейную жизнь, девушка должна распрощаться с юностью.
— Ты абсолютно во всем уверена? — нахмурился Джерри. — Сомнений нет?
— Джерри, дорогой! — Она наклонилась и поцеловала его в губы. — Какой же ты глупый! Конечно, у меня нет никаких сомнений! Я люблю тебя. Просто, наверное, немного волнуюсь перед свадьбой.
Коуэн обнял ее, и она положила голову к нему на плечо.
— Прости, милая. Я веду себя, как последний идиот! Я так сильно тебя люблю, я не хочу причинять тебе боль. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Даже, если придется для этого...
— Джерри, замолчи. Послезавтра после обеда мы поженимся в церкви Святого Патрика и будем счастливо жить-поживать, как говорят в сказках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49